Модератор форума: Назаров, Валентин  
Авиации СГВ форум » МЕМОРИАЛЫ И ЗАХОРОНЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОИНОВ » ВОЙНА И ПАМЯТЬ » Гримасы и ужасы войны (Реальные события)
Гримасы и ужасы войны
ГеннадийДата: Среда, 28 Января 2015, 10.20.24 | Сообщение # 151
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Фамилия Стотик
Имя Лев
Отчество Сергеевич
Дата рождения/Возраст __.__.1923
Дата и место призыва __.__.1941 Брянский РВК, Орловская обл., Брянский р-н
Последнее место службы 43 СП
Воинское звание сержант
Причина выбытия попал в плен (освобожден)
Дата выбытия 10.07.1942
Название источника информации ЦАМО
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=66398403

Был в плену.


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Среда, 28 Января 2015, 15.42.46 | Сообщение # 152
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Цитата Геннадий_ ()
отправленные... в Коми АССР.

Насколько я в курсе, трудармию, сформированную из этнических немцев, расформировали не сразу по окончании войны. Тут дата отправки в Коми январь 46 г. У Земскова можно найти точную дату расформирования, он ее приводил. По нее немцы из Ошаца в Коми должны были оставаться.


Будьте здоровы!
 
АндрашДата: Среда, 28 Января 2015, 19.02.33 | Сообщение # 153
Группа: Старейшина
Сообщений: 5209
Статус: Отсутствует
Цитата Геннадий_ ()
Фамилия Стотик
Имя Лев
Отчество Сергеевич
Дата рождения/Возраст __.__.1923
Дата и место призыва __.__.1941 Брянский РВК, Орловская обл., Брянский р-н

Я все же не понимаю к чему подобные публикации в теме Гримасы и ужасы войны (Реальные события) Ведь архивная карточка не имеет непосредственного отношения к теме ???


Андрей Блащенко
 
NestorДата: Среда, 28 Января 2015, 20.26.51 | Сообщение # 154
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Цитата Андраш ()
архивная карточка не имеет непосредственного отношения к теме

Из карты видно, что Стотик на самом деле находился в плену. Это снимает вопрос о том, почему его осудили за измену родине, а не за убийство, за подстрекальство к убийству или соучастие в убийстве. Факт убийства доказан следствием и судом, вина Клыпы установлена, в т. ч. по его собственному признанию, а об участии в убийстве Стотика в приговоре суда не говорится. Хотя она довольно четко просматривается. Просто так 25 лет за пребывание в плену не давали. Должно было быть точно что-то гораздо более серьезное, как минимум, служба в лагерной полиции. Видимо, так оно и было. Тогда преступление приобретает совсем другой коленкор. Ведь убит был сотрудник лагеря НКВД, которого Стотик руками Клыпы мог убирать как опасного свидетеля или из мести. Для этого подговорил Клыпу совершить грабеж с убийством. Сам Клыпа уверял Смирнова, будто бы взял вину в убийстве на себя, выгораживая товарища. Смирнов поверил, добился освобождения. Или на самом деле не поверил, но добился освобождения за его военные заслуги.
Точней, Смирнов добился пересмотра приговора, значительного сокращения срока. Тогда получается, что приговор Клыпе сменили с убийства на соучастие в убийстве. А по его показаниям на следствии и суде так и выходит. Т. е. инициатором и соучастником грабежа с убийством на самом деле был Стотик, а Клыпа только соучастником. А это уже совершенно другая статья и срок наказания для Клыпы.


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Среда, 28 Января 2015, 20.33.57
 
АндрашДата: Среда, 28 Января 2015, 20.42.41 | Сообщение # 155
Группа: Старейшина
Сообщений: 5209
Статус: Отсутствует
Nestor,
Я же этого не знаю ! Тогда надо все полностью излагать !Т.е пояснение некое к карточке.... Может я не прав и все всем понятно и так .....


Андрей Блащенко

Сообщение отредактировал Андраш - Среда, 28 Января 2015, 20.45.59
 
NestorДата: Среда, 28 Января 2015, 20.51.57 | Сообщение # 156
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Ну вот, я разъяснил.

Будьте здоровы!
 
АндрашДата: Среда, 28 Января 2015, 22.34.12 | Сообщение # 157
Группа: Старейшина
Сообщений: 5209
Статус: Отсутствует
Цитата Nestor ()
Ну вот, я разъяснил.

Спасибо, в данном случае я понял...


Андрей Блащенко
 
ГеннадийДата: Четверг, 12 Марта 2015, 16.18.10 | Сообщение # 158
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Якобы на своем командном пункте раздавлен фашистским танком:

http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=51842270
Фамилия Кудрявцев
Имя Михаил
Отчество Александрович
Последнее место службы Златоустовское пулеметное училище
Воинское звание полковник
Причина выбытия погиб
Дата выбытия __.08.1941
Название источника информации ЦАМО

Фактически попал в плен к немцам и в нём выжил:

Фамилия Кудрявцев
Имя Михаил
Отчество Александрович
Дата рождения/Возраст __.__.1901
Место рождения Воронежская обл., г. Россошь
Дата и место призыва __.__.1919 Ульяновский РВК
Последнее место службы 253 сд
Воинское звание полковник
Причина выбытия попал в плен (освобожден)
Дата выбытия 14.08.1941
Название источника информации ЦАМО
Номер ящика Картотека ФЗСП и АЗСП
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=85381430


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Пятница, 20 Марта 2015, 07.59.56 | Сообщение # 159
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"Убит винтом самолета ПЕ-2 при рулении..."

Фамилия Манчевский
Имя Леонид
Отчество Иосифович
Дата рождения/Возраст __.__.1918
Место рождения Каменец-Подольская обл., с. Тарасовка
Последнее место службы 2 БАК 224 АП
Воинское звание сержант
Причина выбытия убит
Дата выбытия 14.03.1943
Первичное место захоронения Тамбовская обл., Тамбовский р-н, г. Тамбов, кладбище
Название источника информации ЦАМО
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=53487900


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Среда, 01 Апреля 2015, 14.55.52 | Сообщение # 160
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Застрелил однополчанина, потом самого себя.

http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=63017539

Фамилия Белюков
Имя Александр
Отчество Егорович
Дата рождения/Возраст __.__.1916
Место рождения Горьковская обл., Вознесенский р-н, с. Бутаково
Воинское звание ст. лейтенант
Причина выбытия иная причина смерти
Дата выбытия 01.04.1943
Место выбытия Курская обл., Чернянский р-н, с. Морквино
Название источника информации ЦАМО

http://www.obd-memorial.ru/html....ties=19
http://www.obd-memorial.ru/html....ties=19


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Воскресенье, 05 Апреля 2015, 21.51.09 | Сообщение # 161
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Из дневника русского эмигранта:

"Ещё один интересный взгляд русского эмигранта на прошедшую войну. Как и в других текстах, очень характерные личное страдание и отчуждённость.
Уверенности в том, что публикатор всё сделает правильно, у меня лично нет, но всё равно очень интересно. Буду ждать.

«Мой дядя, Иван Иванович Стеблин-Каменский, после окончания в 1914 году Морского кадетского корпуса служил на Черноморском флоте, участвовал в морских боях с турецкими кораблями у Босфора, награжден орденом св. Анны с надписью «За храбрость». Потом служил штурманским офицером на эскадренных миноносцах «Счастливый» и «Поспешный», награжден орденами и Георгиевским оружием, произведен в капитаны. В 1920 году, вместе с российским флотом, эвакуировался из Крыма в Бизерту, по увольнении жил во Франции, работал таксистом, редактировал ежемесячный русский военный журнал «Армия и флот», издававшийся в Париже. Во время Второй мировой войны – военный переводчик германского вермахта, в 1943–1944 г.г. состоял при штабе 206-ой дивизии на Восточном фронте. В 1944 г. дядя застрелился. Его дочь, Татьяна Ивановна, проживающая в Париже, сохранила его дневники военного времени, которые передала мне для подготовки их к публикации. Дневники эти представляют несомненный интерес и как исторический, и как психологический документ».

9 декабря 1941 г.

…До Витебска ехали более суток. Очень сильный мороз. Погрузились на сани. Город разрушен… Дом хуже сарая. Одна комната, солома, но очень тепло. Все время нам выдают хлеб, масло, колбасу, консервы. На остановках – суп, кофе, чай. Чем живет местное население – неизвестно. Но люди здоровые, краснощекие, крупные, как раньше.
Красноармейцы же – покойники, их нечем кормить, живут под открытым небом, умирают тысячами… Все, кто их видел, говорят, нельзя выдержать, можно сойти с ума.
В церкви была служба, почти только бабы, много молодых, детей, стариков. Все истово молятся, становятся на колени. Поет женский хор, хорошие голоса, неплохие напевы, как в Сергиевском подворье в Париже.
Мужского населения почти нет, кроме стариков. Церковь такая же запущенная, но сохранились хорошие образа, полотенца с вышивками. Молебен Георгию Победоносцу, потом панихида. Священник изможденный, но служит, как в Париже. Нищие старушки – извиняюсь, что ничего, кроме денег дать не могу. Одеты тепло, но встречаются и совсем иссушенные лица.

12-го декабря, Ржев, Тверской губернии. Штаб 25-го корпуса.

…Никуда не выходил. Простужен немного, да и страшит контакт с населением, с его нуждой. Жду, когда жизнь сама смолкнет. Не говорю уже про комфорт, но надо готовиться к тяжелой, одинокой жизни, видеть ужасные сцены страданий, насилий… Вертеть машины на фабрике, и стоять ночью мне было невмоготу, а вернуться в Париж и зажить прежней жизнью – уже невозможно. Одна надежда на Бога и на чудо. Впереди еще очень, очень темно и черно. За семью не беспокоюсь материально, только отчасти дети беспокоят…

21-го декабря. Большое Копково.

…Последние дни – метель, поистине «занесло тебя снегом Россия…». Условия войны здесь очень тяжелые: казенный паек невелик, и единственное удовольствие солдата – съесть что-нибудь лишнее и натопить печь докрасна хоть бревнами соседнего дома. Наряду с сердечностью встречается и жестокость, берут последнюю корову, картофель или даже вещи – тулупы и валенки. А как будет жить население – все равно, отношение как к мухам, помрут, так и должно быть. Отчасти это не только понято, но и справедливо: ведь большевики обращались с населением гораздо хуже. Ужасная вещь война со всеми последствиями и разрушениями, которые она несет.

28 декабря. Луковниково.

Мы отступаем. Большевики уже несколько дней, как перешли в атаку превосходными силами с танками и артиллерией. Им удалось прорвать фронт, и наша дивизия все оттягивается назад, и завтра утром мы едем на юго-запад. Немцы имеют много раненых. Советская авиация атаковала и наше село и колонны отступающих… Большевики несут страшные потери (так говорят, но, может, для утешения?)… Какой ужас война. Насколько она ужаснее в тылу, чем на фронте, как ужасны ее последствия.
Немцы мои присмирели и невеселы. Все карты теперь спутаны, и сказать, что будет дальше, как и когда все это кончится, совсем не так легко, как это было в 1939 году.

6-го января 1942-го года. Яблонька.

29-го утром, мы, лазарет и другие части начали отходить. Отступление, как всегда, было немного беспорядочным. Мороз. Ехать на санях невозможно, иду пешком… Вся дорога – одна колонна. Советские самолеты атакуют, немцы никак не отвечают, все бегут, прячутся. Сначала бомбы, вижу, как кидают, потом пулемет. Есть убитые и раненые. Все время стрельба и бомбы. Советы наступают очень сильно, немцы имеют очень сильные потери.
…Всюду, куда не приходим, бедность и пустота. Малое, что еще было у колхозников, забрано или красными или немцами.
…В этот день весь наш корпус был отрезан и окружен. Порядка особого нет, да и вообще от той армии, что мы видели во Франции, ничего не осталось. То был вахт-парад, чудная погода, чудные стоянки, еда, вино, веселье, прогулка, слава. Тут – холод, голод, теснота, грязь, убогие ночевки в соломе… Энтузиазма и в помине нет, тех радостных и восторженных лиц, что показывают журналы.
…По дороге узнали, что большевистское наступление отбито, взято 7000 пленных и они уходят на старые места… Все вообще ужасно боятся прихода большевиков… Чувствую себя очень слабым, сплю хорошо, но похудел за этот месяц ужасно – кожа да кости… Все, что имел в последнее время в Париже и Менюле, кажется небывалым блаженством. Хотя бы на миг вернуться снова… Что уехал не жалею, но лишил себя такого блаженства, о котором и не подозревал…

11-го января. Яблонька.

…Тут задержалась немецкая часть СС, с черепом и костями, которые бесчинствовали, пьянствовали, насиловали женщин и буквально ограбили все население.
Забирали не только валенки, тулупы, кур, поросят, но взламывали сундуки, били, угрожали и т. д. Вообще, немецкие солдаты оказались не теми, что мы думали, сидя во Франции, и ведут грабеж населения без зазрения совести… Это разложение, а не новая Европа.

13-го января. Яблонька.

Стоят очень сильные морозы, вот уже три дня. Снега немного, но все деревья покрыты таким инеем, что весь пейзаж совершенно белый. Восход и закат солнца совсем особенный: красное солнце поднимается из-за горизонта, как в оперетке, и так же прячется за горизонт. На днях к нам привезли раненого солдата, который умер. Силой хотел взять корову у крестьянина в Удоме, а тот ударил его чем-то тяжелым. Как все это произошло, в точности, конечно, неизвестно. Мои немцы говорят, что в наказание были расстреляны все крестьяне... Господи, спаси и сохрани всех, любимых мною, сохрани и спаси Россию и всех русских! Господи, спаси Россию, спаси мир, да кончится поскорее война, смута и разорение…

17-го января. Сазоново.

Сегодня прекрасный день, солнце, не холодно. Все наши уехали дальше, я остался с ранеными. Деревня ужасно бедная, хаты пустые, развалившиеся, грязные, масса детей. Раненые в ужасных условиях, в грязи, тесноте, в вони, на соломе. Но когда я смотрю на страдания немцев, мне не тяжело, наоборот, какое-то утешение, что не только русские страдают…

6-го февраля. Трушково.

…Чем живет население, одному Богу известно. Вероятно, только одной мерзлой картошкой, но немцы этого не хотят понимать, и очень несправедливы и жестоки.

10-го февраля. Трушково.

…Присматриваясь к населению, вижу, что молодежь дерзкая, смелая, за словом в карман не полезет, и что вообще никакой ненависти у них к Советам нет.
Конечно, я вижу только крестьян. Они все ругают, на чем свет стоит, колхозы, но разве раньше они не ругали свое житье при царе, обвиняя во всем помещиков? Теперь ясно, что при таком настроении крестьян восстания быть не могло…
Думаю, что у нас было неправильное представление о жизни в Советах. Не всем было так плохо… Но, конечно, было страшно строго и всех заставляли страшно работать. Этим они заменяли разумную систему производства, потому все же создали технику в армии…
…Большевики все время атакуют и, конечно, несут тяжелые потери.

2-го марта. Бурцево.

…Вести с фронта плохие. К западу от нас большевики взяли Мостовую, станцию железной дороги Ржев-Нелидово, что много южнее нас, так что мы стоим, далеко выступая, и вряд ли здесь удержимся. По этому поводу был разговор, мои повесили носы, но в победе не сомневаются, только видят, что это будет очень трудно и очень долго. Тут, очевидно, не хватает ни войск, ни техники. Куда делась немецкая авиация, танки, артиллерия – непонятно. Большевики во всем этом имеют перевес, а если и терпят потери, то и немцы несут очень тяжелые, отстаивая фронт… Теперь, узнав действительность, вижу, насколько тон газет и корреспондентов с фронта фальшив и несправедлив: сплошной сахар и идеализация которых на самом деле я и на грош не встречал…

17 марта. Бурцево.

…На фронте очень тяжело, постоянные случаи членовредительства. Солдаты бросают в снег пулеметы и патроны и не идут вперед – и такие случаи не единичны. Большевики все атакуют и положение наше невеселое. Войска совершенно выдохлись, это видно по раненым, они совершенно деморализованы…

30-го марта. Бурцево.

…Очень грустно все переживаю. Не могу защитить население, вижу, что они лишаются последнего, и не могу прекратить своеволие солдат. И вообще, мне очень тяжело видеть этот новый, неизвестный мне, облик немецкого солдата, без всякого человеческого чувства, который, имея больше, чем нужно для пропитания, отбирает последнее от женщин и детей. Меня всего переворачивает, возмущает, оскорбляет, и я ничего не могу сделать и должен с ними служить…
…Меня поражают наши немцы своим невежеством и отсутствием воображения: они ничего, как будто, ни про Россию, ни про большевизм не слыхали, спрашивают: кто был Пушкин, коммунист?

7-го апреля. Бурцево.

…Доктор Шепфер удивительно толстокожий и беззастенчивый, хотя очень милый человек. Но он типичен для немцев: приходит к нам, когда все за столом. Нельзя, значит, не предложить ему тарелку супа. Он не отказывается и спокойно ест три тарелки! А мы уже давно окончили и ждем разрешения закурить. Я бы и ложки не проглотил, а он, как будто нарочно, медлит, отставляет еду, разговаривает. Он не понимает, что всем мешает.
…Много меня расспрашивают мужики и бабы про все, уже привыкли и слушают внимательно. Но им непонятна моя ненависть к большевикам, так как им не хватает с чем сравнить их подневольную жизнь. Только не хотят верить, что в Германии крестьяне не сдают хлеб государству. Это главное, что их интересует: а сдают ли там хлеб государству, не верят, что можно весь хлеб оставлять себе и распоряжаться им как хочешь!

10-го апреля. Бурцево.

Появились больные сыпным тифом солдаты, по этому случаю большое беспокойство… У немцев нет никакого терпения, ни понимания природы и обстановки, - хотят, чтобы дороги здесь были, как в Германии. Был ветеринар, осматривал лошадей. В нашей дивизии из 6 тысяч лошадей только за март пало 1100… На фронте плохо. Пехота стоит днем и ночью в открытом поле, все мокрые. Не хватает унтер-офицеров, новых солдат надо гнать вперед, никакого воодушевления.
Как все исказила пропаганда и как вредно для здоровья страны отсутствие свободного голоса. Ведь, как и у Советов, все в руках партии, все говорится и пишется по указке, все восхваляется до небес, когда на самом деле совсем не то…
Зимнюю кампанию называют страшной катастрофой, солдаты оказались без позиций, без одежды и без соответствующей техники на сорокаградусном морозе…

18-го апреля. Бурцево.

Два месяца, как мы пришли сюда. Сегодня опять прекрасный жаркий день. Снег тает на глазах и его осталось очень немного. Еще немного, и начнет подсыхать. Сидел и даже поспал на скамейке, на огороде, после обеда. Сразу охватили грустные думы – отдал себе отчет, где я и что я. Не говоря про все ужасное прошлое и разорение от войны (которая еще не кончилось), ужасно думать о будущем России. Украина отделена вплоть до Дона, финны на севере, румыны на юге, о русском правительстве, о русских, о русских интересах - ни слова… Ошибка политическая от незнания России, а главное, от высокомерия, нехристианского, нечеловеческого отношения к другому человеку, если он не немец…

22 июня. Бурцево.

…Ужасно, как немцы всюду вызывают к себе нелюбовь. И не только оттого, что они победители, конечно, а потому, что их отношение к другим какое-то неприятное. Вспоминаю слова Достоевского, что все народы самодовольны, но всех неприятнее немцы, каким-то тупым самодовольством…

13-го сентября. Кучино.

Немцы ведут войну с комфортом, с клейкой бумагой и кисеей от мух! И вся их тактика основана на страшном техническом преимуществе. Так было в 1914–1918 годах, так и теперь. Мы их дубиной, а они нас – пулеметом. Солдат они берегут, кормят хорошо, одевают хорошо, живут тоже в хороших условиях. Ездят в отпуск, получают и отсылают письма и посылки, не изнуряют работой, наоборот, тут все живут как на летнем отдыхе.
И наступают они только тогда, когда имеют страшное техническое преимущество и могут буквально раздавить противника без пролития крови…

16-го апреля 1944. Витебск. Аэродром.

Вот дожил до Пасхи, был у заутрени и обедни и не получил той радости, которую ожидал… Уже по дороге встретил группы девушек в беленьких платочках и прифранченных, и даже целые толпы жителей, направляющихся в церковь. Это все шли из рабочих лагерей. Когда мы пришли, церковь была переполнена так, что буквально яблоку было негде упасть. Я с трудом прошел вперед на клирос, мое место было занято… Меня не обрадовала эта толпа, мне была куда милей служба в полупустой церкви. Раздражали и немецкие солдаты, приведшие жителей из рабочих батальонов и тоже вошедшие в церковь… Увидев, что в алтаре стоят немецкие солдаты, я выгнал их всех в сторожку, где тоже сидели и стояли солдаты. Объявил им всю непристойность их поведения. Они, идиоты, отвечают, что в церкви нет места. То есть до того нетактичные и грубые люди! И еще воображают себя «культуртрегерами»! Истинные ландскнехты! Сказал им, что это алтарь, что они могут быть снаружи или в сторожке, но не в алтаре… При входе в церковь стоял солдат в пилотке, которому я приказал ее снять, что он исполнил с неудовольствием. Их нетактичность не имеет границ. На меня это страшно действует, и все мое радостное ожидание испарилось из-за этих мелочей. Или, может быть, эти мелочи, вместе взятые, были грубыми ударами по моему национальному православному чувству? Напомнили мне о том ужасном унижении и бездне, в которую низверглась Россия?"
http://sogenteblx.livejournal.com/73418.html


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Суббота, 18 Апреля 2015, 10.54.39 | Сообщение # 162
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"...
Забиякин и Зимин, подчиненные Цикала, оказались невольными участниками
романа, который произошел в одной немецкой деревушке. Стояла последняя
военная весна, радостная и солнечная. В воздухе летали амуры, вероятно, не с
луками, а с пулеметами, как подобало в военное время: мириады их стрел
поражали солдатские сердца. Солдаты ухаживали за немками, относившимися к
вниманию завоевателей более чем благосклонно: их мужья пропадали где-то уже
много лет. Среди немок выделялась Эльза -- рыжая красотка царственной
толщины. Ее прелести трепыхались и переливались при ходьбе, как желе. Ямочки
на щеках не исчезали от постоянной улыбки. Мы сворачивали шеи, оглядываясь
на нее, таращили глаза, раскрывали рты. Состояние изумления и шока долго не
оставляло нас.
Оказалось, ничто человеческое не чуждо было гвардии капитану Цикале.
Стрела Амура сразила и его. Он заметно похудел, побледнел и стал размышлять,
чего мы за ним никогда не замечали. Однако Цикал был деловит, напорист и не
робок. Проконсультировавшись со знающими немецкий язык, он атаковал Эльзу:
-- Их (показывает пальцем на себя), битте тебе (пальцем на Эльзу) дам
дизер тир -- корову (пальцем на буренку из нашего стада, дававшую молоко
раненым). Тогда либен ду цузаммен.
-- Хи-хи! -- сказала Эльза, сделала умопомрачительный поворот задом и
убежала.
Цикал был великий психолог. Он прекрасно учел немецкий характер,
немецкий практицизм и деловитость. Он понял, на какую кнопку надо нажать.
Эльзе было за тридцать, она разбиралась в жизни и приняла здравое
169

решение: рожа у капитана, конечно, рябая, но корова в хозяйстве --
великая вещь! Такую сделку одобрит даже Вилли, когда вернется. Приняв
решение, Эльза выполнила свои обязательства по-немецки добросовестно. Цикал
зажил счастливой семейной жизнью. Комната его блестела чистотой, по утрам
Эльза выкладывала на окна перины, чистила и выколачивала шинель капитана,
гладила его галифе, стряпала обеды. Цикал сиял. Он приглашал гостей, сажал
их за стол, покрытый накрахмаленной скатертью. Входила Эльза с дымящейся
супницей. Там был украинский борщ, который капитан научил варить свою новую
подругу. Улыбаясь и приплясывая, отчего неповторимые колыхания проходили
через все ее тело от округлых плеч и ниже, становясь все выразительней,
Эльза декламировала стишки капитана; "Зупп из крюпп, зупп из крюпп мит зибен
залюпп!" Глаза Цикала излучали счастье, он ржал как жеребец, так, что стекла
в шкафу дребезжали. Гости замирали, восхищаясь его остроумием. Медовый месяц
гвардии капитана длился дней десять, затем мы получили распоряжение
переезжать в другой город. Садясь в машину, Цикал, ухмыляясь, распорядился,
чтобы Зимин и Забиякин вывели корову со двора Эльзы и присоединили ее к
нашему стаду... Так завершилась советско-немецкая любовь. Но, говорят,
справедливость в этом мире все же существует: вскоре гвардии капитан Цикал
попал в венерическое отделение нашего госпиталя..."
http://lib.ru/MEMUARY/1939-1945/PEHOTA/nikulin


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Воскресенье, 19 Апреля 2015, 10.30.10 | Сообщение # 163
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
После войны я даже столкнулся с неприятной историей, когда мы стояли в Мукачево. Начпрода отдельного батальона связи, в котором я служил старшиной учебной роты, вызвали в округ, во Львов, на какой-то семинар. Ну, уехал да и уехал, нам-то что. А солдатский-то телефон все знал. Прошли слухи, что он там арестован. За что? Его нашла первая жена. А у него уже вторая жена, из ППЖ, и двое детей. Оказалось, что на фронте он служил писарем в полку, заполнял похоронки, и заполнил одну на себя, подсунул на подпись начальству и отправил своей первой жене. И все равно она его во Львове поймала. Вот как было.

http://iremember.ru/memoirs/svyazisti/erlin-mikhail-timofeevich/


Будьте здоровы!
 
NestorДата: Понедельник, 20 Апреля 2015, 23.35.49 | Сообщение # 164
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Андрей Константинович: «В 1942 году находился я в военном училище с Колей Пименовым, он из Горлово. Я ему говорю: «Коля, давай напишем письма на родину». А родина ж была оккупирована. Он отвечает: «Ты что? Гитлер со Сталиным заключат мир скорее, чем дойдут наши письма. Там же оккупировано. Как дойдут наши письма?». Я говорю: «Дойдут, надо только написать». Коля не стал писать, а я написал письмо матери».
Мария

Мария Константиновна продолжает рассказ: «Письма были сброшены самолётом на горловское поле. Женщины из Горлово на этом поле жали рожь. Матери потихонечку шепнули, передали, что от Андрея письмо было сброшено на поле. Она изумилась: «Как от Андрея письмо? Не может быть!». Меня послали за письмом, мне было лет одиннадцать. Тепло было, я была в юбчоночке и в кофточке. Отдали мне письмо (Эрастова Аграфена Михайловна отдала), спрятала я это письмо под кофточку и прижала к себе. Возвращаюсь, до деревни ещё полпути. И вдруг слышу, сзади едут немцы. Что делать? Спрятаться в кусты – заподозрят. Ну, думаю, что будет, то и будет. И спокойно иду себе и иду. Немцы ехали на лошади, на телеге. Вдруг слышу: «Кляйне мэдхэн, кляйне мэдхэн! Зитцен, зитцен!». Думаю, не сесть – тоже заподозрят. А письмо так под кофточкой и держу. До деревни уже мало оставалось. Я села на телегу: «Данке, данке». Доехала я до своей деревни, соскочила с телеги: «Данке, данке, спасибо, спасибо». А они: «Битте, битте». Вот так благополучно пришла я к мамке».

Немцы, отступая, деревню подожгли. Осталось три дома на перекрёстке. Дорога тогда по-другому шла по деревне, полевая была. Нынешнюю дорогу построили в 1974 году. Остались наш дом, нашего дяди и ещё одной нашей родственницы. Наверное, если бы подожгли наши дома на перекрёстке, то огонь помешал бы им самим отступать, потому что немцы всё ехали и ехали из Енино и из других деревень».
Мария

Андрей Константинович: «Нет, не так всё было. Баба Варя выскочила, когда дома стали поджигать! Сидит немец на корточках с паяльной лампой, поджигает наш сарай. Баба Варя ногой двинула в грудь этому немцу. Тот полетел навзничь и бросил свой автомат. Бабушка подхватила автомат, а как им пользоваться – она не знала. Немец бежал. Она за ним. Так был спасён наш дом. Это – баба Варя! Баба Варя была женщина смелая и очень отчаянная».

Мария Константиновна подтверждает: «Да, она иногда в схватку с немцами вступала. Однажды был такой эпизод. С другого конца деревни пришёл немец - немец или не немец, кто их разберёт? Кого их там только не было. Они все были одеты в немецкую форму: и румыны, и финны, и австрийцы. Мы всех их считали за немцев. Вот какой-то солдат с другого конца деревни пришёл к нам кур воровать. Мы были в доме. В нашем доме тоже было много немцев. Куры закурлыкали, бабушка выбежала. А навстречу ей этот солдат с двумя курицами. Бабушка выхватила у него кур – одну, другую, - и давай его по голове этими курами бить! Только пух полетел! Солдат вырвался и побежал по деревне, крича: «Круце фикса кроменла!». Бежит, от бабушки спасается и ругается: «Круце фикса кроменла!». Что это за ругательные слова, я до сих пор не знаю. А пух летит, перья! Вышли немцы, которые у нас в доме стояли (но они ничего у нас не трогали!). «Матка русь, гут!» - кричали немцы. Как они хохотали! Весь вечер они разбирали этот случай, хохотали невозможно, как! За животы хватались».

http://alferovo.ru/javoronkov.html


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Понедельник, 20 Апреля 2015, 23.40.38
 
NestorДата: Вторник, 21 Апреля 2015, 01.59.26 | Сообщение # 165
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Я хочу поведать историю, которую мне рассказала очевидец Великой Отечественной войны Самсонова Анастасия Константиновна.

Шёл одна тысяча сорок второй год. Сафоновский район был оккупирован фашистами. Чтобы навестить своих родственников и близких людей, необходимо было взять пропуск в комендатуре. Гражданка Качанова Василиса Азаровна решила навестить свою больную тётю, которая проживала в деревне Емельяново. Василиса Азаровна взяла пропуск, паспорт и отправилась к своей тёте. Погостила у неё до вечера и решила возвращаться домой. На обратном пути, когда она проходила мимо поста, немецкий патруль потребовал у неё документы. Василиса Азаровна протянула им пропуск и паспорт. Взглянув на фотографию в паспорте, немец с удивлением посмотрел на неё и сказал: «Матка, - это пан». «Нет, - ответила Василиса Азаровна, - это «матка»». Немцы всех женщин называли «матка», а мужчин «пан». Он опять повторил Василисе Азаровне, что это «пан», а она ему в ответ – «матка». Дальше немец не стал с ней спорить, но сказал: «Дурак фотограф, спортил «матку»!». И затем вернул документы. Василиса Азаровна возвратилась домой, рассказала о случившемся. И только дома она рассмотрела, что вместо своего паспорта взяла паспорт мужа. Василиса Азаровна была совершенно безграмотная: она не умела ни читать, ни писать. Её могли бы принять за партизанку и расстрелять. Только благодаря доброму немцу Василиса Азаровна осталась жива.

http://alferovo.ru/sochineniya.html

Если это не байка, то получается, что паспорта у колхозников перед войной все же были.


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 21 Апреля 2015, 02.01.05
 
ГеннадийДата: Среда, 29 Апреля 2015, 22.18.35 | Сообщение # 166
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... арестованы и привлечены к ответственности:
... Жительница хут. Юдино Чернухина Раиса, которая с приходом в село частей Красной Армии укрывала у себя дома немецких солдат..."
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=9654952&page=6


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Среда, 06 Мая 2015, 02.13.28 | Сообщение # 167
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Гитлеровцы ответят за свои злодеяния!

Фашистский «новый порядок» в оккупированных районах Ленинградской области

Семь — восемь месяцев хозяйничают немецкие фашисты в ряде районов Ленинградской области. Они топчут исконно русские земли — псковскую и новгородскую, установили в них рабовладельческий строй.

На территории Лужского, Плюсского, Струго-Красненского, Новосельского, Тосненского и других районов вся власть сосредоточена в руках германской военно-полевой комендатуры. Во главе комендатуры стоит немецкий офицер. Он — бесконтрольный властитель над местным населением и одновременно начальник карательных отрядов.

В оккупированных районах свирепствует неслыханный террор. За населением установлен строжайший негласный контроль. Местные жители все зарегистрированы. При выдаче паспорта владелец его, как уголовный преступник, ставит на листке отпечаток большого пальца руки. В паспорт на немецком и русском языках вписываются приметы владельца. Между прочим настоящие уголовники, сидевшие ранее в тюрьмах, пользуются привилегиями: на их документы ставится штамп: «Находится под охраной германских вооруженных сил». В тех деревнях, где местное население не имеет паспортов, установлено ношение нарукавных знаков. Каждый населенный пункт имеет свой цвет повязки. В деревнях Ольховец, Озерешино, Красницы населению выданы бирки с номером, написанным химическим карандашом. Этот номер при передвижении по улицам и дорогам в обязательном порядке носится на груди. Передвигаться из района в район жителям запрещен». Для выезда в другой район требуется пропуск из комендатуры, который надо получить от старосты и волостного старшины. Кто разрешит кому-либо переночевать у себя без записки старосты — подлежит расстрелу. Как издевательскую меру репрессии, немцы ввели ежедневную явку провинившихся жителей в комендатуру для отметки. Многие, в том числе старики и женщины, вынуждены для этого проходить десятки километров.

Немцы ввели широко распространившееся понятие «подозрительный». К таким людям применяются самые строгие репрессии. Подозрительным оккупантам кажется любой русский человек. В официальной служебной инструкции для комендантов населенных пунктов, изданной штабом 126-й немецкой пехотной дивизии, действующей в районе Волхова, говорится: «Решение о том, подозрительна ли данная личность или не подозрительна, надо тщательно продумать. Во всяком случае правильнее определить гражданское лицо подозрительным и избежать тем самым той опасности, что это лицо, отпущенное, как не подозрительное, будет наносить вред нашим частям».

Недавно оккупанты приступили к окончательному закабалению крестьянства. Этой цели служит провозглашенная немцами земельная реформа. Согласно этой «реформе» вся земля и имущество крестьян и колхозов переходят в собственность немецкого государства. Единоличник не становится хозяином отведенного ему участка земли, а обязан вступить в общину. Руководителями и фактически единственными владельцами «общинных хозяйств» назначаются немцы. Крестьяне же превращаются в батраков и низводятся на положение бесправных рабов. В оккупированных районах создан институт «ландвиршафтсфюреров» — руководителей сельского хозяйства. Они носят офицерскую форму и по сути являются организаторами военно-феодального порядка. Начинают появляться и штатские «руководители» — немецкие помещики и бароны. Недавно в Лужский район приехал остзейский барон Бидердинг, бывший собственник этих земель. Немецкий помещик и его управляющий стали рьяно наводить свои порядки, ввели барщину, установили непосильные поборы, издеваются над крестьянами. Сюда же прибыл другой остзейский помещик — фон Розен.

Но еще прежде чем новые помещики взялись высасывать соки из захваченных земель — немецко-фашистская армия прошлась по этим землям, как опустошительный ураган. В деревнях немцы разграбили все общественное и личное имущество крестьян, вплоть до детских распашонок. Только в одной деревне Шевелево, Чудовского района немцы из 121 дома сожгли 115, а оставшиеся 6 домов превратили в дзоты. Имущество крестьян — 59 лошадей, 46 коров, 302 овцы, 146 свиней, 6 тыс. пудов хлеба, 43 тыс. пудов картофеля, 3 тыс. пудов клевера, 107 тыс. пудов сена — забрали. Все домашние вещи, вплоть до белья — вывезли в Германию. Крестьян полубосыми увели в тыл, в лагеря для использования на военных подневольных работах. Непригодных для работ глубоких стариков, детей — уничтожили на месте. Каждый колхоз, каждая такая деревня, где побывали немцы, могли бы пред'явить людоеду Гитлеру подобный счет.

Невыносимо тяжелые, варварские законы установлены в деревнях. Ужасы крепостного права бледнеют перед пресловутым «новым порядком» фашистов. Работа крестьян в качестве батраков в «общинных хозяйствах» никак не оплачивается. Весь прошлогодний урожай был отобран германской армией и вывезен. Десятки всяких налогов, поборов, штрафов довершают грабеж. Немцы установили натуральную дань и взыскивают ее силой оружия. От начисто ограбленных осенью крестьян Плюсского района немцы зимой потребовали дополнительно 360 пар валенок, тулупы, перчатки, теплые чулки. Каждая деревня должна поставлять оккупантам мясо, шерсть, картофель, яйца и т.д.

Гитлеровцы организованно и планомерно уничтожают деревни и поселки, совхозы и города. Не только в сожженных деревнях, но и в таких, еще недавно цветущих города, как Псков, Луга, Любань, Красногвардейск, Пушкин, замерла жизнь. Партизаны рассказывают, что старинный русский город Псков разрушен фашистскими вандалами. Повсюду торчат оголенные остовы каменных зданий, обуглившиеся срубы домов. Всю зиму солдатские казармы и публичные дома отапливались бревнами старинных изб, которые сносились целыми кварталами. Сохранившиеся каменные здания специально подрывают, чтобы использовать на строительстве укреплений железо, кирпич и другие материалы. Такая же картина в прекрасном древнем Новгороде. Немец, пленный солдат 2-й роты 224-го полка 126-й пехотной дивизии Евгений Август Гукенберг показал на допросе: «Новгород весь разрушен. Остались одни развалины. Гражданского населения в городе почти нет, да ему и негде было бы жить».

То, что наш народ и весь мир привыкли называть зверством германской армии в русских деревнях и селах, есть организованное, преднамеренное истребление советского народа. Достаточно вспомнить трагедию деревни Дубовцы, о которой писала «Красная звезда». Почти сто граждан этой деревни были растерзаны немцами за то, что отказались уйти с родной земли. Женщин и детей варвары угоняли в лютый мороз к себе в тыл. Такую же поголовную расправу учинили фашисты над населением деревни Червинска Лука, Тосненского района. Таких селений в оккупированных районах Ленинградской области многие десятки.

Истребляя лучших людей советской деревни, гитлеровцы превращают в рабов все остальное население. Первое время они уводили мирных граждан под видом военнопленных, теперь наших людей открыто, без всяких оговорок отправляют на каторжные работы в Германию. Из села Подозерье (район озера Ильмень) немецкие власти только за один раз увели в Германию 600 человек. Из Луги насильно эвакуировано 9/10 населения. Как истинные рабовладельцы, фашисты не принимают во внимание семейные связи своих невольников, ни в какой мере не считаются с их человеческим достоинством. Они отрывают мужей от жен, родителей от детей, девушек от женихов. У крестьянина деревни Береговые Морены — Антонова немцы увели в рабство двух дочерей, а всего из этой деревни угнали в Германию 17 человек, в том числе 14 девушек. Из районов Тосненского, Чудовского, Красногвардейского, Волосовского, Лужского почти все население от 18 до 50 лет, преимущественно мужчины, уведено в глубокий немецкий тыл. Там они содержатся в специальных лагерях под усиленной охраной и используются для принудительной работы в промышленности, на железных дорогах, по восстановлению шоссейных дорог, по обслуживанию немецкой армии, на самых тяжелых работах. Мало этого, уже в самое последнее время немцы проводят насильственную мобилизацию и военное обучение подрастающей молодежи и готовят ее для отправки в африканские легионы. О мобилизации русской молодежи сообщают из Пскова, Порхова, Острова. Из Пушкина, Красногвардейска, Слуцка и других городов вывезено до 60 тысяч человек, причем квалифицированная рабочая сила отправлена на немецкие заводы, некоторые в Ригу. Из Новгорода еще в начале зимы немцы угнали в Германию значительную часть мужчин в возрасте от 14 до 50 лет и женщин от 15 до 45 лет. В феврале был издан приказ: «...Всему населению без исключения предлагается в течение двух часов покинуть город». Жандармы изгоняли граждан из домов. В лютые морозы немцы гнали новгородцев по Нехинскому тракту.

Особенно усиленно немцы стали применять принудительный труд на военных работах весной. Приказ по 290-й пехотной дивизии за подписью первого офицера генштаба Тайлокерна гласит: «Проведение весенних работ возможно большей частью лишь путем применения всех местных сил». На всех работах имеются специальные немцы-надсмотрщики, которые поминутно подгоняют рабочих резиновыми дубинками и шомполами. За невыход на работу в первый раз установлен большой денежный штраф, во второй раз — избиение шомполами, в третий раз — расстрел.

Повсеместно введены телесные наказания. Немецкие власти установили порку плетьми и резиновыми дубинками, которыми вооружены полицейские, представители комендатур и карательные отряды. С садистской жестокостью немцы порют русских крестьян, не щадя при этом ни стариков, ни женщин, ни детей. В развитие общего закона о порке плетьми, комендатура, действующая на территории Новосельского района, провела соответствующее «нормирование». Она установила от 5 до 150 ударов плетьми за один проступок. При этом оговорено, что, якобы для «облегчения» наказания, в сутки можно давать не более 25 ударов. Это значит, что наказанный, скажем, 100 ударами должен переносить позор и физические страдания в течение четырех дней.

Расстрелы провинившихся и сожжение их домов за сколько-нибудь значительные проступки введены без всяких ограничений.

Гитлеровские людоеды уничтожают весь цвет рабочего класса и интеллигенции Гдова. На одной из городских площадей они публично повесили наборщика районной типографии активиста Галкина. Туда же привели 11 комсомольцев из совхоза «Смена», заставили их лечь на землю вниз лицом и запретили им шевелиться и разговаривать между собой. В течение трех дней несколько смен солдат публично избивали одиннадцать мучеников и лишь на исходе третьих суток их, полуживых и истерзанных, повесили. В центре Луги устроена виселица, на которой была повешена группа бывших советских активистов во главе с коммунистами — Александром Ивановым и Прокоповичем, причем последние не просто повешены, а наколоты за горло на огромные железные крюки. На другой улице было повешено 13 рабочих-стахановцев. Виселицы сооружены и в городе Пушкине. Здесь повешенные не вынимаются из петель по целым неделям.

Городское население, не изгнанное немцами с родных мест, подвергается постоянному преследованию, унижению, живет под вечным страхом расстрела, избиения, грабежа или надругательства. Жизненный уровень городского населения опустился до предела. Все продукты питания и одежда отобраны. Торговли нет.

Больницы, родильные дома, детские амбулатории и консультации во всех оккупированных городах закрыты. Об охране здоровья и говорить не приходится. Излюбленный немцами метод борьбы с эпидемиями — это уничтожение больных. Обычно больные стаскиваются в один дом, на дверях которого вывешивается вывеска: «осторожно», «заразно». Изолированные от всех живых и брошенные на произвол судьбы больные обречены на голодную смерть, а кое-где их отравляют газом.

Жители оккупированных городов об'явлены фашистами вне закона. Они не имеют права ходить по многим центральным улицам. В Новгороде, Красногвардейске, Вырице открыты столовые, но русских в них не пускают. Те немногие магазины, рестораны и парикмахерские, которые есть в городах, обслуживают только немцев. В Луге на парикмахерской так и написано: «Вход русским запрещен».

Варварскую эксплоатацию, каторжные законы и физическое истребление русского народа фашисты сопровождают невиданным духовным гнетом. Национальная культура и национальное достоинство русского человека — об'екты постоянного преследования, надругательства, варварского осквернения. Во всех районах Ленинградской области, временно оккупированных врагом, закрыты школы. В Луге немцы открыли было одну школу и основным предметом обучения об'явили немецкий язык. Но вскоре и она прекратила свое существование — население отказалось посылать туда детей. Вместо русских школ в Плюсском районе насаждаются курсы по изучению немецкого языка. В библиотеках захваченных немцами городов разбросаны или сожжены все книги. Ликвидированы клубы, избы-читальни. Повсюду закрыты кино и театры. В Новгороде сожжены Дом культуры и кинотеатр «Экран». Повсеместно немцы запретили исполнять музыку русских композиторов, русские народные песни и танцы. В №907 немецкой газеты «Альгемейне харесмиттейлунген» прямо написано, что «исполнение произведений русских композиторов нежелательно. Недопустимо исполнение в общественных местах и русских народных песен».

Планомерно уничтожаются и разрушаются исторические и художественные памятники русского народа. Немцы опоганили, превратили в конюшни и артиллерийские склады величественные монастыри Новгорода. В Пушкине, Слуцке и Петергофе разграблены замечательные дворцы, вывезены в Германию не только мебель, люстры, утварь, скульптура знаменитых петергофских фонтанов, но и наличники с окон! Пушкинский заповедник в Михайловском осквернен. Вырублены столетние деревья в аллеях, по которым гулял и которые любил Пушкин. Сожжен дом няни Пушкина — Арины Родионовны, загрязнено место, где похоронен гениальный поэт. В Пскове в знаменитых Паганкиных хоромах, где находится музей, все разгромлено и разбито. Расписанные старинными русскими мастерами своды замазаны углем, редкая музейная утварь выброшена на улицу, старинные кованые сундуки разбиты, ковры растасканы. Сожжена богатая картинная галерея, краеведческий музей разрушен. В звериной ненависти ко всему русскому немцы даже имя города Псков переиначили на немецкий лад — Плескау.

Духовное рабство, в которое немцы ввергли население оккупированных районов, усугубляется еще развратом, насаждаемым фашистами, обдуманным нравственным растлением детей и молодежи. Повсюду открываются публичные дома. Только на одной Советской улице в Пскове немцами открыто два дома терпимости. В эти дома русские женщины и девушки сгоняются силой оружия. Многих девушек фашисты заразили венерическими болезнями. В ряде сел и городов немцы создают фашистско-бандитские шайки из уголовного и кулацкого элемента. В эти шайки они втягивают подростков 14-16 лет, приучают их грабить и убивать, спаивают, всячески развивают в них низменные животные инстинкты.

* * *

Велики страдания советских людей, подпавших под немецкое иго, но не сломлен их дух. Исконно русские псковские, новгородские земли не раз видали гибель немецких захватчиков. Здесь русские люди дали жестокий отпор ливонским рыцарям, подбиравшимся к новгородскому княжеству еще в 1214-1234 гг. В этих местах 700 лет назад русские воины, предводительствуемые Александром Невским, наголову разбили немецких захватчиков. Здесь, на псковской земле, в 1918 г. только что созданная партией Ленина—Сталина молодая Красная Армия нанесла поражение кайзеровским войскам. Здесь, на этих местах, неугасимым огнем горят и ныне разгораются все ярче костры партизанской войны. В тылу у немцев живет и борется целый «партизанский край». А по эту сторону фронта наши войска усиленно готовятся к решающим боям. Советские бойцы полны решимости по примеру своих мужественных предков разгромить немецких оккупантов и навсегда очистить земли Ленинградской области от фашистских порядков, от угнетения и бесчестия. // Дивизионный комиссар П.Горохов. ЛЕНИНГРАДСКИЙ ФРОНТ.

http://0gnev.livejournal.com/245663.html


Будьте здоровы!
 
ГеннадийДата: Суббота, 09 Мая 2015, 15.47.40 | Сообщение # 168
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Чтобы избежать отправки на фронт, 22/23 июня 1941 года бросился в колодец с водой.

http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=27
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=28
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=29
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=30
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=31
http://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69993906&page=32


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Воскресенье, 24 Мая 2015, 20.28.32 | Сообщение # 169
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Сергей Федорович Гороховский:
- Я закончил минометное училище: из-за войны вместо 6 месяцев проучился четыре с половиной и ушел на фронт. В 1944 году началось освобождение Польши. В январе наши войска подошли к Варшаве. А у них с немецкой стороны – 11 линий обороны! Я потом, после войны, в 1978 году побывал в тех местах по путевке. Нас, ветеранов, пригласили в посольство, сделали шикарный прием. А после Польши был поход на Берлин – там меня и ранило. В церкви засел немецкий поп с крупнокалиберным пулеметом. Еле его выкурили.

Алексей Михайлович Лебедев

В августе 1942-го я получил повестку и отбыл на Курсы молодого бойца в Архангельск. Оттуда нас довезли до Бологого (Новгородская область), а дальше отправили пешком. Двое с половиной суток мы шли и ни одного живого человека не встретили – одни руины кругом. Достигли фронта. Я сходил в две атаки, а в третью меня накрыло осколками от мины.

Галина Александровна Кашина

в июне 1942 меня призвали и отправили на Ладожское озеро. Все 1500 дней блокады Ленинграда я прошла. Работала на погрузке в 6-ом отдельном рабочем батальоне. На пирсе грузили боеприпасы, продовольствие и отправляли по «Дороге жизни» в осажденный город. Ехали вместе с кораблями и сами все там разгружали. В Ленинграде ведь сил ни у кого на разгрузку не было. Я помню, женщины на складе, где мука была, пыль со стен соскребали и несли домой что-то из нее печь.

http://antonus.livejournal.com/


Будьте здоровы!
 
ГеннадийДата: Пятница, 17 Июля 2015, 00.28.23 | Сообщение # 170
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Жене сообщили, что пропал без вести. На самом деле попал в плен 29.05.43 г. при блокировке дзота противника.

Фамилия Заикин
Имя Георгий
Отчество Дмитриевич
Судьба Попал в плен
Воинское звание мл. лейтенант
Дата смерти 29.05.1943
Название источника информации ЦАМО
https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=69869737
https://obd-memorial.ru/html....ties=19

Немецких документов о плене в ОБД нет.


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Вторник, 29 Сентября 2015, 02.30.19 | Сообщение # 171
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Белиберда сплошная. Никакой военной техники, ни нашей, ни немецкой там вообще не было. В октябре-декабре шли позиционные стрелковые бои. Раз по 6 за то время тот участок реки Нары переходил из наших рук во вражеские и обратно.

"Факт: в 1941 году к разведке привлекали генералов-штабистов".

Точнее, дело было в конце июня 1941 г. А это совсем не то же, что просто вообще 1941 г. В конце июня такое легко могло происходить.

Козлов Пётр Сергеевич (1905-?), советский военачальник, полковник (1940).
Родился в 1905 году в Климовичском районе Могилевской области. Член ВКП(б) с 1928 года. В Красной Армии с 1926 года. Участник финской компании в 1939-1940 гг. Награжден орденом Красного Знамени в 1940 году. Военное образование – Военная Академия Красной Армии им. Фрунзе в 1941 году. Свободно владел немецким языком. Участник Отечественной войны. С началом войны полковник Козлов П.С. формировал дивизию народного ополчения Москворецкого района столицы. На должность был назначен приказом НКО №00364-41. Дивизия принимала участие в обороне Москвы, практически полностью погибнув в боях с превосходящими силами немецко-фашистских захватчиков. По воспоминаниям бывшего военного прокурора 43-й армии Алекссева Бориса Ивановича* 10 октября 1941 года он был приглашен к командующему войсками 43-й армии генерал-лейтенанту Акимову, который ознакомил его с телеграммой, подписанной Командующим войсками Западного фронта генералом армии Жуковым Г.М. в которой было написано: «За отступление без моего приказа из района Угодского Завода в районе Тарутино командира 17-й сд полковника Козлова, комиссара дивизии Яковлева расстрелять перед строем. Об исполнении донести немедленно». Думаю, что с датой и местом бывший военный прокурор допустил небольшую неточность.
Первое, В ходе боев 3 и 4 октября 1941 года 17-я стрелковая дивизия в составе 33-й армии оказалась в оперативном окружении. 10 октября вышла в район Наро-Фоминска, преодолев расстояние в 250–300 км и потеряв всю материальную часть. О судьбе командира дивизии полковника Козлове С.П. ничего не было известно, так как он, как выяснилось позднее, в это время еще пробивался с группой бойцов и командиров из окружения.
Второе. Военкомом дивизии тов. Яковлев был назначен позднее – 12.10.41 и прибыл на эту должность из Политотдела 33-й армии. А сама 17-я стрелковая дивизия еще находилась в составе другого объединения – 33-й армии Западного фронта.
Третье. По состоянию на 10 октября 1941 года Угодский Завод не был еще захвачен врагами. Согласно данным указанным в Оперативной сводке штаба 33-й армии по состоянию на 14.10.41 г. – 1. Части 33-й армии продолжают производить доукомплектование: а) 17-я стрелковая дивизия — в районе Угодский Завод: личного состава 558 человек; грузовых машин — 12; лошадей — 50; винтовок — 141; ручных пулеметов — 55; ППД — 2; радиостанций РБ — 2. 876 полк ПТО: личного состава — 37 человек; винтовок — 30; автоматов — 5; матчасти — нет. КП — Угодский Завод. Кроме этого, согласно документальным подтверждениям, приведенным в Оперативной сводки № 227 штаба Западного фронта от 18 октября. 24.00: 17-я стрелковая дивизия занимает оборону по р. Протва от Белоусова до Высокиничи: 1316 сп — (иск.) шоссе Малоярославец у п. Обнинск, иск. Дубровка и Еривошеино; 1314 сп обороняет участок Дубровка, Стрелковка, Бол. Росляковка; 1312 сп — занимает участок обороны Нов. Слободка, Высокиничи, Лыково. Штаб дивизии — Угодский Завод».
По официальным данным немцы захватили Угодский Завод 21 октября 1941 года. Поэтому логично, что только после этого вышла грозная директива за подписью комфронта генерала армии Жукова и члена Военного совета фронта Булганина. В доступных нам документах имеется упоминание об этой директиве: В 4.45 22.10. Командующему 43-й армией был вручен приказ Командующего войсками Западно фронта: 43А Голубеву, 1. Отходить с занимаемых рубежей до 22.10. еще раз категорически запрещаю. 2. На 17-ю стрелковую дивизию немедленно послать Селезнева (прим. авт. – генерал-майор, заместитель командующего 43-й армией по тылу, вступил в должность 24.10.41), командира 17-й сд немедленно арестовать и перед строем расстрелять. 17-й дивизии, 53-й дивизии заставить вернуть утром 22.10. Тарутино во что бы то ни стало, включительно до самопожертвования. 3. Вы докладываете о малом количестве бойцов в соединениях и больших потерях, ищите немедленно в тылах, найдите и бойцов и вооружение. 4. В обороне в полной мере применять РС-ы не жалея снарядов. Самому находится на (КП) в районе боевых действий. Для обороны района Горки, Каменка, подчиняю Вам еще одну Воздушно-десантную бригаду и танковую бригаду, которую из Кресты можно пододвинуть ближе к Горкам, но учтите, что если Вы также не будете жалеть танки, как не жалели их сегодня, бросая в лоб на противотанковую оборону и от этой бригады ничего не останется, как не осталось от хорошей 9-й танковой бригады. Жуков, Булгаков. Передано в 4.45 22.10. лично Голубеву».
Объективности ради, надо отметить, что после выхода из окружения 17-я стрелковая дивизия так и не была укомплектована ни личным составом, ни тем более вооружением и другим необходимым для ведения боевых действий. К моменту передачи в состав 43-й армии она имела в своем составе чуть более 2 500 чел. личного состава, в основном на её комплектование был обращен личный состав расформированной 211-й стрелковой дивизии.
Выходит, что 22.10. армией командовал ни генерал-майор Голубев, а генерал-лейтенант Акимов и налицо «искажение» фактов. После беседы с командующим по утверждению военного прокурора армии им было организовано следствие, которое продолжалось всю ночь! (Из книги профессионального военного юриста Вячеслава Звягинцева «Война на весах Фемиды. Война 1941-1945 гг. в материалах следственно-судебных дел» М.Терра, 2006, 768 с.) Командир дивизии Козлов после допроса в качестве обвиняемого сбежал. Козлова задержали только в январе 1942 года. Он все же предстал перед ВТ и по приговору суда был расстрелян. Яковлев же был разжалован до рядового и направлен в бой, где кровью искупил свою вину, как известно до конца войны работал инструктором политотдела.
Нет оснований у нас не верить генерал-майору Алексееву Борису Ивановичу*, который будучи бригадюристом и военным прокурором 43-й армии в августе 1941 года прорывался из вражеского окружения с бойцами и кмандирами армии, был ранен в бою. 14 февраля 1943 года ему было присвоено звание «Генерал-майор юстиции». Родился он в 1902 году, уроженец Чувашской АССР, Чебоксарский район, с. Тогаево. Русский. В Красной Армии с 1920 года. Член ВКП(б) с 1919 года. Награды: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, ордену Кутузова II-й степени, орден Богдана Хмельницкого II-й степени (13.09.1944), два ордена Отечественной войны I-й степени, медалями: ХХ лет РККА, «За оборону Москвы» и др.
Однако, пусть каждый из прочитавших обратит внимание на факты, которые имеют значения для полного, всестороннего и объективного взгляда на судьбу полковника Козлова П.С. Согласно официальным документам полковник Козлов Петр Сергеевич пропал без вести на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками в 1941 году. На основании приказа ГУК №0623-43 исключен из списков комначсостава Красной Армии. Жена Валентина Андреевна проживала в Ивантеевском районе Саратовской области. В 1950 году семья возбудила ходатайство о назначении пенсии, о чем свидетельствует обращение Могилевского Областного Военного комиссара от 13 июля 1950 года №ИО-281 в ГУК (вх. №5633 от 217.09.1950) с просьбой сообщить данные о выслуге лет в КА полковника Козлова П.С. для назначения пенсии погибшего в годы Великой Отечественной войны. После проверки, необходимые данные были сообщены в Могилев. Лично могу сказать одно, что если бы он был расстрелян за дезертирство и трусость, то в соответствии с приказом номер 227 его семья тоже была бы подвергнута суровым репрессивным мерам по законам военного времени.
Начальником Института военной истории Министерства обороны Российской федерации А. Кольтюковым и ведущим научным сотрудником ИВИ МО РФ участником Великой Отечественной войны полковником в отставке Б. И. Невзоровым было подготовлено «Военно-историческое заключение о соответствии действий командования 17-й стрелковой дивизии полковника Козлова П.С. и бригадного комиссара Яковлева С. И. условиям обстановки в полосах обороны 33-й и 43-й армий в октябре 1941 года». В данном случае ограничусь выводом авторитетных историков: «1. В действиях командира 17-й стрелковой дивизии полковника П.С. Козлова и военного комиссара дивизии бригадного комиссара С.И. Яковлева состава преступления нет. Они были настоящими патриотами и отдавали все свои силы, знания и опыт делу защиты Родины. Расправа над ними была учинена в условиях кризисной обстановки на подступах к столице, определенной паники среди руководства страны, введения осадного положения в Москве, смены командования армии, без проведения следственных действий, без суда военного трибунала и даже без оформления акта об исполнении приговора.
2. Институт военной истории Министерства обороны РФ поддерживает обращение дирекции Государственного музея обороны Москвы о реабилитации и возвращении доброго имени за отсутствием состава преступления командованию 17-й стрелковой дивизии П. С. Козлову и С. И. Яковлеву».
Примечание: 17-я дивизия народного ополчения Москворецкого района сформирована 3–7 июля 1941 г. Ее командиром был назначен полковник Козлов П. С., а комиссаром — профессор Кувшинов И. С. (С 12 октября — бригадный комиссар Яковлев С. И.) На основании директивы Ставки от 23 августа 1941 г. дивизия была доукомплектована личным составом, кадровыми командирами, вооружением, военной техникой, различным имуществом и с 26 сентября преобразована в 17-ю стрелковую дивизию Красной армии по сокращенному составу (штат от июля 1941 г.). Имея в своем составе около 10 500 человек, 8341 винтовку, 270 пулеметов (ручных и станковых), 52 миномета и 28 орудий, дивизия уже к исходу дня 2 октября приняла свой первый бой. (По другим данным, 17-я стрелковая дивизия к моменту вступления в бой 2 октября 1941 года имела следующий численный состав и вооружение: при численности 11 454 человека — 8087 винтовок, 60 станковых, 148 ручных и 3 зенитных пулемета, 79 50-мм минометов, 159 ППШ, 27 орудий разного калибра.
16.04.2013 г. Александр Слободянюк.

http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=36300.0


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Вторник, 29 Сентября 2015, 02.53.10
 
NestorДата: Вторник, 29 Сентября 2015, 21.29.10 | Сообщение # 172
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
По логике получается следующее.
Человека якобы расстреляли дважды. Притом имеется донесение, что в первый раз приговоренный сумел убежать от конвоя. Но вообще это странно.
1. Казни командиров, особенно высокого ранга, перед строем их бывших подчиненных производились очень редко. Не исключено, что даже и вовсе никогда. Обычно арестовывали под следствие, тщательно и сравнительно долго разбирались, а в это время часть жила собственной жизнью: могла быть разгромлена, расформирована, переместиться куда-то очень далеко от места ареста командира и т. д. Рядовых, нижних чинов наказывали быстро и легко, а чем выше ранг, тем дольше тянулась процедура.
2. Предположим, что здесь мы имеем исключение из этого общего правила. Но тут мы имеем следующую загвоздку. Козлова постановили сдать за сдачу важного опорного пункта Тарутино, находившегося на Киевском шоссе на берегу реки Нара существенно западнее Хозинино. Т. е. само по себе Хозинино тут может быть причем, если тогда там находился штаб 17 дивизии. Особый отдел армии находился восточней Хозинино, поэтому конвой с арестованным направили по берегу Нары на запад, прямо к месту прорыва немецких войск, захвативших Тарутино. Это мне представляется очень странным. Две странности уже многовато.
3. Родственница потомок указывает на факт, выясненный ей у жителей Хозинина, будто бы в 11 утра 22 октября во рву в саду Хозинина прозвучали выстрелы и позже крестьяне обнаружили там трупы двух офицеров. Если, как следует из донесения, они сумели бежать из-под конвоя, последний не мог исполнить их расстрел. Как это могло получиться, выясниться? Ведь самим конвоирам, допустившим побег, не было резона в том признаваться, так как за это им полагалось очень серьезное наказание - 10 лет ИТЛ запросто, а в то время такой срок еще легко могли дать без отсрочки на исполнение после окончания войны. Постольку предположение о том, что они сознались, имея возможность скрыть, маловероятное. Иначе их проступок мог быть раскрыт их начальством, что тоже достаточно сомнительно.
Тогда получается следующая версия. Двое людей в офицерской форме и были именно конвоирами. Предположим, арестованные завладели их оружием, под угрозой его применения обменялись с конвоирами одеждой, потом пристрелили и бежали, будучи переодетыми в форму рядовых. Так все логично укладывается на свои места.
Должен добавить, что в то время на том участке фронта с нашей и немецкой стороны были собраны силы, скажем так, далеко не лучшего качества. Вышедшие к нам окруженцы, наспех обученные мобилизованные, призванные во вторую очередь из-за наличия мелких физических недостатков и в возрасте за 40. Плохо было с вооружением, стрелковое было не у всех, а также с зимней одеждой. Бежать от таких конвоиров тертым кадровым офицерам проблемы не составляло.
4. Тогда со вторым расстрелом в январе 1942 г. все получается корректно. Где-то бежавшие смогли укрыться у местного населения в ближнем немецком тылу, а как только те места освободили, их снова арестовали. Тогда и был исполнен приказ о казни Козлова. Тем можно объяснить и отмену в 2009 г. реабилитации, принятой в 2006 г.
Логика отмены реабилитации
Положим, сдача Тарутина на самом деле не заслуживала смертного приговора, в этом, собственно, и реабилитировали. Но далее происходит побег, возможно, в тыл врага, возможно, с убийством конвоя. А это уже не реабилитируется.
5. Но странности на этом не кончаются. Козлов встречается в воспоминаниях Рихтера. Из материала Семеновых вообще непонятно, что тут имеется в виду. То ли Рихтер сообщил, что перед войной учился вместе с Козловым, что само по себе вообще не имеет отношения к делу, то ли Козлов после побега в немецкий тыл встречался с Рихтером. Во втором случае это серьезно. Но понять все равно ничего нельзя. Получается, что сначала попал в немецкий плен - и Семеновы приводят немецкое донесение о том, что это случилось 24 октября.
Выше я уже предположил, каким образом Козлов с товарищем могли бежать из-под конвоя, застрелив конвоиров, которых заставили переодеться в свою одежду. А с документами как? Сохранять их резона не было. К кому бы поздней Козлов ни попал, абсолютно ничего хорошего его не ожидало, верней, на хорошее он мог рассчитывать только в том случае, если сознательно уходил в немецкий плен с целью предательства. Альтернативно тогда на самом деле немцы пленили не его, а человека с его документами. Можно предположить, что последним мог быть один (третий) из конвоиров и или обычный боец дивизии, который оказался на месте обнаружения расстрелянных и подобрал документы Козлова. Если он после того попал в немецкий плен, то мог там себя за него выдать, стать преподавателем Варшавской школы абвера, который, по показаниям ветеранов, на фото на действительного Козлова был совсем не похож.
6. Трупы в офицерской форме, найденные убитыми в овраге, на самом деле могли быть также и не конвоирами, а кем угодно другими, с которыми бежавшие могли перед их убийством обменяться одеждой.
7. Наконец о путанице с хронологией, на которую обратили внимание авторы статьи. 21 октября издан приказ о расстреле в расположении дивизии. В течение дня приговоренные конвоируются, ночью - утром совершают побег. 22 октября в 11 часов меняются с кем-то одеждой, после чего убивают тех, с кем обменялись. Донесение о побеге составляется 26 октября. Как оно практически могло быть составлено? Если побег допустили конвоиры, тогда они могли донести об этом по возвращении в ОО из части (но это, как я уже отмечал, маловероятно, так как много резонней было скрывать факт побега). Пару дней на дорогу в дивизию, столько же примерно обратно - так хронологически сходится. Альтернативно их могли убить, или они могли дезертировать, или пытались скрыть факт побега, но это им не удалось. В любом из этих вариантов дата написания донесения 26 октября правдоподобна. Человек, у которого могли оказаться документы Козлова, кем бы он на самом деле ни был, вполне мог попасть в немецкий плен 24 октября.


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Среда, 30 Сентября 2015, 00.26.06
 
ГеннадийДата: Среда, 14 Октября 2015, 22.11.07 | Сообщение # 173
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... О чем не писали в книгах

В деталях отличается образ и самого Ивана Золотаря от того, который был создан в немногочисленных публикациях, появившихся еще во времена существования СССР, и воспоминаниях его однополчан.
Вот эпизод боя 15 июня 1944 года, который описал в своих воспоминаниях Леонид Гаряев.
«…И вот, пробегая через эту огненную бучу, пробегая, конечно же, не по-спринтерски, время от время постреливая на бегу короткими очередями в мелькающие вдали фигуры немцев и полицаев, я услышал чей-то истошный крик: «Феликсовцы, спасайте командира!» (спецгруппа «Артур» Золотаря именовалась отрядом им. Феликса Дзержинского. — Прим. ред.). Обернулся и слева, метрах в десяти, увидел нашего Ивана Федоровича Золотаря. Он не бежал, а шел, и даже не быстро, согнувшись под тяжестью здоровенного вещевого мешка. Я подбежал к нему и увидел, что он вроде и не ранен. Чем помочь? Сорвал я без слов с него мешок, накинул его поверх своего тощенького «сидора» и рванул в заданном направлении.
Через сотню-другую метров, на склоне холма, который нам пришлось преодолевать, уже в утреннем полусвете увидел Валерия Гурова. Он окликнул меня и каким-то виноватым голосом сказал, что питание для рации, которое он всегда добросовестно таскал, а это килограммов двенадцать, он бросил. Как бы оправдываясь, добавил, что ранен, и успел еще сообщить, что Казбек (старший радист Ивановский) сдался, хоть нес он лишь легкую сравнительно рацию «Белка», которой очень дорожили, и вооружен был автоматом и маузером.
Конечно, надо было помочь Валерке или хоть погибнуть вместе, но откуда я мог знать, что находится в командирском мешке. Предполагал, что ерундовину какую-нибудь на себе командир не потащит.
Рядом с Валерием ковылял казавшийся нам весьма пожилым (сорок с лишним лет!) боец Петр Николаевич Лысяков, кстати, кандидат филологических наук. Он посоветовал бросить этот злосчастный мешок и даже добавил куда (воспроизвести не решаюсь). Но на такое я не отважился и не могу простить себе этого до сих пор. Возможно, я был последним, кто видел Валерия живым.
И из-за этой, хоть и недолгой, задержки, и из-за тяжести своего груза я отстал от тех, кому удалось прорваться. И еще из-за раны… других ранений я и тут не заметил. (Потом он вместе с тремя партизанами спрятался в кустах, где смог перевязать свои раны. — Прим. ред.)
…И наконец, набравшись смелости, развязал командирский мешок. Что же волочил на себе? Что за груз, из-за которого я не помог ближайшему товарищу? В мешке оказалось только с десяток шифровальных катушек, весивших каких-нибудь полкилограмма. А остальное место занимали продукты (сухари, сахар) да кое-что из одежды. Потом уж я узнал, что секретные документы нес в своем мешке адъютант командира.
Товарищи по несчастью продуктам, естественно, обрадовались, а я был едва ли не потрясен. Однако что делать, пришлось и мне перекусить. Воды не было, а день выдался жаркий. К счастью, прошел дождь. В котелки собирали воду из складок плащ-палатки, натянутой на кустах, и этим спасались».[182]
Через несколько дней он сумел добраться до партизан и встретиться с Иваном Золотарем. На этом война Леонида Гаряева закончилась. По состоянию здоровья его признали негодным к отправке в тыл врага и оставили служить в штабе РБО (рота боевого обеспечения) ОООН (Отдельный отряд особого назначения), так тогда назывался ОМСБОН.
Также в многочисленных публикациях нет ничего о конфликте Ивана Золотаря с представителями Штаба партизанского движения. О том, что такой инцидент был, свидетельствуют две шифрограммы, которые отправило ему начальство из Москвы.
«Лично Артуру.
Возглавляемая Вами оперативная группа подчинена исключительно наркомату Гос. Безопасности Союза ССР. Штаб партизанского движения не имеет право ни утверждать Ваших работников, ни их смещать. С телеграммой ознакомьте Ганенко.
Андрей 21.09.1943».

«Артуру.
Ганенко не имеет никакого права распоряжаться людьми Коли и тем более вмешиваться в работу опергрупп ваших резидентур. По линии Калинина ему указания даны.
Андрей 21.09.1943».
Поясним, что «Артур» — это Иван Золотарь, «Андрей» — Павел Судоплатов, Ганенко — начальник разведотдела Белорусского штаба партизанского движения, «Коля» — Петр Лопатин, Калинин — начальник Белорусского штаба партизанского движения.[183]
Да и его заслуги в сфере разведки завышены им самим. В своих мемуарах «Записки десантника»[184] он приписал себе разработку наиболее известных разведывательно-диверсионных операций, проводимых бригадой «дяди Коли». Его не смутило даже то, что некоторые из них были начаты еще до его переброски за линию фронта, да и командовал он одной из спец-групп чекистов, которая дислоцировалась в лагере бригады, но при этом выполняла самостоятельные задачи. В одном из своих очерков «Под маской бургомистра» он именует истинного начальника разведки бригады Владимира Андреевича Рудака (о нем мы расскажем ниже) начальником особого отдела. А сам автор, как это следует из контекста, руководил разведкой.[185] Действительно, Владимир Рудак выполнял в бригаде функции контрразведчика, но это была не его основная задача.
Один из партизан бригады спустя много лет в своих воспоминаниях назвал Владимира Рудака начальником разведки и дал его описание, а в отношении Ивана Золотаря лишь вскользь сообщил, что последний вместе со своей группой участвовал в подготовке аэродрома для принятия самолета, который вывез пленного немца в Москву.[186] И все, хотя рассказчик был не рядовым бойцом, а комиссаром одного из подразделений."
http://coollib.com/b/270759/read

Летчик, который был в отряде подполковника Золотаря

Фамилия Шипин
Имя Валентин
Отчество Иванович
Последнее место службы 240 гв. БАП
Воинское звание гв. мл. лейтенант
Причина выбытия жив
Название источника информации ЦАМО
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=76970685


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Четверг, 19 Ноября 2015, 17.11.46 | Сообщение # 174
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"Вылет на Варшаву

«13 ноября 1941 года все экипажи полка, которые должны были лететь на боевое задание, прибыли на аэродром. Погода: низкая десятибалльная облачность, поземка, видимости не было, но к моменту вылета, вторая половина дня, видимость — 1 км.
Из-за плохой погоды вылета не было и стали разбирать полет на полный радиус действия самолета. В частности, был разобран полет к Варшаве и, по нашим подсчетам, горючего не хватало. Но инженер полка Григорий Семенихин сказал, что при умелом подборе ПК (ПК — качество смеси), использовании ветра по высотам — горючего должно хватить, правда, в обрез. Данных о ветре по высотам, конечно, не было, а с этим горючим ловить и искать попутный ветер на высотах — дело щекотливое. А вот ПК во время полета я все время использовал. В общем, летный состав был убежден — горючего до Варшавы и обратно не хватит.
На аэродроме мы просидели до обеда. После обеда в гостиницу, где мы жили, зашел адъютант и сказал, чтобы наш экипаж одевался и шел получать задание на боевой вылет.
Маршрут был проработан. Наш экипаж: Петелин — летчик, Чичерин Василий — штурман, Дмитриенко — старший радист, Хицко — стрелок. [137]
Мы с техником запустили и опробовали моторы. Члены экипажа доложили о готовности, я вырулил, и мы взлетели.
Решили, чтобы напрасно не расходовать горючее, с прямой с набором высоты ложиться на курс, не делая крута над аэродромом.
Из облачности мы вышли на высоте 200 метров, а дальше — чистое, синее морозное небо. В районе Ельца и облачность кончилась. Все же решили продолжать набирать высоту, идя по курсу. За Брянском нас застала темнота, и на земле стали зажигаться огни, без всякой маскировки, как будто бы и нет войны... Весь экипаж вел тщательное наблюдение за воздухом. Ведь в этом чистом небе мы были не одни. Полет до Варшавы прошел нормально, но горючего сожгли много. Город был виден издалека. Зашли на цель, отбомбились, развернулись и легли на обратный курс. Высота около семи тысяч метров.
Полет домой, задача — подобрать высоту, выгодную по ветру, точно выдержать курс на аэродром, идти на высоте, снижение начинать за 100–150 километров, не доходя линии фронта, обороты и ПК наивыгоднейшие, скорость по прибору 220 км/час. Все идет хорошо, моторы поют, настроение бодрое. Просто красота!
— Васек (штурман Чичерин), ориентировку. Все теперь зависит от тебя!
Холодно, не помогает и электрокомбинезон. Время идет. Чичерин говорит:
— Снесло вправо, в район Харькова, можно снижаться, ориентировка детальная.
Убрал обороты двигателям и начал снижение. Видна линия фронта.
— Стрелку и радисту — усилить наблюдение за воздухом.
Идем, высота небольшая. И тут самолет тряхнуло с правой стороны. Правый двигатель остановился. Радист говорит:
— Пахнет бензином!
Прошли немного на одном двигателе, и он начал барахлить. Бензина мало. Даю команду:
— Садимся на «живот». Отстегнуться, снять парашют, быть готовым ко всему.
Темно, смотрю, куда сесть. Крутом земля черная, в одном месте белая широкая длинная полоса. Решил садиться на нее. Делаю разворот. В голове мысль — баки пустые, взорвемся. Включаю противопожарную систему. Выключаю двигатель. Колпак открыт. Вот и земля! Застонал, заскрипел наш Ил. Приземлились. Когда ползли на «животе», где-то на толчке я сильно ударился ногой о педаль. Мы со штурманом быстро выскочили из кабин. Кругом тихо... Баки пробиты. Вытекают остатки бензина. Обошли вокруг самолета, радиста и стрелка нет. Подхожу к кабине, вижу — они оба ринулись вылезать через верхнюю турель и застряли. [138] Наконец, и они вылезли. Теперь на земле нас четверо. Определяемся. Сели на берегу реки, на правом берегу деревня, света нет, лают собаки. Впереди крутой берег. Если бы промазали двести-триста метров, то носом так и ткнулись бы в него. Решаем забрать бортовой паек, распустить один парашют, вымочив его в бензине, растянуть и поджечь. Пока мы это делали с радистом и стрелком, Чичерин пошел смотреть, куда нам идти. Вернулся и показал, в какую сторону пойдем. В том направлении и вытянули парашют. Подожгли его, и побежал огонь как по бикфордову шнуру к самолету... Мы побежали в укрытие. И тут взорвался наш самолет, к которому мы привыкли и на котором не раз штурмовали немцев на бреющем полете по дороге Орел — Тула. Прощай, наш друг! Стало кругом тихо.
Решаем из бортпайка взять шоколад и галеты, а остальное все выбросить. В пистолеты — по девять патронов, двигаться будем только ночью, а днем отдыхать. Я снял унты и забросил их в овраг, а надел сапоги, которые взял с собой. Пошли на восток. Стала болеть ушибленная нога, в горячке сначала не чувствовал. Хотя давно не ели, голода не было. Вышли на дорогу и втихомолку пошли по ней в неизвестность... Сколько прошли, не помню, но чувствовалось, что скоро будет деревня. Не доходя до деревни, наткнулись на патруль. Чичерин шарахнулся в сторону, а мы трое ускоренным шагом пошли дальше. Итак, нас осталось трое: Дмитриенко, Хицко и я. Искать в этой темноте Чичерина было бессмысленно. Мы уже определились, что находимся на занятой немцами территории. До деревни шли уже осторожно. Но вот дальше идти нет сил, надо отдохнуть. В деревне тихо. Постучались в окно одной хаты, хозяйка пугнула нас, чтобы по ночам не шлялись.
Смотрю, недалеко сарай для скота. Забрались на сеновал, зарылись в сено. Поспим немного, а там пойдем к линии фронта. Сон не идет, холодно. Но все же усталость берет свое. Только задремали, сквозь сон слышу разговор. Подъехали на подводах немцы и распрягают лошадей. Ребята тоже проснулись. Лежим тихо. Немцы распрягли лошадей и ушли в хату. Полежали немного, послушали, тихо, сено пахнет хорошо, лежать на нем мягко и тепло, но надо, пока не поздно, покидать это место. Слезли с сеновала и осторожно выбрались из деревни. Остаток ночи двигались на восток, к утру вышли к огромному полю, с которого была убрана пшеница, а снопы сложены в крестцы. Решили день провести в одном из них, отдохнуть и разведать окружающую местность. Разобрали снопы и забрались внутрь. Спали, очевидно, долго — усталость взяла свое. Поели галет и шоколаду — захотелось пить. Стали осматриваться — невдалеке проходит большой шлях, по нему движения нет, комья замерзшей земли, вдалеке стоят неубранные снопы, но вертикально. [139] И вдруг эти снопы приподнялись вверх, затем пошли, а потом побежали, да прямо в нашу сторону, примерно штук сорок. Вот это «пироги»! Сидим и смотрим, что дальше будет. Бежать некуда. Все же нас трое, будем отстреливаться. Неужели, думаю, обнаружили нас. Но какой им смысл маскироваться, когда они могли нас и сонных взять. В голове путаница. Однако защищаться будем до последнего. Сидим, ждем. Не добегая до нас метров двухсот, снопы остановились, сошлись вместе. Солдаты сбросили с себя эту маскировку, построились и пошли в другую сторону. Мы вздохнули облегченно — еще раз пронесло...
Была вторая половина дня, и мы решили идти дальше. Населенных пунктов вблизи не видно. К вечеру подошли к лесу, по которому шли почти всю ночь, правда, под утро вздремнули немного. Одеты были тепло, так и шли в летном обмундировании со шлемами на головах. Утром дорога привела нас к лесничему, который жил в большом рубленом доме. Зашли, хозяин был дома. Маленьким ребятам дали шоколаду и пачку галет. За несколько суток первый раз напились хорошей воды. Начали расспрашивать хозяина, как ближе пройти к линии фронта, минуя деревни. Он рассказал, и мы тронулись в путь. Идем по дороге молчком, неожиданно зашли в деревню, прямо на центральную улицу, как глянули — слева, метрах в двухстах, стоят немцы и смотрят на нас. Что за чудо — так они, наверное, подумали, — три человека в странной одежде идут смело среди бела дня. Я сразу принял решение — пересечь улицу с ходу, так как впереди была возвышенность и небольшой лесок. Там наше спасение! Говорю ребятам на ходу: «Идем, не останавливаясь и не оглядываясь, прямо на лесок». И только наша решительность, очевидно, ввела немцев в заблуждение, и они не стали нас преследовать.
Зайдя в лесок мы оглянулись — немцы не преследуют. Прибавили шагу и пошли дальше, проклиная лесничего за его предательство. Где-то далеко слышна стрельба. На пуги у нас — опять деревушка и большой стог сена. Еще светло. Решили переодеться в гражданскую одежду, так как, очевидно, скоро будет линия фронта. В деревню решили зайти, как только стемнеет, а пока из небольшого кустарника под оврагом понаблюдать за ней. Спустились в овраг и пошли по нему. Он привел нас к мастерским, где немцы ремонтировали танки. Значит, линия фронта близко. Вернулись назад, с западной стороны поднялись наверх и пошли вдоль оврага. Впереди большое поле и, очевидно, недалеко железная дорога. Смотрим, из-за бугра появляется подвода, за которой идут несколько наших пленных, охраняемых немцами. Надо уходить, пока не нарвались. Глянул вправо, а там в трехстах метрах стоят два немца и смотрят на нас! Разворот на 180 градусов, спокойным шагом идем вдоль оврага (он был полудугой), пока лес не скрыл нас от чужих взоров. Где спрятаться? Наконец, нашли вымоину от паводковых вод, по которой вода стекала в овраг. [140] Вымоина как окоп. Сидим, ждем. Проходит двадцать, тридцать минут. Все тихо, и вдруг слышим нарастающий знакомый звук авиационного мотора. Высунул голову из «окопа», смотрю — летит бреющим Су-2. «Эх, — думаю, — знал бы, что мы здесь, верняком сел бы и забрал нас». Но он промчался... Преследования нет. Опять пронесло. Очевидно, немцев смутила наша одежда и выдержка. Стоило бы нам побежать — и конец.
Решили больше не рисковать, а идти к стогу сена, зарыться в него и переждать до вечера. Вечером переодеться. Заглянули в овраг, видим — в него спускаются четверо в гражданской одежде. Мы разошлись подальше друг от друга, на всякий случай. Трое остановились, и один идет прямо на нас. «Здорово, братцы! — говорит торопливо. — Мы видим, что вы сбитые летчики, бросайте эту робу, переодевайтесь в гражданское, будут спрашивать, говорите, что из-под Харькова — рыли окопы. Мы десантники, нас разбили, вот и пробираемся в тыл». Подошли остальные трое. Я рассказал им, что произошло с нами, объяснил обстановку, и мы разошлись в разные стороны. Десантники — десантниками, а там кто их знает... Я им сказал, что до вечера будем сидеть в стогу сена, а сами сразу же решили идти в деревню — переодеться.
Понаблюдали за деревней часа два — все тихо. Заходим в первую хату, хозяин — дома, на стене портрет парня в форме старшины Красной Армии, выполненный красками. Я рассказал хозяину, кто мы и что просим. Он говорит: «Одного переодену, а двое пусть идут в другие хаты и там переоденутся». Через час пришли Дмитриенко и Хицко. Но какая на них была одежда! Мне было легче, так как на мне были гражданские брюки и хорошие сапоги. А у них на ногах опорки. Мне дали стеганую фуфайку и холщовую рубаху. На голову шапку, которую, как говорил хозяин, носил еще прадед.
Посмотрели в окно. Примерно в километре от нас немцы на подводах возили сено. Хозяин сказал, что немцы скоро закончат возить и мы сможем идти прямо от дома к мосту на реке. Справа будет деревня, на нее и нужно держать путь, а через реку перевезут на лодке ночью. Распрощались с хозяином. Пистолет я засунул за пояс брюк, запасную обойму — за голенище, и тронулись... Спустились в пойму реки и пошли к деревне, смотрим, а там немецкие танки. Слева еще деревня и примерно в полукилометре мужчина режет серпом траву — осот, а по дороге, вдоль берега, движется группа людей. Я послал одного из своих ребят узнать, что за люди и куда идут. А мы двое, потихоньку, пошли по направлению к мужчине. Посланец наш нас догоняет и говорит, что эти люди возвращаются домой, что их часть разбита. Разговариваем на ходу, а мужчина с серпом, когда до него осталось метров десять-пятнадцать, говорит: «Около меня не останавливайтесь, спрашивайте и идите». [141] На вопрос, как пройти на тот берег и кто в деревне, ответил: «В той деревне, где танки, стоит штаб немецкого батальона. А в этой деревне человек двести немцев, пройти на тот берег можно только мимо часового, только там река замерзла. В другом месте не пройдете, река быстрая, а лед тонкий».
Выход один — идти мимо часового, да и он нас увидел. По направлению к часовому из деревни идут два парня и две девушки, мы к часовому ближе. Нам надо подойти к нему так, чтобы вместе с ребятами перейти на тот берег. Подошли к нему первыми. Стоит пограничная будка, окрашенная в черно-белые полосы. У часового винтовка на плече, горит небольшой костер. Немец, видимо, крепко замерз, руки засунуты в рукава шинели. Он по-своему что-то стал спрашивать у меня. Отвечаю, как советовали десантники, может пройдет: «Харьков, рыли окопы». Повторил несколько раз и показал, как рыли. А Дмитриенко и Хицко сзади зашли, сели на корточки к костру, и он очутился как бы в окружении. Тогда он обернулся к ним, и кто-то из ребят попросил у него закурить. Немец заржал, похлопал себя по карманам, — пусто, мол, и сам не прочь закурить. Тут и подошли ребята, шедшие из деревни. Я подал знак своим, и мы следом за ними прошли мимо часового. Из разговора с ними узнали, что на том берегу немцев нет. Это уже большая, большая радость. Мы спасены, живы и сможем еще повоевать! От часового отошли недалеко, а мои ребята очень уж наглядно стали выражать свою радость, оборачиваться назад. А ведь часовой мог нас всех перестрелять, поднять тревогу. Но ему, видно, было не до нас. Он так замерз, что не хотел и рук вытаскивать из карманов. Когда мы отошли метров на триста, я обернулся и посмотрел в его сторону. Немец стоял и головой качал: прохлопал, мол...
Линию фронта переходили мы по реке Северский Донец около деревни Андреевка, которая находится от станции Балаклея примерно в пятнадцати-восемнадцати километрах. В Андреевку пришли еще засветло. Подошли к большому дому, хозяин во дворе, носит скотине на ночь корм, одет хорошо. Попросились заночевать, он отказал. Еще бы, вид у нас подозрительный — свои ли, чужие ли, не поймешь. Тогда я вытаскиваю пистолет, сбрасываю телогрейку и говорю, что мы останемся на ночь. Хозяин, увидев оружие и нашу решительность, согласился. В доме была его жена и сноха с маленьким ребенком. Оставшиеся две плитки шоколада отдали ребенку. Хозяева оказались добрые. Налили большую миску горячего борща, дали всем по сухарю. Впервые покушали горячего с тех пор, как улетели из части. Хозяин сказал: «Три дня, как немцы оставили деревню, но ежедневно наведываются за продуктами, а в деревне оставили много полицаев, и поэтому никто не пускает ночевать, боясь мести». [142] После еды осмотрели дом, чердак, на всякий случай определили каждому сектор обороны, через какое окно выбираться и место отступления и сбора. Хозяев предупредили, чтобы без нашего разрешения из дома не выходили.
Принесли соломы, расстелили у двери и легли спать. Только задремали, слышим стук в дверь. Быстро вскочили, посмотрели в окна, есть ли кто возле дома. Никого нет, тихо. Вышли с хозяином в сени, прислушались — тихо. Проходит минут пять-семь, старческий голос просит открыть дверь и пустить в хату. Я спрашиваю у хозяина шепотом: «Кто это?» Он отвечает: дедушка. Прислушались еще, не принудили ли каратели дедка постучать, но все тихо. Деда впустили. Ребята осмотрели местность вокруг дома. Дедок говорит: «Пришел, сынки, на вас посмотреть. Ведь мои два сына тоже где-то воюют и, наверное, подумали мы с бабкой, так же скитаются, как и вы. Будьте осторожны, в деревне много полицаев». И он со слезами на глазах ушел. Ночь прошла спокойно. Утром хозяева дали нам покушать, и только мы вышли со двора, смотрим — стоят дедок с бабкой. Дедок сказал: «Идите, а мы за вами, а то стоя опасно разговаривать. Мы ведь с бабкой охраняли вас всю ночь. Я за вами следил все время, как только вы вошли в деревню». Проводили они нас с километр и потихоньку сунули каждому по куску мяса (зарезали для нас гуся и сварили). Мы были тронуты до слез.
День воскресный, солнечный. Базарный день, деревня большая. Прошли мимо базара и стали выходить на окраину, где были вырыты на холмах ямы. Прошли эти ямы, и когда обернулись, то увидели: за нами примерно в двухстах метрах следует человек. Сначала мы этому не придали значения. Но вскоре установили, что он движется за нами, сохраняя определенную дистанцию. Это было подозрительно. Хозяин советовал идти на деревню Вербовку, а затем на станцию Балаклея, ну а там по железной дороге можно добраться поближе к дому. До Вербовки двенадцать километров. Прошли километров шесть-семь, к дороге справа стал примыкать лес, а слева посадки подсолнуха. Наш спутник, чувствуем, ведет себя неспокойно, что-то затеял. Мы помнили наказ деда: «Будьте осторожны». Я говорю ребятам: «Будете делать то, что я». В одном месте, видим, он начинает догонять. Я быстро сворачиваю в подсолнухи, ребята за мной, вроде бы за нуждой. Он подходит к нам и говорит: «Долго, сволочи, я шел за вами, тут вам и конец». И вытаскивает из-за пазухи обрез. Вот он, оказывается, кто, кулак недобитый! Я был начеку и выстрелил первым.
Часов в десять пришли в Вербовку, затем двинулись в Балаклею, там попали в дом к сапожнику. Он дал нам по лепешке, мясо у нас было, пообедали. Он рассказал: «Балаклея нейтральная полоса, а в восьмидесяти километрах отсюда есть деревня, в которой стоит Красная Армия». Дорогу рассказал. Пришли в деревню к вечеру. [143] Там стоял заградительный батальон. К командиру батальона попали, когда начало уже темнеть. Он был удивлен, как мы очутились в деревне, и никто нас не задержал, ведь деревня крепко охраняется. Документов, удостоверяющих личность, у нас не было. Поверил на слово, поместил нас к старшинам, утром, мол, разберемся. Утром нас построили, оказалось человек тридцать-сорок. Тут были и цыгане, и много всякого народу, но все без документов. Особый отдел отобрал у нас оружие. «Прибудете к себе в часть, вам выдадут новое, а на фронте оно нужно». Пришлось отдать. Построили нас в колонну по три человека и в сопровождении двух автоматчиков направили, как дезертиров, в штаб полка в деревню Бугаевку (запомнил эту деревню по фамилии комиссара нашей эскадрильи Бугаева в 164-м РАП в Воронеже). Связь заградительного батальона с полком была пешая или конная на расстоянии тридцати километров. В деревнях, по которым нам приходилось проходить, не пускали даже попить воды: дезертиры, чего с нами канителиться... Ночью привели в Бугаевку к какому-то сараю, часовые передали нас командиру взвода, который был под хмельком и потребовал сдачи холодного и огнестрельного оружия. Часовые сказали, что перочинный нож есть только у летчика, и показали на меня. Этот перочинный нож с дарственной надписью подарила мне группа, которую я переучивал в Воронеже в 1940 году на ДБ-3. Я попробовал не отдавать. Сержант: «Расстреляю!» На просьбу встретиться с кем-нибудь из командования полка только усмехнулся. Затолкнули в темный сарай, где люди лежали на холодном земляном полу. Правда, через час пришел тот же комвзвода и перевел нас рядом в комнату, где у них была гауптвахта и находились два красноармейца. Все же удобнее! Часа через два друзья этих красноармейцев принесли хлеба и какой-то бурды, которой они с нами поделились. На следующий день часов в десять-одиннадцать нас всех построили и за двенадцать километров повели в штаб дивизии. Когда мы пришли в штаб, оказалось, он перебазировался в другое место, разговаривать со мной никто не стал, а сказали: «Вот пошла колонна, и вы с этой колонной идите, а по прибытии на место — разберемся». Колонна состояла примерно человек из пятисот — шестисот, впереди шли два автоматчика.
Да! Попали, нечего сказать... Я ребятам говорю: «Надо отсюда сматываться, пока не поздно». Выработал план — бежим при первой возможности и добираемся к своим самостоятельно. Дело к вечеру, слева подсолнечник, а дальше лес. Мы трое плетемся сзади колонны. Обстановка — лучше некуда. Ребятам говорю — делать, что я. Свернули в подсолнухи, садимся вроде по надобности. Подождав минут десять-пятнадцать, когда колонна отошла подальше, мы направились к лесу и, идя по опушке, пришли в деревню. Зашли в крайнюю хату, напились воды, посидели, расспросили, кто в деревне и велика ли она. [144] На улице темно. Только собрались уходить, как заходят три красноармейца. Ну, думаю, пропали. Я им говорю, что из штаба дивизии нас направили догонять колонну. «Вы случайно не видели, по какой дороге она идет?» Они пожали плечами и переглядываются, а мы с ребятами шустро выходим из хаты. Бегом в огород и там залегли. Они опомнились, выскочили из хаты, начали кричать — вернитесь. Постояли на крыльце и говорят: «Прозевали».
Когда они ушли, мы пошли по деревне, чтобы найти хату, где можно было бы спокойно переночевать. Хата попалась чистая, встретила нас молодая хозяйка, а старуха сидела у печи и варила картофель. Ночевать не пускали, надо разрешение у начальства. Но мы закрыли дверь на крючок, съели картофель и легли спать на полу у дверей. Спать было холодно. Рано утром хозяйка пробовала выскочить из хаты, но ей не удалось. Вот ведь прыткая какая. Объяснить бы ей, в чем дело, но все равно ведь не поверит. Попили воды, закрыли снаружи дверь и пошли из деревни. Когда были уже на бугре, хозяйка вырвалась из хаты и побежала, видимо, сообщать о нас начальству. Но теперь это уже было не опасно, — успеем уйти.
Часов в 14 зашли в деревню, которая оказалась битком набитой техникой и войсками разных родов. Идти к начальству за содействием не было никакого желания... Зашли в хату, сидят человек шесть ребят в возрасте 16–17 лет. Мы попросили напиться, завязался разговор. Они были комсомольцы, и я им рискнул довериться. Рассказал, кто мы и дальнейшие планы. Романтика наших похождений их, видно, заинтересовала, и они обещали помочь. Принесли соленых огурцов, воды и дали нам по кусочку хлеба. Стали вырабатывать план: как выбраться из деревни, ведь она сильно охранялась, и как дальше идти? Нельзя было попадаться частям этой дивизии, так как нас снова могли направить в штаб, а там посчитать за дезертиров. Два паренька пошли на разведку и вернулись через полтора часа. Известными им ходами ребята вывели нас из деревни, минуя всех часовых, под какой-то железнодорожный мост. Мы с ними распрощались и тронулись в пугь... Так мы шли несколько дней полями, мимо населенных пунктов, питаясь подсолнухами, ночуя в стогах сена.
По нашим расчетам, скоро должен быть Купянск. По пути нам попалась большая дорога, которая должна была привести нас в крупный населенный пункт. Не доходя деревни, встретили мужчину, и он сказал, что до Купянска тридцать километров, а до деревни три, следовательно, до города останется двадцать семь километров. Стало теплее на душе... Там железная дорога, и дальше до дому будем добираться по ней. Ну, все позади — и питье воды из луж, и питание мерзлыми подсолнухами. Вперед! [145] Показалась крайняя хата деревни, навстречу шел военный. Узнали, что часть, находящаяся в деревне, не входит в состав дивизии, от которой мы уходили. Дальше идти нет сил. Заходим в сени крайнего дома, а там висит свиная туша. Думаем, вот уж где мы поедим вдоволь. Заплатим, сколько потребуют. Деньги у меня были, примерно около двух тысяч рублей. Открываем дверь, хозяйка приглашает в дом. Расспрашивает, кто мы, откуда и куда. Рассказали. Она видит, что мы голодные. Дает понемногу щей и горячего чаю. Больше, говорит, вам пока кушать нельзя. Расспросили у нее, как ближе пройти в сельсовет или правление колхоза. Пошли в сельсовет. Там дежурили пацаны, и один из них отвел нас к председателю колхоза на мельницу. Я ему рассказал, кто мы такие и какие наши дела. Он согласился оставить нас ночевать, но требовалась разрешение от Купянского райвоенкомата. С девушкой мы пошли в сельсовет, и она связалась с Купянским РВК. Военком говорит, чтобы мы прибыли в Купянск, я его упросил, чтобы он разрешил переночевать в этой деревне. Разрешение было дано, и он повторил его девушке. Пошли к председателю, и он нас определил в хату, предупредив женщину, чтобы она наварила в самом большом чугуне щей и побольше положила мяса, а сейчас дала бы перекусить. В хате шла побелка. Мы перекусили пшенной колбасы, натаскали воды, накололи дров, перенесли мебель, и к этому времени подоспели щи. За все время мы впервые от души наелись, настелили в комнате соломы, на солому постлали чистые дорожки, разделись и по-господски легли спать. Оказывается, председатель поселил нас у себя. Утром они нас накормили, а к вечеру мы прибыли в Купянский РВК, откуда были направлены на пересыльный пункт.
На пересыльном пункте нас допросили и выдали справку, одну на троих, что мы следуем в свою часть в город Липецк. С этой справкой пошли в продовольственный отдел пересыльного пункта, где нам на два дня выдали харчи на путь следования до Липецка. Итак, у нас в руках: некоторое количество колбасы, три буханки хлеба, чай, сахар, соль. На улице ночь. В нескольких домах просились переночевать, но никто таких оборванцев не пускает. По дороге встретили парня, который повел к себе домой ночевать, но ночевали мы у соседей, у них была большая хата. За ночлег оставили все оставшиеся у нас продукты. Из Купянска до станции Валуйки добрались пешком. Была уже зима. В одной из деревень нас чуть не зарубили топором, очевидно приняв за бандитов.
В Валуйки мы пришли днем на следующие сутки, голодные, холодные. Вокзал был забит красноармейцами, которые варили себе кашу-концентрат. Узнали у дежурного, что состав из платформ, на одной из которых стоят два трактора, а также одного крытого вагона отправляется скоро в сторону станции Острогожск. [146] Мы забрались в тракторы, и скоро состав тронулся, но, отойдя от Валуек километров тридцать, поезд остановился и дальше не пошел. Пошли опять пешком, ночевали в деревне и днем пришли в Алексеевку. Далее — к Острогожску, не доходя до которого три километра Дмитриенко и Хицко совсем раскисли, упали в снег. Пришлось силой заставить идти дальше. Да я и сам еле двигался, сильно разболелась ушибленная нога. Когда пришли в Острогожск, по пути попалась военная столовая, и мы зашли туда. К нам, оборванным, грязным, подходит дежурный и просит освободить помещение. Я показываю ему справку и прошу, чтобы нас накормили. После некоторого раздумья он отвечает, что меня, как командира, покормят, так как это столовая комсостава, а остальных нет. Тут к нам подошли еще несколько человек комсостава и, узнав, кто мы и откуда, стали предлагать свои обеды, пристыдив дежурного. Покормили нас хорошо и на машине отвезли на станцию. От Острогожска мы пригородным поездом поехали до Лисок.
В поезде к нам пристал какой-то пьяный бурдыга и начал нести антисоветчину, ну и пришлось ребятам перед Лисками закрыть его в туалете связанного, с кляпом во рту... В Лисках мы пробыли почти целый день, дожидаясь поезда на Воронеж. Там мы раз шесть покушали, а за бритье бород, в которых было много мелкой угольной пыли, набранной нами в пути, парикмахер запросил по сто рублей, так как после каждой бороды, как он сказал, бритвы можно выбрасывать. Деньги были, и мы согласились. В Воронеж мы приехали вечером. В ресторане на вокзале мы отлично поужинали, и я отправил ребят в Липецк, отдав им справку. Сам остался до утра в Воронеже, чтобы проведать Валентину, свою невесту, и заодно отмыться от грязи. С первым трамваем поехал к ней на квартиру, но оказалось, что они с заводом эвакуировались на восток. Я вернулся на вокзал, тут мои нервы сдали, меня начал трясти озноб. До 16 часов я пролежал в забытьи в комнате агитпункта, где было поменьше народу. Поезд на Грязи отходил вечером. Я случайно встретил бабку, которая продавала красное вино, купил у нее две бутылки и пошел в ресторан обедать. Если я сейчас не заставлю себя поесть, то слягу в Воронеже и не доберусь до дома. Занял столик, заказал еду и, пока принесли закуску, выпил одну бутылку вина. Стало легче. И тут за столик, где я сидел, подсели подполковник и старший лейтенант и смотрят на меня во все глаза: что за штука — оборванный, грязный, сидит и пьет вино, ну а когда официантка принесла самую дорогую закуску, тут подполковник не выдержал и потребовал у меня документы. Я ему ответил: «Покушаю, покажу». Он побежал в комендатуру, привел оттуда лейтенанта и говорит: «Вот он, этот диверсант, смотрите, и блондин такой же». Вокруг столика стал собираться народ, а я продолжал есть. [147] Подполковник кипятится, говорит: «Безобразие, он даже не реагирует!» Лейтенант стоял, стоял, а потом и спрашивает: «Вы случайно не из экипажа Петелина?» «Да, я и есть Петелин», — отвечаю. «Ну и продолжайте обедать», — сказал лейтенант и объяснил подполковнику и народу, что вокруг собрался: «Эти ребята возвращаются с полета на Варшаву. Один экипаж уже прошел и сказали нам, что, наверное, здесь же будут проходить и петелинцы. Ну а в каком виде они возвращаются, сами видите».
Подполковнику стало неудобно, и он ушел, а я доел и отправился в комендатуру на вокзале, где мне сказали, что несколько дней тому назад прошел здесь и экипаж Гросула. (Тоже не вернувшийся с этого задания экипаж из одного полка с Петелиным. — А. Г. )
Ночью я приехал в Грязи, а утром на следующий день случайно встретился со своим штурманом Чичериным. Ночью мы приехали поездом в Липецк, часовой в городок не пускал, пока не явился дежурный по части старший лейтенант Александр Зарубин. Пришли мы в гостиницу в свою комнату, а она пустая, стоят одни койки. По нашему негласному закону, если кто не возвращается с боевого задания, ребята эскадрильи имеют право разделить его вещи между собой.
Пока мы были у вас (у командира полка И. К. Бровко. — А. Г. ), а потом вернулись обратно, все вещи были на своих местах, и койки застланы, а ребята дожидались нас.
Я никогда в жизни не забуду, как Вы по-отцовски нас провожали и еще теплее встречали, вскочив с койки в одном белье, и стали нас обнимать и целовать, как родных сыновей. Отец, который заведомо знал, что посылает на тяжелое дело своих детей, будет переживать, пока они не вернутся домой.
Дорогой Батя! (Так звал своего командира И. К. Бровко весь личный состав полка, конечно, за глаза. — А. Г. ) Большое, большое тебе сыновье, солдатское спасибо за большую человеческую душу.
На другой день мы должны были лететь в Москву по вызову, но по Вашему настоянию нам дали день отдыха. Через день мы улетели в Москву.
Петелин»."
http://militera.lib.ru/memo/russian/golovanov_ae/11.html

Фамилия Петелин Добавить доп.информацию
Имя Юрий Подсказка по вводу доп.информации
Отчество Николаевич Добавить в избранное
Дата рождения/Возраст __.__.1920
Место рождения Красноярский край, ст. Ужур
Дата и место призыва Красноярский КВК, Красноярский край
Последнее место службы штаб 52 ав. див.
Воинское звание ст. лейтенант
Причина выбытия пропал без вести
Дата выбытия 19.01.1942
Название источника информации ЦАМО
https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=52152571

В донесении указаны все четверо из этого экипажа.


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Суббота, 28 Ноября 2015, 01.20.39 | Сообщение # 175
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Из книги маршала авиации, командующего АДД Голованова:
"... И. М. Глазов — заместитель командира эскадрильи. Начал воевать с середины марта 1943 года, а к июлю 1944-го имел уже 210 боевых вылетов. 96 раз летал на подсветку целей — такое задание, как я уже отмечал, получали только особо опытные экипажи. В одном из воздушных боев с истребителями противника самолет Глазова был сильно поврежден: разбита правая плоскость, полностью выведена из строя радиостанция, заклинен триммер руля глубины, самолет плохо слушался управления. Преодолев все трудности, командир корабля довел самолет до своего аэродрома, благополучно посадил его, чем спас жизнь своему экипажу и сохранил дорогостоящую машину. 30 апреля 1945-го, за несколько дней до Победы, 25-летний гвардии старший лейтенант Глазов погиб в воздушном бою... [462]"

Фамилия Глазов
Имя Иван
Отчество Матвеевич
Дата рождения/Возраст __.__.1919
Воинское звание ст. лейтенант
Причина выбытия убит
Дата выбытия 01.05.1945
Первичное место захоронения Германия, г. Вальденбург, братская могила
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 33
Номер описи источника информации 11458
Номер дела источника информации 892
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=72759334


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Понедельник, 25 Января 2016, 23.00.37 | Сообщение # 176
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
https://www.obd-memorial.ru/memoria....105.jpg


https://www.obd-memorial.ru/memoria....106.jpg




Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Понедельник, 25 Января 2016, 23.07.18
 
ГеннадийДата: Вторник, 26 Января 2016, 07.45.57 | Сообщение # 177
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"
Об этой давней и весьма запутанной истории не помнят ничего уже даже ветераны. Эго не случайно. Во-первых, произошла она давно, а во- вторых, уже тогда было сделано все, чтобы пресечь любую утечку информации. И сегодня, занимаясь происшествием на Щ-139, мне пришлось буквально по крупицам со­бирать сведения о том давнем событии. Даже сейчас в истории с этой тихоокеанской подводной лодкой гораздо больше вопросов, чем ответов.

Официальная информация о событиях 26 апреля 1945 года чрезвычайно скудна. Известно лишь, что в этот день на подводной лодке Тихоокеанского флота Щ-139, находившейся в базе Владимир, произошел взрыв, в результате которого погибли несколько че­ловек, а сама лодка была на длительное время выве­дена из строя. В некоторых источниках встречается предположение, что имела место спланированная диверсия. Вот, пожалуй, и все. Много это или мало?

Мало, если ограничиться только этим. Много, если принять данную информацию как исходную и на­чать поиски.

О том, насколько мне удалось приоткрыть завесу тайны над взрывом Щ-139, судить вам, уважаемые читатели.

Подводная лодка Щ-139 и ее экипаж
К середине 30-х годов XX века Советский Союз прилагал все силы для создания современного ВМФ, способного надежно прикрыть морские и океанские границы государства. Отсутствие средств и неготовность отечественной промышленности к созданию мощного надводного флота вынудили руководство СССР развернуть массовое строительство подводных лодок, чтобы с их помощью соз­дать угрозу флотам вероятного противника. Особенно актуальным стоял вопрос обороны океанских рубежей для Дальнего Востока, где у нас тогда практически не было надводных боевых кораблей. Кроме этого, на Дальнем Востоке отсутствовали и судостроитель­ные заводы. Именно поэтому было решено сделать основой боевой мощи Тихоокеанского флота подводные лодки Новые субмарины энергично строились на заводах Ленинграда и Нижнего Новгорода, затем их в разобранном виде спецэшелонами доставляли во Вла­дивосток, где снова собирали. Процесс затратный и муторный, но иного выхода просто не было. Всего за 1932—1940 годы на Тихий океан было перевезено эшелонами 86 подводных лодок разных проектов. Эго было поисгине титаническое мероприятие, которое, однако, позволило создать в короткие сроки на дальневосточных рубежах мощный подводный флот.

Подводные лодки новой, ускоренно строящейся в середине 30-х годов X серии вобрали в себя все лучшее, чего добились со­ветские конструкторы кораблей к тому времени. К новой серии принадлежала и «щука», получившая наименование Щ-315. Эта подводная лодка является главной героиней нашего рассказа, а потому познакомимся с ней поближе.

Надводное водоизмещение новой субмарины составило 592 тонны, подводное — 715 тонн. При длине в 58 метров и ширине корпуса в 6 метров «щука» имела осадку 4 метра- Воору­жение Щ-315 включало 3 45-миллиметровых орудия, 4 носовых и 2 кормовых торпедных аппарата с запасом торпед в 10 штук и 2 пулемета для защиты лодки от вражеских самолетов. Макси­мальная надводная скорость хода 12 узлов, подводная — 8 узлов. Рабочая глубина погружения 7 5 метров, а предельная 90 метров. Расчетная автономность пребывания в море составляла 20 суток. Впрочем, именно в это время тихоокеанские подводники на «щуках» начали значительно перекрывать расчетный норматив в два и три раза. Экипаж новой субмарины составил 37 человек. В целом новая лодка отвечала требованиям времени, хотя ско­рость хода оставляла желать лучшего.

Лодка была заложена 17 декабря 1934 года на заводе № 112 «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде под заводским номером 85 и строилась, в основном, из деталей, изготовлен­ных на Коломенском машиностроительном заводе. 27 апреля 1935 года новую «щуку» спустили на воду. Вначале Щ-315, как и многих ее предшественниц, предполагалось так же отправить по секциям на Дальний Восток, но потом планы в отношении субмарины изменились. Судьба Щ-315 была решена иначе.

5 апреля 1937 года (по другим данным, в мае 1937-го или 17 апреля 1935-го) подводная лодка была спущена на воду. 5 де­кабря 1937 года на Щ-315 был поднят военно-морской флаг, и она вошла в состав учебного дивизиона подводных лодок Крас­нознаменного Балтийского флота. Первым командиром лодки стал старший лейтенант В А Егоров.

17 июля 1938 года в связи с введением новой нумерации подводных лодок в советском флоте Щ-315 получила новое обо­значение — Щ-423. К началу 1939 года лодка успешно выполнила весь курс боевой подготовки и отработала экипаж

В то время шло интенсивное освоение Северного морского пути в целях возможной проверки межтеатровой переброски кораблей. Первые успехи сквозных плаваний по Северному морскому пути в обоих направлениях и навели руководство ВМФ на мысль перегнать таким образом на Дальний Восток подводную лодку. Разумеется, были известные сомнения, дойдет лодка или ее раздавит льдами? Но внешнеполитическая ситуация диктовала, что проверить возможность такого, более быстрого и эффек­тивного способа переброски подводных лодок на Тихий океан надо обязательно. Для выполнения этой рискованной миссии и была избрана Щ-423. Произошла и смена командира, вместо ушедшего В А Егорова Щ-423 принял под свое начало старший лейтенант Кейсерман.

9 мая 1939 года субмарина начала переход по Беломоро­Балтийскому каналу с Балтики на Север и 21 июня 1939 года вошла в состав Северного флота. Здесь в командование субма­риной вступил старший лейтенант Алексей Матвеевич Быстров. Однако сразу начать подготовку к тяжелейшему переходу по арктическим морям не удалось. Началась война с Финляндией, и Щ-423 оставили на воюющем Северном флоте. Теперь она входила в состав 3-го дивизиона бригады подводных лодок Се­верного флота.

Об участии Щ-423 в войне информация разнится. По одним источникам, лодка находилась в ремонте, поэтому участия в бое­вых действиях не принимала, по другим, Щ-423 все же выходила в боевой поход и патрулировала у побережья Норвегии, между портом Варде и мысом Нордкин, впрочем, безрезультатно, так как финские суда в этом районе так и не появились.

20 мая 1940 года, сразу же по окончании боевых действий в Финляндии, было принято постановление Комитета обороны при Совнаркоме СССР о переводе одной подводной лодки Се­верного флота на Тихий океан Северным морским путем, что ранее еще никогда не осуществлялось. Выбор командующего Северным флотом контр-адмирала Дрозда пал на Щ-423. Это было не случайно. Дружный и сплоченный экипаж Щ-423 имел большой опыт плавания в студеном Баренцевом море в слож­ных погодных условиях и во льдах. Молодой командир корабля старший лейтенант А. Быстров грамотно и уверенно управлял им. Весь личный состав состоял из комсомольцев и коммуни­стов. Военкомом был старший политрук В. Моисеев, инженер-механиком — воентехник 1-го ранга Г. Соловьев. Подводники понимали трудности и риск предстоящего похода, но гордились ответственным заданием Командование не стало «укреплять экипаж» опытными специалистами с других кораблей, ломая сложившиеся в нем связи и взаимоотношения, что, конечно, положительно сказалось на настроении людей. Никому не надо было напоминать об ответственности, качестве осмотра и ремонта механизмов и устройств.

подводная лодка Щ-423

С 25 мая моряки вместе с рабочими Мурманского судоре­монтного завода трудились по 14—16 часов в сутки, чтобы во­время и тщательно выполнить предусмотренные планом работы. Работой по подготовке лодки к нелегкому плаванию руководил корабельный инженер А.И. Дубравин, курировал же подготов­ку Щ-423 командующий Северным флотом контр- адмирал В.П. Дрозд, который неоднократно посещал субмарину, вникая во все мелочи.

Большую практическую помощь подводникам оказал назначенный инженером экспедиции особого назначения (ЭОН-10) военинженер 2-го ранга А. Дубравин. Предложенные им конструктивные решения дополнительной защиты корпуса, рулей и гребных винтов были приняты и прошли проверку во льдах Арктики. Корпус Щ-423 обшили смешанной деревянно­металлической «шубой» толщиной 150— 200мм, сняли носовые горизонтальные рули, а вместо штатных кормовых установили съемные на укороченном баллере, что позволяло при необхо­димости производить их съемку и постановку без ввода в док. Бронзовые винты заменили на стальные, меньшего диаметра, со сменными лопастями. У верхних носовых и кормовых торпедных аппаратов вместо волнорезных щитов поставили специально изготовленные, которые можно было легко и быстро снять кора­бельными средствами. По окончании работ верхние торпедные аппараты простреляли торпедо-болванками, убедившись в воз­можности их использования при наличии «шубы».

Учитывая сложность ледового плавания, слабую изученность некоторых районов по маршруту перехода, необходимость на завершающем этапе знания Тихоокеанского театра, на время арктического рейса экипаж Щ-423 возглавил опытный под­водник капитан 3-го ранга И. Зайдулин, а старший лейтенант А. Быстров стал его дублером. Судьба Измаила Матигуловича, флотская и человеческая, еще ждет своих исследователей.

Из воспоминаний племянника И .М. Зайдулина, капитана 1-го ранга в отставке И. Чефонова: «Достоверных сведений и архивных документов о 1ЛМ. Зайдулинс до обидного мало. Та­тарин по национальности, уроженец Аджарии навсегда связал свою жизнь с морем, с военным флотом, в 1922 году поступив в училище имени М.В. Фрунзе. Он знал как подводный, так и надводный флот. После училища командовал торпедным и сто­рожевым катерами, был связистом на эсминце “Фрунзе”, а затем прошел все ступени, от штурмана до командира на подводных лодках. Простой и достойный в общении, он был прекрасным рассказчиком, обладал метким и острым словом, обо всем гово­рил прямо, даже когда это могло отразиться на его службе да, видимо, и отражалось. Думаю, что как подводника его вполне может охарактеризовать тот факт, что до 1940 года он коман­довал уже подводными кораблями четырех типов — “М” “Щ”, “Л” и “Д”. В1936 году, командуя Щ-123, он в три с лишним раза превысил установленную норму автономного плавания для этого типа кораблей, за что весь экипаж был награжден орденами, а Зайдулин — орденом Красной Звезды. Но последовали траги­ческие годы для командного состава Красной Армии и флота. Вместе с командиром 5-й морской бригады Г. Холостяковым были арестованы и некоторые командиры подводных лодок. Но даже тот неправедный суд вынужден был признать, что в диверсиях, шпионаже, терроризме и измене Родине они не виновны, что “Бук, Зайдулин, Бауман и Ивановский не виновны во вредительстве, а только допускали служебную халатность... Вредительство в плавании во льдах — ложное, так как теперь все бригады так плавают. Мы просто были первыми...”. После освобождения Измаила Матигуловича, не потерявшего веры в справедливость и торжество правды, в октябре 1939 г. назначили исполняющим дела командира подводной лодки Д-2 Северного флота и лишь через 7 с небольшим месяцев утвердили в этой должности. Может, эти события и повлияли на то, что никто из подводников за исторический поход 1940 года так и не был награжден. Зайдулин за короткий срок завоевал авторитет гра­мотного, решительного и смелого командира и как никто другой подходил для этого сложного перехода».

22—24 июля в Мотовском заливе провели испытания всех механизмов и устройств подводной лодки Щ-423, проверили управляемость в подводном (на глубине 45 метров) и надводном положениях, остойчивость, маневренные качества, которые оказались вполне удовлетворительными. После завершения подготовки экипажу был предоставлен трехдневный отдых. Наступило 5 августа 1940 года Корабль прибыли проводить только что снятый с должности командующего Северным фло­том контр-адмирал Дрозд и вновь назначенный на этот пост контр-адмирал Головко. В 13 часов 15 минут лодка отошла от пирса Полярного. Ледовый поход начался.

Баренцево море встретило подводников неприветливо — штормило, временами лодка попадала в полосы густого тумана. Сложная обстановка сразу же потребовала от людей максимума внимания в обслуживании механизмов и управлении кораблем. На этом отрезке пути подводная лодка неоднократно погружа­лась и всплывала — надо было сохранить навыки подводного плавания у экипажа на время следования во льдах.

По данным ледовой разведки, в юго-западной части Кар­ского моря был сплоченный лед, и поэтому «щука» пошла через пролив Маточкин Шар, где встретилась с ледоколом «Ленин» (с 1965 года «Владимир Ильич») и транспортом «Л Серов», также входящими в состав ЭОН-Ю. На судах имелось 250 тонн различных грузов и топлива для экспедиции, в том числе на случай вынужденной зимовки. На «Л. Серове» размещалась и аварийно-ремонтная партия, возглавляемая младшим воентехником Н. Федоровым. Здесь на подводной лодке сняли кормовые горизонтальные рули, для установки которых на место при не­обходимости погружения требовалось 12—16 часов.

Возглавлял экспедицию военинженер 1-го ранга И. Сендик, хорошо знавший Северный театр. Для изучения условий плава­ния в арктических морях, анализа и обобщения его опыта на кораблях отряда находились преподаватель военно-морской академии капитан 1-го ранга Е Шведе, впоследствии профес­сор, доктор военно-морских наук, и слушатель ВМА капитан- лейтенант М. Бибеев.

В Карском море подводники получили ледовое крещение. 12 августа ледовая обстановка усложнилась до 8—9 баллов. При­ходилось даже приостанавливать движение. При форсировании крупнобитого льда крен порой доходил до 7—8°, а дифферент до 5-6°. По многу часов на мостике, открытом для ветра, обжигаю­щего лицо, приходилось нести командирам свою нелегкую вахту. Ни отвернуться, ни укрыться от него нельзя — надо было вни­мательно следить за маневрами ледокола, не допустить опасного сближения с ним, вписаться в его кильватерный след, уклониться от льдин, внезапно появляющихся из-под кормы ледокола, чтобы они не попали под винты подводной лодки. В такой обстановке и проверялись мастерство командиров, слаженность действий мотористов, быстро отрабатывающих команды машинных теле­графов. При осмотре на Диксоне особых замечаний по подво­дной лодке не было, что является главным показателем умелого управления ею во льдах. А вот у транспорта обнаружили поломку одной лопасти гребного винта.

Продолжили движение на восток 17 августа — сначала по чистой воде самостоятельно, а от острова Тыртова через пролив Вилькицкого под проводкой ледоколов вышли в море Лаптевых. На этом участке пути толщина льда достигала уже 3—4 метров. При сжатиях ледяные глыбы наползали на корпус подводной лодки, создавая крен до 10е. Все свободные от вахты моряки не единожды расчищали узкую обледеневшую палубу и каждый раз выходили победителями в борьбе с ледяной стихией. Низкая температура воздуха и забортной воды, высокая влажность в от­секах ухудшили условия обитаемости на корабле, потребовали большого напряжения физических сил моряков, но и здесь они нашли выход — с ледореза «Ф. Литке» подали по шлангу пар для отопления и просушили все отсеки.

подводная лодка Щ-423

В этой сложной обстановке транспорт «Серов» потерял еще 2 лопасти гребного винта. Пришлось в бухте Тикси перегружать имущество экспедиции на теплоход «Волга», который дальше следовал в составе ЭОН. 31 августа рейс был продолжен.

Остались позади Новосибирские острова, и лодка уже в Восточно-Сибирском море. После Медвежьих островов тяжелый многолетний лед становился все сплоченнее, достигая 9—10 бал­лов. Пришлось воспользоваться помощью и ледокола «Адмирал Лазарев». Особенно трудная ситуация сложилась между мысами Шелагским и Биллингса. На некоторых участках ледоколы прово­дили подводную лодку и «Волгу» на коротком буксире поодиночке. Но и эти препятствия были преодолены, и проливом Лонга «щука» вышла в Чукотское море. Опыт пройденного во льдах пути сказал­ся —командиры лучше ориентировались в ледовой обстановке, сво­евременно осуществляли маневр, действовали более согласованно с капитанами ледоколов. Вскоре суда ЭОН-Ю достигли Берингова пролива. Личный состав Щ-423 построили на палубе, прозвучали выстрелы из ее пушек — салют в честь покорения Арктики.

На новом театре северян встретил отряд подводных лодок Тихоокеанского флота под командованием капитана 2-го ранга Ф. Павлова: Л-7, Л-8 и Л-17. Кстати, в 1938—1939 годах Л-7 ко­мандовал именно И. Зайдулин... И такая встреча с родным кораблем! За мысом Дежнева Щ-423 вновь пришлось держать серьезный экзамен морской выучки — корабль застиг жестокий шторм Крен доходил до 46е, порой волна полностью накрывала рубку, но и люди, и техника испытание выдержали. 9 сентября экспедиция прибыла в бухту Провидения, закончив переход Северным морским путем.

Личному составу предоставили отдых, моряки наконец-то помылись в бане. На лодке были установлены кормовые горизонтальные рули, произведены ее вывеска и дифферентовка, одну милю она прошла на перископной глубине. На седьмые сутки вышли в море. Поход продолжался. После захода в Петропавловск-Камчатский и короткого отдыха Щ-423 через 1-й Курильский пролив вошла в Охотское море. Вскоре подвод­ников радушно встречали в Советской Гавани.

Наконец был пройден последний участок пути, и 17 октября 1940 года в 7 часов 59 минут Щ-423 бросила якорь в бухте Золо­той Рог во Владивостоке. Задание Родины было выполнено с че­стью. За кормой остались восемь морей и два океана, 7227 миль, из которых 681 пройдены в ледовых условиях. На плавбазе «Саратов» состоялся вечер, посвященный этому героическому переходу. Впереди была служба на Тихоокеанском флоте. Отныне Щ-423 навсегда вошла в анналы истории российского флота. Впоследствии по результатам перехода было решено перевести таким путем из Ленинграда на Тихий океан крейсерские лодки К-21, К-22 и К-23, но этому помешала Великая Отечественная война, и «катюши» были оставлены воевать на севере.

Командование Тихоокеанского флота поздравило экипаж с завершением этого исторического плавания. Народный ко­миссар ВМФ объявил всему экипажу корабля благодарность и наградил участников похода знаком «Отличник РККФ». Есть сведения, что капитана 2-го ранга Зайдулина якобы представ­ляли к званию Героя Советского Союза, потом передумали и наградили... все тем же значком «Отличник РККФ».

Как сложились в дальнейшем судьбы участников этого леген­дарного перехода? Капитан 2-го ранга И. Зайдулин в Великую Отечественную войну служил в бригаде подводных лодок, являлся старшим морским начальником в Геленджике и командиром ОВРа Керченской ВМБ. В 1943 году он стал начальником штаба учебного дивизиона подводных лодок СФ, готовил командиров к плаванию и боевой деятельности в сложных условиях Заполярья. Недаром старшим другом и наставником считал его известный подводник, Герой Советского Союза И. Фисанович. В 1943-1944 годах. Зайдулин уже на Краснознаменном Балтийском флоте - сначала в отделе подводного плавания, а затем в ОВРе. Во время десантной операции в Выборгском заливе отряд прикры­тия под его командованием потопил 3 корабля противника «... при наличии весьма ограниченных своих сил и особенно огневых средств в условиях сильнейшего артиллерийского противодей­ствия кораблей и береговых батарей противника. Лично сам т. Зайдулин показал себя в этой боевой операции как опытный и отважный морской офицер.». 26 августа он трагически погиб в море на катере, ошибочно атакованном нашей авиацией, так и не узнав о присвоении ему звания капитана 1-го ранга и на­граждении орденом Отечественной войны 1-й степени. Такого же ордена 2-й степени и тоже посмертно удостоен и капитан- лейтенант А. Быстров, погибший смертью храбрых на Черно­морском флоте. На Краснознаменной гвардейской подводной лодке Д-3 Северного флота погиб капитан 3-го ранга М. Бибеев, а на тралыцике № 118 в Карском море старшина 2-й статьи Н. Нестеренко.

Но вернемся к Щ-423. По прибытии на Дальний Восток Щ-423 вошла в состав 33-го дивизиона 3-й бригады подводных лодок Тихоокеанского флота с базированием на Находку.

В день начала Великой Отечественной войны, 22 июня 1941 года, Щ-423 была передана в состав 8-го дивизиона 3-й бри­гады подводных лодок Северо-Тихоокеанской флотилии ТОФ с базированием на Советскую Гавань. А 17 апреля 1942 года подводная лодка еще раз поменяла свое название. Отныне она стала именоваться Щ-139.

Тихоокеанский флот считался в годы Великой Отечественной тыловым, так как не вел боевых действий. Потери он, однако, нес В 1942 году одна за другой бесследно исчезли во время выходов в море две «малютки». Предположительно, обе попали на наши же оборонительные минные заграждения. Затем новая траге­дия. 18 июля 1942 года на стоявшей в Николаевске-на-Амуре Щ-138 прогремел мощный взрыв. Причиной его стала детонация зарядных отделений запасных торпед во 2-м отсеке. Корабль мгновенно затонул, унеся с собой жизни 35 членов экипажа.

Пострадала и стоявшая соседним бортом Щ-118. Подозрение, что на субмарине произошла диверсия, усилилось после того, как выяснили, что покончил жизнь самоубийством помощник командира лодки лейтенант П.С Егоров, находившийся в момент взрыва на берегу. Это дало основание полагать, что именно он совершил диверсию и взорвал подводную лодку. 29 сентября «щуку» подняли с помощью спасательного судна «Тельман», но, принимал во внимание большой объем разрушений, ее не восстанавливали.

31 августа 1943 года во время ночных торпедных стрельб в заливе Америка из-за грубого нарушения командиром Щ-128 правил навигации его лодка нанесла таранный удар в борт Щ-130, которая затонула на глубине 36 метров. Спустя трое суток ее подняло спасательное судно «Находка». Личный состав, за исключением двух погибших при столкновении, чудом остался цел. Корабль отремонтировали и менее чем за полгода ввели в строй.

К началу 1945 года Щ-139 входила в состав 2-го отдельного дивизиона подводных лодок ТОФ и базировалась на Владимиро- Ольгинскую ВМБ. Дивизионом командовал в этот момент не кто- нибудь, а один из самых легендарных подводников Советского Союза, капитан 1-го ранга ЛВ. Трипольский. Имя Трипольского прогремело на всю страну еще в 1940 году, когда за боевые дела во время советско-финской войны он был удостоен звания Героя Советского Союза. В Великую Отечественную войну опыт Три­польского был использован в полной мере. В1942 году именно он командовал тяжелейшим переходом отряда тихоокеанских под­водных лодок через Тихий и Атлантические океаны на Северный флот. До этого подобных океанских переходов наши подводники еще никогда не осуществляли. Затем на Трипольского была воз­ложена еще одна, не менее ответственная миссия. Он руководил приемкой и переходом из Англии в Полярный переданных нам англичанами подводных лодок типа «В», а после этого успешно командовал дивизионом этих лодок, лично ходя в боевые походы, и топил вражеские корабли.

Весной 1945 года капитан 1-го ранга Трипольский совсем не случайно снова оказывается на Тихоокеанском флоте, в должности командира дивизиона «щук*. Другого второго под­водника с таким огромным океанским опытом в то время на нашем флоте просто не было. Кому, как ни Трипольскому, вы­водить наши субмарины на океанские просторы для схваток с японским флотом!

Начальником штаба 2-го отдельного дивизиона был «корен­ной тихоокеанец» и опытный подводник, капитан 2-го ранга МИ. Кислов. Самой Щ-139 командовал к тому времени капитан- лейтенант И А Придатко. Но дела на одной из самых знамени­тых лодок Тихоокеанского флота обстояли уже далеко не столь блестяще, чем в ее лучшие годы. Новый командир субмарины был явно не на своем месте и служил, что называется, «спустя рукава».

Из показаний бывшего командира дивизиона капитана 1-го ранга Миронова: «Щ-319 до прихода Придатко была одна из лучших лодок в дивизионе, личный состав был спаян, дис­циплина на корабле была вполне удовлетворительная, органи­зация службы хорошая. С приходом Придатко дисциплина и организация службы на корабле заметно ухудшилась. Личный и офицерский состав был настроен против него. Воспитательной работы с личным составом не вел. Своей деятельностью на берегу подрывал авторитет офицера—посылал личный состав в колхозы “на заработки для командира”. Сам ходил с подчиненными “на заработки” по колхозам. При дележе заработанного спорил с личным составом и чуть ли не вступал в драки. Распускал сплетни о вышестоящих командирах. Авторитетом у личного состава и офицерского состава как своей лодки, так и других подводных лодок не пользовался. Личная дисциплина у Придатко была низ­кая, за 1944 год имел 8 дисциплинарных взысканий, а многие проступки ограничивались словесным указанием и наставлени­ем. В основном, все взыскания были за плохую организацию на корабле. Корабль содержался грязно, борьбы за чистоту корабля не было».

Из спецдонесения особого отдела НКВД по Тихоокеанскому флагу: «На корабле имелись серьезные недочеты в содержании материальной части, особенно моторных и трюмных групп, а также торпедного и артиллерийского вооружения. Точная ап­паратура спиртом не протиралась 5—6 месяцев, в то же время, когда спирт на лодку для этих целей отпускался, то Придатко расходовал его не по назначению. Кормовые горизонтальные рули заклинивались на 15 градусов, в результате чего неодно­кратно были случаи недопустимого дифферента подводной лодки до 30 градусов, что помогло привести к гибели корабля. Зная об этом, Придатко никаких мер к устранению дефектов не принимал.

Свидетель Корнеев по данному вопросу показал: “Однаж­ды помню случай, командир Придатко не отпускал спирт для протирки аккумуляторных батарей месяца полтора. Старшина Самарин вынужден был записывать об этом в аккумуляторном журнале. При проверке дивизионными специалистами было установлено, что спирт на подводной лодке командиром рас­ходовался не по назначению”.

Находясь в очередном доковом ремонте в декабре, Придатко, несмотря на требования командира БЧ-1 старшего лейтенанта Черемисина о тщательной проверке установленной “Связь- мортрестом” акустической аппаратуры, тщательную проверку установки таковой не обеспечил, торопившись с уходом к семье в бухту Ракушка. Впоследствии оказалось, что “Связьмортре- стом” была установлена неисправная акустическая аппаратура, показания акустиков были неверные, что явилось одной из причин столкновения подводной лодки с катером на учениях в 1944 году.

В марте 1944 года по вине Придатко произошло столкнове­ние с катером МО, в результате которого катер и лодка вышли из строя на длительное время, а материальный ущерб государству определяется в сумме 100 ООО рублей.

В октябре 1944 года Придатко, пригласив на лодку специали­стов завода № 202, мастера Сильченко, строителя Доренко и старшего мастера Морозова, организовал групповое пьянство в аккумуляторном отсеке лодки. Во время пьянки курили и жгли спички, что также могло привести к гибели корабля.

Свидетель Сильченко по данному вопросу, показал; “Когда мы вошли на лодку, то прошли в 3-й отсек, сели кушать. Придат- ко принес бидон спирта и налил нам спирта по кружке, грамм по 300. Затем спирт развели и выпили. Вскоре Придатко еще налил нам по две кружки. В процессе выпивки Придатко дал мне пачку папирос, затем вынул вторую пачку и стал нас угощать. Я, а также механик Уваров заметили Придатко, что курить на лодке нельзя, на что Придатко заявил: “Кто здесь хозяин? Раз я разрешаю — куритеГ Механик потом провентилировал лодку.

Придатко зажигал спички и давал нам прикурить. Курили я, Придатко, Доренко и фельдшер. Выпивка происходила часа четыре, Придатко напился до бесчувственного состояния”.

2 декабря1944 года на корабле, находящемся в подводном положении, в результате короткого замыкания вследствие на­рушения изоляции возник пожар в аккумуляторном отсеке, что могло привести к гибели корабля, лишь благодаря тому, что пожар был быстро обнаружен и ликвидирован, гибель корабля была предотвращена. При расследовании этого факта установ­лено, что нарушение изоляции произошло в результате того, что аккумуляторы батареи были плохо закреплены, шатались, угольник изолирующей резиной касался корпуса батареи. При­датко, как командир, зная об этом, мер к устранению не принял Возникновению пожара способствовала также систематическая течь соляра из трубопроводов в районе 3-го отсека. Для устране­ния течи требовалось 144 кв. см подошвенной кожи. Придатко же, несмотря на неоднократные просьбы электриков лодки, мер к устранению этой серьезной неисправности никаких не при­нимал в течение года. Выходили в море с неисправной системой трубопроводов, подвешивая в месте утечки соляра банку из-под консервированного мяса. Случай пожара Придатко скрыл от командования, внеочередного донесения о чрезвычайном про­исшествии не представил.

Придатко на следствии по этому вопросу показал: “Вне­очередного донесения я не представлял, потому, чтобы не по­казывать на лодке и дивизионе липшего случая чрезвычайного происшествия”.

http://secrethistory.su/931-tragediya-sch-139.html


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Вторник, 26 Января 2016, 07.47.53 | Сообщение # 178
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... По вопросу пожара свидетель Панарин показал: “С возник­новением пожара из 3-го отсека к нам в 4-й стали передавать вещи, а мы стали их передавать в 5-й отсек. Пожар продолжался минут 10—15. Было много дыма, особенно в центральном посту, дым распространился и по другим отсекам. После ликвидации пожара всплыли и провентилировали подводную лодку. Я лично знаю, что протекал соляр из солярной магистрали и 3-го отсека и под капли соляра ставили жестяную банку из-под консерви­рованного мяса, примерно в районе 33-го шпангоута, т.е. в не­посредственной близости аккумуляторной батареи”.

До вступления в командование кораблем Придатко Щ-319 была одной из лучших в дивизионе. Придатко во время командования дисциплину и организацию службы на корабле развалил, пьянствовал, нарушал дисциплинарную практику, лич­ный состав корабля использовал в ряде случаев в личных целях, ставя личные интересы выше государственных.

Свидетель Пацков показал по данному вопросу: “Личные дела Придатко ставил выше служебных и много раз личный состав снимал с лодочных работ и в приказном порядке за­ставлял носить на квартиру дрова и пилить. Мне лично неодно­кратно приходилось носить и пилить дрова на квартире При­датко. Кроме того, в 1944 году, весной, в приказном порядке Придатко заставил меня, Печеницына, Клюева, Морозова и других копать для него огород с корчевкой. Личный состав не хотел служить под командованием Придатко, высказывал желание списаться с Щ-319. Часто на корабле Придатко вы­пивал, помню случай в октябре 1944 года на заводе № 202. Придатко в 3-й отсек пригласил рабочих Дальзавола, пьян­ствовали, напилась до бесчувственного состояния, курили, жгли спички и дебоширили. Этим Придатко потерял свой авторитет у личного состава”».

Что и говорить, малосимпатичной личностью выглядит командир Щ-319. Любой слабый и плохо подготовленный командир корабля — это огромная недоработка его прямых начальников. Еще бы, ведь в руки случайного человека попадает дорогостоящая техника и боевое оружие, от него зависит судьба десятков людей! В такой ситуации, которая сложилась к весне 1944 года на Щ-319, что-то должно было произойти, и оно произошло.

26 апреля 1945 года
Чем памятен день 26 апреля 1945 года в истории нашего государства? В тот день войска 1-го Белорусского фронта уже ворвались на окраины Берлина, в котором развернулись оже­сточенные уличные бои. За день 1-я гвардейская танковая армия очистила от гитлеровцев 30 городских кварталов, а 5-я армия 50 кварталов. Со стороны Рейгау в немецкую столицу ворва­лась и 3-я гвардейская танковая армия, отбив прорывавшуюся на помощь берлинскому гарнизону 21-ю немецкую танковую дивизию. В тот день юго-западнее Берлина частями 13-й, 28-й, 3-й гвардейской и 3-й гвардейской танковой армий была окру­жена, пытавшаяся прорваться на запад 9-я немецкая армия, а войска 2-го Белорусского фронта форсировали восточный и за­падный Одер южнее Штеттина и овладели этим городом

26 апреля в ходе Моравско-Остравской наступательной операции части 4-го Украинского фронта ворвались в город Моравска-Осграва, а 53-я армия 2-го Украинского фронта в ходе Братиславско-Брновской операции освободили город Брно. В тот же день юго-западнее Пиллау войска 3-го Белорусского фронта форсировали канал, соединяющий Балтийское море с заливом Фриш-Гаф, развив наступление по косе Фриш-Нерунг, а войска 39-й армии и 11-й гвардейской армии готовились к решающе­му штурму Кёнигсберга. В тот день корабли Балтийского флота осуществляли морскую и воздушную блокаду Либавы и Пиллау, пресекая попытки гитлеровцев перебросить окруженные войска в материковую Германию. Именно 26 апреля Гитлер окончатель­но спрятался в своем бункере под рейхсканцелярией, откуда он уже не вышел...

В этот же день, 26 апреля 1945 года, согласно официальной истории Тихоокеанского флота, в результате взрыва подрывных патронов подводная лодка получила две пробоины в прочном корпусе над торпедными аппаратами в 7-м отсеке (1,7 метра на 3 метра и 0,9 метра на 0,5 метра) и затонула, упершись кормой в грунт (глубина 7,5 м) у причала в бухте Ракушка (по другим данным, Северная) в заливе Владимир. Погибли четыре члена экипажа субмарины.

Разумеется, на фоне грандиозных сражений Великой Отече­ственной войны, больших потерь и потрясающих побед событие, произошедшее на Тихоокеанском флоте 26 апреля 1945 года, может показаться не столь значительным. Однако, с другой стороны, взрыв боевого корабля в военно-морской базе — слу­чай исключительный, а если принять во внимание, что, согласно имеемой информации, взрыв был организован офицером этой же подводной лодки, то, согласитесь, история получается весьма некрасивая и в большой мере загадочная.

Поэтому попробуем разобраться в этой давней трагедии, основываясь на документах, к которым нам удалось получить доступ. Итак, перед нами специальное донесение особого отдела НКВД по ТОФ в адрес Военного совета Тихоокеанского флота о результатах расследования взрыва на подводной лодке Щ-139: «Взрыв на подводной лодке Щ-139 2-го отдельного дивизиона произошел в 13 часов 55 минут 26 апреля ст. К моменту взрыва лодка находилась под зарядкой аккумуляторов, ошвартованной правым бортом к пирсу № 2, к левому борту была пришвартована к подводной лодке Щ-137.

С утра 26.04.1945 г. до обеденного перерыва на подводной лодке Щ-139 производился планово-предупредительный ремонт. После ухода личного состава в кубрик на обед и послеобеденный отдых на подводной лодке осталась вахтенная смена с дежурным офицером — командиром БЧ-2—3 лейтенантом Ефимовым к моменту взрыва на подлодке по отсекам находились: в 6-м отсеке—старшина Самарин—дежурный по низам, ст. красноф­лотец Лазунов, подвахтешшй по пирсу краснофлотец Галушко и пришедший для отдыха на лодку ст. краснофлотец Крутиков. В 4-м отсеке на центральном посту — вахтенный ЦП мото­рист — краснофлотец Севастьянов и пришедший после обеда на лодку ученик-краснофлотец Щербаков.

В 3-м отсеке: в каюте командира — пришедший для отдыха командир лодки — капитан-лейтенант Придатко, являвшийся в этот день оперативным дежурным по дивизиону, и вахтенные на ЦП — краснофлотцы Гужавин и Воронин. Во 2-м отсеке от­дыхали — вахтенный трюмный старший краснофлотец Зайцев и вахтенный электрик краснофлотец Бикмухаметов. В 1-м от­секе — командир БЧ-2—3 лейтенант Ефимов.

Через несколько секунд после взрыва лодка кормой опусти­лась на грунт с дифферентом на корму до 6°.

Сразу же после взрыва командир лодки Придатко выскочил в центральный отсек и объявил аварийную тревогу, после чего задраил люк и пытался проникнуть в 5-й отсек, однако, увидев, что в отсек поступает вода, переборку задраил и начал выключать рубильники, так как на батареях произошло замыкание, и свет стал садиться.

Услышав снаружи, что положение лодки дает возможность открыть люк, люк открыл и впустил на лодку остальной личный состав, прибывший к этому моменту на пирс Попытка связаться с четырьмя краснофлотцами, отдыхавшими перед взрывом в отсеке, ни к чему не привела — 7, 6 и 5-й отсеки были залиты водой, и было очевидно, что люди погибли или от взрыва или захлебнулись.

Стоявшая рядом подводная лодка Щ-137 от взрыва не по­страдала и была отведена в другое место. Наружным осмотром погрузившейся в воду кормы подводной лодки Щ-139 по левому борту, между 68-м и 70-м шпангоутами, была обнаружена про­боина размером от 2,5 на 3 метра Организованная командиром 2 ОДПЛ капитаном 1-го ранга Трипольским подводка пластыря — положительных результатов не дала, и к подъему лодки приступила аварийно-спасательная партия, прибывшая к месту происшествия на спасательном судне “Находка”.

Аварийно-спасательной партией имевшаяся в борту про­боина была заделана в подводном положении, путем электро­сварки, на трюм 7-го отсека была наварена шахта, в которую были опущены шланги насосов. Эти работы проводились с 28 апреля по 7 мая. 7 мая в 10.00 лодка была поднята путем от­качки воды из 7,6 и 5-го отсеков и подводкой под корму лодки мягких понтонов.

Внутренним осмотром затонувших 5—7-го отсеков и по­следующей разборкой места взрыва было установлено, что взор­вались 23 подрывных патрона № 3, находившиеся в штатном ящике, под 6-м торпедным аппаратом, и 4 баллона с кислородом, находившиеся между указанным ящиком и левым бортом На­ходившиеся в 7-м отсеке, но хранившиеся отдельно, в рундучке одного из краснофлотцев (Морозов) 2 подрывных патрона № 3 и 10 штук запальних стаканов не сдетонировали и были обнару­жены после взрыва.

Взрывом, как указывалось выше, был вырван левый борт 7-го отсека в районе 6-го торпедного аппарата, полностью раз­рушено оборудование и приборы 7-го отсека, в том числе тор­педные аппараты и машинные отделения, находившихся в них торпед Резервуары торпед со сжатым воздухом разрушены не были, а запалы и БЗО торпед не сдетонировали, что спасло лодку от окончательной гибели и повреждений рядом пришвартован­ную подводную лодку Щ-137.

Полностью разрушена переборка 61 шпангоута и обо­рудование и приборы 6-го отсека. Отдыхавшие в 6-м отсеке

2 краснофлотца и главный старшина Самарин были убиты. У всех проломы черепов и множественные переломы костей. После осмотра трупы погибших были извлечены и преданы погребению. Разорвана и деформирована переборка между

6- м и 5-м отсеками. Оборудование 5-го отсека и дизеля от взрыва не страдали».

Что выявило расследование
Из специального донесения в адрес Военного совета Тихо­океанского флота о результатах расследования взрыва на под­водной лодке Щ-139: «Расследованием, а затем и собственным признанием было установлено, что взрыв был умышленно орга­низован командиром БЧ-2—3 Щ-139 лейтенантом Ефимовым следующим путем:

19 марта 1945 года Ефимов по распоряжению командира лодки получил с базы для выполнения задачи ТЗ-10 один под­рывной патрон № 2 и один запал (ДБШ) к нему.

Выполнение задачи ТЗ-10 было отменено, однако Ефимов продолжал хранить в своей тумбочке в 1-м отсеке лодки оба полученные предмета до дня взрыва, не внося полученных в приходно-расходный журнал боезапасов и не передавая запал на хранение командиру лодки.

В день взрыва Ефимов был дежурным офицером по лодке (документов о дежурстве Ефимова на лодке нет). Сам он это отрицает, заявив, что остался только на 2 часа за дежурившего помощника командира лодки, составлял график артиллерийских стрельб. Решив взорвать лодку и вынимая из своей тумбочки не­обходимые для составления графика “ПАС-Б-22” и “ПАС-В-4” Ефимов одновременно взял из тумбочки хранившийся там под­рывной патрон и ДБШ и положил их в карманы меховой куртки от альпакового костюма, в которую был одет.

Выбирая наиболее удобный момент для взрыва, воспользовав­шись тем, что личный состав подводной лодки, за исключением вахты, ушел на берег, Ефимов отправил обедать в кают-компанию вместо себя дежурного по низам старшину Самарина, а сам остался обедать вместе с вахтой на лодке. Пообедав в 7-м отсеке, Ефимов лег на диван механика, находящийся в 6-м отсеке, возле двери, ведущей в 7-й отсек, с тем чтобы выбрать наиболее под­ходящий момент — отсутствие в 7-м отсеке личного состава.

В 7-м отсеке в это время находился обедавший, сменивший­ся с верхней вахты краснофлотец Голушко и мывший посуду краснофлотец Зайцев. Вскоре после их ухода в 7-й отсек зашел краснофлотец Щербаков (брал бумагу для конверта). Видя, что время подходит к концу обеденного перерыва и что на лодке ско­ро должен появиться остальной личный состав, Ефимов зашел в отсек в тот момент, когда там, в трюме, находился Щербаков. Для объяснения причин появления в 7-м отсеке Ефимов попросил Щербакова найти кружку для того, чтобы напиться воды. После того, как Щербаков нашел кружку и сразу же вышел из отсека, Ефимов, расположившись у ящика с подрывными патронами, вытащил из карманов подрывной патрон и ДБШ, вставил запал и положил патрон на крышку ящика с подрывными патронами. Зажгя фитиль от спички, к моменту воспламенения бикфордова шнура, Ефимов из 7-го отсека вышел и прошел, естественно, в 1-й отсек, как наиболее отдаленное на лодке от 7-го отсека место, где и переждал взрыв.

Объясняя на допросах мотивы взрыва подводной лодки, Ефимов показал, что лодку подорвал для того, чтобы покончить жизнь самоубийством на почве онанизма. Однако этот вопрос подлежит тщательному исследованию в процессе дальнейшего следствия. Данные следствия и показания Ефимова подтвердила в своих выводах привлеченная следствием к делу экспертная комиссия, определившая, что взорвались первоначально под­рывные патроны и что подорвать их можно было только при помощи запала...

...В связи с диверсией на подводной лодке Щ-139 необхо­димо отметить следующие вопросы, вскрывшиеся в процессе расследования:

Следствием установлено, что на подводной лодке Щ-139 ни­кто за исключением командира лодки капитан-лейтенанта Придатко и самого Ефимова, не знал, что Ефимов 19.3.45 года получил на лодку подрывной патрон и запал к нему. При этих условиях только один командир лодки мог предотвратить взрыв, если бы добросовестно относился к своим прямым служебным обязанностям.
Дав распоряжение Ефимову о получении подрывного патро­на и запала, Придатко обязан был проверить это и потребовать от Ефимова запал для того, чтобы хранить его у себя, как у коман­дира корабля, что предусмотрено положением и что хорошо знал Придатко. Придатко этого не сделал, чем создал возможность бесконтрольного хранения на лодке в течение месяца и 10 дней запала вместе с подрывным патроном, что категорически запре­щено. Воспользовавшись этой бесконтрольностью со стороны командира лодки, Ефимов, в свою очередь, держал запал у себя до подходящего момента организации взрыва.

Кроме этого, как установлено расследованием, Придатко не контролировал приход и расход боезапасов на лодке, в результате чего не только указанный подрывной патрон и ДБШ, но также по­лученные за 6 дней до взрыва 25 шт. подрывных патронов и 40 штук запалов к ним по книге учета боезапаса оприходованы не были.

Указанные факты халатного отношения Придатко к своим служебным обязанностям в связи с взрывом на лодке не слу­чайны, так как до этого, на протяжении 1944 и 1945 года за халатность к служебным обязанностям, низкую дисциплину и организацию службы на лодке Придатко неоднократно имел предупреждения и дисциплинарные взыскания, в частности:

Весной 1944 года — за проявленную беспечность при вы­ходе в учебную атаку, в результате чего лодка попала под таран катера МО, был выведен из строя перископ, а у катера пробито дно.
29 августа 1944 года — строгий выговор за нарушение ПУАБ-42—отсутствие контроля за эксплуатацией и состоянием аккумуляторных батарей и невыполнение указаний дивизион­ного инженер-механика по электрочасти.
3.14.1Х.44 года — выговор за плохую организацию на ГПК, в результате чего подводная лодка оказалась под угрозой тарана СКР “Бурун” и за ослабление боевой организации, за время, те­кущего ремонта, на командном пункте и боевых постах.

4.29JC44 г. — арест на 2 суток за поощрение личного состава к воровству картофеля и за допущение грязи на лодке.

5.7X44 г. — обращено внимание на плохую организацию и отработку гидроакустического поста.

6.8 JCFI.44 г. — 2 суток ареста за низкую воинскую дисципли­ну и организацию службы на подводной лодке.

В приказе указано, что Придатко требовательность младших командиров по отношению к рядовому составу не поддержи­вал, наоборот, наложенные в двух случаях главным старшиной Самариным правильные взыскания на рядовых отменялись, что привело к антагонизму между старшинским и рядовым составом и снижению дисциплины.

Всего за 1944 год Придатко имел восемь дисциплинарных взысканий, однако выводов для себя не сделал и 22.2.45 г. в ре­зультате проведенного смотра имел по приказу предупрежде­ние, и опять “за большое количество серьезных недостатков по основным вопросам службы на подводной лодке”.

Кроме этого, ряд дополнительных фактов преступно­халатного отношения Придатко был установлен в процессе рас­следования обстоятельств взрыва, в частности, установлено, что летом 1944 года, когда лодка была в море и шла под дизелями с принятым балластом, Придатко отдал приказание: “Открыть кингстоны средней”. Приказание командиром БЧ-5 выполнено не было, так как могло привести к гибели лодки.

Летом 1944 года, когда лодка находилась в ремонте, стояла у пирсов завода № 202, Придатко с рабочими и мастерами завода организовал на лодке в 3-м отсеке пьянку, задраив переборки отсека с обеих сторон от личного состава. Во время пьянки в 1-м отсеке много курили и в состоянии сильного опьянения подрались, что наблюдал личный состав лодки.

На основании изложенного отдел контрразведки флота счи­тает необходимом привлечь Придатко к уголовной ответствен­ности по ст. 193 и. 17 “б” У К РСФСР.

Вторым лицом, халатное отношение которого способство­вало организации взрыва на Щ-139, является дивизионный минер старший лейтенант Висящев, который обязан был организовать отработку подлодками задачи ТЗ-10, дать распоряжение в минно­торпедный сектор береговой базы о выдаче на подлодки типа “Щ” подрывных патронов, знал, что подводная лодка Щ-139 задачу ТЗ-10 выполнять не будет, не проконтролировал возвращение на базу выданного для текущего довольствия подрывного патрона и запала, слабо контролировал работу минеров на подлодках, в част­ности, не следил за организацией на лодках учета получаемо го бое­запаса по минной части. Висящев характеризуется как пьяница, халатно относящийся к своим служебным обязанностям. Вопрос о наказании Висящева возможен в дисциплинарном порядке без привлечения к уголовной ответственности.
Подлежит привлечению в дисциплинарном порядке также помощник командира подводной лодки Щ-139 ст. лейтенант Рейдман. Характеризуется как безвольный, безынициативный командир и к тому же трус
В связи со взрывом на лодке отдел Контрразведки считает целесообразным пересмотреть вопрос о количестве подрывных патронов, подлежащих выдаче на подводной лодке типа “Щ”, по боевой готовности. Эго второй случай на ТОФе, когда подрывные патроны и запалы к ним являются непосредственной причиной взрывов. Первый случай на подводной лодке Щ-118 в 1942 году, где так же недоставало одного запала.
Командир 2-го отдельного дивизиона подводных лодок капитан 1-го ранга Трипольский сообщил, что в условиях дей­ствующих флотов подлодки типа “Щ”, личный состав лодки для высадки диверсионных партий не использовали и лишь осуществляли переброску специальных групп, приходивших на лодку со своим подрывным имуществом, необходимым для выполнения специальных задач, ставившихся командованием перед группами. Лодки имели на борту количество подрывных патронов, необходимое лишь для подрыва лодки в случаях угрозы захвата ее противником

Такое же мнение высказали (вне заключения) отдельные члены экспертной комиссии, определявшей причины и размеры взрыва. Начальник отдела контрразведки ТОФ генерал-майор береговой службы Мерзленко».

Из спецдонесения особого отдела НКВД по Тихоокеанскому флоту:

«19 марта, имея приказание командира Щ-139 капитан-лейтенанта Придатко для выполнения учебной задачи ТЗ-17, Ефи­мов получил с минно-торпедного склада Владимиро-Ольгинской базы один подрывной патрон и один длинный бикфордов шнур (ДБШ) с запалом. Получив вышесказанное имущество, Ефимов утром 20 марта доложил об этом командиру Щ-319. Придатко вместо того, чтобы ДБШ у Ефимова изъять и до момента его использования хранить в своей каюте, грубо нарушил это эле­ментарное правило. Подрывное имущество оставил у Ефимова, последний же хранил подрывной патрон у себя в тумбочке с

19 марта по 26 апреля с.г.

Подготавливая взрыв корабля, Ефимов воспользовался преступно-халатным отношением Придатко к своим обязан­ностям и для организации взрыва использовал бикфордов шнур с запалом, который по вине Придатко хранил у себя бесконтроль­но свыше месяца. 26 апреля сг. в 13.55 Ефимов свои преступные намерения привел в исполнение, взорвав при помощи запала ДБШ и подрывного патрона другие 23 подрывных патрона, хранившиеся в 7-м отсеке, за хранение которых Ефимов был ответственным и имел к ним свободный доступ.

Как установлено следствием, Ефимов являлся антисоветски настроенным, не желая служить в военно-морском флоте и в частности на подводной лодке, совершил диверсионный акт на корабле, считая, что взрывом будут уничтожены следы пре­ступления, он же будет обвинен лишь в халатном отношении к хранению подрывного имущества, возможно, уволен из рядов РККФ или, в крайнем случае, переведен на береговую службу».


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Вторник, 26 Января 2016, 07.48.52 | Сообщение # 179
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... Осмотр подводной лодки и выводы экспертов
Работы по подъему Щ-139 начались уже через несколько часов после взрыва Вначале водолазы прямо под водой временно заварили пробоины, затем начали откачивать воду, после этого были заведены понтоны и с их помощью лодку подняли на по­верхность. Едва утром 7 мая 1945 года Щ-139 пришвартовали у причала в бухте Ракушка, вокруг нее сразу встали автоматчики НКВД, а затем в 11 часов 15 минут в лодку спустились те, кому по долгу службы было положено первыми войти в изуродованные взрывом отсеки.

Из отчета об осмотре подводной лодки: «Я, заместитель на­чальника ОКР “СМЕРШ” ТОФ полковник Ларионов совместно со следователем ОКР “СМЕРШ” ВО ВМБ лейтенантом Широковым, в присутствии начальника санитарного отделения ВО ВМБ подпол­ковника медслужбы Ткаченко и начальника сан. службы 2-го ОДПЛ ст. лейтенанта мед.службы Швыркова, сего числа произвел осмотр кормовых отсеков ПЛ Щ-139. Указанные отсеки после взрыва на подлодке, произошедшего 26 апреля, в связи с затоплением лодки находились под водой. Проведенными аварийно-спасательной партией АСО ТОФ работами вырванный взрывом в районе 65—69 шпангоутов левый борт был заделан наваркой стальных листов, от­качкой воды и мягкими понтонами в 10.30 07 мая ст. лодка была поднята, вода выкачана, в результате чего была создана возможность осмотра кормовых отсеков лодки и района взрыва

Осмотром обнаружено:

В 5-м отсеке:

Переборка между 6-м и 5-м отсеками (53,5 шпангоут) имеет трещину, проходящую горизонтально от правого борта до двери. Края трещины толщиной в 12 мм развернуты в сторону 5-го отсека
Дверь переборки в средней части деформирована в сто­рону 5-го отсека соответственно деформации самой переборки и правого сектора комингса В момент осмотра дверь была на 90 градусов открыта в сторону 6-го отсека, в такое состояние дверь была приведена уже после откачки воды для того, чтобы проникнуть внутрь для продолжения спасательных работ за­делки дыр.
В 6-м отсеке:

Внутренняя арматура и оборудование 6-го отсека раз­рушены, приборы сорваны, палуба хаотически завалена разру­шенными механизмами, приборами и вещами, находившимися в 6-м и 7-м отсеках.
Слева по выходу ногами к двери, лицом вверх, головою под утлом в 60 градусов к правому борту лежит труп, в котором опо­знан краснофлотец Голушко. Труп лежит на груде металлических обломков. Ноги придавлены металлическими обломками. Руки согнуты на груди, в состоянии покоя. Череп пробит.
Прямо по выходу ногами к двери 5-го отсека лежит труп. Труп находится на груде металлических обломков и полузавален ме­таллическими обломками. Ноги широко разброшены, без ботинок и носков. Труп без головы. Из воротника одежды видны осколки основания черепной коробки, одет в робу, подпоясан ремнем, лежит на животе вниз. В трупе опознан краснофлотец Лазунов.
По правому борту на месте разрушенных коек на груде об­ломков лежит труп, в котором опознан главсгаршина Самарин. Ноги и голова придавлены железными частями, одет в шинель. Голова обращена в сторону 7-го отсека.
Рядом с ним, ближе к центру, так же на груде обломков лежит труп, в котором опознан краснофлотец Крутков. Голова обращена к 7-му отсеку. Труп привален крышкой лаза переборки 61-го шпангоута, вырванной с кусками переборки.
В 7-м отсеке:

Переборка между 6-м и 7-м отсеком (61 шпангоут) вся вырвана, осколки переборки вперемешку с другими осколками нагромождены в 6-м отсеке.
По правому борту часть (кусок) переборки размером до 60 см в районе горизонтальной швалерной (крепящей) балки со­хранилась, виден поперечный разрыв балки шириною в 15 см.
10.Осталась не вырванной часть переборки, примыкающей к левому борту, и часть (левый сектор) комингса.

11.Центральная часть переборки шириною 60 см с двумя вертикальными швалерными балками (крепящие стойки) по­верху вырвана и лежит от основания наклоном в 30 градусов в сторону 6-го отсека, прикрывая собой труп краснофлотца Круткова.

Лаз 61-й переборки вместе с частью переборки (12 мм, сталь) вырван и находится в 6-м отсеке на расстоянии 2,5 м от переборок поверх всех нагромождений, придавливая труп краснофлотца Круткова.
Все оборудование и приборы 7-го отсека полностью раз­рушены, палуба сорвана и разрушена. Дно отсека хаотически за­валено разрушенным оборудованием, приборами, свороченными листами палубы и предметами, находившимися в 7-м отсеке в верхней полуокружности торпедного аппарата (трубы) оболочка аппарата также разрушена (разорвана), причем края разрыва резко развернуты наружу (вверх)...
Пятый торпедный аппарат имеет поперечный разрыв длиной в 35 см, передняя часть торпедной трубы вогнута внутрь. Стрела прогиба 15 см, направление удара снизу слегка спереди со стороны 6-го аппарата.
Вокруг места разрыва на трубе торпедного аппарата вид­ны углубления с неровными краями диаметром 3—5 до 30 мм Глубиной до 10 мм
Боевой баллон 6-го аппарата отсутствует.
Боевой баллон 5-го аппарата сорван с основания и лежит под аппаратом углом в 30 градусов к последнему. На корпусе баллона видны такие же углубления в металле, как и на трубе аппарата. Одно из таких углублений диаметром в 30 см проходит насквозь металл баллона.
У задней стенки (73 переборка) отсека на цистерне пре­сной воды много осколков кислородных баллонов.
22.64-й и 6 5-й шпангоуты по левому борту в нескольких местах механическими ударами деформированы в сторону носа лодки.

23. 66-й шпангоут по левому борту по длине до полутора метров развернут (деформирован) в сторону носа лодки.

24.67-й, 68-й и 69-й шпангоуты по левому борту, начиная с нижней полуокружности и кончая верхней полуокружностью (в районе наклепа мягкою корпуса), по длине от 2,5 до 3 метров вырваны. В этом же районе между 67-м и 70-м шпангоутами по той же высоте (2,5—3 метра) прочный корпус вырван и видна наварка стальных листов, сделанная аварийно-спасательной партией.

25. Верхняя передняя часть цистерны пресной воды де­формирована и имеет 2 разрыва, края разрыва погнуты внутрь цистерны.

Осмотр производился с помощью переносных электриче­ских ламп. Сразу же за осмотром все повреждения были сфо­тографированы.

Трупы после осмотра были переданы для составления акта медицинского освидетельствования и погребения». Подписи.

Затем на Щ-319 начали работать эксперты. Их задачей было определить, что и где взорвалось, был ли взрыв следствием случай­ности, халатности или же был произведен преднамеренно.

Из заключения экспертной комиссии о причине взрыва на подводной лодке Щ-139, происшедшего 26 апреля 1945 года; «Ознакомившись с обстоятельствами, предшествующими взрыву, и обследовав район разрушений на подводной лодке, экспертная группа устанавливает:

Центр взрыва находится под левым торпедным аппаратом в расстоянии от борта 0,5—0,7 метра и от носовой переборки кормовой дифферентной цистерны около 2—2,5 м, т.е. в штатном месте хранения ящика с подрывными патронами № 3.

Наибольшее воздействие взрывной волны сказалось на кор­пусе с левого борта, где образовалась пробоина размером 3 на 1,7 метра и в направлении в нос, под углом от 30—35 градусов от плоскости, проведенной через центр взрыва, параллельно диаметральной плоскости подводной лодки.

Взрыв был весьма значительной силы, что характеризуется разрушениями:

а. Обшивка прочного корпуса толщиной 13,5 мм со шпан­гоутами через 0,5 метра оказалась разрушенной на площади около 6 кв. метров.

б. Переборка на 61-м шпангоуте полностью разрушена.

в. Переборка на 54-м шпангоуте значительно повреждена (перебита) вертикальная стойка, и лист переборки разорван от двери до обшивки прочного корпуса правого борта.

г. Вырвана задраенная крышка входного люка 7-го отсека и отброшена на расстояние около 60 метров, на правый борт к носовой части подлодки, на другую сторону пирса.

д. Все оборудование и механизмы, в том числе и задние трубы торпедных аппаратов, значительно повреждены и в большей части приведены в полную негодность.

е. Значительная часть оборудования 6-го отсека, расположен­ного выше настила, имеет механические повреждения.

ж. Разбит боевой баллон левого торпедного аппарата.

з. Взорвались 4 кислородных баллона с давлением в них около 130 атмосфер.

и. Имеется пробоина размером около 60 на 30 см на листе выкружки гребного вала под центром взрыва.

Источником взрыва в 7-м отсеке могли быть:
а. 23 подрывных патрона № 3, хранившихся в специальном ящике под левым торпедным аппаратом, точно на месте рас­положения центра взрыва. <..>

б. 4 кислородных баллона, расположенных горизонтально вдоль борта между последним и задней трубой левого торпедного аппарата, так что головная часть баллонов почти соприкасалась с ящиком, где хранились подрывные патроны.

в. 4-я группа баллонов воздуха высокого давления и запальные стаканы, в данном случае невзорвавшиеся.

В отсеке взорвались: 23 подрывных патрона № 3 и 4 кис­лородных баллона. Воздушные баллоны остались целы. Также не взорвались при взрыве хранившиеся в этом же отсеке, но в расстоянии двух метров от ящика с 23-мя подрывными патро­нами, два подрывных патрона № 3 и десять запальных стаканов торпед.
Взрывы кислородных баллонов вообще возможны от воз­действия ударов, потери механической прочности оболочки, а также в случаях травления кислорода из баллона на легко вос­пламеняющиеся вещества, если тому способствует окружающая атмосфера: наличие водорода, паров бензина, жар высокой температуры.
Предположение, что первоисточником взрыва явились кислородные баллоны, в данном случае исключается, так как воздействие ударом не наблюдалось, прочность баллонов испы­тана в 1943 году, давление в баллонах было ниже положенного. Температура в отсеке не повышалась, паров бензина, водорода в атмосфере 7-го отсека не было.

Детонация подрывных патронов от взрыва кислородных баллонов невозможна

Подрывные патроны исключают возможность самовзрыва, так как это объясняется свойствами тротила и в практике не наблюдалось.
Для подтверждения сказа! того выше комиссия произвела следующие опыты:

а. Травление кислорода в течение 20 минут на обильно смоченную маслом паклю. Возгорания и взрыва баллона не произошло.

б. Взрыв патрона № 3 с положенным на него кислородным баллоном При этом в стороне от него на расстоянии 15 см и с другой стороны в расстоянии 45 см были положены два патрона № 3. Взорвались подорванный патрон с лежащим на нем кисло­родным баллоном, остальные же два патрона не сдетонировали, что свидетельствует о невозможности детонации подрывных патронов от взрыва кислородных баллонов, находившихся в не­посредственной близости. <..>

г. Вторичный подрыв патрона № 3 с подложенным кисло­родным баллоном привел к взрыву последнего.

ВЫВОДЫ:

Единственным правдоподобным предложением, под­тверждаемым всем ходом событий и обстановкой на корабле, является то, что взрыв подрывных патронов № 3 в количестве 23 штук, хранившихся в специальном ящике, произошел при помощи специально предназначенного для этой цели первичного детонатора, в данном случае запала с длинным бикфордовым шнуром (ДБШ), вставленного в подрывной патрон и подо­жженного непосредственно перед взрывом, что подтверждается фактом пропажи полученного на корабль подрывного патрона № 2 и запала с ДБШ, не разысканного до сего времени.
Взрыв на подводной лодке Щ-139 не является случайно­стью или результатом халатности, а представляет собой предна­меренное действие.
Председатель экспертной комиссии инженер-капитан 1-го ранга Дробышев. Члены экспертной комиссии капитан 1-го ранга Киселев, капитан 1-го ранга Пастернак, майор Черемушкин, майор Карагодин, капитан лейтенант Дойников».

Акт одиночки или вражеский заговор
Если подводная лодка была действительно взорвана террори­стом, то сразу возникает вопрос, а действовал ли этот террорист в одиночку или же являлся членом некой тайной антисоветской группы. Анализируя имеющиеся у нас документы по делу Щ-13 9, можно с определенной долей уверенности сказать, что поиски возможных единомышленников лейтенанта Ефимова велись, и небезуспешно...

Из спецдонесения: «Расследованием также установлено, что по своим убеждениям Придатко (речь идет об арестованном командире Щ-139. — В.Ш.) был человеком антисоветски на­строенным В сентябре 1942 года Придатко подслушал передачи иностранной радиостанции антисоветского пораженческого характера и распространил их содержание в неоднократных беседах среди офицерского состава...

Находясь под стражей в камере Владивостокской тюрьмы в период май—июнь 1945 года, Придатко среди арестованных проводил антисоветскую агитацию, распространяя клевету на советский строй и материальное положение советского народа, одновременно восхвалял политический строй и жизнь населения в капиталистических странах.

Свидетель Кислицын по данному вопросу показал: “В беседе со мной, в присутствии других арестованных Придатко говорил: “Если бы мне на воле сказали, что в нашей стране так в тюрьмах содержат заключенных, столь безжалостно и при таком режиме, я бы никогда не поверил. Вот когда сам испытал тюрьму свобод­ной страны, оказывается почище любого буржуазного государ­ства, в печати и везде болтает, что в капиталистических странах в тюрьмах невыносимые условия для заключенных, а оказывается, что у нас в несколько раз хуже. Немцы хоть истребляли ино­странцев, а у нас своих истребляют, и когда по железной дороге едешь, то одни лагеря. Про нашу страну можно сказать, как про Германию, как страну смерти и тюрем. В СССР сплошная тюрьма. Взял без разрешения банку консервов, получай 3 года и не оправдывайся. Население Советского Союза живет плохо, основная масса народа разута и раздета, внимания на народ правительство не обращает. В капиталистических странах на­селение живет во много раз лучше, чем советское население. СССР — страна тюрем и смерти. В СССР народ голодает, людей ни за что сажают в тюрьмы. За булку хлеба дают 3—10 лет, ска­жешь правду, тоже сажают. Советские офицеры живут много хуже, чем рядовые в капиталистических армиях”.

Кроме того, среди арестованных Придатко распространял клевету на большевистскую партию и советское государство. Об­ращает на себя внимание и то обстоятельство, что подавляющее большинство фактов преступно-халатного отношения Придатко к своим служебным обязанностям было известно командованию. Придатко имел большое количество дисциплинарных взысканий (только за 1944 год — 8 взысканий), дважды представлялся на отстранение от командования лодкой. Однако, несмотря на очевидность невозможности оставления Придатко на должности командира лодки, благодаря недостаточной бдительности и пло­хого знания командного состава со стороны ОКОСа (Отдельные классы офицерского состава) и отдела подплава Придатко не был отстранен от командования лодкой до момента катастрофы, одним из виновников которой он является, до момента ареста Придатко и разоблачения его как преступника.

В процессе следствия по делу вскрыты также факты злоупо­требления служебным положением со стороны главного строителя завода № 202 Буль и других. Установлено, при приеме того или иного заказа от кораблей. Буль использовал свое положение, требуя взятку с заказчика. Пример с Буля берут его подчиненные. В результате чего остродефицитные детали (как клапана и тд.) законным путем на заводе найти трудно, и в то же время, после взятки любые запчасти можно починить.

Из показаний Придатко: “При приеме заказа на установку “Спрута” я обратился к главному строителю завода Буль с просьбой ускорить выполнение заказа. Буль заявил, на заводе нет клапанов, поэтому выполнение задержится. Я стал настойчиво просить Буль достать клапана и ускорить выполнение заказа. Буль заявил: “Если ты сумеешь достать мне четыре мешка картошки, могу быстро выполнить этот заказ1 *. Одновременно Буль просил достать 600ли­стов картона или 300 листов листовой фанеры. Я не дал согласия Буль, тогда он заявил: «Ладно, жди!». Механик Уваров договорился с бригадиром завода Сильченко Иваном Петровичем, последний имел у себя клапана, но обехцал их дать только при условии, если угостят. Я дал согласие угостить Сильченко, что и выполнил. Кла­пана Сильченко принес 6 штук, после чего я угостил строителя Федоренко и старшего мастера завода Морозова”».

Отметим, что из докладной следует, что арестованный капитан-лейтенант Придатко считал себя незаслуженно нака­занным и не слишком лестно отзывался как и о своих прямых начальниках, так и о руководстве государства в целом. Впрочем, вполне возможно, что все это было инспирировано специально. Примеров подобных случаев немало. В камеру подследственного подсаживают специального агента, который вызывает человека на откровенность (а кто не откровенничает в камере, когда нервы на пределе, а эмоции перехлестывают через край!) и провоцирует его на гадости в адрес власти. Поддался на провокацию, сказал в сердцах лишнее, и это сразу пристегивается, как обстоятельство, отягощающее вину. Вполне возможно, что у сотрудников НКВД не хватало фактуры, чтобы упечь Придатко за решетку, поэтому и был использован старый, как мир, но верный прием с «подсадной уткой», в данном случае «свидетель Кислицын». Теперь Придатко можно было обвинять не только в разгильдяйстве, пьянстве, потери бдительности и стяжательстве, но и в антисоветчине. Тут уж просто за голову схватишься: минер подводной лодки — террорист, а командир — отъявленный антисоветчик! Наверное, следователям искренне хотелось бы связать все воедино. Тогда дело получило бы совсем другой оборот и взрыв подводной лодки был бы уже не делом одиночки, а итогом деятельности группы заговорщиков во главе с командиром субмарины. Тогда сразу возникал вопрос а все ли члены этой тайной группы выявле­ны, а не поискать ли еще возможных заговорщиков на других подводных лодках да и вообще на Тихоокеанском флоте? Чем главный строитель завода Буль не единомышленник и подельник Придатко? В 1937 году ведь именно так многие громкие дела и организовывались. Но 1945 год—это не 1937-й и, по-видимому, нашелся кто-то, кто не дал ход такому повороту следствия. Кто был этот человек и что им руководило, мы уже никогда не узна­ем Вполне возможно, что весной 1945 года у тихоокеанских чекистов было столько реальной работы, что просто недосуг было заниматься надуманными делами. Как бы то ни было, но в итоге обвинения в антисоветчине против Придатко прозвучали как-то второстепенно и, судя по приговору, не слишком были поставлены ему в вину.

Ну, а то, что с хранением боезапаса на подводной лодке был полный бардак, видно из следственных документов. Из спецдонесения особого отдела НКВД по Тихоокеанскому флоту: «Придатко, являясь командиром Щ-139, к выполнению своих служебных обязанностей относился пресгупно-халатно. Отработкой организации службы и укреплением дисциплины на подводной лодке не занимался, подчиненных не учил. Учета боезапаса и подрывного имущества на лодке не вел и контроля за лицами, отвечающими за учет подрывного имущества, не осу­ществлял. По данному вопросу обвиняемый Ефимов на допросе 5 июня 1945 года показал: “Никакого учета подрывного имуще­ства на лодке не было. Никто хранением подрывного боезапаса не интересовался и никогда у меня не спрашивал ».

Кто он, этот террорист Ефимов?
Из документов расследования: «Ефимов Алексей Алексе­евич, 1922 года рождения, уроженец д. Губино, Старицкого р-на, Калининской облаем, происходит из семьи рабочего, русский, кандидат ВКП(б) с 1944 года. До 1940 года жил с родителями и окончил среднюю школу, в 1940 году поступил в ТОВМУ, которое окончил в апреле месяце 1944 года, после чего был назначен на курсы УОПП, где проучился до июля месяца того же года. По­сле окончания курсов УОПП был назначен командиром минной группы пл Л-14. В сентябре месяце 1944 года был назначен в отдел боевой подготовки Тихоокеанского торгового флота и по ноябрь месяц находился в заграничном плавании на теплоходе “Камилес” в Портленд. По возвращении из США, был отозван на подводную лодку Л-14, где прослужил до 19.12.44 года, после чего окончил еще одни курсы УОПП и 232.45 года прибыл во 2 ОДПЛ на подводную лодку Щ-139.

По службе всеми окружающими характеризуется как чело­век замкнутый и ко всему безразличный. До момента диверсии ОКР “СМЕРШ” ТОФ на Ефимова никакими компрометирую­щими материалами не располагал».

Честно говоря, крайне сложно обрисовать психологический портрет лейтенанта Ефимова. К протоколам допросов получить доступ мне так и не удалось. А по текстам донесений и справок дать исчерпывающую характеристику Ефимова как личности достаточно сложно. И все же кое-что сказать можно.

Прежде всего документы напрочь опровергают все ходившие среди ветеранов и историков флота слухи о том, что Щ-319 за­тонула в результате действий вражеского агента. Эту версию органы контрразведки “СМЕРШ” Тихоокеанского флота даже не рассматривали, как не упоминалась она и в документах рас­следования обстоятельств трагедии. При этом факт диверсии в ходе расследования был доказан, как была доказана и причаст­ность к нему командира артиллерийско-минной торпедной ча­сти лейтенанта Ефимова. Судя по бумагам, он и сам не слишком отрицал свою причастность, слишком много было против него фактов, как прямых, так и косвенных.

Должен сразу оговориться, что тщательность расследования и доказательная база, на мой взгляд, полностью исключают фаль­сификацию дела и назначения Ефимова в нем «стрелочником».

Итак, какие же могли быть мотивы столь невероятного по своей бессмысленности и жестокости поступка флотского офи­цера — уничтожения собственного боевого корабля?

В моей корабельной практике был один весьма необычный случай. Году в 1982-м к нам на МПК-2, где я служил заместителем командира корабля, был назначен некий лейтенант, выпускник училища на должность командира БЧ-3. Тихий и толстый, он с первого дня всем своим видом стал показывать, что ни служба, ни специальность его не слишком интересуют. Во время первого же выхода в море выяснилось, что лейтенант не может стоять вахтенным офицером, так как его укачивает и вообще при виде волн он плохо себя чувствует, у него на корабле все время болит голова и мучает бессонница. Для выпускника военно-морского училища это было более чем странно, к тому же бригада ОВР — это не институт благородных девиц и законы службы там до­статочно жесткие. Во время второго выхода в море он как-то странно упал с трапа, ведущего на ГКП, ударился головой и якобы получил сотрясение мозга. По приходу в базу лейтенант был от­правлен в госпиталь, откуда уже вернулся с бумагой, гласящей, что он не может служить на корабле из-за усилившихся после падения головных болей. Вскоре болезный командир БЧ-3 был списан на берег в какой-то минный отдел, а через полгода уже с важным видом пришел к нам с проверкой.

Но самое интересное было в другом: вскоре после ухода лей­тенанта один из матросов рассказал мне, что случайно видел, как командир БЧ-3 несколько раз забирался на трап и прыгал оттуда на палубу вниз головой. Вначале он все никак не мог решиться, чтобы удариться именно головой, и в последний момент бился спиной и руками, но затем все же довел дело до логического конца. По сути дела, командир БЧ-3 оказался самым настоящим самострелом, которого в военное время следовало тут же вывести на ют и расстрелять перед экипажем. Но время было мирное, да и сам лейтенант от нас уже ушел, так что о рассказе матроса я никому, кроме командира, тогда не поведал.

Уверен, что служившие на флоте читатели вспомнят похожие случаи. О чем это говорит? Да только о том, что трусы, боящиеся кораблей и моря, были во все времена, причем, к сожалению, и среди офицерского состава

По рассказам ветеранов Великой Отечественной войны я знаю о нескольких случаях, когда офицеры ВМФ, боясь идти в бой, на­кладывали на себя руки, оставляя соответствующие записки. На первый взгляд это кажется дико, но так было! Как это ни противо­естественно, но для труса легче наложить на себя руки, чем идти в бой, пусть даже без особых шансов выйти оттуда живым Бог им всем судья, но по крайней мере они поступили по-своему честно. Понимая, что могут в решительный момент подвести товарищей, попасть под трибунал и навлечь неприятности на свои семьи, они избирали свое решение этой проблемы. Определенная логика при этом была По рассказам ветеранов, обычно в таких случаях коман­дование оформляло смерть самоубийц как погибших при защите Отечества и их семьи получали положенные пенсии.

Но командир БЧ-3 Щ-139 поступил совершенно иначе. Он решил выжить, по сути, взяв в заложники собственный боевой корабль и своих боевых товарищей. Случай сам по себе дичайший по цинизму и гнусности. Чем же руководствовался при этом лейтенант Ефимов?

Как мне кажется, во всей истории с Ефимовым весьма показательно то, что сразу после окончания училища он был отправлен на торговом судне в командировку в США. Цель ко­мандировки мне не известна Можно предположить, что таким образом командование ТОФ пыталось познакомить молодых офицеров-подводников с будущим океанским театром военных действий. Как бы то ни было, но Ефимов узнал, что можно слу­жить на торговых судах, где комфорт не чета быту подводной лодки, да и жизнь за океаном куда лучше, чем на родине.

Думается, совершенно не случайно диверсия было осущест­влена именно в апреле 1945 года, сразу же после Ялтинской встречи руководителей антигитлеровской коалиции. Там, как известно, было принято окончательно решение о скором всту­плении СССР в войну с Японией. Разумеется, от Сталина до командира какой-то боевой части подводной лодки дистанция огромная. Однако, по воспоминаниям тогдашнего начальника Тихоокеанского отдела Главного штаба ВМФ капитана 2-го ран­га В А Касатонова, сразу же после Ялтинской конференции на Тихоокеанском флоте началась усиленная подготовка к скорым боевым действиям против Японии. Корабли ставились в ремонт и ускоренно ремонтировались, чтобы к установленному вре­мени быть в боевом строю. Встала в такой спешный ремонт и Щ-139.

Итак, Ефимов, видимо, полагал, что вытащил счастливую карту. Окончив Тихоокеанское военно-морское училище, он не попал на воюющие флоты, а получил назначение на тыловой Тихоокеанский Все вроде бы шло неплохо, Отечественная война заканчивалась, и лейтенант считал себя счастливчиком, которо­му удалось обмануть судьбу и выжить. К тому же он посмотрел другой мир, который ему очень понравился. И тут, как снег на голову, известие, что скоро грядет война с Японией и их лодка срочно становится в ремонт для подготовки к боевым действиям К этому времени на Тихоокеанский флот на усиление начали приходить и офицеры-подводники с действующих флотов, в пер­вую очередь с Черноморского и Северного. Они рассказывали не воевавшим тихоокеанцам обо всех перипетиях боевых походов, и разумеется, о многочисленных потерях. Можно представить состояние труса Ефимова! Еще вчера он считал, что обманул судьбу, а тут впереди перспектива погибнуть в боях с японца­ми. В том, что война будет жестокой, Ефимов не сомневался, о масштабах американо-японского противостояния и на Тихом океане лейтенант не мог не знать.

К тому же командир БЧ-3 понимал, что Щ-139 является уже весьма устаревшей и изношенной лодкой. Что касается квалификации Придатко, то его слабая подготовка ни для кого не была секретом. Идти в бой с опытнейшими японцами, имея столь слабого командира да еще на старой лодке, было почти самоубийственно.

Результатом всех этих размышлений и стал невероятный по цинизму и жестокости план уничтожения собственного корабля. Отметим, что вовсе не случайно был выбран именно момент, когда на борту Щ-139 находилось минимальное количество людей. При этом дело здесь, думается, вовсе не в гуманности Ефимова. Если бы на борту Щ-139 находился весь экипаж, то командиру БЧ-2—3 было бы крайне сложно привести в дей­ствие свой план, так как в 6-м отсеке было бы много людей и поджигающий бикфордов шнур офицер, конечно же, привлек бы всеобщее внимание.

Обращает на себя внимание и первоначальная, весьма неу­клюжая попытка Ефимова выставить себя неудачным самоубий­цей. Поводом к желанию уйти из жизни Ефимов называет свою приверженность к.. онанизму. Надуманность такого объяснения очевидна При том количестве одиноких женщин и тяжелом материально положении большинства из них в 1945 году найти себе если уж не спутницу жизни, то подругу на вечер было для вполне материально обеспеченного офицера-подводника не так уж и сложно. Так что проблема явно надуманная.

Впрочем, эту уловку Ефимова опытные следователи НКВД быстро раскрыли. Уж если Ефимов и хотел покончить счеты с жизнью столь изуверским способом, прихватив с собой на тот свет часть экипажа и уничтожив корабль, то в этом случае он должен был подпалить бикфордов шнур и сесть на ящик с запалами в ожидании взрыва, который бы разнес его в клочья. В этом случае смерть была бы гарантированной и мгновенной. Но лейтенант поступает совершенно иначе. После поджога шнура он прячется в самом удаленном от места взрыва носовом отсеке, явно спасая свою жизнь и рассчитывая пережить устроенный им взрыв. Самоубийцы так не поступают. Так поступают те, кто, совершив преступление, хочет выжить.

Ну а может, Ефимов был просто психически ненормальным человеком? Это также весьма маловероятно. Как известно, офицерский состав ежегодно проходит диспансеризацию, в том числе и у психиатра. Ежегодные медицинские обследова­ния Ефимов проходил, как и всякий курсант в училшце. Особая комиссия была и перед назначением на подводные лодки, ведь к здоровью подводников во все времена предъявлялись особые требования. Конечно, во время войны бывало всякое. Но на тыловом Тихоокеанском флоте все старались делать по закону. В ходе расследования Ефимов был так же проверен на психиче­скую вменяемость и признан вполне нормальным

Честно говоря, разбираться в нюансах психики Ефимова, его сексуальных фобиях и преступных планах избежать войны достаточно противно. Вспомним, что все это происходило на фоне все еще продолжавшейся Великой войны. Именно в это время наши войска, теряя сотни тысяч офицеров и солдат, штурмовали Берлин. А сколько таких же молодых мальчишек в лейтенантских погонах легли на долгом и кровавом пути к уже столь близкой победе! Ровесники Ефимова курсантами стояли на смерть у степ Севастополя, Ленинграда и Москвы, подрывались, форсируя минные заграждения в Финском заливе, гибли в атаках вражеских конвоев у берегов Норвегии, в десантах под Керчью и на Эльтигене, в Петергофе и Линахамари. А он все это время знал о войне лишь по сводкам Совинформбюро, спокойно по­лучая высшее образование. Когда же пришла пора и ему встать в боевой строй, тут-то он и показал себя. Жалости к этому человеку я не испытываю. Кого искренне жалко, так это погибших по его вине четырех ребят.

Вскоре состоялся и суд военного трибунала. Решение суда было следующим: бывший командир минно-торпедной боевой части Щ-139 Ефимов, согласно статье 58.9 УК РСФСР, был приго­ворен к высшей мере, а бывший командир этой подводной лодки Придатко, согласно статьям 58.10 с 2 и 193—17 «а» УК РСФСР, был приговорен к 6 годам исправительно-трудовых лагерей.

С минером и командиром Щ-139 все понятно, каждый из них получил, то, что заслужил. Но что же было делать с командиром 1-го отдельного дивизиона подводных лодок капитаном 1-го ранга Трипольским? После трагедии комдива Трипольского надо было как минимум снимать с должности. Еще бы, прямо в базе взорвана лодка! Думается, командующий Тихоокеанским флотом адмирал Юмашев стоял перед нелегким решением Мы не знаем, что сы­грало здесь роль, личные ли симпатии командующего флотом к знаменитому подводнику или просто трезвый расчет. Конечно, Трипольского можно было тихо убрать с должности, но кто тогда будет готовить подводные лодки к предстоящей океанской войне, ведь ни один из командиров лодок на Тихоокеанском флоте не имел никакого боевого опыта! Мне неизвестно, что в точности думал в те дни адмирал Юмашев, но логика подсказывает, что он принял ре­шение ограничиться отдачей под суд командира взорванной лодки, сохранив для флота опытнейшего комдива В качестве оправдания в пользу Трипольского, возможно, было принято во внимание его не­продолжительное нахождение в должности. Листая документы, от­носящиеся к трагедии Щ-139, приходится только удивляться. Имя Трипольского не упоминается там ни разу, словно его вообще не существовало. Что и говорить, к 1945 году даже сотрудники НКВД научились беречь необходимых для войны боевых офицеров.

Как показали последующие события, решение адмирала Юмашева оказалось абсолютно правильным. Фактически именно Трипольский руководил деятельностью тихоокеанских подводников во время боевых действий против японцев. Заслуги его были оценены (думается, не без участия того же Юмашева) более чем щедро — два ордена Боевого Красного Знамени и орден Отечественной войны 1-й степени. А едва закончилась война с Японией, Трипольский был назначен начальником штаба Порт-Артурской военно-морской базы, тогда же он становится и контр-адмиралом Однако вскоре легендарный подводник тя­жело заболевает. Врачи ставят страшный диагноз — ревматизм сердца. В январе 1949 года Герой Советского Союза контр­адмирал ЛВ. Трипольский умирает в Москве.

М.И. Кислов после ухода с дивизиона Трипольского не­которое время исполнял должность комдива, но так им и не стал. Кислову вспомнили Щ-139 и куда-то убрали, а дивизион принял опытный подводник-тихоокеанец В.И. Савич-Демянюк.

Саму Щ-139 подняли через две недели и поставили в капиталь­ный ремонт. К августу месяцу лодка снова вошла в срой. Начало боевых действий против Японии 9 августа 1945 года Щ-139 встре­тила в составе своего родного 2-го отдельного дивизиона подводных лодок с базированием на бухту Владимир. «Щуки» Тихоокеан­ского флота успели в этой войне совершить четыре боевых по­хода. Щ-134 (капитан-лейтенант AJC Вдовин) и Щ-135 (капитан- лейтенант Н.Е. Чирков) занимали позиции в зоне ответственности Владимиро-Ольгинской ВМБ. Противник, загнанный ударами союзной авиации, минными постановками и нехваткой нефти в собственные базы, у берегов Приморья, разумеется, не появлялся. Более продуктивным оказалось патрулирование Щ-126 (капитан лейтенант В.А. Морозов) и Щ-127 (капитан 3-го ранга МД Мельни­ков), действовавших совместно на позиции юго-восточнее Находки 14 августа Мельников донес, что им обнаружена группа кораблей противника, идущая курсом на запад Спустя 50 минут командир передал, что соединение идет со скоростью 18 узлов и состоит из линкора и четырех эсминцев! Радиограмма вызвала переполох в штабе ТОФа, поскольку в тот момент к Сейсину двигалось наше десантное соединение. К выходу были подготовлены 12 подводных лодок, но после того, как высланные на разведку самолеты никаких следов загадочного соединения не обнаружили, от их развертывания отказались. Зато Щ-126 встретила не иллюзорного, а реального противника. Вечером 21 августа Морозов обнаружил японский мотобот, который был потоплен артиллерией. Безымянный кате­рок стал единственным судном, уничтоженным «щуками» в ходе советско-японской войны, и последним в боевой карьере подводных лодок этого типа.

Что касается Щ-139, то в боевых действиях она не участвова­ла. После произошедшей трагедии на лодку был назначен новый командир, значительно обновлен экипаж. После капитального ремонта Щ-139 еще не успела пройти необходимый курс боевой подготовки, уровень подготовки экипажа тоже желал лучшего. Поэтому командование приняло решение оставить ее в базе, тем более что отработанных лодок хватало. Наверное, если бы боевые действия затянулись, нашлась бы и работа для Щ-139, но все закончилось достаточно быстро, и подводная лодка осталась невостребованной.

12 февраля 1947 года после знаменитого распоряжения Ста­лина о разделении Тихоокеанского флота на два самостоятельных флота Щ-139 вошла в состав 5-го ВМФ, а после объединения этих флотов снова числилась в составе ТОФ.

В январе 1949 года вместе со всеми другими «щуками» Щ-139 была отнесена к классу средних подводных лодок, а 10 июня того же года получила и новое (уже третье по счету!) обозначение — С-139.

Последующие годы С-139, как и прежде, находилась в боевом сос


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Среда, 27 Января 2016, 02.02.28 | Сообщение # 180
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... «19 февраля 1942 года подводная лодка Щ-403, которой командовал капитан-лейтенант Семен Коваленко, высадив на вражеский берег группу разведчиков, ночью в надводном поло­жении выходила из Порсангер-фьорда. Внезапно она встретила немецкий отряд боевых кораблей в составе минного заградителя “Бруммер” и двух тральщиков, М-1502 и М-1503. На “щуке” вахтенный офицер, находившийся в рубке на командирском мостике, растерялся и вместо того, чтобы скомандовать: “Сроч­ное погружение!”, пригласил командира на мостик. Коваленко, поднявшись из прочного корпуса наверх, мгновенно оценил обстановку: лодку обнаружили, а один из тральщиков уже пы­тается выйти на таран. Расстояние между ним и Щ-403 резко сокращается, и о погружении, даже самом срочном, уже не может быть и речи. Более того, по лодке вражеские корабли открыли ураганный артиллерийский и пулеметный огонь. Командир щуки дал команду приготовить кормовые торпедные

аппараты к залпу. И аппараты приготовили к стрельбе. Но в тот момент, когда уже нужно было выстрелить по минному заградителю, команда на залп до кормового отсека почему-то не дошла. Однако лодка все равно уклонилась от таранного удара тральщика. Вслед за ним в атаку на “щуку” вышел уже минный заградитель. Но командир прикинул по расстоянию до “Бруммера”, что “по-срочному” они погрузиться успеют. Подал команду: “Срочное погружение!” — ив этот момент его тяжело ранило. Коваленко упал в ограждении рубки, прозванном под­водниками за полукруглые обводы “лимузином”. А вахтенный офицер, выждав короткое время, оглядел мостик и поспешил к рубочному люку. Крикнул: “Есть кто в “лимузине”?” Но ответа не последовало. А еще он увидел, как вниз, в прочный корпус, спускался кто-то, тяжело раненный, окровавленный, и офицер посчитал, что это командир. Но это был боцман.

Вахтенный офицер дал возможность мнимому командиру спуститься в центральный пост. И уже когда начал закрывать за собой рубочный люк, так как лодка шла на срочное погружение, то внезапно увидел в темноте лежащего командира, последни­ми словами которого были: “Погружайтесь без меня!” Но что значило в той ситуации спасти командира лодки? Лодка успела погрузиться на глубину лишь семь метров. И таранного удара минного заградителя избежать ей не удалось, хотя и пришелся он вскользь по легкому корпусу, погнул перископы, перекосил ограждение рубки...

Коваленко остался жив. Немцы подобрали его из воды. Вначале выдавал себя за краснофлотца. Однако по агентурным сведениям немцы все же установили, что он командир подвод­ной лодки. О мужественном поведении североморца в плену свидетельствует тот факт, что в 1944 году его расстреляли, по архивным свидетельствам, за попытку поднять восстание среди военнопленных в концлагере, который находился во Франции..."
http://secrethistory.su/638-tragediya-v-kolskom-zalive.html

Фамилия Коваленко Добавить доп.информацию
Имя Семен Подсказка по вводу доп.информации
Отчество Иванович Добавить в избранное
Дата рождения/Возраст 16.02.1909
Место рождения Украинская ССР, Полтавская обл., г. Кременчуг
Дата и место призыва __.__.1931 Кременчугский РВК, Украинская ССР, Полтавская обл., Кременчугский р-н
Последнее место службы СФ, БПЛ п/л Щ-403
Воинское звание капитан-лейтенант
Причина выбытия пропал без вести
Дата выбытия 19.02.1942
Название источника информации ЦВМА
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=77738092
https://www.obd-memorial.ru/html....ties=19


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
Авиации СГВ форум » МЕМОРИАЛЫ И ЗАХОРОНЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОИНОВ » ВОЙНА И ПАМЯТЬ » Гримасы и ужасы войны (Реальные события)
Поиск: