Я ничего и никому не должен.
Мне «молодые волки» не указ.
Они, конечно, много нас моложе,
Но вовсе не талантливее нас.

И новый мир по старому ничтожен
Среди своих раздоров и корыт.
Я ничего и никому не должен,
Поскольку никогда не жил в кредит.

Андрей Дементьев

А мне утешать тебя
Больше не хочется,
Хоть это и любят
У нас на Руси.

И я не хочу заполнять
Этот вакуум —
Меж будущим счастьем
И счастьем былым.

Ты ждешь, чтоб мы вместе
Грустили и плакали.

А радостный день
Для тебя неделим...

Андрей Дементьев

Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.

Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает -
Как будто он вернулся в самом деле.

Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим.

* * *
Быстро дни недели пролетели,
Протекли меж пальцев, как вода,
Потому что есть среди недели
Хитрое колесико - Среда.

Понедельник, Вторник очень много
Нам сулят,- неделя молода.
А в Четверг она уж у порога.
Поворотный день ее - Среда.

Есть колеса дня, колеса ночи.
Потому и годы так летят.
Помни же, что путь у нас короче
Тех путей, что намечает взгляд.

С.Я. Маршак

Мы жили в зеленых просторах,
Где воздух весной напоен,
Мерцали в потупленных взорах
Костры кочевавших племен...

Одеты в косматые шкуры,
Мы жертвы сжигали тебе,
Тебе, о безумный и хмурый
Перун на высоком столбе.

Мы гнали стада по оврагу,
Где бисером плещут ключи,
Но скоро кровавую брагу
Испьют топоры и мечи.

Приходят с заката тевтоны
С крестом и безумным орлом,
И лебеди, бросив затоны,
Ломают осоку крылом.

Ярила скрывается в тучах,
Стрибог подымается в высь,
Хохочут в чащобах колючих
Лишь волк да пятнистая рысь...

И желчью сырой опоенный,
Трепещет Перун на столбе.
Безумное сердце тевтона,
Громовник, бросаю тебе...

Пылают холмы и овраги,
Зарделись на башнях зубцы,
Проносят червонные стяги
В плащах белоснежных жрецы.

Рычат исступленные трубы,
Рокочут рыдания струн,
Оскалив кровавые зубы,
Хохочет безумный Перун!..

Эдуард Багрицкий

В те дни, когда она была моей

Когда уста, привыкшие к злословью
Произнесут молитву к небесам
И мудрый Бог, доверчивой любовью,
Меня простит, за что - не знаю сам.
И станет все нелепым и неважным
И я пойму, что в нищете своей,
Я на Земле был счастлив лишь однажды -
В те дни, когда она была моей.

Тогда я был безумным и беспечным.
Шальная кровь играла, как вино.
Ее любовь казалась бесконечной
И я не мог подумать об ином.
Но день за днем растрачивая в суе
Я делал ей больнее и больней
И потерял любовь ее святую
В те дни, когда она была моей.

Как поздно мы становимся мудрее
Ценой утрат, ошибок и потерь.
Кого она теперь ночами греет,
Кому она любовь дарит теперь.
Пусть будет все ее покорно власти
Пускай Господь хранит ее детей
За то, что я узнал земное счастье.
В те дни, когда она была моей.

Сергей Трофимов

Я люблю, исповедую, верую
Не за страх, а за боль, что во мне.
И за это плачу полной мерою,
Не торгуясь с судьбою в цене.
Ты прости меня, Господи праведный,
Что на свете живу сгоряча.
Просто рвётся душа моя на люди
Под тяжёлый топор палача.

Можно быть похитрей и посдержанней -
Нынче модно ходить в холуях,
Называть дурака проповедником
И топить свою совесть в рублях.
Только мне почему-то не хочется,
Чаевые зажав в кулаках,
Называть полудурка высочеством,
Скаля рот аж до хруста в висках.

Можно стать в стороне у обочины
И в народе прослыть мудрецом
И на людях скрывать червоточины
Под муляжным терновым венцом.
А во мне чёрный бес с белым ангелом
Бьётся насмерть в жестоком бою -
То ищу я иконы да ладана,
То грешу на погибель свою.

И пускай перед злыми химерами
Мир забылся в тупом полусне...
Я люблю, исповедую, верую
Не за страх, а за боль, что во мне.
Ты прости меня, Господи праведный,
Что на свете живу сгоряча.
Просто рвётся душа моя на люди
Под тяжёлый топор палача.

Сергей Трофимов

Я буду ждать тебя мучительно,
Я буду ждать тебя года,
Ты манишь сладко-исключительно,
Ты обещаешь навсегда.

Ты вся - безмолвие несчастия,
Случайный свет во мгле земной,
Неизъясненность сладострастия,
Еще не познанного мной.

Своей усмешкой вечно-кроткою,
Лицом, всегда склоненным ниц,
Своей неровною походкою
Крылатых, но не ходких птиц,

Ты будишь чувства тайно-спящие,
И знаю, не затмит слеза
Твои куда-то прочь глядящие,
Твои неверные глаза.

Не знаю, хочешь ли ты радости,
Уста к устам, прильнуть ко мне,
Но я не знаю высшей сладости,
Как быть с тобой наедине.

Не знаю, смерть ли ты нежданная
Иль нерожденная звезда,
Но буду ждать тебя, желанная,
Я буду ждать тебя всегда.

Константин Бальмонт

Я знаю, что новые страсти придут,
С другим ты забудешься вновь.
Но в памяти прежние образы ждут,
И старая тлеет любовь.

И будет мучительно-сладостный миг:
В лучах отлетевшего дня,
С другим заглянувши в бессмертный родник,
Ты вздрогнешь - и вспомнишь меня.

Константин Бальмонт

Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай.

И на холму, там, где, белея,
Руина замка вдаль глядит,
Стояла ты, младая фея,
На мшистый опершись гранит,

Ногой младенческой касаясь
Обломков груды вековой;
И солнце медлило, прощаясь
С холмом, и замком, и тобой.

И ветер тихий мимолетом
Твоей одеждою играл
И с диких яблонь цвет за цветом
На плечи юные свевал.

Ты беззаботно вдаль глядела...
Край неба дымно гас в лучах;
День догорал; звучнее пела
Река в померкших берегах.

И ты с веселостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.

Ф. Тютчев

Спасибо за то, что ты есть.
За то, что твой голос весенний
Приходит, как добрая весть
В минуты обид и сомнений.

Спасибо за искренний взгляд:
О чем бы тебя ни спросил я —
Во мне твои боли болят,
Во мне твои копятся силы.

Спасибо за то, что ты есть.
Сквозь все расстоянья и сроки
Какие-то скрытые токи
Вдруг снова напомнят — ты здесь.

Ты здесь, на земле. И повсюду
Я слышу твой голос и смех.
Вхожу в нашу дружбу, как в чудо.
И радуюсь чуду при всех.

Андрей Дементьев

Кружит ветер звездную порошу,
В переулки загоняя тьму.
Ты не сомневайся: я хороший.
Быть плохим мне просто ни к чему!

Не подумай, что играю в прятки,
Что хитрю или туманю свет.
Есть во мне, конечно, недостатки,
Ну зачем мне говорить, что нет?

Впрочем, что хвальба иль бичеванье.
На какой аршин меня ни мерь,
Знай одно: что человечьим званьем
Я горжусь. И ты мне в этом верь.

Я не лжив ни в слове и ни в песне.
Уверяю: позы в этом нет.
Просто быть правдивым интересней.
Жить светлей. И в этом весь секрет.

И не благ я вовсе ожидаю,
За дела хватаясь с огоньком.
Просто потому, что не желаю
Жить на свете крохотным жучком.

Просто в жизни мне всегда тепло
Оттого, что есть цветы и дети.
Просто делать доброе на свете
Во сто крат приятнее, чем зло.

Просто потому, что я мечтаю
О весне и половодьях рек,
Просто потому, что ты такая -
Самый милый в мире человек!

Выходи ж навстречу, не смущайся!
Выбрось все "зачем" и "почему".
Я хороший. Ты не сомневайся!
Быть другим мне просто ни к чему!

Эдуард Асадов

Ты сойдешь с фонарем по скрипучим ступеням,
Двери настежь — и прямо в ненастную тишь.
Но с каким сожаленьем, с каким исступленьем
Ты на этой земле напоследок гостишь!

Всё как было. И снова к загадочным звездам
Жадно тычется глазом слепой звездочет.
Это значит, что мир окончательно создан,
И пространство недвижно, и время течет.

Всё как было! Да только тебя уже нету.
Ты не юн, не красив, не художник, не бог,
Ненароком забрел на чужую планету,
Оскорбил ее кашлем и скрипом сапог.

Припади к ней губами, согрей, рассмотри хоть
Этих мелких корней и травинок черты.
Если даже она — твоя смертная прихоть,
Всё равно она мать, понимаешь ли ты?

Расскажи ей о горе своем человечьем.
Всех, кого схоронил ты, она сберегла.
Всё как было... С тобою делиться ей нечем.
Только глина, да пыль у нее, да зола.

Павел Антокольский

Не жалей, не грусти, моя старость,
Что не слышит тебя моя юность.
Ничего у тебя не осталось,
И ничто для тебя не вернулось.

Не грусти, не жалей, не печалься,
На особый исход не надейся.
Но смотри — под конец не отчайся,
Если мало в трагедии действий.

Ровно пять. Только пять!
У Шекспира
Ради вечности и ради женщин
Человека пронзает рапира,
Но погибший — победой увенчан.

Только эта победа осталась.
Только эта надежда вернулась.
В дальний путь снаряжается старость.
Вслед за ней продолжается юность.

Павел Антокольский

В хрустальный шар заключены мы были,
и мимо звезд летели мы с тобой,
стремительно, безмолвно мы скользили
из блеска в блеск блаженно-голубой.

И не было ни прошлого, ни цели,
нас вечности восторг соединил,
по небесам, обнявшись, мы летели,
ослеплены улыбками светил.

Но чей-то вздох разбил наш шар хрустальный,
остановил наш огненный порыв,
и поцелуй прервал наш безначальный,
и в пленный мир нас бросил, разлучив.

И на земле мы многое забыли:
лишь изредка воспомнится во сне
и трепет наш, и трепет звездной пыли,
и чудный гул, дрожавший в вышине.

Хоть мы грустим и радуемся розно,
твое лицо, средь всех прекрасных лиц,
могу узнать по этой пыли звездной,
оставшейся на кончиках ресниц...

Владимир Набоков

Ветер осенний в лесах подымается,
Шумно по чащам идет,
Мертвые листья срывает и весело
В бешеной пляске несет.

Только замрет, припадет и послушает,-
Снова взмахнет, а за ним
Лес загудит, затрепещет,- и сыплются
Листья дождем золотым.

Веет зимою, морозными вьюгами,
Тучи плывут в небесах...
Пусть же погибнет все мертвое, слабое
И возвратится во прах!

Зимние вьюги - предтечи весенние,
Зимние вьюги должны
Похоронить под снегами холодными
Мертвых к приходу весны.

В темную осень земля укрывается
Желтой листвой, а под ней
Дремлет побегов и трав прозябание,
Сок животворных корней.

Жизнь зарождается в мраке таинственном.
Радость и гибель ея
Служат нетленному и неизменному -
Вечной красе Бытия!

Иван Бунин

Месяц задумчивый, полночь глубокая...
Хутор в степи одинок...
Дремлет в молчанье равнина широкая,
Тепел ночной ветерок.
Желтые ржи, далеко озаренные,
Морем безбрежным стоят...
Ветер повеет - они, полусонные,
Колосом спелым шуршат.
Ветер повеет - и в тучку скрывается
Полного месяца круг;
Медленно в мягкую тень погружается
Ближнее поле и луг.
Зыблется пепельный сумрак над нивами,
А над далекой межой
Свет из-за тучек бежит переливами -
Яркою, желтой волной.
И сновиденьем, волшебною сказкою
Кажется ночь,- и смущен
Ночи июльской тревожною ласкою
Сладкий предутренний сон...

Иван Бунин

- Не так вы жили и живете,-
Мне говорит один юнец,-
Не так в любви, не так в работе,
Не так в мечтаньях, наконец.
Однако многое, конечно,
Вам было в жизни по плечу...

А я смотрю почти что нежно,
А я не спорю, я молчу.

Пусть в край далекий уезжают
И на пути своем крутом
Пускай сначала возмужают,
Пускай оценят нас потом.
Пускай услышат в ночь июня,
Как время травами шуршит.

Пусть снисходительная юность
Свой суд над зрелостью вершит.

Константин Ваншенкин

Я прошел от самого вокзала
До того знакомого окна,
Где меня когда-то ожидала
Школьница примерная одна.

И сегодня, как в былую пору,
Сквозь окошко льется ровный свет.
Только вот к дощатому забору
Чей-то прислонен велосипед.

Полоса медлительного света
Серебрит смородиновый лист.
Может, он хороший парень, этот
Неизвестный велосипедист.

На широкой улице, быть может,
Я его когда-нибудь встречал.
Но, наверно, он меня моложе:
Раньше я его не замечал.

И теперь, все это понимая,
Я в тени под кленами стою.
Спиц велосипедных не ломаю
И окошек девичьих не бью.

Что же тут особого такого?
Просто вспомню прежние года,
Покурю у клуба заводского,
Посижу тихонько у пруда.

А пойду на станцию обратно -
Обойду то место стороной:
Может, парню будет неприятно
Встретиться нечаянно со мной.

Константин Ваншенкин

Ну что же, не надо обид и вздохов!
Тут только не спорь и жди.
Смущение это не так уж плохо,
Все главное - впереди!

И вряд ли всерьез что-то будет значить,
Когда на твои слова
Она вдруг потупится и заплачет
Иль даже сбежит сперва.

Ведь слезы такие звучат, наверно,
Как пение соловья.
Слезы, ей-богу, совсем не скверно,
Считай, что она - твоя!

А впрочем, бывает и невезенье,
Когда прозвучит ответ
На фразы, полные восхищенья,
Сурово и горько: "Нет".

И все-таки если не потеряться,
А снова идти вперед,
Если надеяться, добиваться,
Быть сильным и нежным, то, может статься,
Счастье еще придет!

Но если ничто ее не встревожит
И с милою простотой
Она тебе дружбу свою предложит,
Вот тут даже бог тебе не поможет,
Простись и ступай домой!

Эдуард Асадов

Когда Творец, наполнив чрево,
В Эдеме сладко почивал,
К нему явилась дева Ева,
И ну устраивать скандал.

Что, дескать, всё ей надоело
В так называемом раю,
И что для девушки – не дело
Впустую тратить жизнь свою.

Что ей тут скучно, одиноко.
Нет ни подруг и ни друзей.
А от Творца-то много ль прока?
Хоть Бог, да всё ж – не пара ей.

– Замолкни, чёртова зараза!
Аз мужика тебе воздам,
Чтобы решить проблемы разом,
И назову его – Адам.

Тебе он мужем станет верным,
Поскольку женщин нет вокруг.
Ему трепать ты будешь нервы,
А мне базарить недосуг.

Но за подобную услугу
Я наложу один запрет –
Не смей рассказывать супругу,
Что первой ты пришла на свет.

Евгений Меркулов

Ты вышла из моря, сияя
Величественной наготой,
Вся в брызгах и в пене, босая,
Как будто бы вызов бросая
Природе своей красотой.

От нежного светлого тела
Зарделся зарею восток.
Земля под тобою запела,
Цветами навстречу взлетела,
Травой расстелилась у ног.

Сквозь камни и льды вековые
Ростком потянулось добро.
Рассыпались идолы злые.
Тогда-то, быть может, впервые
Схватился поэт за перо.

Сергей Москвитин

Вам этот дар природою завещан,
Не прячь его,
Тогда наверняка
Поверят все, что лучшие из женщин
Рождаются лишь после сорока.

Ах, как правы старинные картины,
Как понимали женщин мастера.
Ах, как несут Венеры и Афины
Свои великолепные тела.

О, как их взгляд убить дыханье может,
И как чисты движенья и легки.
Наверняка на их горячем ложе
Неслабые сгорали мужики.

И если ей сегодня очень плохо,
Она молчит,
И плачет без причин,–
Тут ни при чем ни возраст, ни эпоха.
Всему виной – невежество мужчин.

Эх, знатоки политики и пива,
Поклонники крутых рекламных фей,
Каких сердец,
Какой любви счастливой
Лишились вы по глупости своей…

Пылает в кроне поздний луч осенний,
Он не уймет озябших листьев дрожь.
А я опять стою в ошеломлении,
Когда пустой аллеей ты идешь.

Евгений Латаев

Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко ловимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.

Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное далекое,
Слушая ропот колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.

Иван Тургенев. Ноябрь 1843