Дата: Вторник, 28 Июня 2016, 13.00.26 | Сообщение # 1
Группа: Эксперт
Сообщений: 25600
Статус: Отсутствует
на совещании комсостава зачитали приказ Сталина №227 - «Ни шагу назад». Лично для меня ничего нового там не было. Там была всего лишь расшифрована одна из статей, 9-я что ли, часть 1-я. Она гласила – «никто не имеет права оставлять свои позиции без приказа вышестоящего начальника». Всё! Я ещё удивился, зачем нужен этот приказ? Но раздумывая, понял. Ведь как происходило в 41-м? Командный состав-то – кадровый, но пополнился командирами из запаса. Людьми, которые ещё в Гражданскую воевали. А тогда же многие отряды Красной Гвардии подчинялись сами себе, и в любое время могли отойти или наступать, и они перенесли то своё видение на новые реалии, что пагубно сказалось на наших действиях в начале войны. Вот такое моё суждение. А о том, что сейчас говорят… Я убеждён, этот приказ был крайне необходим, что и показал Сталинград.
Дата: Понедельник, 18 Июля 2016, 01.21.27 | Сообщение # 2
Группа: Эксперт
Сообщений: 25600
Статус: Отсутствует
Успехи немцев на многих фронтах, наши фатальные неудачи, бесконечные отступления, сдача в плен и т. д. заставили Сталина 28 июля 1942 года подписать приказ № 227, известный в народе как приказ «Ни шагу назад». О, это был знаменитый приказ. Читать его без волнения было невозможно. В приказе откровенно говорилось, что мы оставили врагу — целые республики с их заводами и фабриками, плодородные земли Украины, Кубани и Дона, Донецкий угольный бассейн и т. д., что дальнейшее отступление было бы гибельным для страны. Ни шагу назад! Немцы у себя давно уже создали так называемые заградительные отряды, и они успешно борются с трусами и паникерами, пытающимися бежать с переднего края. Врага не только надо побеждать, говорилось в приказе верховного главнокомандующего, но у него надо и учиться. Тогда-то и у нас были созданы и заградотряды, и штрафные батальоны для бойцов и разжалованных командиров, приговоренных судом военных трибуналов. Заградотряды располагались в тылах наших войск; вражеские пули до них не долетали. Они и в бою не принимали участие; их задача одна — останавливать паникеров и трусов, силой оружия заставлять их идти в бой. Столь строгий приказ как вынужденная мера, конечно, сыграл свою роль. Пусть отступление Красной армии на юге не было приостановлено, но на нашем участке фронта я точно могу сказать: пойди немцы в наступление, ни один наш боец не дрогнул бы, не бросил оружие и не побежал бы с поля боя. Каждый отчетливо понимал: побежишь — пулю наверняка схлопочешь. Приказ главнокомандующего был доведен до каждого бойца. К нам в батальон приехала небольшая группа командиров и политработников. Недалеко от переднего края подобрали хорошо укрытую балку. И туда прямо с передовой, из окопов командиры взводов приводили небольшие, в 10–12 человек, группы бойцов. Начали с нашей пулеметной роты. С первой же группой бойцов в балку прибыл и я. Комиссар Гришин приказал мне обязательно выступить и призвать бойцов к стойкости и бесстрашию. Ни шагу назад! И если уж суждено погибнуть, так только от пули врага. Тот августовский день был солнечный и жаркий. Представитель полка, мужчина средних лет с тремя шпалами на петлицах, четко, с выражением зачитал приказ Сталина № 227. Я стоял рядом с подполковником и смотрел на своих пулеметчиков. Лица у всех серьезные, внимательные. И вот приказ прочитан, слово для выступления предоставляют мне. Не помню, когда еще я был таким собранным и сосредоточенным. Слова, казалось, сами слетали с языка. Я говорил о Родине, над которой нависла смертельная опасность. А кто может ее сейчас спасти? Только мы. Мы, защитники Родины, будем верны ей до конца! Смерть на поле боя во все времена была почетной. Так будем же стойкими! Ни шагу начал! Умрем, но не отступим! Противник не так уж силен, как порой кажется. Били же немца под Ельней! Били под Москвой! Будем бить его и здесь, на тульской земле. А назад ни на шаг не отступим! Наша задача — только вперед! Вперед, на разгром врага! — этим призывом я закончил свое выступление. Оно было не бог весть каким новым по содержанию, но, что называется, от души. После выступления я собрался было вести пулеметчиков к их огневым точкам. Но подполковник положил мне руку на плечо и скачал: — Они дойдут и без вас. А вы останьтесь здесь. Так же горячо выступите и перед другими группами. — Есть! — ответил я. И едва мои пулеметчики скрылись из глаз, как в балку спустилась новая группа бойцов. И все повторилось сначала: подполковник зачитал приказ, затем предоставил слово мне. И так весь день, пока в балке не побывали все бойцы. Сталинский приказ был доведен до каждого. После, когда я вернулся в свою роту, командир взвода сержант Кузнецов и говорит мне: — Ну, политрук, теперь, можно считать, наша возьмет! Отступать нельзя, наши пристрелят. Уж если погибать, то лучше, как ты сказал, от немецкой пули. А еще лучше вовсе не погибать, идти вперед. Смелого пуля боится, смелого штык не берет, как поется в одной песне. ... Приказ Сталина, как ни странно, вселил в душу успокоение. Породил уверенность, что отныне кончатся наши беды, прекратится отступление, никто не сделает ни шагу назад. Пользуясь такой уверенностью, я решил отлучиться на пару часов с передовой — постричься, постирать белье, словом, привести себя в порядок. Сделать все это можно было только в хозяйственном взводе, в трех-четырех километрах от передовой... Уходя, предупредил командира роты Анисимова и своего заместителя Тараканова, чтобы знали, где я, где меня в случае чего искать. Отлучался я с передовой за эти месяцы во второй раз. Первый раз был на совещании у комдива. Иду. День солнечный, теплый. Благодать. А на душе все равно тревога: вдруг противник начнет атаку и постричься не успею? А оброс уже дико. Не идет из головы шутка, которой сопроводил меня Анисимов: — Вот ты уходишь, а чем черт не шутит: нагрянут на нас немцы, а тебя нет! Наскочишь на заградотряд, подумают: сбежал, струсил. Хоть пулям навстречу, но беги к нам. Только к нам! Смотри же! Я, правда, ответил, что пока судьба удачами меня не обходила, надеюсь, и на этот раз не обойдет. Но на душе все равно было нехорошо. В хозяйственном взводе меня все знали. С ходу дали мне ведро горячей воды, и я выстирал гимнастерку, брюки и пилотку, тоже пропитанную потом и грязью. Выстирал и нижнее белье. Все развесил на кустах и в ожидании, когда одежда моя высохнет, голышом улегся на траве. Неожиданно послышались два выстрела немецкой пушки. Снаряды упали где-то в расположении нашего батальона. Это меня насторожило. Я встал. Может, натянуть на себя все мокрое и бежать к своим?.. К счастью, новых выстрелов с немецкой стороны не последовало, и я снова лег на траву. Вскоре белье мое высохло, я оделся и не узнаю себя: все на мне чистенькое, свеженькое. Если б еще погладить... Но тут уж, как говорится, не до жиру... Тем более что через час я снова буду в грязных окопах. Только и удовольствия, пока иду до передовой... Скоро наступила ночь, а в августе ночи темные. Немцы свой передний край освещают ракетами: «повесят» одну, и, пока она горит, светло и над нашим передним краем. Сгорит, «вешают» другую. У нас таких осветительных ракет не было. Всю ту ночь я провел с Таракановым. Не раз прошлись мы с ним по переднему краю всей роты. В минуты, когда вспыхивала ракета, мы ложились. Ложиться в только что выстиранной гимнастерке не очень хотелось, но... делать нечего: жизнь дороже. Так всю ночь мы то падали, то вставали, но все пулеметные гнезда обошли. Утром перед завтраком встретил меня командир роты противотанковых ружей лейтенант Сторожук и спрашивает: — Встречал ночью комиссара полка? — Комиссара полка? Нет, — говорю, — не встречал. — А он был здесь. В твоей роте одного солдата спящим на посту застал. Ругал его! — Игнатьев, — сразу догадался я. — Это он, стервец, на ходу спит! Ну что за солдат! Гневу моему не было предела: он спит, а ты отвечай за него. Да перед кем? Перед самим комиссаром полка! Вижу, Сторожук сочувствует мне, а мне от этого сочувствия еще больнее на душе. И чтоб хоть немного успокоиться, поделиться своей бедой, пошел искать Тараканова. Был уверен, что он на нашем КП. Иду, досадую. И вдруг слышу голос посыльного из штаба батальона: — Заботин! Срочно к комиссару батальона! «Ну, все, закрутилось! — думаю. — Сейчас из-за этого несчастного Игнатьева получу нотацию от комиссара Гришина. А потом и комиссар полка за меня возьмется. Красней перед ним, ищи слова оправдания». Пришел к комиссару Гришину. Доложился, как положено, стараясь сохранить спокойствие. А Гришин окинул меня взглядом и без всяких предисловий говорит: — Вот что, Заботин. Иди сейчас в свою роту, сдай старшине оружие, забери свои вещи и иди к комиссару полка. У меня и ноги подкосились, и лицо, видимо, побледнело. Заметив это, комиссар улыбнулся: — Не пугайся: он посылает тебя на учебу. Говорит, комиссар из тебя будет отличный. Понравился ты ему: уж больно здорово выступал! Счастливо! Езжай, учись!
Дата: Суббота, 23 Июля 2016, 13.45.42 | Сообщение # 3
Группа: Эксперт
Сообщений: 25600
Статус: Отсутствует
- А про обеспечение безопасности парада что можете рассказать? Оцепление спецслужбами?
- Какие чекисты, не видел никого. Вот говорят – заградотряды во время войны, кто-то сзади шёл. Ерунда это всё! Во время парада проходили мимо трибун с оружием и при полном боезапасе. Метров 60 и всё правительство стояло. Автоматы заряжённые, пожалуйста!
Дата: Суббота, 23 Июля 2016, 14.21.05 | Сообщение # 5
Группа: Эксперт
Сообщений: 25600
Статус: Отсутствует
ЦитатаСаня ()
Первое интервью засекреченного «дублера» вождя после 55 лет молчания
Так это еще что! К 1980-м годам набралось более 3 тыс. чел., утверждавших, будто бы именно они лично помогали нести бревно на субботнике Ленину. Так что в байке о двойниках нет ничего нового и то ли еще вранье дальше будет. А по-моему, все проще было. Отбор участников парада провели как следует, строжайший. Постольку покушения были исключены. Да и как из строя выстрелить? Пока оружие с плеча снимаешь, тебя сто раз успеют скрутить под белы рученьки. Ведь в параде участвовали фронтовые герои, а не лопоухие тыловики. Будьте здоровы!
Сообщение отредактировал Nestor - Суббота, 23 Июля 2016, 14.27.36
Дата: Суббота, 23 Июля 2016, 14.30.06 | Сообщение # 6
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
Nestor,
ЦитатаNestor ()
Так это еще что! К 1980-м годам набралось более 3 тыс. чел., утверждавших, будто бы именно они лично помогали нести бревно на субботнике Ленину. Так что в байке о двойниках нет ничего нового и то ли еще вранье дальше будет
Ветераны не меньшие баечники. С заряженным оружием они шли на параде. Это еще ухитрится надо такое написать. Qui quaerit, reperit
