Дата: Среда, 05 Октября 2011, 15.54.23 | Сообщение # 31
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Исламский фактор
Когда немецкая армия наступала на Восточном фронте, то она уже довольно быстро столкнулась с первыми представителями ислама на оккупированных территориях СССР — с литовскими и крымскими татарами. И уже тогда, а именно 5 декабря 1941 г., были приняты специальные директивы для ведения пропаганды среди татар, в которых под пунктом 4 утверждалось: «Германский рейх дружески и с пониманием относится к потребностям мусульман». Татар призывали не доверять большевистской пропаганде, «которая утверждает, что вы как мусульмане будете подвергаться преследованиям с нашей стороны и расстреливаться»[507]. В январе 1942 г. в Литве было разрешено создать муфтиат под началом Якуба Шинкевича, который, правда, оказался не совсем удовлетворен ограничением географических рамок муфтиата территорией Литвы. Он хотел объединить под своим руководством мусульман Белоруссии и Польши и просил нашего старого знакомого Алимджана Идриси посодействовать в Берлине в разрешении этого вопроса[508]. А. Идриси к этому времени был ответственным сотрудником МИД Германии, но и не отрывался от активного участия в религиозной жизни. [cut] Когда 22 декабря 1941 г. Высшее командование вермахта дало официальный приказ о создании четырех легионов из восточных народов — туркестанского, армянского, грузинского и кавказско-мусульманского (последний впоследствии был разделен на азербайджанский и северокавказский), — оно не могло не учитывать, что два легиона представляли мусульман. В сентябре к ним присоединился и волго-татарский легион. Соответственно этому и должна была строиться работа по созданию и подготовке указанных военных формирований. По запросу Высшего командования вермахта 6 февраля 1942 г. Алимджан Идриси был назначен ответственным при великом муфтии за работу с мусульманскими военнопленными[509]. Он, судя по всему, подключился к этой работе с большим желанием, хотя и сделал вначале некоторые ошибки: Идриси был частым гостем у туркестанских легионеров, выезжал к ним для чтения лекций и раздачи подарков. Так, он побывал в «генерал-губернаторстве» 3 и 13 марта, раздал легионерам сигареты, различные мусульманские издания, в том числе и Коран, приветствовал их в часовой лекции на узбекском языке. В лекции он призывал легионеров активнее сотрудничать с Германией, но одновременно расхвалил и Турцию, которая как будто проявляет заботу о судьбах мусульманских военнопленных, чем, естественно, вызвал недовольство немецких чиновников — руководитель отдела «Политика» Восточного министерства Отто Бройтигам уже 18 марта довольно жестко отписал об этом в МИД, упирая на то, что «если А. Идриси является духовным лицом, то он не должен был особенно явно представлять турецкие интересы»[510].
Зимой—весной 1942 г. германское военное руководство организовало специальные курсы для подготовки пропагандистов из представителей разных народов, и уже тогда было обращено внимание на то, что ислам не играет такой значительной роли в жизни народов СССР, которую ему приписывали некоторые довоенные немецкие теоретики (например, профессор Иоханнес Бенцинг). Представитель МИД при командовании 11-й армии зондерфюрер Леманн сообщал, например, о своем опыте пропагандистской работы среди военнопленных кавказцев: «Религиозные вопросы не так увлекали слушателей, так как мусульмане мало знают о своей религии. Они, хотя и осуждали гонения против религии и священнослужителей в СССР, но ни у кого из них нет персонального опыта, никто из них не чувствовал лично боли за это»[511]. И это, на мой взгляд, является еще одним и довольно своеобразным свидетельством того, как на протяжении всего двух десятилетий большевикам удалось выбить у населения огромной страны не только религиозное мировоззрение, но даже и представление о религии. Ведь большей частью в Красной армии воевали молодые люди, выросшие и получившие образование уже в годы советской власти, когда борьба с «религиозным мракобесием» превратилась в часть общегосударственной политики, поэтому молодое поколение имело очень приблизительное, если не сказать больше, представление о религии предков. И такие свидетельства встретятся нам среди немецких документов периода Второй мировой войны еще не раз, хотя при этом следует соблюдать известную осторожность: подход в оценках религиозности не только разных народов, но и даже отдельных их представителей, должен быть строго дифференцированным — мусульманские народы СССР в 20—30-е гг. были все же несколько в иных политических условиях.
Собственно говоря, практическая работа немцев по формированию кадров мусульманских священнослужителей в вермахте, по разрешению всех вопросов, связанных с ролью исламского фактора для представителей восточных народов, началась параллельно с формированием легионов. 26—27 августа 1942 г. в штабе 162-й тюркской дивизии, о которой уже говорилось выше, состоялось специальное совещание, на котором обсуждались вопросы религиозных потребностей мусульман. На совещании были назначены муллы легионов и отдельных батальонов. Муллы дивизии и легионов приравнивались по своему рангу к командирам рот, а батальонные муллы — к командирам взводов. Был определен и порядок свершения религиозных обрядов военнослужащими: они, например, должны были освобождаться от службы во время намаза, в праздничные дни, по пятницам любая служба завершалась уже к 16 часам. Были определены и правила захоронения погибших мусульман. Внутренний порядок, который вначале предполагался именно для 162-й тюркской дивизии, по предписанию генерала добровольческих соединений Эрнста фон Кёстринга позднее распространялся и на все иные подобные формирования[512]
В конце 1942—1943 гг. свое отношение к исламу и его роли в формировании Восточных легионов высказали и некоторые высшие руководители Германии, в том числе и сам Гитлер (это совещание также упоминалось выше). 12 декабря 1942 г., когда в Ставке обсуждался вопрос о грузинском батальоне, Гитлер заявил: «Об этих грузинах я ничего не знаю. Только то, что они не принадлежат к тюркским народам. Но только мусульман я считаю благонадежными, всем остальным не доверяю. Создавать в настоящее время эти батальоны из чисто кавказских народов я считаю слишком рискованным, и напротив, я не вижу никакой опасности в создании чисто мусульманских соединений»[513]. Трудно сказать, что повлияло на такое мнение Гитлера, уж слишком непредсказуемый это был человек: может быть, недавняя его встреча с великим муфтием оставила у него такое впечатление, а может быть, такое представление о мусульманах у него сложилось давно. Во всяком случае, «ценное указание» было дано, и оно было подхвачено многими инстанциями и нижестоящими военными и чиновниками. В мае 1943 г. министр по делам оккупированных территорий Альфред Розенберг отдал приказ: «Всем подчиненным быть в курсе мусульманских праздников этого года, необходимо поставить в известность об этом и все прочие руководящие инстанции рейха. В оккупированных областях освободить всех мусульманских работников в следующие праздничные дни: Маулюд, Рамазан и Курбан (19 марта, 1 октября и 8 декабря)». Одновременно Розенберг просил мусульманских священнослужителей учитывать обстановку — «если она не позволит отдыхать, то придется работать»[514].
«Трогательную заботу» о своих мусульманских подчиненных проявил и другой нацистский бонза — рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который приказом от 6 августа 1943 г. гарантировал всем мусульманским служащим СС, что они «согласно их религиозным предписаниям не будут получать в пищу свинину, свиную колбасу, алкоголь». По мнению Гиммлера, «мусульмане последовали призыву своего руководства, и их объединяет с нами общая ненависть к еврейско-английско-большевистскому врагу». Но этот же документ одновременно косвенно указывает на то, что не все обстояло гладко во взаимоотношениях между представителями «высшей расы» и мусульманскими военнослужащими вермахта и СС, ибо рейхсфюрер замечал: «Я не хотел бы, чтобы вследствие узколобости и ограниченности некоторых из нас нашим бравым добровольцам были причинены неудобства, и они высказывали бы недовольство. Я запрещаю даже в кругу товарищей какие-либо шутки или издевательства над мусульманскими добровольцами. Об особом праве, данном мусульманам, и в кругу товарищей не может быть никаких дискуссий»[515]. Очевидно, что если бы не было конфликтных ситуаций, то не было бы смысла предостерегать от них.
Раз уж речь зашла о взаимоотношениях между немцами и мусульманами в вермахте, то, вероятно, не лишним будет вновь привести конкретные примеры из практики командира Восточных легионов генерала Ральфа фон Хайгендорфа. Он очень старался, чтобы между легионерами из восточных мусульманских народов и их немецкими коллегами царил дух взаимопонимания. Но дело, как мы уже выяснили, часто обстояло как раз наоборот, немецкие военные в целом не смогли преодолеть комплекса «сверхчеловека» и относились, мягко говоря, пренебрежительно к восточным добровольцам. В одной из своих памятных записок, распространявшихся среди немецких офицеров восточных легионов, фон Хайгендорф приводил случаи такого «взаимопонимания», когда именно муллы становились объектами издевательств немецких офицеров (этот пример приводился в третьей главе). Т.е. указания оставались указаниями, а представления людей менялись мало.
1944 год, пожалуй, стал годом наибольшей активности нацистов в попытке практического использования исламского фактора. Среди представителей Восточного министерства, которые курировали создание Восточных легионов, среди высших военных, отвечавших за эти вопросы, имелись к этому времени различные мнения о глубине религиозных убеждений различных восточных народов СССР. Г. фон Менде, например, так выразил свое мнение 12 февраля 1944 г.: «Мусульманская пропаганда среди восточных народов недейственна, особенно среди молодежи. Среди них можно рассчитывать на 5 % действительно верующих и на примерно 20 % имеющих интерес и склонность к исламу». Вывод, сделанный после таких наблюдений, представляется очень трезвым: «Среди мусульман Советского Союза национальный вопрос играет несравненно большую роль, чем религиозный»[516]. Примерно в том же духе, но с гораздо большей долей иронии, на эту тему высказывался тогдашний руководитель Татарского посредничества граф Леон Стамати. Интересно при этом отметить, что вопросами религиозной пропаганды в Германии занимались чуть ли не до самого конца войны — данный документ датирован 22 марта 1945 г. Стамати писал о религиозном состоянии поволжских татар: «Лишь примерно 20—30 % всех татар имеют религиозное сознание, остальные — индифферентны. (…) Деятельность мулл среди них скорее комична, они олицетворяют собой прошлое. Господа из Президиума (имеется в виду руководство "Союза борьбы за освобождение тюрко-татар Идель-Урала". — И.Г.) все абсолютно стоят за религиозное воспитание, но в то же время в их пропагандистской деятельности эти вопросы отступают всегда на второй план. Важнейшим для них является национальный момент. (…) Татарам, рассудительному крестьянскому народу, религиозный фанатизм не присущ вовсе. Панисламизм вряд ли найдет у них широкий отклик, а может, даже вызовет смех. Выступление палестинского великого муфтия как друга и соратника перед татарскими добровольцами будет выслушано, безусловно, с большим вниманием, особенно если оно будет сопровождаться раздачей сигарет и шнапса»[517]. Таково было мнение гражданских чиновников. Их мнения в определенной степени подтверждает и еще один любопытный документ — письмо легионера Волго-татарского легиона Габдуллана[518] Исламскому институту в Берлине от 22 февраля 1944 г. «Мы, по происхождению татары, до 1918 года все были религиозны и признавали нашу исламскую веру. Однако затем, 25 лет находясь под советским господством, мы потеряли веру Сейчас мы в рядах германской армии и хотели бы вновь стать религиозными, и это было бы в духе нашего военного руководства. Среди нас немало таких, кто знает молитвы, но нет никого авторитетного, кто смог бы теоретически объяснить нам основы мусульманской религии. Я исхожу из того, что ислам мог бы стать организующей силой для нашего народа», — с такой просьбой о помощи обращался легионер в институт[519]. Реакция Исламского института в данном случае неизвестна.
Вероятно, что представления военных были несколько иными, о чем свидетельствуют, например, послевоенные воспоминания того же генерала фон Хайгендорфа: «Добровольцы из восточных народов были последовательными мусульманами, которые не могли быть сторонниками большевизма. Мы поддерживали ислам, и это проявлялось в следующем:
1. Выбор подходящих кадров и подготовка их в школах мулл в Гёттингене и Дрездене-Блаузевице;
2. Создание должностей обер-муллы и муллы при всех штабах, начиная со штаба командира Восточных легионов;
5. Выделение времени для молитв (если это было возможно по службе);
6. Освобождение от службы по пятницам и во время мусульманских праздников;
7. Учет мусульманских предписаний при составлении меню;
8. Обеспечение бараниной и рисом во время праздников;
9. Расположение могил мусульман с помощью компаса на Мекку, надписи на могилах сопровождались изображением полумесяца;
10. Внимательное и тактичное отношение к чужой вере».
Фон Хайгендорф писал, что он всегда требовал от подчиненных именно тактичного отношения к исламу: «…не проявлять любопытства и не фотографировать мусульман во время намаза, не употреблять при них алкоголь и не предлагать его мусульманам, не вести при них грубых разговоров о женщинах». Он считал, что «истинный христианин всегда найдет общий язык с истинным мусульманином» и сетовал, что в общении с мусульманами «увы, было сделано очень много ошибок, что порождало в последних недоверие к немецкому народу в целом»[520].
Как раз весной, а особенно летом и осенью 1944 г. к делу религиозной пропаганды активно подключилось руководство СС, что, как уже говорилось выше, в определенной степени было следствием разногласий и конфликтов между различными инстанциями и лидерами Германии того времени. Правда, нельзя однозначно сказать, что до того времени СС стоял в стороне от данных проблем. Шеф СС Гиммлер явно стремился продемонстрировать всем, что в данный критический момент именно он и СС во всех отношениях способны лучше, чем, например, Розенберг и его Восточное министерство, организовать работу с восточными народами, в том числе и лучше использовать в германских интересах и мусульманский фактор. Тем более что из-за границы стали поступать тревожные для Германии сведения о том, что Советский Союз взялся очень активно за религиозную пропаганду среди мусульман Ближнего Востока. «Советское посольство в Каире привлекает многих мусульман тем, что стены его украшены изречениями из Корана. Оно использует общеисламские идеи, связывая их с большевистскими и националистическими идеями. В противовес Высшей исламской школе в Каире (имеется в виду университет Аль-Азхар. — И.Г.) большевики вновь открыли исламское учебное заведение в Ташкенте. Они в какой-то мере пытаются возродить идеи Ленина, который уже пытался однажды использовать Энвера-пашу для начала общеисламского штурма под водительством большевиков», — сообщал 15 июня 1944 г. посол Лангманн в МИД[521]. СС взялся за дело вроде бы основательно: уже 18 апреля 1944 г. руководство СС заказало в одной из библиотек Лейпцига 50 экземпляров Корана в переводе на немецкий язык (по-видимому, для изучения)[522]. В рамках СС предусматривалось создание Восточнотюркского военного соединения во главе с немецким мусульманином штандартенфюрером СС Харуном-эль-Рашидом. А одним из главных средств для подъема религиозного самосознания мусульман виделась деятельность так называемых школ военно-полевых мулл, организованных в это время.
Первые курсы по подготовке мулл (они пока еще не назывались школой) открылись в июне 1944 г. при Гёттингенском университете, поддержку им оказывал Исламский институт. Руководство курсами осуществлял известный ориенталист, профессор Бертольд Шпулер[523], в вопросах ритуала ему помогали упоминавшийся уже выше литовский муфтий Якуб Шинкевич и обер-мулла Туркестанского национального комитета Иноятов. По данным И. Хоффманна, до конца 1944 г. состоялось шесть выпусков слушателей, каждый из них обучался на курсах около трех недель[524]. Профессор Шпулер еще тогда, в 1944 г., составил о каждом курсе свои памятные записки — эти данные используются ниже для краткой характеристики курсов в Геттингене[525].
Среди учащихся были как лица, уже назначенные муллами в различных военных формированиях, так и только начинавшие свою религиозную карьеру. На курсах изучались Коран и комментарии к нему, жизнь пророка Мухаммеда, некоторые важнейшие вопросы мусульманского учения, история тюркских народов. Выпускники-муллы должны были продемонстрировать во время учебы свою подготовленность проводить богослужение, руководить проведением необходимых обрядов (похороны, религиозные празднества и пр.), а также умение противостоять «враждебным идеологическим проискам». Основным языком на курсах был «тюркский в разных его диалектах» (по определению Шпулера), но чаще всего узбекский, частично таджикский и русский. При этом порой возникали сложные ситуации с некоторыми представителями кавказских национальностей (аварцами, чеченцами и др.), которые не понимали русского или какого-либо тюркского языка. Трудности были, по свидетельству Шпулера, и с обеспечением религиозной литературой — для слушателей не было, например, текста Корана в переводе на русский или тюркские языки. Только в конце 1944 г. стараниями генерала добровольческих соединений была организована раздача всем мусульманским легионерам в качестве талисмана миниатюрного Корана, который в жестяной шкатулке можно было носить на груди и который можно было читать разве что с увеличительным стеклом[526]. Сдавшие выпускные экзамены муллы получали соответствующие знаки различия — тюрбаны, украшенные полумесяцем со звездой.
Иоахим Хоффманн считает, что «многосторонние старания немцев по укреплению мусульманской веры в восточных легионах должны были в целом принести свои плоды», что документы свидетельствуют: «муллы, направленные в соединения, как правило, проявляли себя как особенно убежденные противники большевизма»[527]. Эти выводы, по крайней мере в свете известных нам фактов, представляются слишком скоропалительными (вспомним, например, цитированный во второй главе документ о 627-м татарском батальоне, в котором указано, что муллы первыми бежали с передовой). Во-первых, абсолютно ясно, что в течении всего трех недель обучения на курсах, даже предполагая интенсивность этого обучения, невозможно получить добротное религиозное образование, стать настоящим религиозным пропагандистом; во-вторых, необходимо учитывать и уровень заинтересованности, уровень подготовленности для восприятия мусульманской пропаганды тех, среди которых предстояло работать будущим муллам (вспомним приведенные выше мнения Г. фон Менде и Л. Стамати).
Можно оспорить и еще одно мнение того же И. Хоффманна, на этот раз по хронологии. Он пишет, что в марте 1944 г. была открыта и школа мулл в городе Дрездене с основным упором по подготовке мулл для Восточнотюркского боевого соединения СС[528]. Однако приведенная им дата просто-напросто неверна, ибо имеющиеся документы упоминают иную дату, а именно 26 ноября 1944 г. Но об этом несколько подробнее.
Как уже упоминалось, летом 1944 г. начались активные мероприятия в рамках СС по созданию Восточнотюркского боевого соединения СС (обратим внимание, что вначале обсуждались несколько иных его наименований, например, — Восточномусульманское соединение). Сейчас упомянем лишь те аспекты, которые связаны с темой нашего разговора.
Во время обсуждения проблем духовно-религиозного воспитания мусульманских солдат вермахта и будущего соединения СС на авансцену вновь вышел великий муфтий Амин эль-Хусейни. Основной разговор на эту тему имел муфтий с профессором Г. фон Менде еще 27 июля 1944 г.[529] Тогда он потребовал активизировать германскую поддержку мусульманству в целом в свете того, что Советский Союз усилил свою пропаганду в восточных странах, а мусульмане разных стран в борьбе с большевизмом являются «естественными союзниками Германии». При этом муфтий отверг в корне такие идеи, как панисламизм или пантюркизм, так как они «в настоящее время нереализуемы или недейственны». Он принимал во внимание, что ислам составлял для многих мусульманских народов часть национальной традиции. Поэтому эль-Хусейни предлагал германской стороне активно проводить в жизнь следующие мероприятия:
1. Издавать различные пропагандистские брошюры на языках восточных народов (при этом муфтий в первую очередь предполагал публикации своих трудов);
2. Пропаганду ислама должны проводить назначаемые в войсках имамы и муллы. Вот тут ставился вопрос о создании школы мулл. К муфтию, как оказалось, уже неоднократно обращались разные лица за советом по этому поводу, и у него сложилось впечатление, что речь идет не о какой-то планомерной акции, а о частной инициативе, «так как сами спрашивающие не совсем ясно представляли, в каком направлении будет функционировать эта школа, а на вопросы муфтия о качествах учащихся, о преподавателях для школы, о языках преподавания, о длительности и целях курсов никто не смог дать вразумительного ответа». Поэтому эль-Хусейни счел необходимым сделать ряд предложений для создающейся школы: она должна служить для подготовки священнослужителей как для вермахта, так и для войск СС; для школы должна быть подготовлена специальная программа обучения с учетом имеющихся у учащихся знаний, уровня преподавателей, наличия обучающих средств, языка преподавания. Сам муфтий изъявил согласие принять участие в преподавании арабского языка для учащихся школы. Кроме того, по его мнению, поскольку чисто исламская идея все-таки не имеет всеохватывающего влияния на народы СССР, необходимо было сочетать религиозное обучение с национально-политическим и военным, а учащиеся при этом должны были разделяться по национальному признаку на небольшие группы, с которыми бы занимались наиболее подготовленные представители Восточного министерства. Организация и политическое руководство школой должны были осуществляться именно через указанное министерство. Амин эль-Хусейни предлагал обязательно учитывать при создании школы опыт курсов в Геттингене, временных учебных курсов при Тюркской рабочей бригаде в городе Радоме, а также контактировать с гауптштурмфюрером СС Райнером Ольшей, который возглавлял в Главном управлении СС отдел «Туран-Кавказ», отвечая одновременно за создание школы мулл в Дрездене.
3. Чтобы успешно «противостоять большевистской пропаганде, которая использует открытие муфтиата в Ташкенте», муфтий предлагал как контрмеру создание германской стороной муфтиата, в котором бы главную роль играли крымские татары, проживавшие в Румынии. Что любопытно — вопрос о муфтиате муссировался разными немецкими чиновниками и представителями самих мусульман еще со времени оккупации Крыма и вплоть до конца войны, чуть ли не до начала апреля 1945 г, но он никогда так и не был решен[530].
Почти тогда же муфтий дал «ценные советы» и по поводу создания Восточнотюркского соединения СС: в начале августа 1944 г. предполагаемый командир соединения Харун эль-Рашид имел специальный разговор с муфтием о кандидатуре на пост «шеф-имама». При этом муфтий предложил три кандидатуры: 1. Алимджан Идриси (муфтий при этом учитывал, правда, необходимость этого человека в своих настоящих функциях — а Идриси был активно занят в деле радиопропаганды на восточных языках и выполнял работу в МИДе); 2. по выбору СС одного из крымских татар (имя не было названо); 3. Абдул-Гани Усман, который уже давно был призван Восточным министерством для проведения работы с татарскими военнопленными. Харун эль-Рашид хорошо знал, что взаимоотношения между Усманом и Идриси очень напряженные, что они друг друга не переваривают, но полагал, что в данный момент на это не стоит обращать внимания. Сам он остановился на кандидатуре Абдул-Гани Усмана. «Гани Усман мне представляется очень надежным человеком, мне знакомы его усилия по работе с татарами в Германии. По политическим и человеческим качествам он самая подходящая фигура», — писал Харун эль-Рашид 7 августа 1944 г. Райнеру Ольше[531]. Ольша, после некоторых раздумий, 15 августа, также положительно отозвался об Абдул-Гани Усмане, дав ему характеристику для Главного управления СС[532]. В настоящий момент мне трудно утверждать, что Усман и стал главным имамом Восточнотюркского соединения, для этого в моем распоряжении нет необходимых документов, но по крайней мере косвенно свидетельствует об этом другой документ, выданный тем же Ольшей Абдул-Гани Усману 24 октября 1944 г. Это справка, подтверждающая, что предъявителю дано право посещать все предприятия рейха и оккупированных территорий, где работают восточные рабочие, с целью их духовного руководства и вербовки в СС[533].
26 ноября 1944 г. в Дрездене торжественно была открыта школа мулл. С большой речью на церемонии выступил бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. Он пространно рассуждал о традиционной поддержке Германией ислама и исламских стран, которые эксплуатируются «империалистическими силами», о последовательном характере политики Германии, которая еще в годы Первой мировой войны выделила мусульман среди всех военнопленных и создала для них «привилегированные» условия в Вюнсдорфском лагере. «Начало Второй мировой войны, — по словам Шелленберга, — показало, что национальные силы в Советском Союзе еще не сломлены окончательно, но распад традиций в сфере религии и культуры принял уже угрожающие формы». Поэтому нерусские народы СССР, по его мнению, и проявили готовность сражаться с большевизмом на стороне Германии. Германия же «тепло приветствует» такие устремления и будет оказывать им всестороннюю поддержку. Шелленберг назвал ислам «важнейшим бастионом против национального и культурного обезличивания восточных тюрков, против инфекции большевизма» и в конце своей речи заявил: «Для восточных тюрков важно обеспечить молодому поколению связь с традициями прошлого, чтобы строить свое будущее собственными руками, а не с опорой на костыли большевистских идеологов, вглядываясь в мир только русскими глазами»[534].
Здесь же выступил и великий муфтий Амин эль-Хусейни. Он говорил в основном о задачах, поставленных перед будущими имамами. По словам муфтия, они должны были быть ответственными за такое «моральное руководство, которое по своей действенности может быть сравнимо с самым современным оружием в мире и даже превосходить его»[535].
Одним из сложных вопросов, с которыми пришлось столкнуться организаторам школы в Дрездене, был вопрос об ее руководстве, который до конца так и не был решен (по крайней мере, это позволяют предполагать имеющиеся документы). В Главном управлении СС надеялись, что руководителем школы станет Алимджан Идриси. Райнер Ольша просил Идриси возглавить школу, но тот отказался под предлогом, «что он практически один руководит всей немецкой пропагандой на тюркские народы и к тому же ведет важную работу в МИДе». Однако А. Идриси, подчеркнув, что школа еще не имеет настоящего руководства, выразил согласие один-два раза в неделю ездить в Дрезден, чтобы контролировать деятельность школы и проводить там занятия. Идриси поставил условие, что в школе будут готовиться не только туркестанские муллы, но и представители всех остальных мусульманских народов. Подготовка мулл, по его мнению, была начата очень запоздало, «ибо время сейчас критическое, и отрывать мулл от отрядов было бы неправильно»[536]. Хотя Министерство пропаганды резко протестовало против отвлечения Идриси (он «является душой наших передач», — писал о нем в Главное управление СС государственный секретарь министерства Науманн 9 января 1945 г.)[537], по-видимому, он так и стал основным наставником, неофициальным руководителем Дрезденской школы мулл[538].
К сожалению, конкретные сведения о деятельности школы довольно отрывочны.
Можно только полагать, что программа обучения была схожа с программой Гёттингенских курсов. Слушатели школы делились на два класса: в январе 1945 г., согласно списку того же Алимджана Идриси, в 1-м классе было 16 человек, во 2-м — 21, большинство среди них составляли представители среднеазиатских народов, хотя были и азербайджанцы, дагестанцы, поволжские и крымские татары[539]. На деятельность школы наложили, естественно, отпечаток и ощущение близкого военного краха, атмосфера агонии, в которой находилась гитлеровская Германия в конце 1944 — начале 1945 г. 23 февраля 1945 г. школа мулл вместе с «Рабочим объединением Туркестан» эвакуировались в Вайсенфельс — небольшой город между Лейпцигом и Веймаром[540]. И, по всей вероятности, в начале марта 1945 г. школа прекратила свое существование. Об этом свидетельствует следующий документ. Когда 6 марта 1945 г. А. Идриси отправил в Главное управление СС на имя оберштурмфюрера Северина Шия список пяти сотрудников газеты СС «Тюрк бирлиги» с просьбой командировать их в Дрезден в школу мулл, то получил ответ, что «вопрос о командировке в школу может быть поставлен только тогда, когда она вновь будет открыта»[541].
Завершившие свое обучение на курсах и в школе муллы прикреплялись к различным боевым или рабочим соединениям (ротам, батальонам, бригадам), получив чин «муллы» или «обер-муллы». Здесь они, конечно, не были предоставлены самим себе — руководство школы, в особенности А. Идриси, старались не терять связей с ними. Так, в середине января 1945 г. А. Идриси совершил поездку в город Ченстохов в расположение тюркской рабочей бригады, где прочитал восемь лекций перед священнослужителями соединения — по подсчетам Идриси, всего присутствовали 62 человека (16 узбеков, 16 казахов, 14 поволжских татар, 10 азербайджанцев, 6 представителей северокавказских народов)[542]. В выступлениях лектор рассказывал о «правильном понимании веры, о важнейших ее запретах и заповедях, о споре между шиизмом и суннизмом, который является спором чисто политическим и ни в коем случае не религиозным». Не обойдены были вниманием и политические сюжеты: Идриси осветил «суть исламофобской политики» США, Англии и СССР и пояснил, что в случае военной победы союзников все исламские народы окажутся в полном рабстве. В конце своего отчета А. Идриси высказал и ряд предложений: организовать курсы немецкого языка для всех мулл, по пятницам с 12 до 14 часов выделять мусульманам время для свершения молитв, «чтобы они хотя бы раз в неделю могли молиться, а это в течении последних 25 лет было им запрещено большевиками».
В функционировании Дрезденской школы имелись и довольно курьезные моменты. Так, ее организаторы в начале 1945 г. ломали голову над такими «серьезными» проблемами: какой титул должны получить закончившие школу лица — «имам» или «мулла»; какой формы и вида должны быть нарукавные нашивки священнослужителей. Споры вызывали и двуязычные формуляры свидетельств, выдававшихся выпускникам школы[543]. Как будто в той военно-политической ситуации не было для руководства школы более важных проблем!
Да, курсы в Геттингене и школа в Дрездене некоторое время действовали, они выпустили определенное количество священнослужителей для восточных легионов вермахта и мусульманских соединений СС, мусульманским военнослужащим раздавали миниатюрные Кораны, лидеры СС рассуждали о преемственности традиций, режим пытался «сохранить хорошую мину при плохой игре», но все эти мероприятия и слова в условиях конца войны имели очень малый эффект. Цитировавшееся выше мнение графа Л. Стамати — наглядное тому свидетельство. И активное вмешательство великого муфтия в дело «исламского воспитания» восточных «добровольцев» на протяжении 1944 и в 1945 г. не имело в целом практического результата.
Уже упоминавшееся выше мнение о том, что для многих восточных народов СССР, представленных в вермахте и СС, абстрактные мусульманские идеи все же не стали привлекательнее идеи национальной, подтверждают в какой-то мере и материалы их периодических изданий, в частности материалы еженедельной газеты Волго-татарского легиона «Идель-Урал». Эта газета, на мой взгляд, весьма точно отражает указанные выше реалии — материалов чисто религиозного содержания в газете публиковалось относительно мало (в особенности если сравнивать их количество с материалами на темы роста национального сознания, политического воспитания, истории и культуры). Многие из подобных материалов были чисто информативными, например, о праздновании различных религиозных праздников. В номере 42 от 17 октября 1943 г. в статье Шихапа Нигмати сообщалось о праздновании Ураза-байрама в одном из домов отдыха легиона, о том, как в гости к легионерам приехали Герхард фон Менде и руководитель Татарского посредничества Хайнц Унглаубе. О другом празднике, Курбан-байраме, писал Абдул-Гани Усман в № 47 (104) от 25 ноября 1944 г. В номере 3 (60) от 23 января 1944 г. помещен материал «Основы исламской веры» упоминавшегося выше Габдуллана (видимо, он действительно имел большой интерес к вопросам религии, так как и на курултае татар Идель-Урала, состоявшемся 3—5 марта 1944 г. в Грайфсвальде, тот же Габдуллан выступил с речью о роли ислама в жизни татарского народа). В программе «Союза борьбы за освобождение тюрко-татар Идель-Урала», принятой на указанном курултае и опубликованной с сокращениями в газете «Идель-Урал» (№ 10/11 (67/68) от 19 марта 1944 г.), вопросы религии хотя и затронуты («свобода религии будет охраняться государством», — было заявлено в программе), но занимают далеко не главное место.
Итак, мы проследили вкратце за тем, как во время Второй мировой войны нацистский режим пытался разыграть исламскую карту, использовать религию в своей деятельности в отношениях с мусульманскими народами СССР. Думаю и надеюсь, что заинтересовавшемуся читателю стало понятно, что заигрывание нацистов с исламом было чистой воды лицемерием, подчиненным прагматическим военно-политическим целям. Эта «религиозная» политика учитывала и состав населения государств, противостоящих Германии (в частности, большой процент мусульманского населения в Советском Союзе), и, вероятно, пыталась взглянуть дальше в будущее, в перспективу, надеясь на поддержку всего исламского мира (в этом, пожалуй, суть заигрывания нацистов с великим муфтием). И совершенно прав Александр Даллин, который отметил, характеризуя в целом контакты гитлеровского режима с исламом: «Не имеется ни малейшего основания считать, что в какое-либо время (в нацистской Германии. — И.Г.) существовала настоящая симпатия по отношению к исламской вере»[544]. Нельзя не согласиться и с мнением Герхарда Хёппа, наиболее полно изучавшего данную проблематику в последние годы. Поставив вопрос «Существовала ли вообще в годы Второй мировой войны германская "исламская политика"?» — исследователь отвечает на него так: «Если под этим иметь в виду компактную, дифференцированную концепцию и соответствующий ей инструментарий ее осуществления, а также убедительные свидетельства ее реализации, то таковой вообще не существовало. Если же под этим определением понимать использование функций ислама для своей политики, а прежде всего для достижений военных целей, то таковая, конечно, имела место»[545].
Таким образом, политическое сотрудничество нацистского режима с представителями восточных народов, организационно оформившееся позднее, чем сотрудничество военное, не могло привести и не привело к результатам, которые так ожидались немецкой стороной. Так же как и контакты в военной сфере, политические взаимоотношения с восточными народами отличались противоречивостью и непоследовательностью. Очень явственно проявились разность подходов национального движения и немецкой стороны к различным политическим проблемам, в особенности в оценках перспектив государственного развития, национальной государственности. Многие из поли Qui quaerit, reperit
Дата: Среда, 05 Октября 2011, 15.55.28 | Сообщение # 32
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Почему же все так закончилось? (Вместо послесловия)
Итак, мы проследили, насколько это было возможно, историю Восточных легионов вермахта и Восточнотюркского боевого соединения СС, более подробно остановившись на сюжетах, связанных с соединениями поволжских татар, а также рассмотрели вопросы политического сотрудничества представителей нерусских народов СССР с Германией в это время. Хочу заметить, что этим самым история сотрудничества представителей народов Кавказа, Средней Азии, Поволжья и Приуралья с национал-социалистическим режимом не исчерпывается, такая задача в этой книге не ставилась изначально. В немецких архивах же хранится еще немалое количество документов, например, из истории туркестанских и кавказских соединений, имевших, бесспорно, свою специфику по сравнению с формированиями поволжско-приуральских татар.
Почему же военные формирования вермахта и СС из нерусских народов СССР оказались «недееспособными», почему идея их использования в войне на стороне национал-социалистической Германии провалилась? [cut] Советская историческая литература и публицистика, как уже указывалось, объясняла неуспех германских планов по привлечению на свою сторону представителей советских народов исключительно чувством патриотизма, верности Родине и результативной деятельностью коммунистических групп Сопротивления в среде восточных добровольцев.
Для поиска более точного и взвешенного ответа на поставленный вопрос обратимся к конкретным источникам военного и послевоенного времени.
Вопрос «Почему же все мероприятия по созданию Восточных легионов имели столь малый эффект и фактически закончились для немецкой стороны провалом?» — задавался уже в ходе войны и после ее завершения, когда продумывались и обсуждались ее последствия. Если для твердолобых нацистских фанатиков крах идеи создания Восточных легионов мог быть лишь еще одним аргументом, говорящим о «неполноценности» восточных народов, то некоторые из крупных немецких военных и гражданских чиновников выдвигали довольно любопытные суждения по этому поводу, которые вполне могут быть если не приняты, то хотя бы упомянуты.
Одним из первых обратил внимание на издержки германской политики и пропаганды в отношении восточных народов СССР высокопоставленный чиновник Восточного министерства Отто Бройтигам — 25 октября 1942 г. он предлагал своему руководству дать «восточным народам успокаивающие обещания насчет их судьбы», поскольку «народам Востока необходимо сказать что-то конкретное об их будущем». Бройтигам сетовал по поводу того, что «все предложения такого рода были отклонены»[546]. Эти наблюдения можно рассматривать как очень осторожную критику ошибок германской политики в отношении восточных народов.
В декабре 1943 г. на вопрос, почему же привлечение тюркских военнопленных на германскую службу дает такой слабый эффект, попытался ответить майор А. Майер-Мадер, который также был непосредственно подключен к этим мероприятиям[547]. Докладная записка, составленная германским экспертом, является одним из первых и довольно серьезных аналитических документов, посвященных поставленному вопросу, поэтому вполне уместно будет остановиться на его содержании подробнее.
В качестве основных причин неуспеха немецкой политики в формировании Восточных легионов в записке Майер-Мадера назывались: контрмеры со стороны СССР (создание национальных соединений и активизация пропаганды), грубые ошибки самих немцев в работе по организации восточных легионов — слабое представление вообще о тюркских народах, а особенно непонимание их менталитета; отсутствие подготовленных военных кадров для весьма специфической службы в Восточных легионах (по словам Майер-Мадера, «не бралась в расчет добровольность, офицеров просто командировали в легионы, а тот, кто работает с азиатами, должен принести с собой любовь к такой работе»); пренебрежительное отношение немцев к представителям восточных народов («немцы воспринимали мусульман не как таковых, а как большевиков, как бывших военнопленных»; «назначенные тюркские офицеры не воспринимались как равные, в худшем случае им даже не давали высказывать свое мнение»); причины конфликтных ситуаций немецкой стороной по-настоящему не изучались. Если при этом учитывать и то, что немцы не знали восточных языков, и не все легионеры в достаточной степени овладели немецким языком, то не случайно то, что в легионах, по мнению Майер-Мадера, фактически сложилось два лагеря, «пропасть между которыми до осени 1943 г. стала такой глубокой, что недовольство тюркских легионеров начало проявляться активно, и они стали беспомощны перед лицом вражеской пропаганды». Немецкий эксперт предложил и свои меры по исправлению сложившегося положения. Только активизировать пропагандистскую работу среди тюркских народов — этого, по его мнению, уже было недостаточно для создания атмосферы «доверия» между сторонами. Следовало обязательно заняться формированием национальных офицерских кадров, приравненных по статусу к немецким; в качестве конечной цели военных мероприятий Майер-Мадеру виделось объединение всех тюркских легионеров в одну дивизию. Эта дивизия должна была стать своеобразным домом для всех тюркских военнопленных. Автор записки считал: «Каждый человек должен знать, что есть в Германии место, где он будет иметь все права, где он не будет чувствовать себя чужим в чужой стране. Тогда он не станет рассматривать Германию с точки зрения врага, как это было до сих пор, когда он знал, что в этой стране он не имеет никаких прав, кроме одного — права проливать за нее кровь».
Майер-Мадер был глубоко убежден, что путь «сотрудничества» Германии с восточными народами был правилен, что это «сотрудничество» при соответствующей корректировке германской политики даст свои плоды.
Когда закончилась война, многие из официальных лиц — военные и гражданские, которые в Германии были связаны с восточными народами, попытались вновь оценить это «сотрудничество» и осмыслить допущенные национал-социалистическим режимом «ошибки». Скажем, тот же Бройтигам в своих воспоминаниях высказался намного более определенно, чем в 1942 г.: «Трагедия всего восточного похода в том, что не было выработано никаких политических подходов. Гитлер вообще считал, что сначала нужна победа, что только потом можно заняться политическими вопросами. До конца войны он так и не понял, какую важную роль играет политика в ведении войны, что военный успех не может прийти без успеха политического. (…) Германия должна была сразу заявить о праве народов свободно решать свою судьбу»[548].
Петер Кляйст, также один из сотрудников Восточного министерства, в своих воспоминаниях назвал в качестве одной из главных ошибок Гитлера отрицание им идеи политической войны и надежды его на чисто военные методы. По мнению Кляйста, вместо призыва к национально-освободительной войне на Востоке прозвучала солдафонская идея «колониального статуса» территорий СССР[549].
Вторили гражданским чиновникам и генералы, командовавшие Восточными легионами. Фон Хайгендорф в своих мемуарах отмечал: «Национальные комитеты были своего рода правительствами в изгнании. В этом отношении при политической поддержке нашего руководства они могли бы достичь многого. (…) Если бы им четко и ясно сказали: все будет так и так, их деятельность была бы намного активнее. А неясность в результате порождала недоверие»[550]. Задним числом и генерал Кёстринг критиковал позицию высшего германского руководства: «Ошибка Гитлера — его недоверие к народам СССР. Русские и украинские соединения не были созданы вовремя, вначале только кавказские и туркестанские части, при этом наиболее крупной единицей оставался батальон. (…) У Гитлера был только один пароль — борьба с большевизмом. Идея Розенберга о разделении России на несколько национальных государств была абсурдной. Он создал несколько "национальных комитетов", а у них тем временем была большей ненависть к сталинской системе, чем ненависть к русским»[551]. В том же духе высказывался в своих мемуарах и Райнхардт Гелен — в годы войны руководитель учреждения «Fremde Heere Ost», а в 50—60-е гг. президент БНД (разведки ФРГ): по его мнению, немцы могли умело использовать политические мотивы и военные акции, чтобы привлечь на свою сторону народы СССР и создать » свободное от коммунизма и дружественное Германии государство», для немцев была возможность всесторонне поддержать идеи «освобождения от сталинского ига», «осуществления национальных надежд», идеи свободы, права, собственности, и в итоге развязать «освободительную борьбу». Тогда, по мнению Гелена, стала бы реальной «вероятность успеха нашего похода». Как и многие другие современники, Гелен осуждает Гитлера за то, что он сделал войну исключительно «актом насилия» и не сделал действенным политический элемент[552].
Итак, приведенные выше мнения германских специалистов, которые в годы войны осуществляли на практике идеи военного и политического сотрудничестве Германии с тюркскими, мусульманскими народами СССР, сводятся в основном к тому, что такое сотрудничество было вполне реальным, и лишь стойкое нежелание Гитлера изменить свою позицию помешало Германии привлечь на свою сторону народы СССР Однако при более внимательном отношении к фактам такое толкование может быть поставлено под серьезное сомнение.
Прежде всего, при ответе на поставленный вопрос необходимо учитывать само значение слова «сотрудничество». Оно безусловно предполагает равноправие сотрудничающих сторон. О каком равноправии может идти речь в случае с представителями народов СССР, которые в большинстве своем были военнопленными и оказались на германской службе в годы войны в основном под давлением сложившихся обстоятельств? Приведенные в тексте этой книги факты свидетельствуют как раз об обратном: немцы никак не смогли преодолеть идеологические установки национал-социализма и увидеть в «неожиданных союзниках» равноправных партнеров. На эти реалии обращал внимание еще Борис Двинов в своей публикации 1950 г., характеризуя «союз» генерала Власова и Гитлера и называя власовцев в сложившейся ситуации «прислужниками»[553].
В данном случае следует также учитывать и саму природу учения Гитлера: с самого начала настроенный исключительно расистски режим не мог изменить своим постулатам. Увидеть в других, тем более восточных, народах «равноправных союзников» режим Гитлера не мог по своей природе. Попытки отдельно взятых лиц (вроде фон Штауффенберга или Майер-Мадера) иначе оценить представителей восточных народов общей картины не меняли. Совершенно справедливым представляется мнение М. Геллера и А. Некрича, которые замечали: «Можно лишь гадать о том, какой оборот приняли бы события, если бы нацисты проводили не политику геноцида, репрессий, подавления национальных и просто человеческих чувств, а более умеренную, приемлемую для большинства населения, как русского, так и нерусского. Но такая политика была абсолютно исключена, ибо нацисты не были бы нацистами, да и мировой войны, вероятно, не было бы. Гитлеровская Германия стремилась к порабощению и частичному истреблению народов Советского Союза, Польши, других восточноевропейских государств»[554].
Исходя из сказанного, можно вполне обоснованно полагать, что германская политика по отношению к народам СССР изначально была тупиковой, поскольку национал-социалистической верхушкой перед ней была поставлена исключительно колониальная цель — завоевать «восточное пространство» и эксплуатировать его народы. Парадокс ситуации с представителями восточных народов, которые в период Второй мировой войны оказались на стороне Германии, заключается в том, что немецкая сторона не могла открыть перед ними реально демократичную перспективу, ибо в таком случае это уже была бы не Германия Гитлера. Германия являлась жестко тоталитарной страной, и наивно полагать, что такой режим поддержит самостоятельное и демократическое развитие других народов, которые к тому же были покорены силой оружия. Поэтому все попытки использовать восточные народы в «борьбе против большевизма» оказались даже чисто теоретически обречены на провал. Национал-социалистическая политика в отношении восточных народов, все лицемерные попытки привлечь их к военному и политическому сотрудничеству оказались масштабным блефом. Особо это стало заметным в последние годы войны, когда наметился перевес сил антигитлеровской коалиции. В таких условиях, как было показано выше, стремление использовать восточные народы на своей стороне становилось все более настойчивым. Режим упорно пытался найти выход из положения любой ценой, в том числе используя в качестве пушечного мяса советских военнопленных, представлявших разные народы. Это очевидный пример грандиозного политического лицемерия, которое, как правило, свойственно всем империям. И такая лицемерная политика не могла не иметь иного финала.[/cut] Qui quaerit, reperit
Дата: Среда, 05 Октября 2011, 15.58.24 | Сообщение # 33
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Примечания [cut]1
Более того, один из современных белорусских историков, который занимался проблемами белорусского коллаборационизма, утверждает, что «в соответствии с международным правом допускается работа в оккупационных органах и структурах, если она не направлена против своего народа» (Литвин A.M. Проблема коллаборационизма и политические репрессии в Белоруссии 40— 50-х годов // Политический сыск в России: история и современность. — СПб., 1997. — С. 267). К сожалению, это утверждение не подтверждается сносками. Устные консультации, полученные мной у специалистов по международному праву в Казанском государственном университете, позволяют утверждать, что A.M. Литвин в данном случае несколько преувеличивает. (обратно) 2
Neulen, H.W. An deutscher Seite, S. 39-49. (обратно) 5
Neulen, Н.W. An deutscher Seite, S. 42. (обратно) 6
Neulen, Н.W. An deutscher Seite, S. 44. (обратно) 7
Ibid., S. 44. (обратно) 8
Ibid., S. 39. (обратно) 9
Neulen, H.W. An deutscher Seite, S. 41—42. (обратно) 10
Поэтому, вероятно, не случайно, а вполне правомерно немецкий историк Вернер Брокдорф, характеризуя коллаборационизм кавказских народов в годы войны, называет их «честными коллаборационистами» (Brockdorff, W. Kollaboration oder Widerstand? Die Zusammenarbeit mit den Deutschen in den besetzten Ländern während des Zweiten Weltkrieges und deren schreckliche Folgen. München, 1986. S. 186). Тот же В. Брокдорф при характеристике советского коллаборационизма в целом довольно уместно выбирает для употребления термины «сознательный» и «неосознанный» коллаборационизм (Brockdorff, W. S. 187). (обратно) 11
Hostler, Charles Warren. Türken und Sowjets. Die historische Lage und die politische Bedeutung der Türken und der Türkvölker in der heutigen Welt. Frankfurt/ Main; Berlin, 1960. S. 143; Önder, Zehra. Die türkische Außenpolitik im Zweiten Weltkrieg. München, 1977. S. 142. (обратно) 12
Krecker, Lothar. Deutschland und die Türkei im Zweiten Weltkrieg. Frankfurt/ Main, 1964. S. 208. (обратно) 14
Krecker, Lothar. Deutschland und die Türkei im Zweiten Weltkrieg. Frankfurt/ Main, 1964. S. 208. (обратно) 15
Jäschke, Gotthard. Der Turanismus und die kemalistische Türkei, in: Schaeder, H.H. (Hrsg.) Der Orient in deutscher Forschung. Leipzig, 1944. S. 251. (обратно) 16
Brockelmann, Carl Das Nationalgefühl der Türken im Licht der Geschichte. Halle/S. 1918. S. 22. (обратно) 17
Wippert, Karl. Der Turanismus, in: Der Neue Orient (Berlin), 6(4) 1922. S. 202—210. (обратно) 18
PA AA, Pol.XIII, R 105196. (обратно) 19
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174, Bl. 27. (обратно) 20
PA AA, Ut.St.S.Panturan, R 29900, Bl. 311698. (обратно) 21
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174, Bl. 42—44. Об Алимджане Идриси более подробно см.: Гилязов И.А. Судьба Алимджана Идриси // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1999. — № 3/4. — С. 158—172. Здесь отмечу только то, что в официальных немецких документах он называется Алимджан Идрис. Я же, следуя традиции, буду именовать его, как принято в татарской периодике, — Алимджан Идриси. (обратно) 22
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174, Bl. 48. (обратно) 23
Krecker, S. 210. (обратно) 24
Henderson, Alexander. The Panturanian-Myth in Turkey Today, in: Asiatic Review 41(1945), p. 88. (обратно) 25
Akten zur deutschen auswärtigen Politik (ADAP). 1918—1945. Serie D: 1937—1941. Band XIII, 2: Die Kriegsjahre. Göttingen, 1970, Nr. 361. S. 467-470. О переговорах Нури-паши в Берлине см. также: Корхмазян P.C. Указ. соч. — С. 95—96, 112. Запись беседы Верманна с Нури-пашой от 25 сентября 1941 г. опубликована на немецком языке: Садыкова Б. История Туркестанского легиона в документах. Алматы, 2002. С. 135—139. (обратно) 26
Здесь следует отметить, что уже 24 сентября 1941 г. глава Восточного министерства А. Розенберг обратился к высшему командованию вермахта с аналогичной просьбой. Трудно судить, насколько эта просьба была связана с предложениями Нури-паши (ADАР 1918—1945, S.469). Тем более, как мы уже видели выше, посол Ф. фон Папен то же самое предлагал еще в конце июля. Хотя З. Ондер утверждает, что тюрко-мусульманские легионы и были созданы именно по инициативе Нури-паши (Önder, Z. Panturanismus... S. 99). (обратно) 27
von zur Mühlen, P. S. 84. (обратно) 28
von Hentig, Werner Otto. Mein Leben eine Dienstreise. Göttingen; Zürich, 1962. S. 351. Правда, Эрден недвусмысленно заявил о своей позиции еще раньше. 18 июля 1941 г. в беседе с фон Папеном он заявил: «Турция была бы удовлетворена, если бы на Кавказе была установлена федерация местных народов, в большей или меньшей степени зависимая от турок, в то время как образование к востоку от Каспийского моря независимого туранского государства рассматривалось бы как наилучшее решение» (Цит. по кн.: Корхмазян P.C. Указ. соч. С. 95). (обратно) 29
von Mende, Gerhard. Erfahrungen mit Freiwilligen in der deutschen Wehrmacht während des Zweiten Weltkrieges, in: Vielvölkerheere und Koalitionskriege. Darmstadt, 1952. S. 25. (обратно) 30
ADAP. 1918—1945, Nr. 431. S. 578. (обратно) 31
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174. Bl. 154—157. (обратно) 32
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174. Bl. 195. (обратно) 33
ADAP. 1918—1945. Serie E: 1941—1945. Bd.l: 12.12.1941—28.2.1942. Göttingen, 1969, Nr. 189. S. 348. (обратно) 34
Glasneck, Johannes; Kircheisen, Inge. Türkei und Afghanistan — Brennpunkte der Orientpolitik im Zweiten Weltkrieg. Berlin (Ost) 1968, S. 105. (обратно) 35
Ülküsal, Müstecib. Ikinci dünya savasinda 1941—1942 Berlin hatiralari. Istanbul, 1976. (обратно) 36
Glasneck. S. 109. (обратно) 37
BA-Potsdam, NS 31/29, Bl. 31—32. (обратно) 38
Ibid., Bl. 36. (обратно) 39
BA-Potsdam, Film 2419, А 2696325—2696326. (обратно) 40
Этот сюжет рассмотрен в работе: Гилязов И.А. Национал-социалисты и ислам в Германии // Мир ислама. — 1999. — № 1/2. — С. 87—108. (обратно) 41
Сюжет об истории Вюнсдорфского лагеря мусульманских военнопленных подробно рассмотрен в исследовании: Kahleyss, Margot. Muslime in Brandendurg — Kriegsgefangene im 1 .Weltkrieg. Ansichten und Absichten (=Veröffentlichungen des Museum für Völkerkunde. Neue Folge 66). Berlin, 1998. Здесь же приведены многочисленные фотографии, всесторонне иллюстрирующие жизнь этого лагеря. (обратно) 42
РА АА, R 83817. Листы в данном деле, как и в некоторых других делах из этого архива, не пронумерованы, поэтому приводятся лишь их сигнатуры. (обратно) 43
Seiler-Chan, A.-Ch. S. 113. (обратно) 44
См. об этом обществе: Гилязов И.А. Общество поддержки российско-мусульманских студентов в Берлине. 1918—1925. // Гасырлар авазы — Эхо веков. — 1996. — № 3/4 — С. 193—199. Здесь же опубликован Устав общества. (обратно) 45
Der Prozeß gegen die Hauptkriegverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof. Nürnberg, 1949, Bd. XXXVIII, Dokument 221-L. S. 88. Любопытно отметить, что при цитировании этого документа в переводе на русский язык в нашей исторической и публицистической литературе слово «Kosak» переводилось как «казах», что неправильно. См., например: Мустафин P.A. По следам оборванной песни. — М., 1974. — С. 95. Аналогичный казус случился и при переводе следующей фразы в одном из документов Нюрнбергского трибунала: «Было только получено разрешение на посылку на фронт соединений тюркских и кавказских народов и казахов (как будто казахи — не тюркский народ! Поэтому следует читать: казаков. — И.Г.)» (Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов в трех томах/Под общей редакцией P.A. Руденко, т. 2: Военные преступления. Преступления против человечности. — М., 1966. — С. 266). Казаки с немецкой позиции рассматривались не как этнографическая группа русских, а как отдельный народ. Сомнительно, что нацистские бонзы, по крайней мере в начале войны, вообще подозревали о существовании такого народа, как казахи. (обратно) 52
Однако объяснять создание Восточных легионов исключительно провалом плана «молниеносной войны» является чрезмерным упрощением проблемы. Такая тенденция явственно наблюдается в нашей историографии (см., например: Абдуллин М.И. Сражающаяся правда. Критика буржуазных концепций развития социалистических наций Поволжья и Урала. — Казань, 1985. — С. 44). Даже создание комиссий по отбору тюркских военнопленных «подгоняется» к поражению немцев под Москвой, хотя такие комиссии, о которых речь пойдет ниже, существовали уже в августе—сентябре 1941 г. (см., например: Мустафин P.A. Что же двигало Джалилем? // Татарстан. — 1993.—№12. — С. 73). (обратно) 53
Пронько В.А. Цена Победы // Вторая мировая война. Актуальные проблемы / Отв. ред. O.A. Ржешевский. — М., 1995. — С. 314. (обратно) 54
См.: von zur Mühlen, P. S. 57. С этими данными расходятся сведения, приведенные Джорджем Фишером со ссылкой на секретное письмо А. Розенберга Гитлеру от 28 февраля 1942 г.: до 1 ноября 1941 г. пленено было 2 053 000 красноармейцев, численность же в 3,6 миллиона военнопленных была достигнута к концу февраля 1942 г. (см.: Fischer, George. Soviet Opposition to Stalin. A case study in World War II. Cambridge, 1952, p. 3, 44) (обратно) 55
Dallin, A. S. 440. (обратно) 56
Streit, Ch. Keine Kameraden. Die Wehrmacht und die sowjetischen Kriegsgefangenen 1941—1945. Stuttgart, 1978. S. 357. Есть второе издание этой книги, которое вышло в Бонне в 1991 г. Она переведена и на русский язык, см.: Штрайт X. Они нам не товарищи. — М., 1991. Главы из этой книги публико вались в «Военно-историческом журнале»: 1991 — № 1—12; 1993. — № 5—6; 1994.— №2—6. (обратно) 57
Streim, Alfred. Sowjetische Gefangene im Hitlers Vernichtungskrieg. Berichte und Dokumente. 1941—1945. Heidelberg 1982, S. 175—176, 178. (обратно) 58
Hillgruber, Andreas. Hitlers Strategie, Politik und Kriegführung- Frankfurt/ Main, 1965. S. 577; Jacobsen Hans-Adolf. Komissarbefehl und Massenexekutionen sowjetischer Kriegsgefangener, in: Buchheim, Hans. (Hrsg.) Anatomie des SS-Staates, Bd. 2. Freiburg, 1965. S. 279. Надо сказать, что некоторые отечественные исследователи согласны с приведенными цифрами, некоторые же их оспаривают и считают завышенными (см., например: Галиикий В.П. Верните деньги // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 8. — С. 28; Гриф секретности снят / Под. ред. Г.Ф. Кривошеева, — М., 1993. — С. 337—338). Вообще вопрос о трагической судьбе советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны в последнее время привлекает большое внимание российских историков: Бичахвост А.Ф. Проблема советских военнопленных в исторической науке // Проблемы политологии и политической истории. Саратов, 1993, вып. 2. — С. 50—53; Галицкий В.П. Проблема военнопленных и отношение к ней Советского государства // Советское государство и право. — 1990. — № 4. — С. 124—130; Ерин М.Е. Советские военнопленные в Германии в годы Второй мировой войны // Вопросы истории. — 1995. — № 11/12. — С. 140—151; Семиряга М.И. Судьбы советских военнопленных // Вопросы истории. — 1995. — № 4. — С. 19—33; Шевардин В.Н. Судьба советских военнопленных // Вопросы истории. — 1993. — № 8. — С. 182—183. (обратно) 60
Ибатуллин Т.Г. Война и плен. СПб., 1999. С. 9—19. (обратно) 61
Там же. С. 19. (обратно) 62
Подход советского руководства к проблеме военнопленных и их юридического статуса в довоенные годы и в первые годы войны детально рассмотрен в работе: Конасов В.Б., Терещук A.B. К истории советских и немецких военнопленных (1941—1943 гг.) // Новая и новейшая история. 1996. № 5. С. 54—72. (обратно) 63
Цит. по кн.: Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996. С. 32. (обратно) 64
См. об этом: Военно-исторический журнал. 1988. № 9. С. 28. (обратно) 65
Buchbender, О., S. 12. (обратно) 66
Об организации «Винета» см.: Buchbender, О., S. 36—40. (обратно) 67
von zur Mühlen. S. 166. (обратно) 68
Buchbender, О. S. 195 (обратно) 69
Ibid. S. 366. (обратно) 70
Buchbender, О. S. 182. (обратно) 71
Следует однако заметить, что уже в конце августа 1941 г. образцы подобных «пропусков» на азербайджанском, грузинском, узбекском и татарском языках были подготовлены в Министерстве иностранных дел. Поэтому представляется вполне вероятным, что они распространялись намного раньше указанной О. Бухбендером даты, (см.: РА-АА, Pol. XIII, Deutsche antisowjetische Propaganda, Nr. 247993—247994). (обратно) 72
von Mende, G. Erfahrungen mit Freiwilligen in der deutschen Wehrmacht während des Zweiten Weltkrieges, in: Vielvölkerheere und Koalitionskriege. Darmstadt, 1952. S. 25. (обратно) 75
Krecker, Lothar. Deutschland und die Türkei im Zweiten Weltkrieg. Frankfurt am Main, 1964. S. 215. (обратно) 76
PA AA, Ut.St.S.Panturan, R 29900, N 311699—311700. (обратно) 77
РА АА, Ut.St.S.Panturan, R 29900, N 311 734—311735. (обратно) 79
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, Nr. 61174, Bl. 195. (обратно) 80
О Мустафе Чокай-оглу см.: Hidiraliev, D. Mustafa Çokay. Hayati, Faaliyetleri ve Fikerleri. Ankara, 2001. А. Романов, однако, совсем иначе описал кончину Чокай-оглу: как будто бы «махровый изменник» Вели Каюм-хан, мечтавший о кресле президента Туркестанского национального комитета, убедил немцев, что «Чокаев, связанный в прошлом с англичанами, умышленно тормозит активное использование "туркестанских" кадров и помог последнему перебраться в "лучший мир", дав вместо порошка от головной боли стрихнин» (Романов А. Аллах чернорубашечников // Наука и религия. 1964. № 5. С. 33). (обратно) 81
РА АА, Pol. XIII, Bd.29, R 105196. (обратно) 82
РА АА, Pol. XIII, Bd.29, R 105196. (обратно) 83
Ibid. (обратно) 84
В данном случае мной не затрагиваются вопросы политического, экономического, военного сотрудничества с немцами жителей оккупированных областей Украины, Белоруссии, Прибалтики или северо-западных районов России (например, в вопросах создания местной администрации, полиции и пр.). Об этом см., например: Ковалев E.H. Нацистский оккупационный режим и коллаборационизм в России (1941—1944 гг.). — Великий Новгород, 2001. Ниже речь идет исключительно о судьбах военнопленных красноармейцев, среди которых было немалое количество и представителей тюркских народов СССР. (обратно) 85
Gehlen, Reinhardt. Der Dienst. Erinnerungen 1942—1971. Mainz-Wiesbaden, 1971. S. 102. (обратно) 86
О численности и статусе «хивис» см. также: Дробязко СИ. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941—1945. — М., 2004. — С. 171—176; Романько О.В. Мусульманские легионы во Второй мировой войне. — М., 2004. — С. 16—17, 251. (обратно) 87
BA-MA, RH III/492, Bl. 77, 198. (обратно) 88
Любопытно, что в начале июля 1941 г. в МИД поступали порой совершенно фантастические и непроверенные сведения: например, 11 июля была распространена общая справка по МИДу, что советское руководство направляет на фронт национальные соединения «кавказцев и азиатов», а украинцев же из-за их «ненадежности» включают только в национально смешанные части. (РА АА, St.S.Rußland, Bd.6, N 113715—113717). Это свидетельствует не только о некомпетентности авторов подобных справок, но и о возможности неверной оценки военной и политической ситуации в МИДе вообще. (обратно) 89
Akten zur deutschen auswärtigen Politik (ADAP). 1918—1945. Serie D: 1937— 1941. Band XIII, 2: Die Kriegsjahre. Göttingen, 1970, Nr. 361, S. 467—470. (обратно) 90
PA AA, Ut.St.S.Panturan, R 29900, N 311680. (обратно) 91
Ibid., N311654. (обратно) 92
Der Prozeß gegen die Hauptkriegverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof. Nürnberg, 1948, Bd. XXVII, Dokument 1199—99, S. 63 (обратно) 93
BA-MA, RH 2/824, Bl. 108. (обратно) 94
BA-MA, RH 19 V/109, Bl. 109. (обратно) 95
РА-АА, Ut.St.S.Panturan, R 29900,N 311648. (обратно) 96
Ibid., Pol. XIII, Bd. 14, R 105181, N 219004. (обратно) 97
BA-Potsdam, R 6/66, Bl. 80—81. (обратно) 98
von zur Mühlen, P. S. 58. См также: Bräutigam, Otto. So hat uns sich zugetragen. Ein Leben als Soldat und Diplomat. Würzburg, 1968. S. 390—392. (обратно) 99
PA AA, Ut. St. S. Panturan, R 29900, N 311648. (обратно) 100
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов в трех томах / Под общей редакцией P.A. Руденко, т. 2: Военные преступления. Преступления против человечности. М., 1966. С. 222. (обратно) 101
Ниже приводятся сведения из воспоминаний А. Темира, в которые в качестве приложения включены и ксерокопии документов периода Второй мировой войны, в том числе и рапорты о посещении различных лагерей военнопленных с августа по октябрь 1941 г. (Temir, Ahmet. Altmiş yil Almanya, S. 223—261). Здесь же приведены некоторые отрывки из составлявшихся комиссиями списков военнопленных. (обратно) 102
РА АА, Auswärtiges Amt, Nr. 61174, Bl. 167. (обратно) 103
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Т. 2. С. 223. (обратно) 104
Hoffmann, Joachim. Die Ostlegionen 1941—1943. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafinnen im deutschen Heer. Freiburg, 1976. S. 25. (обратно) 105
Hoffmann, Joachim. Die Ostlegionen 1941—1943. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafinnen im deutschen Heer. Freiburg, 1976. S. 26. (обратно) 106
См. об этом: Hoffmann, J. Die Ostlegionen... S. 26—28, 30—32; Raschhofer, S. 97—99; von zur Mühlen, P. S. 58; Романько О.В. Указ. соч. С. 142—144, 211—212. (обратно) 107
Dallin, A. S. 554. (обратно) 108
РА-АА, St.S.Rußland, Bd.7, N 114197—114198; см. также: von zur Mühlen, P. S. 58—59. (обратно) 109
История 162-й тюркской дивизии рассмотрена очень подробно в следующих работах: Hoffmann, J. Die Ostlegionen... S. 58—76; Seidler, Franz. Oskar Ritter von Nidermayer im Zweiten Weltkrieg. Ein Beitrag zur Geschichte der Ostlegionen, in: Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1970. S. 168—174, 193—208; Seidler, F. Zur Führung der Osttruppen in der deutschen Wehrmacht im Zweiten Weltkrieg, in: Wehrwissenschaftliche Rundschau, 1970. S. 683—702. См. также: Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. — С. 9; Романъко О.В. Указ. соч. — С. 140—142, 208—210. (обратно) 110
РА-АА, Ut.St.S. Panturan, N 311 629. (обратно) 111
Hoffmann, J. Die Ostlegionen... S. 30—31. Волго-татарский легион был создан позже всех остальных. О нем будет рассказано в специальном разделе книги. (обратно) 112
BA-MA, RH 22/109, без указания листа. (обратно) 113
Определенное представление о том, как проводилась вербовка в легионы в лагерях для военнопленных, дают, например, воспоминания татарского писателя-фронтовика Анаса Галиева ( Галиев Э. Коршау // Идел. № 2. 1993. С. 35—37. (обратно) 115
Можно привести, например, такие цитаты из книги Ю. Карчевского и Н. Лешкина, в которых описывается создание Восточных легионов: «Работа продвигалась медленно, пленных приходилось буквально загонять в них (в легионы. — И.Г.)»; «И когда пленные теряли человеческий облик, надломленных, обезволенных, их насильно зачисляли в легион»; «Гитлеровцы продолжали делать свое дело — насильно загоняли военнопленных в "Волго-татарский легион", жестоко расправляясь с теми, кто сопротивлялся этому» (Карчевский Ю., Лешкин Н. Лица и маски. Уфа, 1982. С. 44, 49, 75). (обратно) 116
von Herwarth, Hans. Zwischen Hitler und Stalin. Erlebte Zeitgeschichte 1931 bis 1945. Frankfurt/Main-Berlin-Wien, 1982. S. 252. (обратно) 117
Raschhofer, H. S. 97—98. (обратно) 118
BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 28—29. (обратно) 119
Датнер, Шимон. Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных во Второй мировой войне. М., 1963. С. 46. (обратно) 120
BStU-Zentralarchiv, RHE 63/88-SU, Bd.2, Bl. 143. Лагерь в Петркуве, по данным Ю. Карчевского и Н. Лешкина также являлся сборным шталагом для народов Поволжья и Приуралья (см.: Карчевский Ю.В., Лешкин Н.И. Лица и маски. Уфа, 1982. С. 27). Однако, это не подтверждается архивными сведениями. (обратно) 122
BA-MA, R 2/1422, BJ. 23. Ссылаясь на «Постановление для формирования восточных легионов» от 24 апреля 1943 г. (вероятно, все-таки 1942 г.), О.В. Романько называет цифру в 37 человек немецкого персонала в каждом батальоне Восточных легионов (4 офицера, 1 военный чиновник, 7 зондерфюреров, 15 унтер-офицеров и 10 рядовых) (Романько О.В. Мусульманский легион. С. 80, 142). В той же книге автор приводит и другую цифру — до 60 человек немецкого кадрового персонала в батальоне (4 офицера, 1 военный чиновник, 32 унтер-офицера и 23 рядовых) (Там же. С. 138). Здесь речь идет, по-видимому, отдельно о батальонах на территории Польши (Восточные легионы) и Украины (батальоны в составе 162-й дивизии). (обратно) 123
В данном случае речь идет о занятиях, на которых немецкий персонал должен был получать элементарные знания по соответствующему восточному языку. Для этих целей составлялись краткие словники или словари. (обратно) 126
О.В. Романько приводит сведения другого документа (приказ Главного командования сухопутных сил № 2380/42 от 2 июня 1942 г.), согласно которому для легионеров было установлено 8 званий (от рядового до командира батальона) (Романько О.В. Указ. соч. С. 83). В мае 1943 г. введенные ранее звания были заменены на персональные, а в декабре 1942 г. к ним прибавилось три генеральских чина. С февраля—марта 1944 г. на личный состав Восточных легионов распространялась германская система воинских званий (Там же. С. 84—85). (обратно) 127
Размеры жалованья, судя по всему, оставались неизменными: во всяком случае, в документах осени 1942 г. названы те же самые цифры (BA-MA, RH 22/135, без указания листа). (обратно) 128
BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd. 3, Bl. 101. Национальные знаки всех легионов проиллюстрированы в книге: Hoffmann, J. Die Ostlegionen... S. 36. Примеры символики и униформы восточных соединений вермахта и СС даются также в книге: Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. М., 1999. (обратно) 129
BA-MA, RH 19 V/79, Bl. 26. В некоторых соединениях восточных народов присяга имела несколько иной текст: в батальоне «Бергман» в тексте отсутствовали слова верности персонально Гитлеру (См.: Raschhofer, H. S. 99). Это не только доказывает известную автономность этого соединения, но и говорит об определенной политической линии. (обратно) 130
BA-MA, RH 2/824, Вl. 114. (обратно) 131
Hoffmann, J. Die Ostlegionen..., S.33. Данные И. Хоффманна о формировании Восточных легионов в основном легли в основу изложения этого сюжета в монографии СИ. Дробязко (Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941—1945. М., 2004. С. 150—157). (обратно) 132
BA-MA, RH 53—23/38, Bl. 190. (обратно) 133
Kramarz, Joachim. Claus Graf Stauffenberg. 15. November 1907 — 20. Juli 1944. Das Leben eines Offiziers. Frankfurt/Main, 1965. S. 101—111; см. также: Dallin, A. S. 557. (обратно) 134
BA-MA, RH 2/824, Bl. 29. (обратно) 135
Ibid., RH 22/135, без указания листа. (обратно) 136
Э. фон Кёстринг работал в немецком посольстве в Москве в 1932— 1941 гг. в качестве военного атташе. Любопытно, что в конце 20-х гг. он побывал в Казани — в то время здесь располагалась секретная советско-германская военная школа («Кама»), где проходили подготовку многие будущие военачальники вермахта. Одно время школу инспектировал небезызвестный Хайнц Гудериан (тогда бывший подполковником и начальником автомобильных войск рейхсвера). Личность Э. фон Кёстринга была достаточно давно известна советским спецслужбам. Вот как он характеризовался в одной из справок ГУГБ НКВД СССР от июня 1940 г.: «Кёстринг в совершенстве владеет русским языком. При малейшем удобном случае старается войти в доверие к людям. Одновременно в нем проглядывает опытный и хитрый человек, приехавший со специальными заданиями от разведки. Обладает огромным тактическим кругозором, подкрепленным богатым практическим опытом» (информация любезно предоставлена подполковником ФСБ Ровелем Кашаповым). (обратно) 137
General Ernst Köstring. Der militärische Mittler zwischen dem Deutschen Reich und der Sowjetunion. 1921—1941 (=Profile bedeutender Soldaten, Bd.l). Frankfurt/Main, 1966. S. 323—324. (обратно) 138
Wolgatatarische Legion (Privatarchiv Dr. J.Hoffmann), S. 1 (далее в сносках: Wolgatatarische Legion). Рукопись, в которой охвачены основные события истории легиона, написана, судя по содержанию, в послевоенное время (кроме того, на полях от руки приписана дата 12 марта 1953 г.), хранилась в личном архиве Иоахима Хоффманна. (обратно) 153
Hoffmann, J. Die Ostlegionen... S. 38—39. Те же сведения повторены, например, в отечественных публикациях последних лет: Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. М., 1999. С. 6—7; Романько О.В. Указ. соч. С. 138—140. Интерес представляет публикация справки о Туркестанском легионе, составленной в VII отделе Политуправления Закавказского фронта в ноябре 1942 г. на основании допросов туркестанских легионеров, перебежавших на сторону Красной армии: Туркестанские легионеры. О «свободном» казахстанском государстве мечтал еще Гитлер... / Публикация Г.Н. Взваровой // Военно-исторический журнал. 1995. № 2. С. 39—46. Справка содержит ценные данные о формировании и состоянии отдельных батальонов Туркестанского легиона. Подзаголовок публикации, касающийся «мечтаний» Гитлера, правда, вызывает определенное недоумение. (обратно) 154
von Mende, G. Erfahrungen mit Freiwilligen.., S. 25. (обратно) 156
Gehlen, R. S. 101; Kleist, Peter. Zwischen Hitler und Stalin. 1939—1945. Bonn, 1950. S. 205; von Herwarth, H. Zwischen Hitler und Stalin, S. 305. (обратно) 157
Alexiev, Alex. Soviet Nationalities in German Wartime Strategy, 1941—1945. Santa Monica, 1982, p.27; Caroe, Olaf. Soviet Empire. The Turks of Central Asia and Stalinism. London-Melbourne-Toronto-New York 1967, p. 246; Fischer, George. Soviet Opposition to Stalin. A case Study in World War II. Cambridge, 1952, p. 45; Hesse, E. Der sowjetrussische Partisanenkrieg 1941 bis 1944 im Spiegel deutscher Kampfanweisungen und Befehle. Göttingen-Zürich-Frankfurt/Main, 1969. S. 123—124; Neulen, Hans Werner. An deutscher Seite. S. 342 (обратно) 158
Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. История Советского Союза с 1917 года до наших дней. London: Overseas Publications Interchange Ltd 1989. С. 471. (обратно) 159
Чубарьян А.О. Дискуссионные вопросы истории войны //Вторая мировая война. Актуальные проблемы. К 50-летию Победы / Отв. ред. O.A. Ржешевский. М., 1995. С. 12. (обратно) 160
Раманичев Н.М. Власов и другие // Вторая мировая война. Актуальные проблемы. С. 311. (обратно) 161
Дробязко С. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 4. В данном случае автор не сделал ссылок, поэтому не совсем ясно, на основании каких источников появились такие цифры. В своей более поздней монографии СИ. Дробязко также приводит разные мнения историков о численности формирований восточных добровольцев в вермахте и подытоживает, что за все время войны «через восточные формирования вермахта (без полиции и войск СС) прошло от 800 тысяч до 1 миллиона советских граждан, из которых до 300 тысяч служили в боевых и тыловых формированиях действующей армии (включая восточные легионы, казачьи части, восточные батальоны и роты) и в отрядах вспомогательной полиции в зоне военного управления, а остальные — в рядах добровольцев вспомогательной службы, состоявших в рядах германской армии индивидуальным порядком или в составе небольших групп» (Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германского вермахта. 1941—1945. М., 2004. С. 196). (обратно) 162
Кудряшов С.В. Предатели, «освободители» или жертвы войны? Советский коллаборационизм (1941—1942) // Свободная мысль. № 14. 1993. С. 91. (обратно) 163
von zur Mühlen, P. S. 60; точно такие же цифры о количестве восточных легионеров в вермахте дает и Б.Ф. Шредер (Schröder, Bernd Philipp. Deutschland und der Mittlere Osten im Zweiten Weltkrieg. Göttingen-Frankfurt-Zürich, 1975. S. 215—216). (обратно) 164
В публицистике можно встретить и такую цифру: в легионе «Идель-Урал» служило до 60 000 татар (Эйди Т. Озелеп сагыну // Мирас. № 5—6. 1995. 140 б). Это явное преувеличение, тем более, что автор без сомнений заявлял, что все они погибли. Абсолютной журналистской фантазией являются и последующие рассуждения Т. Айди, что вследствие «трагедии легионеров» татарский народ на сегодняшний день лишился по меньшей мере миллиона (!) своих сыновей и дочерей, поскольку эти 60 000 не смогли создать семьи, родить детей, не появились их внуки и пр. (обратно) 165
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Т. 2. С. 214—216. (обратно) 166
Романько О.В. Указ. соч. С. 201. (обратно) 167
Hitlers Lagebesprechungen. Die Protokollfragmente seiner militärischen Konferenzen 1942—1945. S. 73—74. (обратно) 168
Ibid., S. 260—268; на русском языке этот важный документ впервые опубликован в книге: Двинов Б. Власовское движение в свете документов (с приложением секретных документов). Нью-Йорк, 1950. С. 89—102. Текст стенограммы включен также в издание: Коняев Н.М. Власов. Два лица генерала. М., 2003. С. 399—409. Очень любопытно, что, по мнению Э. Хессе, цифра в 220 тысяч «хивис» Цейцлером была умышленно занижена, чтобы реальными, более высокими цифрами не напугать подозрительного фюрера (Hesse, E., S. 124). (обратно) 169
Дата: Среда, 05 Октября 2011, 15.59.39 | Сообщение # 34
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Все эти документы находятся в Федеральном военном архиве во Фрайбурге: BA-MA, RH 58/62, Bl. 6—32, 58—61. Отдельные сноски при цитировании «памяток» ниже не делаются. (обратно) 172 [cut] BA-MA, RH 58/62, Bl. 51—52. (обратно) 173
Neulen, Hans Werner. An deutscher Seite. S. 329—330; Reitlinger, Gerald. Ein Haus auf Sand gebaut Hitlers Gewaltpolitik in Rußland. 1941—1944 Hamburg, 1962. S. 361; BA-MA, RH 58/62, Bl. 61. (обратно) 174
BA-Potsdam, NS 31/43, Bl. 29. Полный текст докладной записки А. Майер-Мадера на немецком языке опубликован в книге: Садыкова Б. История Туркестанского легиона в документах. Алматы, 2002. С. 175—178. (обратно) 177
BA-MA, RH 58/62, Bl. 46—47. (обратно) 178
BA-MA, RH 58/62, Bl. 47. (обратно) 179
Такое предположение было сделано журналистом из ГДР Леоном Небенцалем в письме P.A. Мустафину от 28 июня 1988 г. (см.: Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. Документы и комментарии // Гасырлар авазы — Эхо веков. Май 1995. С. 135—136). (обратно) 180
Ibid., Bl. 187. Более подробно о системе лагерей для военнопленных в Польше и Германии, а также о шталаге-307 Демблин см.: Датнер, Ш. Указ. соч. С. 41—51, 361—364. (обратно) 185
Baumeister, Rudolf. Erfahrungen mit Ostfreiwilligen im II. Weltkrieg, in: Wehrkunde, 1955. S. 155; von zur Mühlen, P. S. 65. Однако Отто Бройтигам эту цифру уменьшает очень сильно — до 2,5 % (Bräutigam, Otto. Überblick über die besetzten Ostgebiete während des Zweiten Weltkrieges. Tübingen, 1954. S. 86). Г. фон Менде называл этот показатель незначительным (von Mende, G. Erfahrungen... S. 32). (обратно) 187
Neulen, H.W. An deutscher Seite. S. 330. (обратно) 188
Absolon, Rudolf. Wehrgesetz und Wehrdienst. 1935—1945. Das Personalwesen in der Wehrmacht. Boppard/Rhein, 1960. S. 222. См. также: Дробязко СИ. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941—1945. М., 2004. С. 185. Правда, С.И. Дробязко датирует указанный приказ не 14 июля, а 14 июня. (обратно) 189
von Herwarth, Hans. Zwischen Hitler und Stalin. S. 307. (обратно) 190
Idel-Ural: Idel-Ural legionьnьn atnalьq gazetasь, N 37(43), 12.09.1943; N 38(44), 19.09.1943. (обратно) 191
BA-MA, RH 11 V/v.2, без указания листа. (обратно) 192
Наиболее подробно эта сторона истории Восточных легионов рассмотрена в исследованиях Иоахима Хоффманна (Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941—1943. Turkotataren, Kaukasier und Wolgafinnen im deutschen Heer. Freiburg 1976; Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43. Das deutsche Heer und die Orientvölker der Sowjetunion. Freiburg 1991). Здесь же приводятся в качестве иллюстрации лишь некоторые примеры участия восточных добровольцев в военных действиях на германской стороне. Конкретнее о судьбе волго-татарских соединений будет сказано ниже. (обратно) 193
Beher, H. Erinnerungen an den Sonderverband, drei Bataillone und an die Kameradschaft Bergmann. Krailling, 1983. S. 80. (обратно) 194
von Herwarth, H. Zwischen Hitler und Stalin. S. 312. (обратно) 195
Caroe, O. Soviet Empire, p. 251. (обратно) 196
Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43, S. 156—183, 184—211, 212—253, 254—309,310—345. (обратно) 197
von Heygendorff, Ralph. Freiwillige aus den Völkern Osteuropas, in: Zeitschrift für Geopolitik, (XXIV) 1953. S. 213. (обратно) 198
Романько О.В. Указ. соч. — С. 203. (обратно) 199
Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 10. В новой монографии С.И. Дробязко в отдельной главе довольно подробно рассмотрены примеры использования формирований восточных добровольцев в боевых операциях на Восточном фронте. См.: Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германского вермахта. 1941—1945. — М., 2004. — С. 197—219). (обратно) 200
Wolgatatarische Legion. S. 1. В Нойхаммере располагался учебный полигон, на котором собирались остатки разбитых на Западном фронте восточных батальонов. На их основе здесь, например, зимой 1944/45 г. было сформировано 12-е Кавказское истребительно-противотанковое соединение, а также некоторые другие подразделения, в том числе и строительные (Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 12; Романько О.В. Указ. соч. С. 207). (обратно) 216
BA-MA, RH 36/509, Bl. 8. (обратно) 217
Neulen H.W. An deutscher Seite. S. 331. (обратно) 218
Ibid. S. 332. (обратно) 219
BA-MA(Freiburg), RH 36/509, Bl. 46. (обратно) 220
Ibid., Bl. 61. По сведениям М. Черепанова, например, только в департаменте Верхняя Луара на сторону французских партизан — маки перешло до полутора тысяч бывших легионеров (не только из Волго-татарского легиона). Здесь из них был даже сформирован 352-й батальон макизаров, несший службу в Ле-Пюи до августа 1945 г. (Черепанов М.В. Две жизни капитана Утяшева // Татарстан. 1993. № 10. С. 60). (обратно) 221
Назову лишь некоторые из таких публикаций: Бронштейн Б. Пенсионер французского значения // Известия. 23 декабря 1995 г.; Кашапов Р. Из плена — с военным крестом де Голля // Республика Татарстан. 13 августа 1994 г.; Он же. Герой сопротивления из Татарстана // Казанские ведомости. 16 апреля 1992 г.; Он же. Якташларыбыз — макилар // Эллуки. — 16 сентябрь 1994 ел; Мустафин Р. Письмо из Франции. Казанские ведомости. 15 февраля 1992 г.; Черепанов М.В. Две жизни капитана Утяшева // Татарстан. 1993. № 10. С. 50—61; Он же. Преданные Родиной // Посев. 1995. № 5. С. 86—93. Хотя подобные публикации часто содержат немалое количество неточностей касательно общей истории Восточных легионов, тем не менее они сообщают важные данные о военной и послевоенной судьбе многих бывших легионеров Волго-татарского легиона. (обратно) 222
Судьба большинства бывших легионеров и вообще всех советских граждан, находившихся на стороне Германии и оказавшихся в союзническом плену, по-настоящему трагична. Об этом см. подробнее: Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М., 1996. По мнению автора, в 1944—1947 гг. союзники выдали СССР два с лишним миллиона советских граждан (среди них заключенные в лагерях, военнопленные, остатки различных «добровольческих соединений», восточные рабочие и т.п.). Нетрудно представить, что ожидало большинство этих людей на родине. (обратно) 223
Как объясняет С. Цвиклински, ссылаясь на Тарифа Султана, подобная задержка с созданием легиона была связана с нехваткой подходящих кадров (Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 42). (обратно) 224
BA-MA, RH 19 III/492, Bl. 232. (обратно) 225
BA-Koblenz, NS 19/2523 (номера листов в деле не указаны). (обратно) 226
Idel-Ural, № 36(42), 5.05.1943. Дату 6 сентября 1942 г. называет и автор рукописи «Волго-татарский легион» (Wolgatatarische Legion. S. l) (обратно) 229
Отрывочные биографические сведения о фон Зеккендорфе см.: BA-Potsdam, NS 31/45, Bl. 237; NS 31/55, Bl. 27. В книге С. Дробязко его фамилия искаженно передана как Зикердорф (Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил. 1941—1945. М., 2004. С. 151). (обратно) 234
В одной из публикаций документов на русском языке фон Зеккендорф назван обер-лейтенантом, что является ошибкой переводчика: немецкое Oberstleutnant (а не Oberleutnant!) на русский язык переводится как «подполковник» (см.: Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. С. 138.) (обратно) 235
Idel-Ural, N 21 (78), 27.5.1944. Важную роль в жизни легиона играл также адъютант фон Зеккендорфа капитан Ленц (в довоенное время священник). По некоторым данным, после перевода легиона во Францию последним его командиром был капитан Хёли (в довоенное время адвокат) (возможно, это чуть искаженное имя упомянутого ротмистра Келле. Об этом упоминал в своих воспоминаниях руководитель Татарского посредничества Хайнц Унглаубе — Unglaube, H. Erinnerungen. S. 36). О татарском посредничестве, Хайнце Унглаубе и его воспоминаниях подробнее будет сказано в следующей главе. (обратно) 236
Ibid., RH 58/42, Stammtafel der Wolgatatarischen Legion. (обратно) 243
Забиров И. Джалиль и джалильцы. Документальные очерки и этюды. 2-е издание. Казань, 1990. С. 57—59; Мустафин P.A. По следам поэта-героя: Книга-поиск. М., 1971. С. 124—141. В последние годы найдены некоторые новые архивные материалы об этом батальоне и о переходе легионеров на сторону белорусских партизан. Интересно, что в найденных документах содержатся и неполные списки перешедших к партизанам легионеров, и некоторые данные об их дальнейшей судьбе. См. об этом подробнее: Ахтамзян А. Провал операции «Кугельблиц» // Татарстан. 2008. № 2. С. 59—61; Он же. Кто они, неизвестные герои? // Татарстан. 2008. № 4. С. 47—49; Гайнетдинов Р.Б. Переход 825-го батальона легиона «Идель-Урал» на сторону белорусских партизан // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2005. № 1. С. 23—30; Он же. Новые документы о переходе 825-го батальона Волго-татарского легиона на сторону партизан // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2009. № 1. С. 58—72. (обратно) 244
Всенародное партизанское движение в Белоруссии в годы Великой Отечественной войны (июнь 1941 — июль 1944 гг.). Документы и материалы в трех томах. Т. 2: Развитие всенародного партизанского движения во второй период войны. Книга первая (ноябрь 1942 — июнь 1943 гг.). Минск, 1973. С. 230. (обратно) 245
Гараев М. Наши! Переход татарского батальона на сторону белорусских партизан // Татарстан. 2003. № 8. (обратно) 246
Мустафин P.A. По следам поэта-героя. С. 134. Партизанское движение в Белоруссии в то время развивалось в очень сложных условиях: по партизанским данным, например, известно, что именно в феврале 1943 г. 6000 партизан были окружены в районе Витебска отрядами противника общей численностью до 28 000 человек, имевших артиллерию, танки и авиацию. Командовал первой витебской партизанской бригадой М.Ф. Бирюлин, коммисаром ее был В.А. Хабаров, начальником штаба — Л.П. Корнеев (см.: Гараев М. Наши! Переход татарского батальона на сторону белорусских партизан // Татарстан. 2003. № 8). (обратно) 247
Мустафин Р.А. По следам поэта-героя. С. 135. (обратно) 248
Hesse, E. S. 204. (обратно) 249 BA-MA, RH 26—201/10, Bl. 37. (обратно) 250
BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd.l, Bl. 95, 97, 100. Материал частично опубликован P.A. Мустафиным (Мустафин Р. Под грифом «совершенно секретно». Новые документы из немецких военных архивов // Республика Татарстан. 3 февраля 1996 г.). (обратно) 251
Цит. по: Гараев М. Указ. соч. (обратно) 252
Там же. (обратно) 253
Tessin, Georg. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg. 1939—1945. Bd. 13: Die Landstreitkräfte 801—13400. Osnabrück, 1976. S. 32. (обратно) 254
Tessin, Georg. Verbände und Truppen... S. 33. Впрочем, в книге Ю. Карчевского и Н. Лешкина отмечено, что 826-й батальон 2 апреля 1943 г. был «торжественно» отправлен во Францию. Источник для таких сведений мне неизвестен (Карчевский Ю.В., Лешкин Н.И. Указ. соч. С. 83). (обратно) 255
BA-MA, RH 58/62, Bl. 52. (обратно) 256
BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 8; эти сведения, скорее всего, неточны; батальон вероятно так и оставался на территории Голландии, а не переводился из страны в страну. (обратно) 257
Die geheimen Tagesberichte... Bd.8, S.168. (обратно) 258
Die geheimen Tagesberichte... Bd. 9: Karte. (обратно) 259
BA-MA, RH 19 IV/32K. По сведениям Р. Мустафина, на мой взгляд неточным, 826-й батальон летом 1943 г. был направлен во Францию, затем в сентябре 1943 г. переведен в Голландию на остров Остворне (Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 199). (обратно) 260
Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 199—200. М. Черепанов, будто дополняя сведения Р. Мустафина, пишет: «826-й батальон в 1944 г. тоже поднял восстание и пытался перейти на сторону французских(? — И.Г.) партизан» (Черепанов М.В. В кривом зеркале справедливости // Татарстан. 1991. № 7. С. 41). Но и об этом сведений в источниках я не нашел. Но в отечественной публицистике зато удалось обнаружить еще одно любопытное замечание относительно этого батальона. Г. Кашшаф в своей книге сослался на дневник немецкого офицера Вальтера Хайзена, в котором сообщалось о полном разоружении остатков 826-го батальона из-за его ненадежности 6 сентября 1944 г. (Кашшаф Г. По завещанию Мусы Джалиля. С. 184). (обратно) 266
Tessin, G., Bd. l3, S. 34. (обратно) 267
BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 88. (обратно) 268
BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 92. (обратно) 269
Ibid., RH 53—23/42, Bl. 166—167. (обратно) 270
Ibid., Bl. 158, 228. (обратно) 271
Ibid., Bl. 267. (обратно) 272
Ibid., RH 53—23/43, Bl. 22. (обратно) 273
Die geheimen Tagesberichte der deutschen Wehrmachtführung im Zweiten Weltkrieg 1939—1945. Bd.8: l. September 1943 — 30. November 1943. Osnabrück, 1988. S. 233, 248. (обратно) 274
BA-MA, RH 53—23/43, Bl. 75. (обратно) 275
С. Чуев приводит этот факт, допуская при этом курьезную неточность: современный писатель и журналист Рафаэль Мустафин назван им «бывшим военнослужащим» (Чуев С. Проклятые солдаты. М., 2004. С. 505). (обратно) 276
Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 196—199. Несколько иначе интерпретирует это событие М. Черепанов: «В июне 1943 г. под Станиславом 827-й батальон предпринял попытку восстания», в результате чего, по мнению автора, к партизанам удалось уйти половине батальона (Черепанов М.В. Две жизни капитана Утяшева. С. 51). (обратно) 277
Ibid., Bl. 105—106. Материал этот частично опубликован P.A. Мустафиным (Мустафин Р. Под грифом «совершенно секретно». Новые документы из немецких военных архивов // Республика Татарстан. 3 февраля 1996 г.) Правда, в статье имеются некоторые неточности: 827-й батальон на 20 октября 1943 г. представлен как «прибывший на Западную Украину». Однако, как показывают документы, в это время батальон уже был передислоцирован во Францию. Что касается двух татарских офицеров и 115 легионеров, о которых упоминается в документе, Р. Мустафин однозначно считает, что они перебежали к партизанам, тогда как в документе речь идет о тех легионерах, которые еще не прибыли к месту расположения в Ланьон и только часть из них убежала по дороге. (обратно) 279
BA-Potsdam, R 6/165, Bl. 128—131, ниже приводятся данные из этого отчета без дополнительных ссылок. Добавлю, что P.A. Мустафин в одной из своих публикаций приводит такую цитату, ссылаясь на указанный документ: «Эти люди (военнопленные) сами по себе полностью находятся под влиянием враждебной пропаганды и абсолютно лишены противоположного воздействия. И как раз поэтому они представляют большую опасность для татарской будущности» (Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. Документы и комментарии // Гасырлар авазы — Эхо веков. Май 1995. С. 146). Однако соответствующего этому переводу текста нет в оригинале документа. Ту же цитату, но уже датированную мартом—апрелем 1943 г. и отнесенную к инспекционной поездке Унглаубе в лагерь Седльце (шталаг-366), Р. Мустафин приводит в одной из своих книг, причем вместо слово «враждебной» употреблено слово «польской» (Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 149). (обратно) 294
Tessin, G., Bd. 13, S. 35. (обратно) 295
Карчевский Ю.В., Легикин Н.И. Указ. соч. С. 128. (обратно) 296
BA-Potsdam, Film 56636, А 196; отрывки из документа опубликованы Р.А. Мустафиным (Гасырлар авазы — Эхо веков. Май 1995. С. 142—143). (обратно) 304
Tessin, G., Bd. 11. Osnabrück, 1975. S. 398. (обратно) 305
Ibid., Bd. 13, S. 38. (обратно) 306
BA-MA , RH 53—23/51, Bl. 100. (обратно) 307
Ibid., RH 53—23/44, Bl. 136. (обратно) 308
Tessin, G. Bd. 13, S. 39. (обратно) 309
Ibid., S. 40—42. (обратно) 310
Автор рукописи «Волго-татарский легион», современник событий, правда, также называет 832—834-й батальоны в качестве созданных (Wolgatatarische Legion. S. 1). (обратно) 311
Ibid., Bd. 14, S. 198. (обратно) 312
BA-Potsdam, Film 13747, А 578, 582. (обратно) 313
BA-MA, RH 19 V/7, Bl. 221. (обратно) 314
Ibid., RH 19 V/5, Bl. 21; Более подробно об этом батальоне см.: Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43. S. 170—183. (обратно) 315
BA-MA, RH 19V/5, Bl. 51. (обратно) 316
Ibid., Bl. 23; см. об этом батальоне подробнее: Hoffmann, J. Kaukasien 1942/43. S. 161—163. (обратно) 317
BA-Potsdam, NS 31/31, Bl. 47. (обратно) 318
Из беседы с бывшим членом Союза борьбы тюрко-татар Идель-Урала Гарифом Султаном (6 декабря 1994 г.) удалось установить, что в Волго-татарском легионе действительно были и представители других национальностей, в том числе, например, и несколько евреев, которых легионеры выдавали за татар, тем самым спасая их от неминуемой смерти. Это подтверждается и конкретными фактами, приведенными в газетной публикации Ровеля Кашапова: в 825-м батальоне под фамилией Каримов служил солист Киевской филармонии Борис Попов, а также скрипач Розенштейн из Ленинграда, носивший фамилию Хабибуллин (Кашапов Р. Джалиля предали, а евреев не выдали // Восточный экспресс. № 41 (100). 20—26 декабря 2002 г.) (обратно) 319
BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 20, 23. (обратно) 320
Ibid., NS 31/55, Bl. 41. (обратно) 321
Достоверных сведений о личности генерала Хасана Салихова не так уж много. Он упоминается, например, в нескольких интервью проживавшего после войны в Германии Минхаджа Исмагила, которые отличаются сумбуром и курьезными неточностями (см., например: Филиппов А. Сагыш // Ажаган. № 2. 1992. 41—45 б.; Татарга мин нэрсэ телэр идем? // Мирас. № 11—12. 1994. 181 б.). Из этих интервью следует, что после окончания войны X. Салихов, которого татары называли Хасан Мирходжа-Арали, проживал в Турции и принимал активное участие в политической и культурной жизни татарской эмиграции. В новейшей газетной публикации Ровеля Кашапова содержится больше сведений. Согласно этим данным, генерала на самом деле звали Маркез Бикмуллович Салихов. Родился он в 1894 г. в деревне Тавлино Нурлатского района. Военную службу начал еще до революции, в царской армии. Затем даже был у Колчака, и впоследствии перешел на сторону Красной армии. Перед войной проживал в Уфе. В первые дни войны командовал 60-й стрелковой дивизией Южного фронта. Когда его подразделение отступило, как и многие другие военачальники, Салихов был предан суду и осужден на 10 лет лишения свободы «с отбытием срока наказания после войны». Он стал командиром 980-го стрелкового полка 275-й стрелковой дивизии Южного фронта. 14 августа 1941 г. в районе Киева был контужен и пленен. Военной коллегией Верховного суда СССР заочно был приговорен к расстрелу. Понимая безвыходность своего положения, генерал Салихов перешел на сторону немцев. Вначале работал в разведшколе в Варшаве, в 1943 г. стал начальником отдела разведшколы под Кенигсбергом. Как сообщает автор статьи, в 1944 г. генералу было предложено возглавить политическое руководство комитета «Идель-Урал», но он отказался. Советской контрразведке впоследствии он был известен под разными именами: Осман Булатович Османов, Ислам Каримович Зелимханов, Ослан Абдуллович Абдуллов, Керим Исламович Керимов. (Кашапов Р. Джалиля предали, а евреев не выдали // Восточный экспресс. № 41 (100). 20—26 декабря 2002 г.) (обратно) 322
Ibid., Stammkarten Allgemeines Heeresamt-АНА. Эта картотека в архиве не имеет ни сигнатур, ни нумерации листов. См. также: BA-MA, RH 52—23/41, Bl. 163. (обратно) 326
BA-MA, R 2/1422, Bl. 23. (обратно) 327
Ibid., RH 53—23/42, Bl. 40. (обратно) 328
BA-Potsdam, NS 31/55, Bl. 8—10. (обратно) 329
В воспоминаниях Хайнца Унглаубе отмечается, что татарские рабочие батальоны полковника Боллера, численностью более 10 000 человек, были очень слабо вооружены. Во время наступления Красной армии под Краковом они были рассеяны и почти все оказались в плену, теперь уже советском (Unglaube, H. Errinnerungen S. 36). (обратно) 330
BA-MA, RH 53—23/51, Bl. 100. (обратно) 331
Ibid., RH 53—23/44, Bl. 72. (обратно) 332
Ibid., R 2/2728, Bl. 13, 15, 17. (обратно) 333
Wolgatatarische Legion, S. 1. (обратно) 334
Цит. по кн.: Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. С. 320—321. (обратно) 335
von zur Mühlen, P., S. 139—140. (обратно) 336
Dallin, A., S. 611—613. (обратно) 337
Cwiklinski, S. Die Panturkismus-Politik der SS: Angehörige sowjetischer Turkvölker als Objekte und Subjekte der SS-Politik, in: Fremdeinsätze. Afrikaner und Asiaten in europäischen Kriegen, 1914—1945. Hrsg. Gerhard Höpp und Brigitte Reinwald. Berlin, 2000. S. 150. (обратно) 338
См. об этом подробнее: von zur Mühlen, P. S. 143—147. Причем термин «революционизация» был далеко не нов в лексиконе немецких военных и политиков. Он использовался именно в том же смысле и во время Первой мировой войны, когда мусульманские военнопленные из армий стран Антанты концентрировались в специальных лагерях на территории Германии и Австро-Венгрии. Предполагалось, что эти военнопленные через пропагандистские мероприятия будут «революционизированы», станут надежным военным союзником Германии и основой для создания будущих армий колониальных народов (см. об этом подробнее: Kahleyss, Margot. Muslime in Brandendurg — Kriegsgefangene im 1. Weltkrieg. Ansichten und Absichten (=Veröffentlichungen des Museum für Völkerkunde. Neue Folge 66). Berlin, 1998). (обратно) 339
Cleinow, Georg; Olzscha, Reiner. Turkestan — die politisch-historischen und wirtschaftlichen Probleme Zentralasiens. Leipzig, 1942. (обратно) 341
Факты биографии Р. Ольши см.: Bundesarchiv (Abteilungen Berlin-Zehlendorf)Cnanee — BA-Zehlendorf), Personalakten Olzscha. О его смерти и составленной в плену рукописи, которая, судя по всему, в настоящее время хранится в архиве ФСБ под актовым номером 17680, см.: BStU-Zentralarchiv, RHE 63/88-SU, Bd.2, Bl. 5. Несколько иные сведения о судьбе Ольши дает В.П. Ямпольский. По его данным, Р. Ольша был приговорен к высшей мере наказания 16 марта 1946 г. военным трибуналом Группы советских оккупационных войск в Германии. В.П. Ямпольский опубликовал также протокол допроса Р. Ольши от 27 ноября 1945 г. («Мусульманская плаха» для России // Военно-исторический журнал. 1996. № 5. С. 27—31). Не совсем понятно, почему Р. Ольша в одной из статей Р. Мустафина назван «одним из высших чинов СС», ибо его чин «гауптштурмфюрер» соответствовал чину капитана в вермахте. (Мустафин P.A. Что же двигало Джалилем? // Татарстан. № 12. 1993. С. 74.) Можно согласиться с тем, что фигура Ольши в работе СС именно с тюркскими народами была действительно самой крупной, но понятно, что в целом деятельность СС этим не ограничивалась. В книге Ю. Карчевского и Н. Лешкина представлено, что Р. Ольша как «матерый разведчик» уже с 1942 г. принимал участие в создании Восточных легионов (Карчевский Ю.В., Лешкин H.H. Указ. соч. С. 43, 65—67). Такое представление документально не подтверждается, а Р. Ольша вплоть до августа 1943 г. вообще находился в СС на санитарной, а затем на хозяйственной (комендантской) должности и, судя по всему, к восточным народам никакого отношения не имел. Сомнительно также то, что Ольша имел прямое отношение к расследованию по делу группы Мусы Джалиля. Только с общим поворотом руководства СС в отношении нерусских народов в 1943 г. к этой работе и был привлечен Р. Ольша. (обратно) 342
von zur Mühlen, P. S. 141. (обратно) 343
BA-Potsdam, NS 31/42, Bl. 8—9. (обратно) 344
BA-Potsdam, NS 31/43, Bl. 30. (обратно) 345
Ibid., NS 31/42, Bl. 4—5. (обратно) 346
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 16. (обратно) 347
На допросе 27 ноября 1945 г. арестованный Р. Ольша, однако, назвал датой основания «Рабочего объединения Туркестан» сентябрь 1943 г. Возможно, он имел в виду начало подготовительной работы по организации «объединения» («Мусульманская плаха» для России. С. 31). (обратно) 348
von zur Mühlen, P. S. 140—141. См. также: Брентьес Б. Использование востоковедов фашистскими шпионскими службами // Вопросы истории. 1986. № 2. С. 171—173. «Рабочее объединение Туркестан» интерпретируется в некоторых исследованиях как «высшая разведывательная школа, прикрытая вывеской «научно-исследовательского института», что вряд ли далеко от истины («Мусульманская плаха» для России. С. 31; Романов А. Аллах «чернорубашечников» // Наука и религия. 1964. № 5. С. 32). (обратно) 349
Ibid., Bl. 16. О боснийских соединениях войск СС см.: Романько О.В. Указ. соч. С. 55, 114—122. (обратно) 353
Ibid., NS 31/44, Bl. 9—12. А. Фаталибейли-Дудангинский являлся одним из лидеров азербайджанского национального представительства при Восточном министерстве, а в послевоенные годы — важной фигурой антикоммунистической, антисоветской эмиграции в Западной Европе. Был убит в 1954 г. в Мюнхене, как предполагается, советским агентом. В одной из недавних публикаций его имя, к сожалению, искажено до неузнаваемости — он назван майором Руданчинским и к тому же «представителем Русской Освободительной армии» (Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. Документы и комментарии // Гасырлар авазы — Эхо веков. Май 1995. С. 140, 142). См. о нем подробнее: von zur Mühlen, P. S. 111—116, 231—232). (обратно) 354
BA-Potsdam, NS 31/27, Bl. 3. (обратно) 355
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 19—20. (обратно) 356
См. все подробности о А. Майер-Мадере и его судьбе, о первых шагах СС по созданию тюркского соединения: von zur Mühlen, P. S. 148—150, Cwiklinski, S. Die Panturkismus-Politik der SS. S. 156—161. См. также: Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 14—15, 32; Романько О.В. Указ. соч. С. 161—169. (обратно) 357
Dallin, A. S. 615. На допросе в ноябре 1945 г. арестованный Р. Ольша прямо заявил, что А. Майер-Мадер был отстранен от командования полком и убит по приказу представителя Главного управления СС Херрманна. После этого была осуществлена расправа и над другими лицами, близкими к Майер-Мадеру («Мусульманская плаха» для России. С. 28). X. фон Херварт также прямо писал, что Майер-Мадер был застрелен по указанию руководства СС, а его подчиненным было объявлено, что он погиб, попав в партизанскую засаду — von Herwarth, H. Zwischen Hitler und Stalin. Erlebte Zeitgeschichte 1931 bis 1945. Frankfurt/Main-Berlin-Wien, 1982. S. 257—258). (обратно) 358
BA-Koblenz, NS 19/2839, без указания листа. (обратно) 359[/cut] Qui quaerit, reperit
BA-Potsdam, NS 31/57, Bl. 49; Klietmann, Kurt-Gerhard Die Waffen-SS. Eine Dokumentation. Osnabrück, 1965. S. 382. (обратно) 372
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 111. (обратно) 373
Ibid., Bl. 136. (обратно) 374
Личный архив Ровеля Кашапова. (обратно) 375
Ibid., NS 31/56, Bl. 9. (обратно) 376
BA-Koblenz, NS—19/3537, без указания листа. (обратно) 377
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 160. (обратно) 378
Ibid., Bl. 177. (обратно) 379
BA-Potsdam, Film 2419, А 2696262. Этот пропуск гласил: «Господин Абдул Гани Осман из Татарского посредничества в Берлине получает право проводить поиски во всех лагерях восточных рабочих и предприятиях на территории рейха и оккупированных территориях с целью вербовки находящихся там восточных рабочих в войска СС». (обратно) 380
Ibid., NS 31/45, Bl. 18. (обратно) 381
Ibid.,NS 31/56, Bl. 24. (обратно) 382
BA-Potsdam, NS 31/26, Bl. 162; NS 31/40, Bl. 64, 69; Film 2418, А 2695218. Здесь и далее фамилии некоторых лиц я не буду упоминать из этических соображений. Упоминаться будут лишь те фамилии, которые уже встречались в исследованиях и публицистике, а также в случаях, если их идентификация с конкретными людьми невозможна или затруднена. (обратно) 383
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 203. (обратно) 384
Ibid., Bl. 216. Личные дела указанных офицеров СС (за исключением Бари Ф.) сохранились в Федеральном архиве Берлин-Целендорф. Ранее фонды этого архива находились под американской юрисдикцией, в нем отложились миллионы персональных дел лиц, в той или иной мере связанных с национал-социалистической партией и гитлеровским режимом. Тогда он назывался Berlin Document Center — BDC. В 1994 г., материалы архива были переданы германской стороне и перешли в ведение Федерального архива ФРГ. О Ш. Нигмати также см.: Нигмати Ш. О Мусе Джалиле // Татарстан. 1993. № 12. С. 72—76; Мустафин P.A. Что же двигало Джалилем? // Татарстан № 12. 1993. С. 72—76. В книге Ю. Карчевского и Н. Лешкина Ахун Тагиров назван оберштурмфюрером СС уже в августе 1943 г., что, конечно, абсолютно неточно (Карчевский Ю.В., Лешкин Н.И. Указ. соч. С. 109). (обратно) 385
BA-Potsdam, Film 2419, А 2695847. (обратно) 386
Ibid., NS 31/44, Bl. 234. (обратно) 387
BA-Potsdam, NS 31/31, Bl. 37. (обратно) 388
Об этом см. подробнее: BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 224, 258; von zur Mühlen, P. S. 155—157. В статье С. Цвиклински рассмотрены возможные мотивы перехода Г. Алимова и его сторонников к партизанам (Cwiklinski, S. Die Panturkismus-Politik der SS, S. 160). См. также: Романько O.B. Указ. соч. С. 221. В книге С. Дробязко Г. Алимов неточно назван Азимовым (Дробязко С.И. Восточные легионы и казачьи части в вермахте. С. 15). В новейшей монографии С. Дробязко фамилия правильно передана как Алимов (Дробязко С.И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германского вермахта. 1941—1945. М., 2004. С. 286—287). Случай с Алимовым внимательно изучался немецким руководством — в одном из сохранившихся документов сделана попытка рассмотреть причины его перехода на сторону партизан (Садыкова Б. История Туркестанского легиона в документах. Алматы, 2002. С. 174—175. Здесь же опубликован текст отчета штандартенфюрера Харуна эль-Рашида по поводу «дезертирства» Алимова (С. 179—191). (обратно) 389
Садыкова Б. История Туркестанского легиона в документах. С. 188. (обратно) 391
BA-Potsdam, NS 31/42, Bl. 81. (обратно) 392
Идентификация этого географического названия оказалась для меня затруднительной: возможно, это населенный пункт в Словакии? Или же, может быть, это город Зеница в Югославии? (обратно) 393
Об этом упоминается в исследовании С. Цвиклински: Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 69. (обратно) 394
Первое предложение приводится здесь полностью не только для того, чтобы оценивать литературный стиль Гайсы К., который сохранен без изменений, но и чтобы заметить, как он «усвоил» немецкие стереотипы в отношении татар, их черт характера и исторических традиций. (обратно) 397
Klietmann, K.-G. Die Waffen-SS. S. 382. Г. Тессин также не сообщает о ВТБС ничего конкретного: «Восточнотюркское боевое соединение СС создано в феврале 1945 г. с запланированным разделением: боевая группа СС "Идель-Урал", боевая группа СС "Туркестан", боевая группа СС "Крым"». Других сведений автор не приводит (Tessin, G. Verbände und Truppen der deutschen Wehrmacht und Waffen-SS im Zweiten Weltkrieg. 1939—1945. Bd. 14: Die Namensverbände; Landstreitkräfte (Fliegende Verbände); Flakeinsatz im Reich 1943—1945. Osnabrück, 1980. S. 198). (обратно) 400
BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd. 2, Bl. 92—93, 99; BA-Potsdam, Film 2419, A 2695817, A 2696757. (обратно) 401
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 298. (обратно) 402
BA-Potsdam, NS 31/44, Bl. 298, Film 2419, А 2696724, А 2696726. (обратно) 403
Akten zur deutschen auswärtigen Politik (ADAP), 1918—1945. Serie D: 1937—1941, Bd. XIII: Die Kriegsjahre, 23Juni bis 14.September 1941. Göttingen, 1970. S. 324. (обратно) 416
PA AA, Ust.S.Panturan, N 311699—311700. (обратно) 417
Ibid., Pol. XIII, Allgemeine Akten, Bd.12, N 199756. (обратно) 418
PA AA, Ust.S.Panturan, N 199757—199758. (обратно) 419
Ibid., N 199759—199760. (обратно) 420
PA AA, UstS.Panturan, N 311734—311735. (обратно) 421
PA AA, Pol. XIII, Bd.5, R 105169, N 255022—255028. (обратно) 423
ADAP, 1918—1945. Serie E: 1941—1945, Bd. I: Die Kriegsjahre, 12.Dezember 1941 bis 28.Februar 1942. Göttingen, 1969. S. 208—210. (обратно) 424
Наиболее подробно «Адлониада» описана в исследованиях: Dallin, A., S. 145—146; von zur Mühlen, P. S. 71—73. (обратно) 425
Der Prozeß gegen die Hauptkriegverbrecher vor dem Internationalen Militärgerichtshof. Nürnberg 1949, Bd. XXVII, Dokument 1520—PS. S. 289—290. (обратно) 426
IfZ (München), PS—1520. (обратно) 427
BA-Potsdam, R 58/225, Bl. 20. (обратно) 428
Подробнее о Восточном министерстве см.: Bollmus, Reinhard. Das Amt Rosenberg und seine Gegner. Stuttgart, 1970; Bräutigam, O. Überblick über die besetzten Ostgebiete während des 2. Weltkrieges (Studien des Instituts fur Besatzungsfragen in Tübingen zu den deutschen Besetzungen im 2.Weltkrieg, Nr. 3). Tübingen, 1954. S. 7—8, 22a—33; Dallin. A. S. 95—100; Grossmann, Gerhard Otto. Die deutsche Besatzungsgesetzgebung während des 2. Weltkrieges. (Studien des Instituts fur Besatzungsfragen in Tübingen zu den deutschen Besetzungen im 2. Weltkrieg, Nr. 14). Tübingen, 1958. S. 22—23, 54; Reitlinger, G. S. 150—169. (обратно) 429
von zur Mühlen, P. S. 76. (обратно) 430
О Г. фон Менде см.: Гилязов И. Кто же он, профессор фон Менде? // Татарстан. 1996. № 7. С. 52—61. В книге Ю. Карчевского и Н. Лешкина утверждается, что «рейхсминистр Розенберг образовал у себя «специальный "Отдел планирования национальной политики на Востоке", руководство которым возложил на эсэсовца фон Менде» (Карчевский Ю., Лешкин Н. Указ. соч. С. 42). Во-первых, подразделения с таким названием в Восточном министерстве не было; во-вторых, фон Менде с начала войны являлся не эсэсовцем, а официальным сотрудником Восточного министерства, и лишь впоследствии, скорее с 1944 г., выполнял отдельные консультативные поручения Главного управления СС, но уж во всяком случае фон Менде не был никогда группенфюрером СС (чин, соответствовавший генерал-лейтенанту в вермахте!), о чем пишут Ю. Карчевский и Н. Лешкин (Указ. соч. С. 55). (обратно) 431
von Mende, G. Der nationale Kampf der Rußlandtürken. Ein Beitrag zur nationalen Frage in der Sowjetunion. Berlin, 1936. (обратно) 432
Dallin, A. S. 278. (обратно) 433
По-немецки эти учреждения вначале именовались Mittelstelle, что действительно можно перевести как «посредничество». Однако позднее, уже в 1943 г., эти учреждения стали именовать Leitstelle, что скорее переводится как «руководящее учреждение», «руководящий орган» (это было сделано, по-видимому, для придания посредничествам большей весомости и авторитета). Для удобства и в том и другом случае ниже будет употребляться термин «посредничество». Не следует путать посредничества с национальными комитетами, которые были созданы именно под их крылом. Такая путаница, к сожалению, имеет место в нашей публицистической литературе (например: Мустафин Р. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. С. 145; Забиров И. Джалиль и джалильцы. С. 57). (обратно) 434
von zur Mühlen, P. S. 78. (обратно) 435
BStU-Zentralarchiv, AB 1494, Bl. 7; von zur Mühlen, P. S. 78—79. (обратно) 436
Idel-Ural, № 10—11 (67/68), 19.03.1944. В одном из документов, составленных в августе 1968 г. Министерством госбезопасности ГДР, упоминалось, что Татарское посредничество в августе 1944 г. располагалось в Берлине по адресу: Хорнштрассе, 19, в декабре 1944 — январе 1945 г. — Нойенбургерштрассе, 14, а с февраля 1945 г. — Людендорфштрассе, 60 ( личный архив Ровеля Кашапова). (обратно) 438
См., например: Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 133. (обратно) 439
Sultan G. Heinz Unglaube, in: Deutsch-tatarisches Nachrichtenblatt — Germanca-tatarca belesmэ, Nr 14, 1944. S. 19. (обратно) 441
Здесь и далее некоторые конкретные факты из биографии Хайнца Унглаубе даны на основании моей беседы с ним 21—22 июня 1994 г. в г. Лауэнбурге. Кроме того, в данной книге используются и некоторые материалы из неопубликованных и недатированных воспоминаний Хайнца Унглаубе, которые он диктовал своим сотрудникам в последние годы жизни. Воспоминания эти отличаются определенным сумбуром и содержат немало рассуждений общего плана, но многие факты и детали из них представляются очень важными. Текст воспоминаний был любезно предоставлен мне С. Цвиклински. Ниже, в сносках, они будут упоминаться как: Unglaube, H. Erinnerungen. (обратно) 442
X. Унглаубе много общался с татарами в годы войны и испытывал к ним определенную симпатию, но знания о татарах и народах Поволжья и Приуралья у него так и остались очень поверхностными. Свидетельство тому — следующий отрывок из его воспоминаний: «Поволжские татары в районе Казани являлись наибольшей народностью среди всех угро-финских народов... Все они являются остатками монгольского нашествия в Европу, которые в северной части России перешли к оседлому образу жизни» (Unglaube, H. Erinnerungen. S. 33). (обратно) 443
Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 43. (обратно) 444
Интересно отметить, что, по словам X. Унглаубе, посредничества в составе Восточного министерства почти не поддерживали контактов друг с другом. X. Унглаубе объяснял это тем, что «каждое посредничество работало на себя и имело свой метод работы, зависевший от личностей, занятых в них. Я не имею никакого представления, как, собственно, работали кавказские или другие посредничества» (Unglaube, H. Erinnerungen. S. 16). Замечание, на мой взгляд, весьма симптоматичное — оно в определенной степени характеризует общую атмосферу Восточного министерства. (обратно) 445
BA-Potsdam, NS 31/26, Bl. 193. (обратно) 446
Ibid., Bl. 195, 200—216. (обратно) 447
Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 68; Camphausen, G. Die wissenschaftliche historische Rußlandforschung im Dritten Reich 1933—1945. Frankfurt/Main, 1990. S. 242, 360. (обратно) 448
Эти дома отдыха были открыты для легионеров, находящихся в отпуске или же выздоравливающих после ранений. В Цемпине (остров Узедом) дом отдыха был открыт в июне 1942 г., в Даргибеле (под городом Анклам в Померании) — летом 1943 г. Позднее был создан и дом отдыха в Дрездене-Рошвице (Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 53). По мнению X. Унглаубе, дома отдыха играли исключительно важную роль в воспитательной работе среди легионеров, являясь «культурным центром татарского движения» (Unglaube, H. Erinnerungen. S. 4). (обратно) 449
Неточным является мнение, высказанное Ю. Карчевским и Н. Лешкиным о том, что Татарское посредничество, не оправдав ожиданий гитлеровцев, в итоге было переименовано в «Союз борьбы против большевизма» (Карчевский Ю.В., Лешкин H.H. Указ. соч. С. 125). Обе эти структуры продолжали существовать до конца войны. (обратно) 450
von zur Mühlen, P. S. 93. (обратно) 451
Ibid., S. 92—93. (обратно) 452
von zur Mühlen, P. S. 86. (обратно) 453
von zur Mühlen, P. S. 88. По сведениям П. фон цур Мюлена, Туркестанский комитет делился на 9 «министерств» и состоял в общей сложности из 21 человека. По мнению О.В. Романько, Туркестанский комитет был создан именно в августе 1942 г. Его президентом стал Вели Каюм-хан, генеральным секретарем — Карими, позднее — Канатбай. В состав президиума входило 4 казаха, 3 туркмена, 3 узбека, 2 киргиза и 2 таджика. В комитете было также 12 отраслевых отделов. (Романько О.В. Указ. соч. С. 67—68). Мнение О.В. Романько, что комитеты «со временем в качестве правительств должны были переехать на освобожденные немецкими войсками территории их государств», представляется неточным. (обратно) 454
Такому возвышению, фактическому «культу личности», Каюм-хана среди туркестанцев в немалой степени способствовала и поддержка немецких инстанций. В одном из документов Главного управления СС от 26 января 1945 г. это положение описано так: «Весь германский аппарат власти был предоставлен в распоряжение Каюм-хана с целью укрепления его позиций. Каюм получил полную свободу действий и пользовался доверием. По его желанию неугодные ему люди отстранялись от работы» (BA-Potsdam, NS 31/30, Bl. 142). (обратно) 455
BA-Potsdam, NS 31/30, Bl. 143. (обратно) 456
Ibid., NS 31/43, Bl. 29. (обратно) 457
von zur Mühlen, P. S. 111—112. (обратно) 458
BA-Potsdam, NS 31/35, Bl. 66. (обратно) 459
Ibid., NS 31/38, Bl. 3—5. (обратно) 460
А. Темир, например, преподавал татарский язык в Берлинском университете в зимнем семестре 1941/1942 г. и читал курсы: «Введение в татарский язык», «Татарская грамматика» и «Чтение татарских текстов на латинском и русском шрифтах» общим объемом 10 учебных часов в неделю. Через год, в зимний семестр 1942/1943 г., в университетских планах он упоминается лишь как преподаватель, который не имел нагрузки. Но уже в зимнем семестре 1943/1944 г. он вновь вел курсы «Введение в татарский язык» (4 часа) и «Татарский язык для продвинувшихся студентов» (3 часа в неделю). После отъезда А. Темира в Турцию с весны 1944 г. его заменил доктор Н. Поппе. (Friedrich-Wilhelm-Universität zu Berlin. Personal- und Vorlesunsverzeichnis. Wintersemester 1941/1942. Berlin, 1941. S. 239; Trimester, 1941. S. 234; Sommersemester, 1942. S. 112; Wintersemester 1942/1943. S. 47; Wintersemester 1943/1944. S. 120). (обратно) 461
BA-Zehlendorf, Personalakten Abdul Raschid Malak (без указания листов). (обратно) 462
Мустафин P.A. По следам оборванной песни. С. 131—133. (обратно) 463
Карчевский Ю.В., Лешкин Н.И. Указ. соч. С. 52—54. (обратно) 464
О Т. Давлетшине см.: Давлетшин Т. Автобиография // Татарстан. 1991. № 11. С. 65—70; Сэхапов Э. Мюнхен институты профессоры // Йортэ безне язмышлар. Казан, 1992. 173—181 б. (обратно) 465
von zur Mühlen, P. S. 97. Эта история несколько иначе интерпретируется Ю. Карчевским и Н. Лешкиным. По их мнению, Унглаубе изначально имел директиву вообще не создавать отдельное татарское представительство, а придать его ранее созданному Туркестанскому комитету на правах отдела. Это вызвало бурную реакцию протеста со стороны татарских и башкирских националистов, и после жарких споров они предложили компромиссное решение: 1. Принять линию на объединение Туркестанского комитета с башкирами и татарами при условии замены Вели Каюм-хана Заки Валидовым на посту президента. 2. Сформировать единый мусульманский легион. Но это решение идель-уральцев не нашло понимания у туркестанцев. И тогда Ахмет Темир с подачи Заки Валиди начал искать поддержки у казахов, возглавляемых Карисом Канатбаем и стремившихся устранить Каюм-хана. Такие политические игры рассердили ответственных немецких чиновников — из Германии был вначале выдворен Ахмед-Заки Валиди, а затем и Ахмет Темир. См.: Карчевский Ю., Легикин Н. Указ. соч. С. 55—60. Документальных данных, подтверждающих или опровергающих подобную интерпретацию, обнаружить не удалось. (обратно) 466
Об этом сообщала П. фон цур Мюлену вдова профессора фон Менде — Каролин фон Менде — в письме от 10 декабря 1971 г., называя А. Темира «непростым, своенравным и легко ранимым человеком», которого все очень любили, но с которым в роли руководителя, вероятно, было бы гораздо больше сложностей, чем с Шафи Алмасом. Копия этого письма была любезно предоставлена мне доктором П. фон цур Мюленом. В воспоминаниях X. Унглаубе также отмечалось, что Темир был «закрытым человеком, и между нами не было чисто человеческого контакта. Он был вежлив и предупредителен и делал вид, что я являюсь в посредничестве самым важным человеком, но на самом деле он не находил нужным обсуждать со мной проблемы» (Unglaube, H. Erinnerungen. S. 11). (обратно) 467
BA-Potsdam, R 6/66, Bl. 123—126. (обратно) 468
К сожалению, почти нет достоверных биографических сведений о Шафи Алмасе (во всяком случае, ни в историографии, ни в архивных документах отыскать их не удалось). В исторической литературе и публицистике, в которой он часто упоминается, ничего подробно о его жизни не сообщается. Можно сослаться только на книгу Ю. Карчевского и Н. Лешкина: Карчевский Ю., Лешкин Н. Указ соч. С. 46—47; на публикацию Р. Мустафина, уже цитированную выше: Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии. С. 146 и газетную статью Г. Гилязова: Гыйлэжев Гадел. Шэфи Алмаз: кем син? // Ватаным Татарстан. 27 март 1996 ел. В статье Г. Гилязова содержится непонятное противоречие: в начале статьи в качестве настоящей фамилии Шафи Алмаса названа фамилия Гайнуллин, но затем в тексте он неоднократно назван Галиуллиным. Возможно, это просто редакторская недоработка. Показательно, что в книге Б. Садыковой Шафи Алмас назван азербайджанцем (Садыкова Б. История туркестанского легиона в документах. Алматы, 2002. С. 62). А вот по мнению С. Чуева, Шафи Алмас претендовал на роль руководителя Туркестанского национального комитета (источник подобного утверждения неизвестен). С. Чуев пошел еще дальше, отметив, что Шафи Алмас после войны был задержан органами госбезопасности и расстрелян по приговору военного трибунала. (Чуев С. Проклятые солдаты. М., 2004. С. 495, 509). Хотя Шафи Алмас, как известно, после войны вполне благополучно проживал в Турции, где и скончался в 1954 г. Всё это — очевидные свидетельства отсутствия достаточной информации об этой личности. (обратно) 469
РА АА, Pol. XIII, Bd. l4, R 105182, N 218941. (обратно) 470
Cwiklinski, Sebastian. Wolgatataren in Deutschland. S. 40. (обратно) 471
von zur Mühlen, R S.98. (обратно) 472
BA-Potsdam, NS 31/31, Bl. 26. (обратно) 473
BA-Potsdam, Film 2419, А 2696277. (обратно) 474
Садыкова Б. История туркестанского легиона в документах. Алматы, 2002. С. 133. (обратно) 475
По поводу датировки этого документа я согласен с мнением С. Цвиклински: Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 55. (обратно) 481[/cut] Qui quaerit, reperit
Дата: Среда, 05 Октября 2011, 16.00.22 | Сообщение # 36
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Примечания:
[cut]BA-Potsdam, NS 31/28, Bl. 1. Некоторые дополнительные сведения о названных членах комитета (из интервью с Тарифом Султаном 6 декабря 1994 г.): С. Файзуллин (Файзи) — после войны работал в татарской редакции «Голоса Америки», в 1952—1953 гг. — в геологоразведке, преподавал в Бостонском университете. Впоследствии работал в Министерстве торговли США. Умер в 80-е гг.; Гариф Султан — после войны активно занимался политической деятельностью и публицистикой, долгие годы работал руководителем Татаро-башкирской редакции радио «Свобода». В настоящее время проживает в Мюнхене. Кашапов — на курултае в Грайфсвальде был избран руководителем военного отдела Союза борьбы, после войны вернулся в СССР, был арестован и осужден (вероятно, именно его судьба отражена в одной из отечественных публикаций, где Кашапов представлен под именем Махмута Байгужина или Кашаева, являвшегося будто бы заместителем руководителя военного отдела Союза борьбы. См.: Амири Г. Дело Махмута Байгужина // Рассказы о чекистах. Уфа, 1977. С. 195—208). Габдулла Вафин (Вафалы) — преподавал в школе пропагандистов Русской Освободительной армии в Дабендорфе, затем ушел от Власова в «Союз борьбы тюрко-татар». После войны проживал в США. Иван Скобелев — был захвачен наступающими отрядами Красной армии в доме отдыха Волго-татарского легиона в Даргибеле и осужден на длительный срок заключения, а не был расстрелян, как неверно утверждает С. Чуев (Чуев С. Проклятые солдаты. М., 2004. С. 509). Впоследствии написал воспоминания, которые были частично опубликованы в Чебоксарах журналистом B. Алексиным: Скобелев И. Чуваши и татары в логове фашистов // Республика. № 23—27, 31. Июнь—август 2003 г.; Шакир Алкаев — до войны был военным комендантом г. Баку. Предполагалось, что он станет руководителем Волго-татарского легиона, но, как известно, этого не произошло. Несмотря на попытки предстать перед советскими властями как антигитлеровский подпольщик (Алкаев даже сфабриковал ряд протоколов «подпольной антинацистской группы», в которых представал как руководитель этой группы), после войны был арестован. 23 июля 1952 г. военный трибунал Приволжского военного округа осудил его на 25 лет лишения свободы. По указу президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. срок его наказания был снижен до 10 лет. («Мусульманская плаха» для России / Публикация В.П. Ямпольского // Военно-исторический журнал. 1996. № 5. С. 31). После отбытия наказания также не отличался «примерным поведением» и вновь был привлечен к суду уже за уголовное преступление. Галим Айдагулов (Анвар Галим) — после войны работал на радио «Свобода». Публиковался под псевдонимом Муса-бай. Затем переехал в США, где умер в январе 1988 г. (в татарской периодике опубликована часть его воспоминаний: Галим Э. Муса иманлы китте //Идел. 1993. № 2.29—34 б. Некоторые сведения о нем см. также: Бадретдин С. Радиовещание на татарском языке. Моя работа в татаро-башкирской службе радио Свобода // Татарская газета. № 4—5. 10 июля 2001 г.). Габдулла Ишмаев — был арестован советскими властями и приговорен к заключению в лагере. Сабит Гунафин (Кунафин) — после войны проживал в США.
Очень любопытны характеристики, которые даны некоторым из названных лиц в немецких документах: Ольша о Тарифе Султане (21 августа 1944 г.): «Пламенный представитель пантюркистских воззрений, одухотворен предлагаемыми идеями» (BA-Potsdam, Film 2419, А 2696291); Ольша о Кашапове (4 сентября 1944 г.): «Кашапов вследствие своей психологической точки зрения потерял внутренний подход к немецким учреждениям. Особенно резко высказывается в русском вопросе: резко критиковал мысль, что татар хотят представить врагами всего русского. По его мнению, русские никогда врагами татар не были, а наоборот, после подавления большевиков станут их друзьями» (BA-Potsdam, Film 2419, А 2696290). (обратно) 482
Подробная характеристика организационной структуры и задач национальных комитетов дана в книге: von zur Mühlen, P. S. 82—104. Мною во многом использованы эти данные. (обратно) 483
О курултае см.: Гилязов H.A. Курултай в Грайфсвальде: «Мы боремся за единение народов Идель-Урала и за образование свободного национального государства» // Гасырлар авазы — Эхо веков. 2000. №3/4. С. 58—72. Здесь приведены тексты выступления Шафи Алмаса, а также принятых курултаем документов. Материалы курултая в виде брошюры были опубликованы в Берлине в 1944 г.: Idel-Ural Qorьltajь. Berlin 1944. Полный текст этой публикации был любезно предоставлен мне Себастианом Цвиклински, которому я выражаю свою благодарность. Некоторые материалы Грайфсвальдского курултая опубликованы в современной периодике: Мустафин P.A. «Идель-Урал»: взгляд из Германии // Гасырлар авазы — Эхо веков. Май 1995. С. 137—139. Вызывает определенное недоумение, что Р. Мустафин и в этой, и в своих предыдущих публикациях постоянно располагает город Грайфсвальд «невдалеке от Дрездена», хотя он в действительности находится совсем в другом конце Германии, на северо-востоке. Материалы курултая сохранились в Федеральном архиве в Потсдаме (BA-Potsdam, NS 31/31, Вl. 1—8), а также опубликованы в газете Волго-татарского легиона «Идель-Урал» (№ 10—11 (67/68) от 19 марта 1944 г.) Весьма странным представляется утверждение С. Чуева о том, что в марте 1944 г. в Грайфсвальде состоялся конгресс крымских (?) и поволжских татар. Причем на той же странице монографии этого автора отмечается: «Другое "судьбоносное" действо состоялось 3 мая 1944 г.», и речь идет о «курултае народов Идель-Урала». (Чуев С. Проклятые солдаты. М. 2004. С. 496). Никаких сведений об втором «судьбоносном действе» в моем распоряжении нет. Здесь, по моему мнению, имеет место обыкновенная путаница. (обратно) 484
О И. Скобелеве и публикации части его мемуаров см.: Гилязов И.А. Никто не хотел умереть // Республика (Чебоксары). № 43. 29 октября 2003 г. (обратно) 485
Материалы курултая обстоятельно рассмотрены в исследовании: Cwiklinski, S. Wolgatataren in Deutschland. S. 56—63. (обратно) 486
Судя по всему, Национальный фонд действительно был создан: в газете «Идель-Урал» (№ 15 (72) от 15 апреля 1944 г.) были опубликованы правила сбора средств в Фонд. К июню 1944 г. у Фонда уже был свой особый счет в Дойче Банк, которым распоряжался Шафи Алмас (информация газеты «Идель-Урал» № 24 (81) от 17 июня 1944 г.) Реально взносы на этот счет начали поступать к концу лета 1944 г. и в той же газете (№ 42 (99) от 21 октября 1944 г.) уже были опубликованы следующие сведения: от полевой почты 42683 на тот день поступило 998 рейхсмарок, от полевой почты 42935 А — 1244 рейхсмарки, от полевой почты 41286 — 110 рейхсмарок, еще 87 рейхсмарок поступило от «частных лиц». Судьбу собранных средств, к сожалению, выяснить полностью не удалось. Можно только предполагать, что ими вполне мог воспользоваться Шафи Алмас, который уже в начале 1945 г. покинул Германию. (обратно) 487
von zur Mühlen, P. S. 130—131. (обратно) 488
BA-Potsdam, Film 2418, А 2695716. (обратно) 489
BA-Potsdam, NS 31/31, Bl. 26. (обратно) 490
Ibid., Film 2418, А 2696519. (обратно) 491
BA-Koblenz, NS 19/3573, без указания листа. Такие характеристики Вели Каюм-хану были нередки: 15 ноября 1944 г. свое мнение о нем в беседе с Р. Ольшей высказал А. Идриси, который и привез в 1922 г. Каюм-хана для учебы в Германию: «Из всех туркестанцев, которые прибыли в Германию для учебы — он самый бездарный. Он очень ненадежен — живет с тремя женщинами, купил дома в Париже, Карлсбаде и Потсдаме» (BA-Potsdam, Film 2419, А 2696519). (обратно) 492
Назову только некоторые из новейших публикаций: на русском языке: Катусев А.Ф., Оппоков В.Г. Движение, которого не было, или История власовского предательства // Военно-исторический журнал. 1991. № 4. С. 18—28; №7. С. 12—20; № 12. С. 31—41; Катусев А.Ф., Оппоков В.Г. Иуды: Власовцы на службе у фашизма // Военно-исторический журнал. № 6. 1990. С. 68—81; Квицинский Ю.А. Генерал Власов: путь предательства. М., 1999; Колесник А.Н. Генерал Власов — предатель или герой? М., 1991; Коняев И.М. Власов. Два лица генерала. М., 2003; Левин И.И. Генерал Власов по ту и эту линию фронта: документы, воспоминания, письма. Мурманск, 1995; Пальчиков П.А. История генерала Власова // Новая и новейшая история. 1993. № 2. С. 123—144; Раманичев Н.М. Власов и другие // Вторая мировая война. Актуальные проблемы. М., 1995. С. 292—312; Толстой Н.Д. Жертвы Ялты. М, 1996. С. 320—346. Очень любопытно, что по этой проблеме даже существуют учебные пособия (!): Бахвалов А.Л. Генерал Власов. Предатель или герой? Учебное пособие Санкт-Петербургской высшей школы МВД. СПб., 1994. Важно отметить, что в современной отечественной историографии складываются два подхода к оценкам власовского движения: одни историки абсолютно безоговорочно воспринимают его как пример масштабного предательства (А.Ф. Катусев, В.Г. Оппоков), другие стремятся к более взвешенным, осторожным и разносторонним оценкам (Н.М. Раманичев, скорее к представителям такой точки зрения можно отнести и А.О. Чубарьяна).
Выделю также две из эмигрантских публикаций, появившихся раньше: Двинов Б. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950; Поздняков В.В. Андрей Андреевич Власов. Сиракузы, 1973; а также переведенную на русский язык книгу: Штрик-Штрикфельд В. Против Сталина и Гитлера. — М., 1993 (эта книга была на немецком языке опубликована еще в 1970 г., в издательстве «Посев» на русском языке она увидела свет в 1981 г.); на немецком языке: Fröhlich; S. General Wlassow: Russen und Deutsche zwischen Hitler und Stalin. Köln, 1990; Hoffmann, J. Die Geschichte der Wlassow-Armee. Freiburg, 1986 (Эта книга также переведена на русский язык: Хоффманн Й. История власовской армии. Париж, 1990); на английском языке: Andreyev, С. Vlasov and the Russian Liberation Movement. Soviet reality and emigre theories. Cambridge University Press, 1987. (обратно) 494
von zur Mühlen, P. S. 161. (обратно) 495
BA-Potsdam, NS 31/28, без указания листа. О.В. Романько связывает указанный протест с заседанием представителей разных народов, проведенным 18 ноября 1944 г. именно по инициативе Розенберга, и отмечает, что в нем принимали участие также А. Фаталибейли, В. Саркисян, В. Каюм-хан, чьих подписей, кстати говоря, под документом нет. По его мнению, целью заседания была демонстрация «единой воли всех лидеров национальных комитетов в борьбе за освобождение своих народов...» и обязательство совместной борьбы и поддержки друг друга. Основной же, антивласовский, мотив заседания и документа остался вне внимания О.В. Романько (см. Романько О.В. Указ. соч. С. 70—71). (обратно) 496
Цит. по публикации: Поздняков В.В. Андрей Андреевич Власов // Новое русское слово. 26 декабря 1971 г. (обратно) 497
Офицерский бюллетень РОА. № 12. 15 сентября 1944 г. (обратно) 498
Воля народа. № 3/4. 22 ноября 1944 г. Газета «Воля народа» в эти недели почти постоянно обращалась к сложной проблеме межнациональных отношений: так, например, в № 2 от 18 ноября 1944 г. один из сподвижников Власова, генерал-майор Ф. Трухин, в статье «Вооруженные силы освободительного движения» отмечал, что «национальные силы приняли активное участие в борьбе с большевизмом плечом к плечу с германскими солдатами, а сейчас, в критический момент, мы должны выступить единым фронтом всех народов, населяющих Россию», подчеркивая, что «на нашей стороне симпатии всех народов России». (обратно) 499
Воля народа. № 8. 9 декабря 1944 г. (обратно) 500
Цит. по публикации: Поздняков В.В. Андрей Андреевич Власов // Новое русское слово. 26 декабря 1971 г. (обратно) 501
Текст Пражского манифеста опубликован в книге: Коняев Н.М. Указ соч. С. 327—332. О нем см. также: Dallin, A. S. 647—652. В 1944 г. в пропагандистских целях манифест издавался и в переводе на национальные языки: например, для легионеров Волго-татарского легиона он был параллельно опубликован на русском и чувашском языках в газете «За национальную свободу» (№ 11 от 29 ноября 1944 г.). (обратно) 502
Воля народа. № 11. 20 декабря 1944 г. (обратно) 503
BA-MA, RH 2/2728, Bl. 26—27. (обратно) 504
Ени Туркестан, 23 ноября 1944 г.; 14 декабря 1944 г. (обратно) 505
BA-Potsdam, NS 31/31, Вl. 32. (обратно) 506
См. об этом: Гилязов И.А. Там, в иных краях (Татарская эмиграция в 20—40-е гг.) // Татарстан. № 3—4. 1994. С. 53; Hostler, Ch. W. Türken und Sowjets. Die historische Lage und die politische Bedeutung der Türken und der Türkvölker in der heutigen Welt. Frankfurt/Main; Berlin, 1960. S. 193; von zur Mühlen, P. S. 161. (обратно) 507
PA AA, Pol. XIII, R 105165, N 250840. (обратно) 508
BA-Potsdam, Auswärtiges Amt, N 61175, Bl. 16. (обратно) 509
Ibid., Bl. 217—218. (обратно) 510
Ibid., Bl. 179. (обратно) 511
РА АА, Pol. XIII, R 105171, N 247916. (обратно) 512
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941—1943. S. 138—139. (обратно) 513
Hitlers Lagebesprechungen. Die Protokollfragmente seiner militärischen Konferenzen 1942—1945. Hrsg. von Helmut Heiber. Stuttgart, 1962. S. 73. (обратно) 514
BA-Potsdam, R 58/225, Bl. 271. (обратно) 515
BA-Koblenz, NS 19/3285, без указания листа. (обратно) 516
BA-Potsdam, NS 31/42, Вl. 4. (обратно) 517
BA-Potsdam, NS 31/56, Вl. 37. (обратно) 518
Его настоящее имя Габдулла Ильяси, проживал в г. Мюнхене. (обратно) 519
Ibid., NS31/44, Bl. 74. (обратно) 520
IfZ (München), Zs 407/1, Bl. 28. (обратно) 521
PA AA, Rußland, R 98818, без указания листа. (обратно) 522
BA-MA, RS 3—39/1, без указания листа. (обратно) 523
С. Чуев до неузнаваемости исказил имя Шпулера, передав его как «Шпеер» (хотя сам же заметил, что он был «известным (!) немецким востоковедом» (Чуев С. Проклятые солдаты. М., 2004. С. 500). (обратно) 524
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941—1943, S. 140. Что касается длительности обучения будущих мулл на курсах, в документах можно встретить и другие сведения. В одном из сообщений ОКХ для командиров штабных офицеров Восточных легионов от 5 августа 1944 г. описан порядок зачисления добровольцев на курсы мулл: вначале они должны были подавать заявление на имя генерала добровольческих соединений с указанием своей национальности и религиозного мазхаба (суннит или шиит). Затем они проходили предварительные курсы сроком в две недели, на которых выяснялась их готовность. И только «наиболее отличившиеся» кандидаты затем должны были направляться на курсы длительностью от трех до шести месяцев (BStU-Zentralarchiv, RHE 5/88-SU, Bd. 4, Bl. 18—20). Но, по-видимому, реальная военная ситуация заставила немецкое руководство сократить время для подготовки мулл. Поэтому цифры, приведенные в книге И. Хоффманна, представляются наиболее точными. (обратно) 525
К сожалению, сам текст этих записок, которые многократно цитируются в книге И. Хоффманна, оказался недоступен. Оригинал их или же копии находились в личном архиве доктора Хоффманна во Фрайбурге. По его словам, он передал многие документы из личного архива студентам университета. В результате многие бумаги оказались утерянными, среди них и документы, составленные Бертольдом Шпулером. Поэтому мне приходится цитировать Шпулера в пересказе Иоахима Хоффманна. (обратно) 526
IfZ(München), Zs 399/1, Bl. 45. (обратно) 527
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941—1943. S. 142. (обратно) 528
Hoffmann, J. Die Ostlegionen 1941—1943. S. 142. (обратно) 529
IfZ (München), PS—1111. (обратно) 530
6 ноября 1944 г. свое мнение о возможном создании муфтиата выразил в беседе с Р. Ольшей профессор Хартманн: «Если бы был назначен муфтий для всех суннитских мусульман СССР, это несомненно сыграло бы важную политическую роль, но только при наличии у всех единого мнения об этом. Существует опасность, что создаваемый муфтиат может повести не совсем подходящую политическую линию». Хартманн обратил также внимание на отсутствие авторитетного религиозного лидера у мусульман СССР, которого можно было бы видеть на посту муфтия. (BA-Potsdam, NS 31/28, Bl. 12). А. Идриси дал информационную справку для различных инстанций по поводу создания муфтиата 25 марта 1945 г. (!) Он писал в ней: «Большинство мусульманских военнопленных из России, которых я здесь много встречал во время войны, относятся к этому вопросу равнодушно, целью их думающей части является не закрытый муфтиат, а независимость и национальное единство всех тюркских народов. И они выступают против назначения с немецкой стороны одного или нескольких муфтиев для Крыма, Идель-Урала или Туркестана. К великому муфтию Иерусалимскому все военнопленные российские тюрки относятся с большой симпатией, так как он желает не создания единого исламского государства, а союза мусульманских народов. Если тюркские народы к концу войны не сумеют добиться общенационального единства, а должны будут и далее существовать, как и до сих пор, в отдельных республиках, что невыгодно как для них самих, так и для Германии, тогда они по крайней мере должны создать единую религиозную организацию. Если все сложится именно так, то лидер этой организации должен быть избран из среды самих мусульманских ученых» (BA-Potsdam, NS 31/60, Bl. 14). Очень любопытную параллель мы можем провести с событиями периода Первой мировой войны: тот же А. Идриси, будучи имамом Вюнсдорфского лагеря мусульманских военнопленных, выступая с проповедью перед обитателями лагеря в сентябре 1918 г., вещал о больших успехах ислама в войне, которая стала для мусульман «сигналом для пробуждения» и высказывал полную уверенность в победе Германии, — и это говорилось за несколько недель до краха Германии в первой мировой войне! Как видим, история ничему не научила А. Идриси (см.: Хёпп Г. Вюнсдорфская мечеть. Эпизод исламской жизни в Германии, 1915—1930 гг. // Гасырлар авазы — Эхо веков. 1997. № 1—2. С. 183.) (обратно) 531
BA-Potsdam, NS 31/45, Bl. 151. (обратно) 532
Ibid., NS 31/31, Bl. 70. (обратно) 533
Ibid., Bl. 72. (обратно) 534
BA-Potsdam, NS 31/60, Bl. 2—3. (обратно) 535
Цит. по.: Heine, Peter. Die Mullah—Kurse der Waffen-SS, in: Fremdeinsätze: Afrikaner und Asiaten in europäischen Kriegen; 1914—1945. Berlin, 2000. S. 183. (обратно) 536
Ibid., NS 31/30, Bl. 52. (обратно) 537
Ibid., NS 31/40, Bl. 38. (обратно) 538
Однако вполне вероятно, что кандидатура А. Идриси вызывала сомнения даже у Р. Ольши, в целом благоволившего к нему. В 1944 г. в одной из своих записей, которые им были переданы в РСХА (Имперскую службу безопасности), Р. Ольша подробно описал сложившуюся ситуацию: «Личность профессора Идриса была в высшей степени спорной. (...) Против Идриса годами шла борьба, прежде всего со стороны татарской и туркестанской эмиграции. Его обвиняли в том, что он был советским агентом. (...) Кроме того, во время заседаний Имперского военного суда над татарской группой (речь идет о суде над группой М. Джалиля. — И.Г.) ему вменялось в вину, что его жена сыграла весьма неясную роль. Поэтому в этих условиях мне было очень тяжело доверить профессору Идрису роль шеф-учителя в школе мулл. Тем не менее я пошел на это, поскольку он в основном должен был вести только занятия по изучению Корана и арабскому языку (чтение и письмо). Кроме того, должны были обсуждаться исторические проблемы, и любая политическая дискуссия в школе была исключена. Профессор Идрис согласился на такие условия, так что не было никакой опасности того, что он мог бы вести конспиративную работу. (...) Вполне возможно, что Идрис не был другом Германии, для того он был слишком критически настроен по отношению к германской политике. Но он казался убежденным мусульманином и, исходя из этого, а также из-за своих знаний и своего возраста, особенно подходящим для школы». (BA-Berlin-Zehlendorf, ZR 920 А.54, Bl. 82). (обратно) 539
IfZ(München), MA—366, A 2699233—2699234. (обратно) 540
Брентьес Б. Указ. соч. С. 173. (обратно) 541
BA-Potsdam, NS 31/40; Bl. 19. (обратно) 542
Ibid., Bl. 8—9. (обратно) 543
Heine, Peter. Die Mullah—Kurse der Waffen — SS. S. 185. (обратно) 544
Dallin, A. S. 282. (обратно) 545
Höpp, G. Der Koran als «Geheime Reichssache». S. 437. (обратно) 546
Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками. Сборник материалов в трех томах, т. 2: Военные преступления. Преступления против человечности. М., 1966. С. 234—235. (обратно) 547
Текст этой докладной записки хранится в Федеральном архиве в Потсдаме (BA-Potsdam, NS 31/43, Bl. 28—30). Вполне возможно, что именно такое критическое «особое мнение» сыграло роковую роль в судьбе самого майора А. Майер-Мадера — как уже упоминалось выше, он погиб в феврале 1944 г. в Белоруссии (по мнению П. фон цур Мюлена, обстоятельства его гибели остались неясными — von zur Mühlen, P. S. 148—149). (обратно) 548
Gehlen, Reinhardt. Der Dienst. Erinnerungen 1942—1971. Mainz-Wiesbaden, 1971. S. 99, 100—101. (обратно) 553
Б. Двинов, например, замечал: «"Союз" Власова с Гитлером был "тоже союзом", из коих один — Гитлер — обладал всей технической, военной и финансовой мощью, а другой — Власов — ничем, а был просто в плену и жил, и дышал, и действовал, пока то было Гитлеру угодно. (...) И Власов, и КОНР (Комитет освобождения народов России. — И.Г.) хорошо знали, что они — пленники, что они в лапах Гитлера, который может их в любой момент прикончить, но что "отступления нет" и "мосты сожжены". (...) Они были не союзники, а прислужники (выделено автором. — И.Г.)» (Двинов Б. Власовское движение в свете документов. Нью-Йорк, 1950. С. 59). Точка зрения примечательная и, на мой взгляд, вполне точно подходящая и для случая «сотрудничества» с Германией представителей восточных народов. (обратно) 554
Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. История Советского Союза с 1917 года до наших дней. London, 1989. С. 474—475.[/cut] Qui quaerit, reperit
