• Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: Томик, Назаров  
Авиации СГВ форум » ВОЕННОПЛЕННЫЕ - ШТАЛАГИ, ОФЛАГИ, КОНЦЛАГЕРЯ » ЛИТЕРАТУРА О ПЛЕНЕ И ПОСЛЕ ПЛЕНА » Брест-Замостье: свидетельства номера 3512 (Из воспоминаний Любови Цельядт)
Брест-Замостье: свидетельства номера 3512
pashkovДата: Воскресенье, 27 Мая 2018, 08.36.32 | Сообщение # 1
Группа: Поиск
Сообщений: 407
Статус: Отсутствует
Брест-Замостье: свидетельства номера 3512

Фрагменты из воспоминаний Любови Цельядт о жизни и работе в лагерях, лазаретах для советских военнопленных.

24 июля 1941 г. в одном из боев я была контужена, в бессознательном состоянии направлена в госпиталь на машине XППГ-2 и во время окружения попала в фашистский плен.
Очнулась я в сарае, на соломе, в лагере для советских военнопленных в Усть-Донысах Калининской области. К счастью, отделалась легкой контузией и после выздоровления начала работать врачом, оказывая помощь раненым военнопленным.
Наш лагерь – бывшая школа – не был тщательно охраняем, т. к. помещение не было приспособлено для лагеря. Были побеги, и нас эвакуировали в лагерь-лазарет для советских военнопленных в г. Брест в Красные казармы. Туда я с эшелоном со всеми ранеными прибыла в августе 1941 г.
Когда нас вели по городу, наши люди, встречая нас, пытались дать нам хлеба, воду, фрукты. Но немцы, конвоировавшие нас с собаками, не разрешали нам помогать и отдавали еду своим собакам.
Измученные усталостью, голодом, холерой, мы пришли в лагерь-лазарет, где уже были медработники из Брестского гарнизонного госпиталя, а наши медработники были им пополнением. У нас было больше 2000 раненых, но медработников было мало. Нас распределили по баракам, в которых мы должны были жить и работать.
Я работала в хирургическом отделении с доктором Маховенко, перевязывала раненых
. Когда мы делали перевязки, в ранах было много червей, которые, выедая гной, способствовали грануляции ран.
… Немцы нам давали бумажные бинты и использованные от их раненых, которые мы стирали, очищая от крови и гноя, перевязывали ими наших раненых.
Вместо ваты и лигнина использовали мох, который нам доставляла рабочая команда, собирая его за пределами лагеря. Если раны заживали, врачи их продолжали бинтовать, чтобы подольше задержать раненого в госпитале, т. к. он на голодном пайке лежал на нарах, а в рабочем лагере он на таком же пайке должен был работать.
Паек военнопленных: литр баланды из брюквы или гнилой картошки, 1/8 часть буханки круглого черного хлеба, который хрустел на зубах, когда его ели, т. к. в нем больше половины было древесных опилок, смешанных с кукурузными початками и мякиной, 1/2 литра черного кофе (конечно, без молока и сахара).
Иногда на немецких складах портилось повидло, появлялись в нем черви, и его отдавали в лагерь, его переваривали и по ложке давали военнопленным. На фронте было много убитых лошадей, которых доставляли в лагерь и варили военнопленным.
Иногда немцы ради развлечения в Замостье набьют галок, ворон и на веревке несут на кухню, приговаривая: «Руссишь, куры». Грачиное мясо горькое, но мы ему были рады, если случайно кусочек попадет в котелок. На таком плохом питании наши раненые плохо поправлялись, защитные силы организма иссякали, появлялись цинга, подагра, безбелковые отеки. Люди умирали как мухи.
Медикаментов немцы не давали, раны промывали кипяченой водой и марганцовкой. Спирт давали только для хирургических
операций, которые делал доктор Петров,
Маховенко и другие хирурги на операционном столе, который немцы с хирургическими инструментами разрешили взять и перевезти из операционной гарнизонного госпиталя Брестского.
* * *
Комендантом лагеря был майор Дулькейт. Он был предан советским военнопленным, но вынужден был поддерживать дисциплину в лагере, т. к. [b]выполнял приказы немецкого шефарца.[/b] Он владел свободно немецким языком, был как переводчик. К военнопленным относился хорошо, но требовал дисциплины.
Я о нем ничего плохого сказать не могу, т. к. он был верным Родине советским офицером, попавшим в плен в результате ранения, немцам он не «продавался».
* * *
В Бресте была эпидемия сыпного тифа, и немцы, якобы чтобы спасти медперсонал от заражения, всем сделали прививки. Мне, к счастью, не сделали, т. к. у меня была менструация. А потом обо мне забыли и, по счастливой случайности, я не заболела.
А все медработники, привитые, переболели тяжелой формой сыпного тифа. Так я стала работать в сыпно-тифозном бараке, одна на 200 человек.
* * *
Санитаром ко мне перевели майора Гаврилова. Старались его спрятать от немцев, сказав, что он заболел сыпным тифом, чтобы его не отправили в офицерский лагерь, т. к. он не был ранен, а только истощен.
В сыпно-тифозный барак немцы не заходили, так что Гаврилов пробыл в нем некоторое время, пока не сменилось немецкое командование, тифом он болел раньше и в плену не заболел.
После выхода из сыпно-тифозного барака его направили работать писченосцем, он подкрепил свои силы, а при расформировании лагеря в мае 1942 г. его отправили в Хашельсбург вместе с другими офицерами Брестского лагеря.
Я и другие медработники были отправлены вместе с инвалидами-военнопленными и ранеными в лагерь-лазарет Замостье.
* * *
Нас везли в товарных вагонах, набитых до отказа, можно было только стоять, посреди вагона стояла бочка для испражнений, которую один раз в сутки выносили. В каждом вагоне был 1 медработник, но помощь больным мы не могли дать, т. к. медикаментов у нас не было, только перевязочный материал. 1 раз в сутки нам приносили баланду, по пайке хлеба и воды.
В щели вагона мы наблюдали за местностью, по которой нас везли, видели эшелон с наголо раздетыми евреями, которые просили есть, пить. Их везли для уничтожения
в газовых камерах. В пути были умершие, но их выносили только по прибытии в Замостье…
Лагерь был окружен рядами колючей проволоки в три ряда. Было 16 бараков деревянных, в которых были двухэтажные деревянные койки, на которых были матрацы, набитые стружками в рогожу, и покрывались рогожными «одеялами» из стружки, подушки тоже такие же. Простыней и одеял, конечно, не было. Счастье, у кого сохранились шинели. Покрывались ими.
Посреди барака зимой стояла железная бочка, приспособленная под печь. Каждый барак, офицерских два барака, был огражден колючей проволокой, женский тоже огорожен колючей проволокой.
Бараки, в которых жили больные, не огораживались отдельно проволокой. По лагерьштрассе вдоль бараков нам разрешалось гулять по два часа в выходной день, а остальное время находились в своих бараках и на работе по 8 часов.
Всем выдали номера – деревянные бирки (у меня был № 3512, он в Краеведческом музее хранится), которые носили на груди. Сняли отпечатки пальцев, фотографировали для личного дела и провели флюорографию для выявления туберкулезных больных.
На перекличках нас вызывали по номерам. Мы должны были забыть свою фамилию, имя. Немцы хотели нас обезличить.
В Замостье я работала в офицерском бараке для терапевтических больных. У немцев был приказ, что выздоравливающие больные офицеры должны были вывозить для удобрения польских и немецких огородов бочку с испражнениями из уборных.
Они везли ее за оглобли вместо лошади в офицерской форме, только без погон, без ремней и в деревянных колодках. Это было излюбленным издевательством немцев над советскими офицерами.
… Один больной полковник не мог идти в команде, у него была температура, но немец бил его палкой, выгоняя на работу. Делая обход больных, я это увидела и, подбежав к немцу, вырвала из его рук палку, сказав, что он болен и его заменит другой.
Но немец вырвал у меня палку и убежал за шефарцем, и я ему объяснила, что произошло, но шефарц меня за это перевел работать в туберкулезный барак, в котором находилось 60 человек с открытой формой туберкулеза легких, располагавшихся на 2-х этажных кроватях, рядом стоявших, и наказал палками.
* * *
Я с целью повышения знаний вскрывала умерших от туберкулеза, все врачи приходили на вскрытия. Из морга вывозили трупы, и двоим из рабочей команды мне удалось помочь совершить побег. Голые, они легли на дно повозки, на них положили трупы и вывезли из лагеря на захоронение. Таким способом было совершено несколько побегов, но потом немцы стали прокалывать трупы пикой, чтобы выявить под ними живых.
* * *
В Замостье я работала по совместительству в протезной мастерской с доктором Никольским, который приложил старания, чтобы облегчить передвижение инвалидов, подгоняя им протезы для ног, т. к. даже костылей не было в лагере.
Немцы привезли старые протезы, отобранные у евреев и немецких жителей, и свезли их в Замостье. Многим инвалидам-офицерам и солдатам удалось подогнать протезы.
* * *
В 1942 г. в лагерь приезжал генерал-майор Власов и агитировал в клубе военнопленных идти к нему в армию, но военнопленные его освистали, и никто не пожелал добровольно вступить в РОА.
Тогда немцы стали проверять всех раненых и больных, тех, которые были здоровы, подлежали отправке в трудовой лагерь на работу, на самом же деле их переодели в немецкие шинели и отправили на фронт как «пушечное мясо», так формировали Русскую освободительную армию Власова.
* * *
В Замостье приезжали немцы вербовать женщин в школу шпионов. Вызвали всех нас на беседу, предложили работать в Германии, якобы лечить русских, вывезенных туда на работу. Меня принудили моей фамилией, решив, что я восточная немка и во мне арийская кровь. Но я отказалась от их предложения, заявив, что я русская, фамилия шведская, а арийской крови у меня нет.
На другой день из 40 женщин Замостья вызвали по номерам 12, которые пошли у них на поводу и приняли предложение, испугавшись голода. Вечером в женском бараке была драка, мы для этих 12 человек сделали «темную» за измену.
* * *
Военнопленные делали из котелков и фляг портсигары с монограммой, в мастерской для женщин напёрстки для пальцев делали… Портсигары выменивали у военнопленных немцы за хлеб. Делали игрушки детские и сдавали в общество Красного Креста, их продавали, а взамен военнопленным привозили хлеб.
У меня были миниатюрные шахматы – работа военнопленных в подарок. Мы играли в шахматы в женском бараке.

Автор: Дарья Мануйлова

http://www.ym-penza.ru/index.p....mid=215

Примечание: ссылка почему-то перестала быть рабочей...

В порядке личного комментария:
"нас эвакуировали в лагерь-лазарет для советских военнопленных в г. Брест в Красные казармы".
Это фрагмент воспоминаний свидетельствует о том, что Брестский лагерь-лазарет имел также неофициальное название "Красные казармы".
В документах по шталагу 307 Б. Подляска встречаются бланки с записью: "красные казармы", в которых работали врачи шталага 307 (Б.Подляска) и куда переводили пленных из шталага 307 (Б. Подляска).
Это дает основание полагать Брестский лагерь-ревир (он же лагерь лазарет, он же лагерь "Красные казармы") структурным подразделением шталага 307...
 
Авиации СГВ форум » ВОЕННОПЛЕННЫЕ - ШТАЛАГИ, ОФЛАГИ, КОНЦЛАГЕРЯ » ЛИТЕРАТУРА О ПЛЕНЕ И ПОСЛЕ ПЛЕНА » Брест-Замостье: свидетельства номера 3512 (Из воспоминаний Любови Цельядт)
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: