|
Воздушные операции стратегической авиации
|
|
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:16:28 | Сообщение # 31 |
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Глава 5 ОНИ ПОЖНУТ БУРЮ
Глава 5
ОНИ ПОЖНУТ БУРЮ
Когда на смену зиме пришли теплые месяцы, каждодневный темп жизни в Дрездене ускорился. Если до этого извлечение и захоронение тел растягивалось на два-три дня, теперь отряды спасателей подстегивала новая настоятельная необходимость: реальная опасность эпидемии тифа.
Люди в течение многих дней разыскивали пропавших родственников, дабы избежать унизительного массового захоронения в общей могиле. Но когда они отправлялись на поиски тележек или повозок для того, чтобы перевезти тела погибших на кладбище, чтобы похоронить их самим, отряды службы безопасности убирали тела, и они, уже аккуратно сложенные под грудой тридцати других гниющих тел, лежали на телеге, которая двигалась с вереницей других по Гроссенхайнерштрассе в сторону сосновых и эвкалиптовых лесов к северу от города. Кто был прав? Родственники, желавшие, чтобы их близкие были похоронены подобающим образом, или отряды службы безопасности, обязанностью которых было избежать эпидемии и попытаться организовать ускоренную идентификацию на кладбищах? Многие из тех, кто видел бесконечные вереницы повозок и грузовиков, катившихся из города на север, вероятно, про себя обещали, что никогда не позволят, чтобы их родственников везли к их могилам подобным образом.
«На Маркграф-Генрихштрассе я разговаривал с тремя людьми, — вспоминает один из эвакуировавшихся из Кёльна, который находился в городе. — Они несли как носилки черное пальто, на котором лежало тело. Один из них спросил меня, что это было раньше за здание. Раньше здесь была школа, но потом она стала военным госпиталем, ответил я. Мужчина объяснил, что должен похоронить свою жену. Потом я видел, как они выкопали неглубокую могилу. Не было никакого гроба, и человек казался чужим в этом городе».
«Некоторые не понимают, — жаловался обеспокоенный директор отдела регистрации умерших, — что у них нет права собственности на тела своих родственников. Известны и случаи, когда родственники откапывали тела из общих могил и перезахоранивали в фамильных могилах. Таким образом законность и статистика безнадежно нарушались».
Один человек приводит еще один пример желания не позволять спасательным отрядам добраться до ближайших родственников:
«Для того чтобы уберечь своих родителей от массового захоронения, моя свояченица прежде всего вывезла на тележке из города отца, чтобы похоронить его, а затем вернулась за матерью. Но за это время спасательный отряд увез ее. Таким образом, большинство умерших были похищены, а их свидетельства о смерти выглядели так, как и то, о двух ее родителях: УМЕРЛИ В ДРЕЗДЕНЕ, 13 ФЕВРАЛЯ 1945 ГОДА».
Таким был эффект от тройного удара по Дрездену в смысле человеческих страданий. Не менее впечатляющим этот удар был и с точки зрения статистических подробностей. Поскольку атаки Дрездена и Хемница замышлялись для того, чтобы уничтожить жилые районы города и не дать возможности германской армии разместить солдат в городе, налеты на Дрезден могли и в самом деле рассматриваться как ошеломляющий успех. В ноябре 1945 года городское управление планирования опубликовало подробные статистические данные об ущербе, причиненном городу, — не только атаками бомбардировочной авиации Королевских ВВС, но и всеми атаками, включая последние атаки стратегических ВВС США. Эта статистика приводится в приложении в конце этой книги. Из 35 470 жилых зданий в районе Дрездена лишь 7421 дом не был разрушен. Если говорить о домах и квартирах, то из 220 тысяч жилых массивов более 90 тысяч разрушены или сделаны непригодными для жилья в результате атак. Если все это выразить в квадратных футах, то 4 736 490 квадратных метров жилого пространства было полностью уничтожено и на 4 538 165 квадратных метрах были произведены умеренные разрушения. Говоря сухим языком, свойственным немецким статистикам авианалетов, то, если по сравнению с Мюнхеном, где на каждого горожанина приходилось 6,5 кубического метра каменных обломков, в Штутгарте их было 8,5 кубического метра, в Берлине — 12,6 и в Кельне — 31, в Дрездене же на каждого горожанина (включая тех, кто умер), приходилось 43 кубических метров обломков, то есть более одиннадцати грузовиков с обломками на каждого жителя.
Ущерб, причиненный промышленной зоне города, на первый взгляд мог показаться непоправимым: из двенадцати жизненно важных сфер коммунальных услуг и энергетических установок города только одна совершенно не пострадала; но к 15 февраля подача электроэнергии возобновилась для большей части Нового города, и, как показывает быстрое возобновление трамвайного обслуживания по дальним маршрутам, большинство окраин опять получили электроснабжение, которое было восстановлено в течение недели после налетов. К 19 февраля трамвайное сообщение было восстановлено между промышленной зоной, Вайксдорфом и Хеллерау; между Вайссигом и мостом Мордгрундбрюке, вскоре должно было распространиться и на сам разрушенный город.
Однако в Старом городе повреждения были непоправимыми: оказались разрушены трубопроводы и каналы протяженностью более 500 километров, требовалось засыпать более 1750 воронок от бомб для того, чтобы по улицам можно было ездить; восстановить 92 километра трамвайных проводов. Всего 185 трамваев и прицепов были полностью разбиты, более 303 получили различные повреждения. Эта последняя статистика поучительна: трамвайные вагоны можно рассматривать равномерно распределенными по городу во время атаки; однако, в то время как во всей битве за Гамбург 600 трамвайных вагонов были повреждены в течение недели массированных авианалетов, в Дрездене 488 были повреждены за одну только ночь.
Восстановление промышленности в Дрездене, тем не менее, было быстрым, как указывал Шпеер в своих послевоенных показаниях; промышленные районы оказались не так уж сильно повреждены по сравнению с остальной частью города, и среди крупных промышленных предприятий в Дрездене только оптические заводы «Цейсс-Икон» в Дрезден-Штризене серьезно пострадали. Заводы в районе, ограниченном Шандауерштрассе, Кипсдорферштрассе и Глашюттерштрассе, располагались менее чем в 5 километрах к востоку от центра города, на границе района тотального разрушения; считается, что они не могли возобновить производство до мая 1945 года.
Два завода «Заксенверк», производящие электронные комплектующие, в Дрезден-Нидерзедлиц и Радеберге (в 7 километрах к юго-востоку от центра города), не попали под удары фугасных бомб. На завод «Нидерзедлиц» упало несколько зажигательных бомб, которые были эффективно перехвачены заводскими пожарными, кроме этого, были только разбиты стекла. Утром после тройного удара немногие из коллектива этого завода явились на работу, и некоторое время не было подачи электричества и газа. Однако среди работников заводов «Заксенверк» жертв было на удивление мало: хотя все записи, относящиеся к заводу, были к концу войны уничтожены, руководящий состав докладывал, что менее 300 из 5 тысяч работников не приходили на работу в течение недели и считалось, что они погибли. Из 80 рабочих станко-механического цеха, например, все без исключения являлись на рабочие места в течение этого времени.
Объяснение этого факта простое: с одной стороны, немногие из рабочих завода «Нидерзедлиц» проживали в черте города, большинство набиралось из окрестных деревень, которых насчитывалось более восьмидесяти. Кроме того, районы полного разрушения в Дрездене охватывали окраины с населением из среднего класса, но районы, где жил рабочий класс в Нойштадте, Штризене, Лебтау, Фридрихштадте, Миктене и Пишене, оставались более или менее неповрежденными.
Подобным же образом принадлежащий «Цейсс-Икон Гулеверк» завод взрывателей на Гроссенхайнерштрассе, Дрезден-Нойштадт, вероятно, единственный завод в Дрездене, о котором можно было подумать как об объекте авианалета, уцелел, так же как и промзона на месте бывшего Арсенала в Дрезден-Нойштадте. Все эти заводы и фабрики, конечно, пострадали от непрямого воздействия авианалета, что выражалось в нарушении подачи электроэнергии, деморализации рабочих и служащих и сокращении их численности, а также в дефиците транспортных средств. Но никогда, за исключением случая с заводом «Штризен Цейсс-Икон», физическое повреждение завода не было чрезвычайно большим.
Менее чем через две недели после нанесения тройного удара полицейские власти в Дрездене решились на меру более ужасную в своей безжалостности, чем когда-либо применявшаяся на каком бы то ни было этапе воздушного наступления союзников. Сотни и тысячи тел жертв, которые каждую неделю извлекали из-под обломков и подвалов на улицах Старого города, уже не стали больше свозить к общей могиле в сосновых и эвкалиптовых лесах к северу от Дрездена. Опасность эпидемий и распространения тифа этими длинными караванами из фургонов с гниющими телами была слишком велика. Весь центр города вокруг Альтмаркт уже был оцеплен. Родственников погибших, которые заполняли все еще непроходимые улицы, ведущие в Старый город, разгоняли полиция и партийные функционеры. Дрезденская национал-социалистическая газета «Фрайхайтскампф», сообщая о скорой расправе над группой гражданских лиц из числа немцев, застигнутых на мародерстве в разрушенных зданиях, предостерегала, что Старый город закрыт для входа граждан, не имеющих соответствующих пропусков.
1. Завод «Цейсс-Икон»
2. (8 километров к юго-востоку) Завод «Заксенверк»
3. (14 километров к северо-востоку) Завод «Заксенверк»
4. Стеклодувный завод Сименса
5. Завод «Цейсс-Икон Гулеверк»
6. Промышленная зона
7. Арсенал
8. Армейские казармы
9. Сортировочные станции Фридрихштадта
10. Бункер СС в скале
11. Военный автопарк
12. Зональный командный пункт ПВО
13. Табачная фабрика Грейлинга
14. Табачная фабрика Енидзе
15. Центральный телеграф.
16. Газовый завод Лебтау
17. Газовый завод Нойштадта
18. Электростанция Веттина
19. Электростанция Йоханштадта
20. Нефтехранилище.
21. Нефтехранилище («Шелл»)
22. Городская отопительная станция
23. Фабрика Зейделя и Науманна
Начальник полиции Дрездена в качестве начальника ПВО района издает декрет:
«Особые обстоятельства обязывают меня обратить внимание на то, что вход в районы вне дорог, уже открытых для общего пользования, строго запрещен. Люди, которые будут обнаружены там и которые не смогут удовлетворительно объяснить свою цель и удостоверить свою личность, будут считаться мародерами и в отношении них будут применяться соответствующие меры, даже если ничего подозрительного у этих людей обнаружено не будет».
Армия, полиция и отряды ополчения «фольксштурм» получили такие инструкции: всем, кто хочет пойти откапывать собственное имущество, надлежит в обязательном порядке сначала доложить об этом в соответствующий полицейский участок, чтобы получить провожатого.
Крестьянские повозки с телами, каждую из которых тянули по две лошади, теперь отсылались к границам участка, оцепленного отрядами службы безопасности и подневольных рабочих, а затем передавались возницам вермахта и офицерам. Повозки отвозили к центру Альтмаркт, а там их груз сваливали на булыжную мостовую площади. Там работало много полицейских чинов, прилагая последние усилия для идентификации людей; с них взяли подписку о неразглашении подробностей того, что происходило. Неискривленные балки в здании универмага «Реннер» поднимали лебедкой из развалин, их складывали поверх наспех сваленных горок блоков из песчаника. Были установлены ряды массивных решеток длиной 8 метров. Под эти стальные балки и прутья заложили охапки дров и соломы. Поверх решеток свалили тела четырех или пяти сотен жертв, стараясь, чтобы поместилось как можно больше. На многих из погибших детей, втиснутых в эти ужасные погребальные костры, все еще были обрывки разноцветной карнавальной одежды, которую они надели на карнавал последнего дня Масленицы, две недели назад.
Старший офицер очистил площадь от всех ненужных в данный момент солдат и поднес спичку к штабелю дров под решетками. Через пять минут погребальные костры полыхали вовсю. «Худощавых и более пожилых жертв огонь схватывал не так быстро, как более упитанных и молодых», — вспоминал один очевидец. В поздние вечерние часы после того, как последнее из тел сгорело дотла, солдат вернули, чтобы они погрузили лопатами сгоревшие останки на стоявшие наготове запряженные лошадьми повозки. В приличествующем жесте уважения партийные функционеры проследили за тем, чтобы прах был собран, отвезен на кладбище и захоронен. Потребовалось несколько маленьких повозок и десять больших грузовиков с прицепами для того, чтобы привезти прах на кладбище Хайде-Фридхоф. Там останки 9 тысяч жертв, которые были кремированы у всех на глазах, захоронили в яме 8 метров длиной и 5 метров шириной. Несмотря на все попытки сохранить в тайне судьбу жертв, поглощенных вакуумом руин Старого города, история вышла наружу. Некоторые жители, рискуя жизнью, пробивались на площадь Альтмаркт, чтобы проверить справедливость слухов. 25 февраля одному человеку даже удалось сделать несколько цветных фотоснимков этой ужасной сцены. Он оказался не таким удачливым, как многие другие, и почти сразу же был арестован полицейскими чинами. Однако вместо того чтобы расправиться с ним на месте, как угрожали сделать, они привели его к бригадефюреру СС, который руководил полицейским управлением, только что переведенным в бункер СС, пробитый взрывами в скале у Мордгрундбрюке. Бригадефюрер велел отпустить фотографа, и таким образом фотографии того, что в ином случае могло показаться невероятным зрелищем, сохранились по сей день.
Сжигание трупов на площади Альтмаркт, 25 февраля 1945 г.
В Дрездене история повторилась жестоким и зловеще ироничным образом: в хрониках города Дрездена от 1349 года записано, что маркграф Мейсена Фридрих II заживо сжег в этом городе своих врагов. Тогда это были евреи, обвиненные в том, что занесли чуму; и тогда же сожжение происходило на площади Альтмаркт; и по жестокому совпадению удар обрушился также в день карнавала по случаю последнего дня Масленицы.
Собственно говоря, предложения о том, чтобы жертв авианалетов тайно сжигать на открытых площадях, дабы ускорить работу по очистке территории, поступали не в первый раз. В докладе начальника полиции Гамбурга об огненном смерче также описано, как это делать:
«Чтобы предотвратить эпидемии и по моральным соображениям было решено сжигать тела на месте, где они были обнаружены в районе огненного смерча. Но после обсуждения удалось установить, что опасности эпидемий нет, так что было возобновлено захоронение в общих могилах».
Атаки на Берлин, города Рура и другие промышленные центры германские лидеры были готовы принять как необходимость и неизбежность. Но «варвары», которые совершили атаки Дрездена с такими ужасными последствиями, вызвали потоки брани одного из самых влиятельных партийных вождей.
«Это дело рук умалишенных, — заявил, как сообщали, рейхсминистр пропаганды доктор Геббельс. — Это работа одного особенного безумца, который признает, что не обладает способностью возводить грандиозные храмы, и поэтому решился показать миру, что, по крайней мере, он специалист по их разрушению».
Доктор Геббельс зашел так далеко, чтобы предложить, чтобы в отместку за Дрезден германские военно-воздушные силы применили отравляющий газ для атаки британских городов. Немцы к тому времени разработали газ, способный проникать сквозь стандартные британские противогазы. Однако словам министра пропаганды, похоже, не вняли.
Однако точно так же, как гораздо раньше союзники узнали ценность пропагандистских кампаний на основании неизбирательных рейдов люфтваффе, доктор Геббельс теперь начал осознавать положительную сторону наступательных действий авиации союзников. Когда бомбили Ковентри, газетам позволялось ставить на первые полосы рассказы о бойне в центре города; в том же году широчайшей гласности было предано заявление голландского правительства в изгнании о том, что «в мае 1940 года при атаке Роттердама были бесчеловечно преданы смерти 30 тысяч граждан». На самом деле послевоенные расследования в Роттердаме показали, что истинное число убитых было значительно меньше тысячи. Тем не менее британская и американская общественность, игнорируя реальный масштаб гибели людей, к которой привели вражеские атаки, была охвачена праведным гневом по поводу этой очевидной жестокости и не успокоилась до тех пор, пока командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС и 8-я воздушная армия США не стали осуществлять атаки в масштабе, о котором ранее говорилось в этой книге. Так что пропагандистская кампания была способна направить симпатию общественности в русло наступления, которое, будучи проанализировано так, как теперь, — беспристрастно, как однажды выразился доктор Геббельс, заставило бы большинство граждан отречься от него.
Теперь, пусть и несколько запоздало, после американо-британского разрушения Дрездена доктор Геббельс обнаружил также пользу, которую можно было бы извлечь и из пропаганды бомбардировок. В начале четвертой недели марта он запустил умно спланированную кампанию слухов, рассчитанную на то, чтобы сподвигнуть немцев на последнее отчаянное сопротивление захватчикам. С этой целью он намеренно начал распускать слух о списке погибших в Дрездене, число которых в его версии намного превышало любые разумные пределы.
23 марта информация о «совершенно секретной повестке дня» просочилась к некоторым официальным лицам в Берлине, которые не оказались надежными ее хранителями.
«Для того чтобы противостоять диким слухам, циркулирующим в настоящее время, воспроизводится эта краткая выдержка из заключительного доклада начальника полиции Дрездена о налетах союзников на Дрезден с 13 по 15 февраля 1945 года: „К вечеру 20 марта 1945 года в общей сложности было извлечено 202 040 тел, в основном женщин и детей. Ожидается, что окончательный список погибших даст цифру 250 тысяч жертв. Удалось опознать только 30 процентов из общего числа погибших. Поскольку извлечение тел невозможно было производить достаточно быстро, 68 650 тел были сожжены; ввиду того что слухи намного расходятся с действительностью, эти цифры можно предать огласке“».
Для высококлассных специалистов национал-социалистической пропаганды было характерно, что они не пытались распространять эти цифры через официальные сообщения в прессе, а только методом этого явно негодующего опровержения преувеличений. Все отвечающие за свои слова власти приводили значительно меньшую вышеупомянутой цифру дрезденского списка погибших. Ни начальник полиции Дрездена, ни его доклад по авианалетам не дожили до конца войны, начальник наложил на себя руки, а доклад никогда не использовался за пределами той фальшивой «повестки дня».
6 мая Ганс Фойгт из отдела регистрации умерших был вызван в Главное управление криминальной полиции в министерстве внутренних дел, где ему были даны указания взять в свое ведение магазины ювелирных изделий и обручальных колец. Национал-социалистическая верхушка города, очевидно, заметала следы и собиралась удрать на запад, но тем не менее хотела быть уверенной в том, что драгоценности не попадут в руки врага. Семь или восемь больших ведер обручальных колец, большей частью золотых, были собраны со всего города. Сам Фойгт не хотел брать на себя ответственность за такое большое количество драгоценностей, на сумму более чем миллион фунтов стерлингов. Так что все они еще оставались на правом берегу реки, когда двумя днями позднее, 8 мая, русские прибыли в город. Это был последний день войны: можно было с уверенностью сказать, что разрушение столицы Саксонии не ускорило ее падение ни на один день.
Красная армия заняла здание министерств, и все собранные драгоценности, обручальные кольца попали в ее руки. Вывезено было также бесценное собрание картин, и среди них «Сикстинская мадонна», которая в последние месяцы войны хранилась в железнодорожном туннеле. В течение одиннадцати лет картинам суждено было находиться в Москве, прежде чем в 1956 году их вернули правительству ГДР.
300 служащих и еще больше работников семи бюро без вести пропавших во всем Дрездене были изгнаны из своих контор, и всякая работа по идентификации была прекращена. Директору Фойгту велели перевезти записи на новое место, в здание муниципалитета в Дрезден-Лейбен. Ему разрешили держать трех служащих в офисе в Дрезден-Лейбен, которые под его руководством работали с оставшимися системами регистрации документов. Всякие попытки продолжить регистрацию новых жертв прекратились, и работа учреждения переключилась на дальнейшую обработку от 80 до 90 тысяч учетных карточек, собранных на известных и неизвестных жертв в месяцы после тройного удара.
Красная армия заняла бывшие офисы отдела регистрации умерших на Нойберинштрассе, как докладывал другой чиновник Центрального информационного бюро без вести пропавших, после чего вывалили в сарай значительное число пачек с карточками и образцами одежды, которые были последней надеждой идентифицировать еще 11 тысяч жертв. Еще через несколько дней эти карточки сожгли из-за их зловонного запаха.
Связь с семью обособленными районами была прервана. Во время интервью с директором Центрального информационного бюро без вести пропавших отдела регистрации умерших советские оккупационные власти, верные своему убеждению в том, что военно-воздушные силы союзников не были эффективным оружием в войне, отказывались признать установленную директором бюро цифру 135 тысяч погибших и, как утверждал Фойгт, «невозмутимо вычеркнули первую цифру».
Случайно, как уже говорилось выше, последние беженцы из провинций к востоку от Дрездена, прибывшие на официально выделенных поездах, выгрузились с них за день до первой из трех воздушных атак союзников. Первый из поездов с беженцами, который планировалось отправить на запад, задержался на несколько дней. По этой причине как раз в ночь тройного удара число жителей в городе оказалось большим, чем когда-либо. Этот фактор, в добавление к самому жестокому огненному смерчу в истории, с неизбежностью дал в результате более солидный список погибших, чем в Гамбурге.
Как и в Гамбурге, огненный смерч в Дрездене охватил самые населенные районы города; из 28 410 домов в центре города (Дрезден IV, включая районы 1, 2, 5 и 6), как показало расследование в ноябре 1945 года, 24 866 домов было полностью разрушено. Одному дрезденцу, возвращавшемуся в город после налетов, сообщили в Центральном информационном бюро без вести пропавших, что из 864 жителей Зайдницерштрассе, зарегистрированных в полиции к ночи атаки, выжило только восемь; а из 28 жильцов дома № 22 на Зайдницерштрассе, его бывшего дома, выжил только один; все 42 жильца из соседнего дома № 24 погибли. Одного только этого примера более чем достаточно, чтобы показать сокрушительную эффективность тройного удара по Дрездену.
Известно, что в Гамбурге в центре огненного смерча погибло около трети всего населения. В районе Хаммербрук доля случаев фатального исхода во время огненного смерча составила 361,5 на тысячу жителей. Если такой длины список жертв возможен в таком городе, как Гамбург, где были приняты самые строгие меры ПВО, представляется логичным предполагать, скорее всего, большее соотношение случаев фатального исхода во время тройного удара по Дрездену. В городе, неподготовленное население которого было совершенно не обеспечено общественными бомбоубежищами или бункерами, где пожарные команды были бессильны оказать помощь, а отсутствие ПВО давало возможность гораздо более высокой концентрации бомбардировок во времени и в пространстве, чем та, что была в битве за Гамбург, и где, самое главное, тройной удар не потребовал недели напряженных, тревожных дней и ночей, как в Гамбурге, а сразу обрушился на город, все завершилось в течение четырнадцати часов.
В Гамбурге тех, у кого вероятнее всего могли сдать нервы, тех, кто, мешая пожарным или создавая панику, мог тем самым увеличить число жертв, эвакуировали. В Дрездене же до эвакуации было далеко, более того, к тому времени он был переполнен эвакуированными из других германских городов.
Сразу же после авианалетов проявилась обычная тенденция сильно преувеличивать число жертв. В Берлине официальные источники в то время называли цифры от 180 до 220 тысяч погибших: известно, что даже руководящему звену министерства пропаганды сообщали о том, что эта цифра колебалась от 200 до 300 тысяч. Однако несколько дней спустя власти, отвечавшие за спасательные работы в подвергшихся бомбардировкам городах, называли более скромную цифру — «от 120 до 150 тысяч погибших». Цифра, которая называлась вскоре после налетов, близка к консервативной оценке списка погибших, представленного Гансом Фойгтом из отдела регистрации умерших. С большой степенью определенности можно принять цифру Фойгта 135 тысяч в качестве точной оценки с учетом ограничений, предусмотренных в цифре берлинских властей. Даже число жертв при атаке зажигательными бомбами Токио, предпринятой в ночь с 9 на 10 марта бомбардировщиками «Летающая крепость» командования бомбардировочной авиации Соединенных Штатов, не превысила дрезденский список погибших, хотя неядерная бомбовая атака опять-таки дала в итоге более длинный список погибших — 83 793 убитых, согласно официальным сообщениям Токио, чем тот, которым была отмечена Хиросима с 71 379 жертвами. Токио, конечно, не был столь же слабо защищен, как Дрезден, и ни в одном городе не скопилось столько беженцев в ночь перед его уничтожением.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:18:16 | Сообщение # 32 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Глава 1 РЕАКЦИЯ В МИРЕ
Глава 1
РЕАКЦИЯ В МИРЕ
Незадолго до 9.00 утра 14 февраля, когда новые порядки «Летающих крепостей» уже направлялись к Дрездену, министерство авиации выпустило первый подробный информационный бюллетень, объявлявший об осуществлении минувшей ночью атак Королевскими ВВС.
В заявлении, в котором город-цель был обрисован на удивление подробно, министерство авиации подчеркнуло жизненно важное значение Дрездена для врага: в качестве железнодорожного узла и крупного промышленного города он приобрел исключительную значимость в организации немцами обороны против армий маршала Конева. Телефонные службы и средства коммуникации были почти столь же насущно необходимы для германской армии, как и железные и шоссейные дороги, сходящиеся в Дрездене. Здания Дрездена были крайне необходимы войскам и административным учреждениям, эвакуированным из других городов, говорилось в бюллетене. С гораздо меньшей пунктуальностью в заявлении указывалось, что «в числе прочих военных предприятий в Дрездене были огромные цеха по выпуску военного снаряжения в старом Арсенале и огромное количество мелких машиностроительных предприятий, занятых производством всевозможной военной продукции. Там имелись стратегически важные заводы, выпускавшие электромоторы, точные и оптические приборы и химические вещества. Город был сопоставим по размеру с Манчестером». Выпуская бюллетень, министерство авиации давало оценку стратегического значения города и его промышленных сооружений. Эту оценку разведка командования бомбардировочной авиации Королевских ВВС не подтверждала в дни, предшествовавшие атакам, и было более сдержанно в высказываниях относительно столь успешно атакованного города. В еженедельном секретном обзоре, который не предназначался для столь широкого распространения, как бюллетени министерства авиации, командование ограничилось определением Дрездена в качестве города, который приобрел значение цели первого порядка по значимости и высшего приоритета в качестве пункта управления обороной восточных границ Германии.
В выходящем в 18.00 бюллетене новостей первой новостью, с которой познакомила слушателей британская радиовещательная корпорация, было сообщение об авианалетах на Дрезден. Этот авиарейд расценивался как один из самых мощных ударов, обещанных лидерами союзников в Ялте.
«Наши летчики докладывают, что при малом количестве зенитной артиллерии в городе они имели возможность совершать точные и прямые полеты над целями, не особенно беспокоясь по поводу противовоздушной обороны».
Примечательно, что открытое признание в этом первом бюллетене новостей того, что рейды на Восточную Германию были обещаны русским, было изъято из главного выпуска новостей в 21.00. Рейд на Дрезден, который рассматривался в качестве «крупного промышленного центра», сравнимого с Шеффилдом, теперь представлялся примером «дальнейшего тесного сотрудничества между союзниками». Когда масштаб дрезденской трагедии стал широко известен во всем мире, и особенно после того, как премьер-министр изложил свой очевидный упрек командованию бомбардировочной авиации союзников за тройной удар, как мы далее увидим, возникли и соблазн, и склонность к тому, чтобы намекнуть, что русские просили об этом рейде. Коммунистические режимы в послевоенный период не упускали возможность и развязать антизападную пропаганду в Восточной и Центральной Германии на основании дрезденской трагедии. И каждый год 13 февраля церковные колокола звонили в этих странах с 22.10 до 23.30 — продолжительность первой атаки Дрездена бомбардировочной авиации Королевских ВВС. К досаде западных союзников, эта традиция распространилась даже на Западную Германию, и именно в попытке прикрыть эту кампанию американский Госдепартамент объявил 11 февраля 1953 года, чтобы предотвратить дальнейшие акции, что «разрушительная бомбардировка Дрездена во время войны была предпринята в ответ на просьбы советской стороны оказывать нарастающую поддержку с воздуха и что она была заранее одобрена советскими руководителями». В то время как, о чем уже говорилось выше, это заявление фундаментально не противоречило фактам, незамысловатая надежда была на то, что сразу же или в переводе это заявление будет цитироваться как доказательство требования русских атаковать Дрезден, а не просто как уступка. Если надежда действительно возлагалась на это, то американцы не были разочарованы, потому что к февралю 1955 года, десятому году со времени авианалетов, даже солидные газеты, такие как «Манчестер гардиан», были готовы вспоминать такую бомбардировку Дрездена, которая была «совершена британскими и американскими самолетами в результате просьбы советской стороны атаковать важный центр коммуникаций».
В самой Германии первый опубликованный доклад о дрезденском деле появился 15 февраля в коммюнике германского Верховного командования, в котором лаконично сообщалось: «14 февраля 1945 года. Прошлой ночью объектом террористических рейдов британцев стал Дрезден».
В германских наиционалистических газетах не было новых прямых упоминаний о налетах или их последствиях вплоть до начала марта. Однако германские радиопередачи на иностранных языках не были столь сдержанными на этот счет, и в эфир хлынул поток обличительной антибританской и антиамериканской пропаганды.
Служба радиоперехвата Би-би-си публиковала во время войны ежедневные конфиденциальные отчеты о радиопередачах как союзников, так и оси Берлин — Рим объемом от 70 до 80 двойных страниц в день. 15 февраля главный обзор перехватов, предваряющий отчет, был необычным в том, что рассматривал только одну тему, реакцию не только Германии, но и нейтральных и союзнических государств на первую новость о налетах на Дрезден. Из передач всех подконтрольных Германии радиостанций сразу стало ясно, что министерство доктора Геббельса сняло все ограничения, эксплуатируя дрезденскую трагедию на полную катушку.
В 3.00 ночи в тот день служба радиоперехвата Би-би-си засекла передачу на арабском языке радиостанции, называвшей себя «Свободная Африка», которая, очевидно, была тайной немецкой радиостанцией:
«Из Лондона сообщали, что число беженцев в Дрездене чрезвычайно возросло; в то же время британская служба новостей сообщала, что самолеты союзников начали крупнейшую в истории атаку Дрездена. Такие сообщения не требуют комментариев; очевидно, что эти мощные налеты направлены против миллионов беженцев, а не военных объектов».
Это со всей наглядностью показало лицо «так называемого гуманизма союзников», внушала радиостанция, «но терпение; завтрашний день недалек!». В 3.57 ночи официальная телеграфная служба зарубежной информации с горечью комментировала описание Дрездена в качестве главного центра коммуникаций, которое давало Би-би-си. «На фабриках Дрездена в основном производились зубная паста и детская присыпка, — утверждала служба зарубежной информации. — Тем не менее, их бомбили. Как и во всех крупных городах, товарные станции Дрездена располагались на окраинах города; только пассажирская станция находится в центре. Но войска и боеприпасы не перевозятся с пассажирских станций, а только с товарных станций».
Следовательно, атака центра Дрездена не могла быть оправдана с военной точки зрения.
«Американцы, — продолжали передавать по телеграфу, — которые заявляют, что у них самые лучшие в мире бомбовые прицелы, доказали, что могут точно поражать цели, если захотят. Значит, можно было пощадить жилые районы Дрездена и исторический центр города. Применение зажигательных бомб доказывает, что были намеренно атакованы сокровища архитектуры и жилые районы. Бессмысленно сбрасывать зажигательные бомбы на железнодорожные сооружения; они никогда не использовались для уничтожения железнодорожных сооружений в этой войне».
С оттенком впечатляющего сарказма в бюллетене в заключение обращалось внимание на то, что хотя союзники и утверждали, что стоят на пороге победы, однако посчитали необходимым испепелить Дрезден и Хемниц. Включение Хемница было характерно для тактики германской пропаганды: хотя, как говорилось выше, атака Хемница была в целом неудачной, доктор Геббельс, как министр пропаганды, давно осознал, что если враг слышал из радиопередач самих немцев, что цель уничтожена, то не будет с такой же настойчивостью предпринимать вторую атаку; Хемниц, с его крупным заводом танковых двигателей, был целью, которая требовала длительной отсрочки.
Нейтральные страны в не меньшей степени ужаснулись от рассказов своих собственных корреспондентов в Германии; некоторые предпринимали попытки позаботиться о том, чтобы немцы также не оставались в неведении о событиях в Центральной Германии, а также информировать оккупированные территории. 15 февраля в 22.15 в бюллетене новостей шведского радиовещания на оккупированную Данию на датском языке объявлялось, что уже есть сведения о том, что от 20 до 35 тысяч человек расстались с жизнью. «Вчера утром откопали тела 6 тысяч жертв». Спустя пятнадцать минут «Новая британская радиовещательная станция», подобная контролируемой немцами радиостанции «Свободная Африка», передала на Англию любопытный пропагандистский опус относительно авиарейдов, содержание которого служба радиоперехватов Би-би-си вновь посчитала необходимым в полном объеме довести до сведения британского правительства:
«Позапрошлой ночью я сидел с коллегой, который немного понимал по-немецки, и мы слушали специальную радиопередачу на немецком языке. Предполагалось, что эта передача поставит в известность немецкое население о том, какую часть рейха атакуют наши бомбардировщики, — так начал свой рассказ мнимый англичанин. — Диктор-немец время от времени прерывал музыку своим гортанным „Внимание, внимание!“. Затем мой друг переводил то, что он говорил. Должен сказать, мне было чертовски не по себе сидеть тут и слушать о том, как наши бомбардировщики волнами заходят на бомбежку, сбрасывая свой смертоносный груз, чтобы разрушить Дрезден. На минуту я призадумался: что ж, при такой войне немец не сможет долго продержаться. Но в следующее мгновение я подумал: какому дьяволу все это нужно? Мы тратим бомбы, технику и губим экипажи, которые не возвращаются из этих рейдов. Сами дрезденцы, естественно, от этого ничего, кроме горя, не получат. Единственно, кому это, похоже, на руку, — русские: они получат Дрезден за наш счет.
Меня не слишком волновали соображения гуманности, — без обиняков было сказано в заключение. — В конце концов, мы должны победить в войне. Но я не вижу причины, по которой мы должны идти и убивать людей на пользу одним только русским. А вы?»
На следующий день контролируемое немцами скандинавское телеграфное бюро сообщило, что Дрезден теперь стал «одним большим полем развалин», и добавило, что всякая связь между Дрезденом и остальной Германией прервана. О количестве погибших сообщалось, что их насчитывалось 70 тысяч. Теперь уже и московские газеты сообщали об авианалетах.
Не желая навлекать на себя дальнейшее осуждение мирового общественного мнения, глубоко задетого хлынувшим по телеграфным проводам потоком откликов по поводу судьбы населения европейских городов, в четверг 15 февраля командование американской бомбардировочной авиации благоразумно направило свои самолеты атаковать нефтяные объекты в Руланде и Магдебурге в качестве приоритетных целей. 1100 бомбардировщиков 8-й воздушной армии обязались «совершать налет на нефтяные объекты в соответствии с новыми требованиями». Судьба вновь оказалась неблагосклоннай к Дрездену и Хемницу; видимость над первоочередными целями была слабой, и бомбардировщики повернули, чтобы атаковать цели второстепенные; единственной приоритетной целью, видимость над которой была хорошей, оставался нефтеочистительный завод «Брабаг» в Ротензе, неподалеку от Магдебурга. Однако 210 «Летающих крепостей» повернули от Руланда к Дрездену, где примерно в 12.30 после полудня была сброшена еще 461 тонна бомб, при ориентировке по приборам, в пределах города. Другие бомбардировочные группы, в частности 1-я воздушная дивизия, получили указание рассматривать Дрезден в качестве второстепенной цели для атаки, но все операции были отменены до вылета. На бомбы, которые были сброшены в районе Дрездена и, должно быть, показались ничтожным событием после уже пережитого городом, население не отреагировало. Можно обратить внимание на то, что 3-я дивизия получила инструкции атаковать «город» Котбус, такую мелочь, о которой еще в американской официальной истории записано как о «сортировочных станциях» Котбуса. На него была сброшена тысяча тонн бомбового груза. Об этой атаке многозначительно сообщалось, что «ее могла наблюдать наступающая Красная армия». Для критиков в Англии, которые, возможно, поддадутся соблазну повторить замечание о том, что эти рейды совершались только для русских, официальный ответ звучит следующим образом: «Восточный и Западный фронты в настоящее время достаточно близки для ударов, нацеленных на германские города между ними, с тем чтобы повлиять на оба фронта одновременно, и цели выбраны с таким намерением».
Командование военно-воздушных сил союзников в штабе Верховного командования во Франции, должно быть, осознавало, что мировое общественное мнение медленно, но верно поддается потоку германских обличений, хлынувшему в результате бойни в Берлине, потом в Дрездене. Но все же именно в это время, 16 февраля после полудня, когда германская пропагандистская кампания шумно приближалась к своей кульминации, командующие уполномочили коммодора авиации, откомандированного в штаб Верховного командования экспедиционных сил в качестве офицера воздушной разведки ACS.2, выступить на пресс-конференции.
«О действиях авиации в целом, акцентируя особое внимание на авиации противника. Меня не уполномочили обсуждать политику, которая лежит в основе проведения наших бомбардировочных операций. Такая политика была избрана штабами ВВС Великобритании и США в Лондоне и Вашингтоне после того, как она была одобрена на правительственном уровне и не доводилась до сведения разведштабов на моем уровне и на уровне занимаемой мной должности до тех пор, пока в этом не возникла необходимость для выполняемой мной работы».
Согласно тому, что записано в официальной американской истории, новый план союзников, который он обрисовал, предусматривал «бомбардировки крупных населенных городов, а также усилия по пресечению поступления помощи и бегства жителей — все это как часть общего плана приведения к краху экономики Германии».
Отвечая на вопрос, заданный ему одним из журналистов, коммодор авиации вспоминает, что, кажется, сослался на голословные утверждения немцев о «террористических рейдах» — он тогда занимался разведывательной деятельностью по германским операциям, — и, однажды произнесенное, слово запомнилось корреспонденту Ассошиэйтед Пресс. В течение часа послание корреспондента агентства передавалось по парижскому радио и по телеграфу в Америку для того, чтобы попасть в утренние газеты: «Шефы авиации приняли долгожданное решение согласиться на произвольные террористические бомбардировки германских городов с мирным населением как на безжалостный способ приблизить гибель Гитлера. Новые налеты, такие, как недавно исполненные тяжелыми бомбардировщиками ВВС союзников на жилые кварталы Берлина, Дрездена, Хемница и Котбуса, уготованы немцам с явной целью создать еще большую неразбериху на шоссейных и железных дорогах нацистов и подавления их морального духа. Развязывание тотальной воздушной войны против Германии стало очевидным после беспрецедентной атаки среди бела дня переполненной беженцами столицы».
Таким образом, в какой-то исключительный момент то, что можно было назвать «маской» командования бомбардировочной авиации союзников, похоже, было сброшено. Послание, которое, конечно, было в высшей степени тенденциозной версией более скромного высказывания коммодора авиации, передавалось по всей освобожденной Франции, разнеслось авиацией по Америке на первых полосах газет. Не только командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС, на воздушные наступательные операции которых давно с подозрением смотрели в Соединенных Штатах, но и собственная стратегическая авиация ВВС США теперь уже совершала террористические рейды против германского гражданского населения. Ко времени, когда в Америке разнеслась эта новость, многие люди только что с недоверием прослушали радиопослание, переданное через Атлантический океан германскими радиопередатчиками, в котором осуждался крупный налет американских бомбардировщиков на Берлин 3 февраля:
«Генерал Спаац знал, что немцам пришлось мобилизовать всю свою изобретательность, чтобы справиться с задачей обеспечения питанием и кровом беженцев, не участвовавших в боевых действиях. Сотни тысяч из них бежали от организованного варварства и терроризма коммунистической Красной армии, вторгшейся в Восточную Германию. Генерал Спаац также знал, что все наличные военно-воздушные силы Германии сосредоточены на Восточном фронте, чтобы противостоять потоку наступающей Красной армии, которая угрожает уничтожением Германии и всей Европы. Это акты исключительной трусости».
Теперь злобная пропаганда из Берлина, очевидно, получила подтверждение из официального объявления Верховного командования; британские слушатели удачно избежали этой дилеммы: британское правительство, которое получило информацию из пресс-конференции Верховного командования в 19.30 17 февраля, наложило полный запрет на публикацию послания.
Эту новость довели до сведения генерала Дуайта Д. Эйзенхауэра и генерала Генри Г. Арнольда. Оба были обеспокоены не только тем, что эта история получила такое широкое освещение, но также и тем, что американские воздушные наступательные операции, которые они считали направленными лишь на точечные военные объекты, так громогласно представлены в ином свете. Генерал Арнольд телеграфировал Спаацу, чтобы тот проверил, действительно ли есть существенная разница между слепым бомбометанием по радару по военным объектам в населенных районах и «террористической» бомбардировкой, такой, о которой говорится в коммюнике Верховного командования — как об этом сообщило Ассошиэйтед Пресс, — где утверждается, что американцы имеют к этому отношение. Генерал Карл Спаац ответил несколько туманно, что он не отступал от исторических традиций американской политики в Европе — даже в случае с рейдом на Берлин 3 февраля или налетом на Дрезден 14 февраля. Эта дискуссия и ее последующее объяснение удовлетворили генерала Арнольда, и расхождение во мнениях было сглажено.
Генерал Карл Спаац снял с себя бремя ответственности за налеты на Дрезден и их последствия, и как раз вовремя. Его заверения в том, что стратегические ВВС США атаковали только военные объекты, как всегда, успокоили и Арнольда и Эйзенхауэра.
Однако германское правительство в известном смысле отдавало себе отчет в том, что ни у мировой, ни, конечно, у германской общественности не было намерения упускать важную пропагандистскую деталь о том, что в действительности произошло в столице Саксонии. Сама манера, в которой был выпущен доклад штаба Верховного командования экспедиционных сил союзников, а потом поспешно придержан, а также запрет британского правительства говорили о том, что в послании Ассошиэйтед Пресс, которое к тому времени достигло Берлина через Швецию, содержалось информации больше, чем лежало на поверхности.
В то время как по данному поводу многие немцы, исполненные сознанием долга, относительно налетов союзников на германские города говорили на стандартном национал-социалистическом жаргоне как о «террористических рейдах», теперь уже многие готовы были поверить, что, вероятно, таковыми они в действительности и являлись. Ясно, что если британское правительство отказывалось сказать британскому народу, что делается от его имени командованием бомбардировочной авиации Королевских ВВС, то германское правительство должно было принять необходимые меры, чтобы заверить свой народ в том, что правду от него не утаивают. Уильяму Джойсу, диктору антибританской пропагандистской машины германского правительства, были даны указания включить в свой следующий выпуск передачи «Сообщения и мнения» вещания на Англию выступление о Дрездене. И опять служба перехвата Би-би-си посчитала необходимым передать полный текст выступления своему правительству.
В 22.30 18 февраля знакомый и ненавистный голос «Говорит Германия» приступил к выполнению задачи по информированию британцев о террористических рейдах на Дрезден. Немцы, увы, не могли выбрать менее заслуживающего доверия диктора, если хотели повлиять на британское общественное мнение.
«Британские пропагандисты хвалятся, что, атакуя такие города, как Дрезден, Королевские ВВС и ВВС США сотрудничают с Советами. Они не помнят ни одного случая, когда бы советское Верховное командование озаботилось тем, чтобы присоединить свои усилия к усилиям британцев. Кстати, штаб Эйзенхауэра теперь выпустил глупое и наглое опровержение очевидного факта о том, что бомбардировка германских городов имела террористическую мотивацию. Представители Черчилля как в прессе, так и на радио, фактически, гордились воздушными атаками Берлина и Дрездена, беженцев с востока. Британские журналисты написали, будто убийство германских беженцев было первоклассным военным достижением. Никогда не забуду, как, упоминая об атаке Дрездена, один диктор Би-би-си радостно вещал: „Сегодня в Дрездене уже нет изящного фарфора“. Может быть, это было сказано в шутку, но какого сорта шутка? Я далек от того, чтобы привносить сентиментальную ноту в мрачную и темную реальность этого этапа грандиозной борьбы, предназначение которой состоит в том, чтобы решать более серьезные задачи, чем судьбу фарфора…»
Джойс завершал свою передачу перечислением сокровищниц архитектуры, разрушенных в Дрездене, а также рассказами о судьбе беженцев.
Перед лицом этого массированного вала пропаганды всех подконтрольных немцам радиостанций в Европе единственным ответным обвинением союзников был вклад французов через их передачу на немецком языке «Радио Бир Хакейм»; вещая на Германию, оно объявило, что во время авианалета на Дрезден были наспех организованы пожарные команды, состоящие из членов гитлерюгенда и пожилых людей: «Вместо долгожданного пожарного оборудования им дали ружья, привезенные на станцию, и заставили отправляться на фронт, не попрощавшись с близкими».
Помимо болезненно очевидной подробности о том, что дрезденский вокзал, так же как и все ведущие на фронт пути, должен был быть полностью уничтожен, многие согласятся, что было время, когда германская радиопропаганда имела явное преимущество перед передачами из Франции и других союзных стран.
Второе коммюнике штаба Верховного командования экспедиционных сил союзников, в котором первый доклад был официально отозван, вышло в субботу 17 февраля. К сожалению, инструктирующий офицер, в данном случае не тот самый коммодор авиации, что прежде, изображал убийство беженцев как случайность: бомбардировка объектов в Германии преследовала единственную цель — разрушить города, являвшиеся транспортными или нефтяными центрами. Атака Берлина была предпринята, чтобы нарушить коммуникации в столице; налет на Дрезден имел ту же цель. По чистой случайности во время налетов Дрезден был заполнен беженцами. Реакция немцев была быстрой и резкой. «С тех самых пор, как главком авиации маршал Харрис, командовавший британской бомбардировочной авиацией, заявил, что главная цель налетов состояла в том, чтобы подорвать моральный дух граждан Германии, с тех пор, как британский премьер-министр нарисовал мрачную картину Германии, где голод и эпидемии погубят врагов Британии, так же как и авианалеты, — с горечью комментировала германская телеграфная служба 19 февраля, — нет сомнения в том, что военные преступники из штаба Верховного командования экспедиционных сил хладнокровно отдали приказ на ликвидацию ни в чем не повинного германского общества террористическими рейдами с воздуха».
По мере того как антибританская и антиамериканская кампания набирала обороты, а Швеция, Швейцария и другие нейтральные страны начали печатать по всему миру жуткие описания того, что союзники сотворили с Дрезденом, бесконечные обвинения германской информационной машины в том, что командование бомбардировочной авиации Королевских ВВС совершало чисто террористические налеты на германских мирных граждан, подвергались поразительной трансформации в британском правительстве, которое, конечно, имело все основания знать правду об атаке Дрездена, предпринятой командованием бомбардировочной авиации.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:19:45 | Сообщение # 33 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Глава 2 БОЛЬШОЙ ВОПРОС
Глава 2
БОЛЬШОЙ ВОПРОС
Несмотря на озабоченность американского секретаря по военным вопросам относительно общественного мнения о дрезденской трагедии, последующая американская дневная атака была произведена 2 марта 1945 года 3-й воздушной дивизией стратегической авиации США. Более 1200 бомбардировщиков в сопровождении всех пятнадцати групп истребителей стартовали вскоре после 6.30 утра, чтобы атаковать нефтеочистительные заводы в Магдебурге, Руланде и Белене, а также танковый завод в Магдебурге. И снова в связи с неблагоприятной для точных атак погодой было доложено, что сортировочные станции в Дрездене и Хемнице атакованы в качестве второстепенных целей. Было отмечено, что в Дрездене атака продолжалась с 22.26 до 11.04 утра, бомбардировщики пролетали над городом в пять заходов и, очевидно, атаковали столько же различных целей. Местные наблюдатели налетов предполагали, что атака предназначалась для уничтожения железнодорожной линии Дрезден — Пирна, но что маркировочные дымовые ракеты, выпущенные самолетом «следопытов», были отнесены ветром.
Присутствие всех 15 групп истребителей в этой операции указывало на масштаб, которого достигло последнее сопротивление, оказываемое внушавшими трепет немецкими реактивными Ме-262. Немцы подняли в воздух три большие группы истребителей и направили их в Берлин, ошибочно ожидая атаки на столицу рейха. В конце концов 75 из них взяли курс на Дрезден и близлежащий район Руланда, где «Летающие крепости» 3-й воздушной дивизии были брошены в атаку. В 22.17, все еще в девяти минутах лета до собственно Дрездена, первые боевые порядки реактивных истребителей атаковали ведущую эскадрилью бомбардировщиков, в то время как более медленные истребители с поршневым двигателем атаковали замыкающие группы, выманивая американские истребители сопровождения с передовых позиций. 35 реактивных истребителей, атаковавших головные бомбардировщики строя, сделали полубочку и атаковали эскадрильями по три реактивных истребителя в каждом, окружая со всех позиций и уровней. К 22.35, когда реактивные истребители удалились и когда стало заканчиваться топливо, были уничтожены шесть главных самолетов бомбардировочной группы. Остальные 406 бомбардировщиков, как было зафиксировано в отчете 8-й воздушной армии, «атаковали „сортировочные станции в Дрездене“».
Однако в отчетах отдельных бомбардировочных групп говорится, что, как и до этого, упоминание сортировочных станций просто подразумевало бомбардировку территории города. Так, 34-я бомбардировочная группа, оснащенное радарами соединение «следопытов», которая подверглась яростной атаке реактивных истребителей, находясь в ведущей эскадрилье, нашла свою оптимальную точку нанесения удара — в центре города, и ведущий бомбардир отметил, что указанной целью атаки (согласно его личному бортовому журналу) было полное уничтожение города. Подобным же образом фотографии цели, сделанные 447-й бомбардировочной группой, с одной стороны, показывали город-цель более чем на три десятых закрытый облаками, с другой — ковровую бомбардировку самолетами группы, на этот раз с использованием 228 200-килограммовых фугасных бомб и 144 200-килограммовых фунтовых зажигательных бомб, сдетонировавших в округе Дрезден-Юбигау, в 3 километрах от ближайших сортировочных станций, а также вид на большой лагерь британских военнопленных. Значительная часть пленных из контингента лагеря добровольно вызвались помогать в спасательных работах в горящих домах.
У других бомбардировочных групп был столь же широкий разброс в выборе цели, если они действительно предполагали бомбить только сортировочные станции Дрезден-Фридрихштадта. Все локализации следов от бомб, как сообщалось, были отмечены в районах на значительном удалении от станций. В отчете 390-й бомбардировочной группы по миссии 266 объяснялось, что экипажи были отозваны от атак нефтяных объектов, чтобы атаковать крупный дрезденский железнодорожный узел, который бомбили недостаточно сильно. 100-я бомбардировочная группа докладывала о «достаточно результативной» атаке «заводского района» Дрездена в качестве второстепенной цели, после неудачной попытки бомбить нефтеочистительный завод в Руланде.
Повреждения были обширными по всему городу, единственным достойным упоминания успехом было потопление теплохода «Лейпциг», приспособленного под судно-госпиталь, чтобы принять тысячи раненых во время налетов на Дрезден две недели назад. Серия бомб накрыла теплоход, разнесла корму; теплоход медленно тонул, объятый огнем, спаслись немногие. В другом случае серия бомб разрушила лагерь русских подневольных рабочих в Лаубегасте.
Немцы все еще вовсю спекулировали на дрезденских налетах, хотя число погибших в списке, который они обнародовали, все еще намеренно занижалось. Несмотря на это, в близких Берлину кругах всего через несколько дней после налета называли цифру более чем 300 тысяч погибших, зарегистрированных в списке. Однако берлинские власти, отвечавшие за материальную помощь в подвергшихся бомбежке городах, исходили из количества от 120 до 150 тысяч погибших в Дрездене. И хотя число сваленных в общие могилы в Дрездене уже перевалило за 30 тысяч, уже в марте 1945 года в немецких пропагандистских листовках, сброшенных в Италии, все еще говорилось о «10 тысячах убитых беженцев из числа детей». На одной стороне такой листовки был снимок, запечатлевший жуткое зрелище двух сгоревших бесформенных детских трупов из дрезденских развалин. Фотографию невольно сравниваешь с появившимися позднее даже еще более ужасными фото жертв рейха, обнаруженных в германских лагерях смерти. На другой стороне изображено вручение ордена Белого пера генералу Дулиттлу и такой текст:
«Жители Дрездена, включая военнопленных и иностранных рабочих, настоящим награждают орденом Белого пера и символом Желтого сердца генерал-лейтенанта ВВС Соединенных Штатов Джеймса Дулиттла за выдающуюся трусость — и за то, что он проявил себя как садист».
6 марта германская пропагандистская кампания добилась в Лондоне успеха, о котором доселе не могла и мечтать: таким счастливым случаем была первая полновесная дискуссия о наступательных действиях авиации с февраля 1944 года, когда епископ Чичестера поднял вопрос о воздушной бомбардировке гражданских объектов в Европе.
На этот раз, когда Ричард Стоукс взял слово в 2.43 дня, у него было преимущество более благосклонного отношения к вопросу британской общественности, чем раньше. Хотя было известно, что доктор Белл, епископ Чичестера, получил сотни писем в поддержку своей точки зрения в палате лордов, в феврале 1944 года он вел дебаты на пике бомбардировок Лондона и его общественное мнение было против епископа.
В марте 1945 года, когда на горизонте забрезжил конец войны и с единственной угрозой в виде «Фау-2», общество было более чувствительно к ужасающим описаниям последствий этих налетов, которые пересказывали в британских ежедневных газетах корреспонденты в Женеве и Стокгольме. Когда мистер Стоукс поднялся для выступления, госсекретарь по авиации сэр Арчибальд Синклер демонстративно встал с места и покинул палату. Он ни за что не хотел возвращаться, даже когда Стоукс обратил внимание присутствовавших на его отсутствие. Ричард Стоукс, следовательно, был обязан начать свою речь, одну из самых ярких речей в политической истории наступательных действий авиации против Германии, фактически, в отсутствие самого выдающегося свидетеля защиты.
В своей речи он вернулся к теме, которую последовательно поднимал с 1942 года; его не убедила повторяющаяся настойчивость по поводу точности атак бомбардировочной авиации. Он также сомневался в преимуществе того, что, как объявил, будет называть «стратегической бомбардировкой», и выразил мнение, что обращает на себя внимание, что русские, похоже, не занимаются «ковровыми бомбардировками». Он видел их преимущество в том, что они могли сказать, что именно западные капиталистические страны совершали все эти грязные деяния, в то время как советские ВВС ограничивались действиями бомбардировочной авиации в том, что мистер Стоукс называл «тактической бомбардировкой». Делая эти замечания, он демонстрировал поразительное предвидение, как показали послевоенные годы.
Вопрос состоял в том, было ли на этом этапе войны беспорядочное бомбометание по крупным населенным городам правильной политикой. Он зачитал перед палатой отрывок из отчета в «Манчестер гардиан», в котором за основу было взято телеграфное донесение немцев, содержащее информацию о том, что десятки тысяч дрезденцев оказались погребенными под руинами города и что даже попытка идентификации жертв становилась безнадежной.
«Что произошло вечером 13 февраля? — вопрошала газета. — В Дрездене находилось до миллиона человек, включая 600 тысяч подвергшихся бомбежке эвакуированных и беженцев с востока. Неистовый огонь, который беспрепятственно распространялся по узким улицам, привел к гибели огромного числа людей, оставив их без кислорода».
Стоукс язвительно поинтересовался, не странно ли, что русские демонстрируют способность брать крупные города, не разнося их на куски, а потом задал вопрос, который явно озадачил даже премьер-министра:
«Что вы собираетесь найти, при всех городах, взлетевших на воздух, и при свирепствующих эпидемиях? Возможно ли будет остановить или преодолеть эпидемии, грязь и нужду, которые затем последуют? Очень хотелось бы знать, отдают ли себе отчет об этом на данном этапе? Когда я слушал, как министр [сэр Арчибальд Синклер говорил] о „крещендо разрушений“, подумал, что за великолепное выражение для главы кабинета министров Великобритании на этой стадии войны».
Стоукс обратил внимание на послание в Ассошиэйтед Пресс из штаба Верховного командования экспедиционных сил и, фактически, зачитал его полностью. При этом оно было записано для будущих поколений. Он опять задал вопрос, который задавал раньше: «Являются ли теперь террористические бомбардировки частью официальной правительственной политики?» Если да, то почему тогда решение штаба Верховного командования принято, а потом отозвано? И почему это, несмотря на донесения, переданные по «Радио Парижа», опубликованные по всей Америке и даже пересланные для германского народа, британский народ «единственный, кто, вероятно, не знает, что делается от его имени?» Это было «совершенным лицемерием» — говорить одно и делать другое. В заключение мистер Стоукс утверждал, что британское правительство проклянет тот день, когда дало разрешение на эти рейды, и что рейды лягут на всех несмываемым «позорным пятном». Эти настроения были вдвойне значимы по той причине, выражаясь более формальным языком, что им суждено было вновь появиться в записке, адресованной премьер-министром своим начальникам штаба, предлагающей командованию бомбардировочной авиации пересмотреть «террористическую» кампанию.
Мистер Ричард Стоукс завершил свою речь к 3.07 дня 6 марта, но ему пришлось ждать до 7.50 вечера ответа от правительства. Командующий Брабнер, помощник министра авиации, ответил за Синклера, хотя последний к тому времени вернулся на свое место. Он указал, что, хотя доклад штаба Верховного командования был получен в Лондоне 17 февраля, его почти сразу же отвергли. Однако он также указал, что ему вовсе не хотелось бы признавать доклад: «Мы не тратим бомбы или время на чисто террористические тактики. Не к лицу достопочтенным членам парламента приходить сюда, в палату, и предполагать, что великое множество маршалов авиации, летчиков или кто-нибудь еще сидят и обдумывают, сколько им убить немецких женщин и детей».
Один любопытный аспект загадки послания штаба Верховного командования остается неразрешенным: когда циркулировало донесение Ассошиэйтед Пресс и в Лондоне появились возражения на его публикацию, первой реакцией штаба Верховного командования было то, что его нельзя отозвать, поскольку оно представляет официальную политику штаба Верховного командования экспедиционных ВВС. На это замечание, подкрепленное обещанием предоставить документальные свидетельства, сам сэр Арчибальд Синклер почувствовал себя обязанным ответить: донесение, конечно, не соответствовало действительности, и мистер Стоукс мог бы получить сведения от него.
Так завершились последние послевоенные дебаты относительно политики командования бомбардировочной авиации; британское правительство смогло уберечь свой секрет с того дня, как первый авианалет на территорию был совершен в отношении Маннхейма 16 декабря 1940 года, вплоть до самого конца войны.
Такая же буря разразилась вокруг Дрездена и рейдов на Берлин в Вашингтоне. Это были не яростные парламентские дебаты, характерные для Лондона, а более сдержанный обмен письмами между политическими и военными лидерами. 6 марта генерал Г. С. Маршалл получил указания ответить на запрос американского секретаря по военным вопросам Генри Стимпсона, извещая его о «важности Дрездена в качестве транспортного узла», а также о характере «просьбы» русских по его нейтрализации. Нет записей о том, был ли ответ Маршалла убедительным или удовлетворительным. На основании послевоенных исследований американский историк военно-воздушных сил Джозеф У. Эйнджел-младший предположил, что Дрезден несомненно был важным военным объектом. Хотя никаких документальных свидетельств не было представлено в качестве доказательства существования какой-либо просьбы советской стороны конкретно в отношении Дрездена как цели для атаки. Понятное дело, что генерал Маршалл слишком преувеличил содержание оригинального меморандума советского генерала Антонова в Ялте, который особо упоминал два европейских населенных центра, но не Дрезден. В Вашингтоне разногласия утихли мирно и за закрытыми дверями.
В действительности американцы позднее самостоятельно предприняли свою крупнейшую атаку (572 самолето-вылета) сортировочных станций в Дрездене 17 апреля — рейд, о котором не упоминает официальная американская история.
Однако в Лондоне неофициальные дебаты не утихали, и, когда первые донесения стали поступать в Лондон из нейтральных источников, они, фактически, усилились. Между 22 и 24 марта одна из ведущих цюрихских газет опубликовала три статьи швейцарского очевидца налетов на Дрезден. Швейцарцы составляли солидную часть населения города. После налета этому швейцарцу удалось бежать на родину в Швейцарию и рассказать там о пережитом. Его воспоминания стали одним из первых подробных описаний последствий атаки и подтверждались из не вызывающих сомнений источников. Из его информации следовало, что в городе не было бомбоубежищ, он оказался беззащитен против ударов с воздуха и в нем не было военных объектов. Известно также, что 22 февраля представитель Международного Красного Креста посетил Дрезден, чтобы узнать о судьбе военнопленных, и в его отчете вполне могла быть и другая информация, а не только сведения о числе жертв среди пленных.
В послании штаба Верховного командования экспедиционных ВВС подразумевалось, что новая политика бомбардировочного террора была разработана неназванными «главами союзных ВВС», как явствует из слов их политических лидеров. Это предположение окажется полезным, когда в послевоенные годы наступит время призвать к ответу за развязывание войны, которую часть европейского сообщества, несомненно, захочет рассматривать в том же свете, что и злоупотребления держав оси Берлин — Рим.
Идея, заложенная в послании штаба Верховного командования экспедиционных ВВС, состояла в том, что обвиненные в жестокости бомбардировочных атак не доставят особых хлопот тогда, когда первоочередная необходимость в бомбардировщиках останется в прошлом. Официальные историки отмечали: «Премьер-министр и другие представители властей, похоже, ушли от темы [стратегии наступательных действий авиации], как будто она была им неприятна и как будто они забыли свои собственные недавние усилия, для того чтобы начать и продолжать наступательные действия».
28 марта премьер-министр подписал проект документа на предмет проведения непрерывных наступательных действий авиации против германских городов и направил его начальникам штаба: он явно находился под сильным впечатлением от донесений, поступивших в правительство, о волнах потрясений, прокатившихся по цивилизованному миру по поводу атак восточногерманских густонаселенных городов.
«Мне кажется, — писал он, — что наступил момент, когда вопрос о бомбардировке германских городов просто ради развязывания террора, хотя и под другим предлогом, должен быть пересмотрен. В противном случае мы придем к тому, что будем контролировать полностью разрушенную страну. Мы, например, не сможем взять из Германии строительный материал для собственных нужд, потому что некоторые временные запасы придется сделать для самих немцев. Разрушение Дрездена продолжает оставлять большое сомнение в необходимости проведения союзниками бомбардировок. Я придерживаюсь того мнения, что военные цели должны впредь изучаться более серьезно скорее в наших собственных интересах, чем в интересах противника.
Министр иностранных дел разговаривал со мной на эту тему, и я считаю, что необходимо более целенаправленно сосредоточиться на военных объектах, таких как нефтяные заводы и средства коммуникаций непосредственно за зоной боевых действий, а не просто на акциях террора и беспорядочном разрушении, пусть и впечатляющих».
Это был, конечно, примечательный документ. Две возможные его интерпретации дали в то время тем, кто был знаком с его содержанием. Либо документ был наспех написан среди накала и сумятицы великих событий и тогда, когда премьер-министр, испытывая в отношении себя давление, просто записал то, что стало уроком после дрезденских событий, либо он мог быть истолкован как тщательно сформулированная попытка возложения ответственности за Дрезден на последующие поколения; или же он мог быть истолкован как тщательно сформулированная оценка командования бомбардировочной авиации и сэра Артура Харриса.
Каким бы ни был мотив премьер-министра для написания этого документа — и представляется более приемлемым принять первый, чем второй из обозначенных выше вариантов, — премьер-министр теперь ясно дал понять, какого он придерживается мнения. В то время как мистер Ричард Стоукс в палате общин говорил о Дрездене как о вечном «позорном пятне» британского правительства, премьер-министр выступил с упреком в адрес бомбардировочного командования.
К чести начальника штаба ВВС, он не был склонен принимать этот документ в том виде, в каком он был изложен, и премьер-министр вынужден был составить второй. Вполне могло оказаться, что премьер-министр не уловил смысл, который был вложен в первый проект документа. В течение нескольких дней высшим офицерам командования бомбардировочной авиации стало известно о существовании этого документа, хотя есть некоторые сомнения в том, был ли поставлен в известность сам сэр Артур Харрис. Сэр Роберт Сондби, в качестве представителя Харриса в Хай-Уайкомб, ежедневно разговаривал по телефону с шифровальным устройством с сэром Норманом Боттомли, и не исключено, что во время одного из таких неформальных совещаний заместитель начальника штаба ВВС рассказал Сондби о том, что представлял собой документ премьер-министра. Во всяком случае, Сондби хорошо помнит удивление и испуг, которые охватили штаб ВВС по поводу того, что, как они понимали, имел в виду премьер-министр: он был намеренно введен в заблуждение своими военными советниками. Что особенно удивило штаб ВВС, как позднее вспоминал Сондби, так это предположение о том, что командование бомбардировочной авиации вело исключительно терроризирующие наступательные операции по своей собственной инициативе, «хотя и под другим предлогом».
Официальные историки обращаются к этим «жестким словам премьер-министра, хотя и не по соображениям морали, все-таки он сам внес большой вклад в стимулирование осуществления этого [налета на Дрезден]».
«Для начальников штаба, — говорил Сондби, — это выглядело так, будто была попытка со стороны премьер-министра сделать вид, что он никогда не давал указания по этому поводу и даже не высказывался в пользу чего-либо в этом роде. Создавалось впечатление, что написанное премьер-министром отдает фальшью ввиду того, что он говорил и делал до этого. Он скорее поддался вспышкам эмоций, которые вполне уместны в разговоре, но не в письменном документе. Он может навести людей на предположение о том, что сам премьер-министр был введен в заблуждение военными советниками и уступил политике терроризирующих бомбардировок, потому что они представили ее в „военном“ обличье. Однако на данном этапе премьер-министр стал смотреть на то, что будет после окончания войны».
Именно это возможное последствие вызывало возражение начальников штаба. Они были полностью согласны с главным выводом документа.
Остановившись на твердой позиции против формулировок этого документа от 28 марта, начальники штаба — и офицеры командования бомбардировочной авиации, которые в конце концов узнали обо всей этой истории, — были вдвойне удивлены, когда премьер-министр почти сразу же отозвал документ.
«Мы все думали, что это было очко в его пользу, — говорил далее сэр Роберт Сондби. — Он был достаточно великим человеком, чтобы сделать это».
Ввиду возражений штаба ВВС по поводу его первого документа премьер-министр написал второй, в более осторожных выражениях, чем первый. Он опустил всякие прямые ссылки как на Дрезден, с одной стороны, так и на преимущество «терроризирующих бомбардировок» — с другой.
«Мне кажется, — писал премьер-министр 1 апреля, — что наступил момент, когда вопрос о так называемых „бомбардировках по площади“ применительно к германским городам должен быть пересмотрен с точки зрения наших собственных интересов. Если мы возьмем под свой контроль полностью разрушенную страну, то будем испытывать огромный недостаток в средствах размещения для нас и наших союзников: и мы не сможем взять строительный материал из Германии для собственных нужд, потому что некоторые временные запасы придется сделать для самих немцев. Мы должны смотреть на это так, что наши атаки не могут не причинить нам самим большего вреда на дальнюю перспективу, чем тот, который они наносят существующей военной экономике противника. Прошу вас высказать свою точку зрения».
Этот документ был принят штабом ВВС без оговорок. Как отметил сэр Роберт Сондби, во всяком случае, он полностью совпадал с их собственным мнением. Немедленная реакция премьер-министра, конечно, согласуется с той точкой зрения, что его первоначальное высказывание не понималось как нападки на кого-либо, и он был в значительной мере удивлен тем, как оно было интерпретировано.
Уместно будет вспомнить, как 26 января премьер-министр спросил министра авиации, не следует ли считать Берлин и, конечно, другие крупные города Восточной Германии особенно привлекательными целями. Именно как прямое следствие этого запроса сэру Арчибальду Синклеру — запроса, который премьер-министр не включил в свои мемуары, — сэр Артур Харрис был проинструктирован обратить внимание на Дрезден, Лейпциг и Хемниц.
Точка зрения министра иностранных дел на бомбардировки, как отражено во втором пункте первоначального варианта документа, направленного начальникам штаба, тоже была примечательным поворотом на 180 градусов: за три года до этого, в письме министру авиации от 15 апреля 1942 года, мистер Энтони Иден выразил твердую поддержку атакам германских городов, даже несмотря на то, что в них не было стратегически важных целей.
«Психологическое воздействие бомбардировок не имеет большого военного или экономического значения в связи с конкретной целью; оно обусловлено исключительно степенью произведенных разрушений и дезорганизации… Поэтому я хотел бы рекомендовать, чтобы при выборе целей в Германии рассматривались претензии более мелких, не слишком сильно защищенных городов с населением менее 150 тысяч жителей, даже если в этих городах только объекты второстепенной важности».
Сэр Артур Харрис утверждает, что не был информирован о содержании первого документа премьер-министра и ни разу в послевоенные годы не привлекал общественное внимание к роли, которую сыграл сам премьер-министр в организации налетов на Дрезден. Характерно, что, даже когда его лично проинформировали, что в официальную историю включено свидетельство того, каким образом премьер-министр открещивался от такого рода операции, он сначала отказывался этому поверить.
В своих мемуарах премьер-министр отзывается о трагической бойне в Дрездене в следующих выражениях:
«Мы совершили массированный налет в прошлом месяце [феврале] на Дрезден, который тогда был центром коммуникаций германского Восточного фронта».
Не было предпринято никаких попыток рассказать о том, насколько огромны были личные трагедии людей, проживавших в городе, так же как и о противоречивой подоплеке и последствиях налета, хотя в его мемуарах на первый план выносится его решительность в том, чтобы убедить генерала Эйзенхауэра не строить планов захвата Дрездена американскими войсками. Сэр Артур Харрис был командующим, который не был ни злобным, ни необузданным, и, даже если бы он знал о характере документа от 28 марта, который премьер-министр намеревался адресовать начальникам штаба, вряд ли главнокомандующий бомбардировочной авиацией высказал о нем свое мнение.
За 18 лет, прошедших со времени дрезденских событий, действительно довольно редко сэр Артур Харрис высказывался в печати о роли, которую играл он и его доблестная авиация в победе в войне; не столь скупы на слова были его критики, которых великое множество. Послевоенное социалистическое правительство, которое отказывалось признавать официальное донесение на том основании, что оно содержало статистические приложения, особенно сильно негодовало в отношении человека, который завоевал такое обожание и уважение у своих подчиненных и который неизбежно в ходе войны ссорился со многими руководителями социалистической партии, а вышел победителем, как мог сделать только сэр Артур Харрис.
Когда заместитель премьер-министра военного времени Клемент Эттли писал в 1960 году, что Харрис «никогда не был настолько хорош», и настаивал, что «за всю эту атаку их городов» не пришлось бы заплатить так дорого, когда бы он более эффективно использовал свои бомбы, и «он мог бы сосредоточиться на военных целях», сэр Артур Харрис резко ответил:
«Стратегия бомбардировочных сил, которую критикует эрл Эттли, была утверждена правительством ее величества, руководителем которого большую часть войны был он [эрл Эттли]. Было принято решение бомбить промышленные города ради эффекта воздействия на моральный дух и значительными силами, прежде чем я стал главнокомандующим бомбардировочной авиацией».
Ни один главнокомандующий не был бы уполномочен принять такие решения, однако, будучи опытным человеком, он мог доказать, что способен их выполнить. Даже тогда, как впоследствии признавал сэр Артур Харрис, он выражал глубокое сожаление в связи с тем, что был втянут в участие в сомнительной бомбардировке населенных пунктов.
В палате общин у сэра Артура Харриса не было недостатка в защитниках. Многие бывшие офицеры командования бомбардировочной авиации и личный состав были в числе новых членов парламента и вернувшихся к выборам 1946 года. Один из них во время длительных дебатов 12 марта 1946 года обратил внимание общественности к тому, что беспокоило многих в командовании бомбардировочной авиации во время войны. Он поставил на подробное рассмотрение вопрос о том, были ли оправданы с военной точки зрения операции командования бомбардировочной авиации во время Второй мировой войны, и затем сказал:
«Это дело запечатлелось в моей памяти тем примечательным фактом, что при заключительном чествовании в конце прошлого года, при зачитывании наградного списка в связи с Новым годом, фамилия главного застрельщика командования бомбардировочной авиации, сэра Артура Харриса, подозрительно отсутствовала. Я знаю, и со мной многие согласятся, что в наградном списке шесть месяцев назад главнокомандующий бомбардировочной авиацией был удостоен ордена Бани I степени. Но он ушел в отставку из Королевских ВВС, не получив никакой благодарности от общества за работу — не ту, что он выполнил сам, а за ту, которую его командование выполнило под его руководством. Он уехал из страны, надев котелок, в Америку [по пути в Южную Африку], так и не включенный в итоговый наградной список. У людей, служивших в командовании бомбардировочной авиации, есть ощущение, что то, что выглядит как унижение главнокомандующего, фактически, является унижением тех, кто служил в командовании и, конечно, тех, кто понес тяжелые потери. Мы чувствуем, что, если наша организация во всех отношениях хорошо выполнила свою работу, и мы верим, что это так, самое меньшее, что следует сделать, это то, чтобы почестей был удостоен ее глава, подобно тому, как почести достались офицерам командного состава аналогичных частей, особенно других родов войск».
Сэр Артур Харрис действительно получил титул баронета в 1953 году; однако в своих заключительных исследованиях великих достижений командования бомбардировочной авиации официальные историки в записях 1961 года давали такой комментарий:
«Естественно, масштаб наступательных операций варьировался, так же как и опасности, с которыми сталкивались экипажи, но при этом всегда оставалась общая линия фронта. Регулярно, а иногда несколько раз в течение недели главнокомандующий практически контролировал действия почти по всей своей линии фронта, вплоть до незначительных боев, а время от времени контролировал и почти весь резерв. Каждый раз ему приходилось идти на просчитанный риск не только ввиду ПВО противника, но и из-за капризов погоды. Каждый раз он мог оказаться ввергнутым в непоправимую катастрофу. Стойкость и мужество, решительность и уверенность сэра Артура Харриса, на котором более трех лет лежал груз большой ответственности, заслуживают того, чтобы чтили его память. Заслуживает этого и его заместитель, сэр Роберт Сондби, который разделял эту ответственность с ним и его предшественниками в течение почти пяти лет».
Менее чем через год после окончания войны, вместе со своими подчиненными из бывшего командования, которые тоже не только не были удостоены национального мемориала, но и не получили медаль за участие в военной кампании, за свое участие в самой кровавой и затяжной битве в войне, он объявил о своем решении покинуть Соединенное Королевство и получить назначение в коммерческую структуру в Южной Африке, где провел большую часть своей юности.
13 февраля 1946 года бывший главком бомбардировочного командования Королевских ВВС отправился теплоходом из Саутгемптона на первом этапе своего путешествия. В ту ночь по всей Восточной и Центральной Германии в 22.10 начали звонить церковные колокола. Двадцать минут колокола звонили по территориям, теперь оккупированным столь же безжалостной силой, как и та, которая развязала бомбовые атаки, направленные на разрушение. Была первая годовщина крупнейшей, единственной в своем роде бойни в европейской истории, бойни, совершенной для того, чтобы поставить на колени людей, которые, испорченные нацизмом, совершили величайшие в письменной истории преступления против человечества.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:20:31 | Сообщение # 34 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Отчет начальника полиции Касселя об авианалете на Кассель 22.10.1943 г
Советник по вопросам патологии армейского округа IX, ГИССЕН, 1 ноября 1943 года
Главврачу корпуса,
штаб-квартира вспомогательного корпуса IX,
армейский округ IX,
КАССЕЛЬ
ОТЧЕТ О ПАТОЛОГОАНАТОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ, ПРОВЕДЕННЫХ В КАССЕЛЕ 30.10.1943 г.
Тела были отобраны в Касселе главным врачом полицейского управления, ведущим специалистом господином Фемелем. Вскрытия пяти из них были произведены на кладбище. Означенные тела погибших во время террористического налета на Кассель 22.10.1943 года были извлечены из подвальных этажей спустя несколько дней. Более точные подробности неизвестны. Два тела принадлежат мужчинам в возрасте 18–20 лет; три остальных — женщинам, приблизительный возраст одной из которых — от 50 до 60 лет, а каждой из двух других было примерно по 30 лет.
На телах, которые были в состоянии высокой степени разложения, не видно внешних повреждений. Так называемая трупная эмфизема, вызванная септическими бактериями, в той или иной степени поразила кожу, особенно головы, груди и нижних конечностей, так же как и внутренние органы каждого из тел. Кожа частью приобрела однородно красный цвет в результате начавшегося распада элементов крови, но в значительной области она уже стала зеленого цвета. Зеленый цвет объясняется воздействием сульфида аммония при пониженном гемоглобине. Он, конечно, проник в кожу в результате предшествовавшего этому гемолиза.
Этот зеленый цвет, анализу которого было уделено особое внимание на конференции в Касселе, сам по себе является характерным проявлением посмертного состояния тела и не может быть связан с воздействием каких-либо специфических отравляющих веществ, которые могли бы быть применены противником во время террористического налета.
Во время патологоанатомических исследований не было никаких других оснований подозревать, что противником применены какие-либо специальные отравляющие вещества, в том числе воздействующие на дыхательную систему. Легкие жертв были заметно вздутыми с незначительным отеком. Кровь в телах все еще оставалась жидкой; имелись небольшие сгустки жира в сердце. Образец крови, взятой у одной из жертв и подвергнутый анализу доктором Вреде из химической лаборатории Гессена как под спектроскопом, так и при химическом анализе, показал высокое содержание угарного газа. Информацию об этом я получил, связавшись с ним по телефону. Таким образом, наступление смерти в данном случае, так же как, по всей вероятности, и во всех прочих, можно объяснить отравлением угарным газом. Хотелось бы отметить, что в одном случае наблюдался явный разрыв легких, которому сопутствовало незначительное кровоизлияние в плевральные полости. Вероятно, упомянутый разрыв произошел из-за воздействия волны низкого давления, возникшей вслед за мощным взрывом.
Вышеупомянутое отравление угарным газом может быть объяснено образованием его в результате возгорания зданий, подожженных многочисленными фосфорными бомбами.[3] В иных случаях сыграли роль недостаток кислорода, воздействие жара и, пожалуй, также вдыхание дыма. Так называемый тепловой удар также, должно быть, стал причиной смерти во многих случаях, принимая во внимание чудовищную температуру, до которой нагрелся воздух в подвалах и которая была отмечена даже тогда, когда в них вошли 30.10.1943 года.
В заключение позволю себе привести пример того, что произошло с 60-летним майором моей собственной воинской части. Вскрытие его тела было произведено 30 октября в Херсфельде. Этот майор нашел смерть в подвальном помещении этого дома в Касселе, когда его голову зажало балками перекрытия. На части кожи головы видны обширные ожоги и, более того, начинающееся сильное поверхностное омертвение и образование струпа на слизистой оболочке дыхательного горла и его ответвлений, сопровождающееся пневмонией. Без сомнения, некроз и струп были следствием воздействия жара. Наконец, уместно было бы упомянуть случай пожарного, о котором профессор Фурстер (Марбург) сообщал главному врачу, ведущему специалисту полицейского управления господину Фемелю и который положил начало исследованиям и конференциям 30 октября. После того как попытка связаться с господином профессором Фурстером в субботу не удалась, у меня сегодня состоялся с ним разговор по телефону из Гессена. Профессор Фурстер сообщил мне, что, по его мнению, пожарный умер не от отравления акролеином, а от вдыхания обжигающего воздуха, что привело к наблюдающимся изменениям в легких. В случае с этим человеком не было обнаружено зеленой окраски кожи. Так что этот случай не представляет более интереса.
В заключение я повторяю, что зеленый цвет тел жертв в Касселе оказался просто посмертным проявлением и не было найдено никаких других оснований подозревать, что противником было применено специальное отравляющее вещество.
Профессор медицины ГЕРЦОГ,
ведущий специалист, советник по патологии
армейского округа IX.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:21:14 | Сообщение # 35 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Отчет начальника полиции Касселя об авианалете на Кассель 22.10.1943 г
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Отчет начальника полиции Касселя об авианалете на Кассель 22.10.1943 г
Советник по вопросам патологии армейского округа IX, ГИССЕН, 1 ноября 1943 года
Главврачу корпуса,
штаб-квартира вспомогательного корпуса IX,
армейский округ IX,
КАССЕЛЬ
ОТЧЕТ О ПАТОЛОГОАНАТОМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ, ПРОВЕДЕННЫХ В КАССЕЛЕ 30.10.1943 г.
Тела были отобраны в Касселе главным врачом полицейского управления, ведущим специалистом господином Фемелем. Вскрытия пяти из них были произведены на кладбище. Означенные тела погибших во время террористического налета на Кассель 22.10.1943 года были извлечены из подвальных этажей спустя несколько дней. Более точные подробности неизвестны. Два тела принадлежат мужчинам в возрасте 18–20 лет; три остальных — женщинам, приблизительный возраст одной из которых — от 50 до 60 лет, а каждой из двух других было примерно по 30 лет.
На телах, которые были в состоянии высокой степени разложения, не видно внешних повреждений. Так называемая трупная эмфизема, вызванная септическими бактериями, в той или иной степени поразила кожу, особенно головы, груди и нижних конечностей, так же как и внутренние органы каждого из тел. Кожа частью приобрела однородно красный цвет в результате начавшегося распада элементов крови, но в значительной области она уже стала зеленого цвета. Зеленый цвет объясняется воздействием сульфида аммония при пониженном гемоглобине. Он, конечно, проник в кожу в результате предшествовавшего этому гемолиза.
Этот зеленый цвет, анализу которого было уделено особое внимание на конференции в Касселе, сам по себе является характерным проявлением посмертного состояния тела и не может быть связан с воздействием каких-либо специфических отравляющих веществ, которые могли бы быть применены противником во время террористического налета.
Во время патологоанатомических исследований не было никаких других оснований подозревать, что противником применены какие-либо специальные отравляющие вещества, в том числе воздействующие на дыхательную систему. Легкие жертв были заметно вздутыми с незначительным отеком. Кровь в телах все еще оставалась жидкой; имелись небольшие сгустки жира в сердце. Образец крови, взятой у одной из жертв и подвергнутый анализу доктором Вреде из химической лаборатории Гессена как под спектроскопом, так и при химическом анализе, показал высокое содержание угарного газа. Информацию об этом я получил, связавшись с ним по телефону. Таким образом, наступление смерти в данном случае, так же как, по всей вероятности, и во всех прочих, можно объяснить отравлением угарным газом. Хотелось бы отметить, что в одном случае наблюдался явный разрыв легких, которому сопутствовало незначительное кровоизлияние в плевральные полости. Вероятно, упомянутый разрыв произошел из-за воздействия волны низкого давления, возникшей вслед за мощным взрывом.
Вышеупомянутое отравление угарным газом может быть объяснено образованием его в результате возгорания зданий, подожженных многочисленными фосфорными бомбами.[3] В иных случаях сыграли роль недостаток кислорода, воздействие жара и, пожалуй, также вдыхание дыма. Так называемый тепловой удар также, должно быть, стал причиной смерти во многих случаях, принимая во внимание чудовищную температуру, до которой нагрелся воздух в подвалах и которая была отмечена даже тогда, когда в них вошли 30.10.1943 года.
В заключение позволю себе привести пример того, что произошло с 60-летним майором моей собственной воинской части. Вскрытие его тела было произведено 30 октября в Херсфельде. Этот майор нашел смерть в подвальном помещении этого дома в Касселе, когда его голову зажало балками перекрытия. На части кожи головы видны обширные ожоги и, более того, начинающееся сильное поверхностное омертвение и образование струпа на слизистой оболочке дыхательного горла и его ответвлений, сопровождающееся пневмонией. Без сомнения, некроз и струп были следствием воздействия жара. Наконец, уместно было бы упомянуть случай пожарного, о котором профессор Фурстер (Марбург) сообщал главному врачу, ведущему специалисту полицейского управления господину Фемелю и который положил начало исследованиям и конференциям 30 октября. После того как попытка связаться с господином профессором Фурстером в субботу не удалась, у меня сегодня состоялся с ним разговор по телефону из Гессена. Профессор Фурстер сообщил мне, что, по его мнению, пожарный умер не от отравления акролеином, а от вдыхания обжигающего воздуха, что привело к наблюдающимся изменениям в легких. В случае с этим человеком не было обнаружено зеленой окраски кожи. Так что этот случай не представляет более интереса.
В заключение я повторяю, что зеленый цвет тел жертв в Касселе оказался просто посмертным проявлением и не было найдено никаких других оснований подозревать, что противником было применено специальное отравляющее вещество.
Профессор медицины ГЕРЦОГ,
ведущий специалист, советник по патологии
армейского округа IX.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:22:30 | Сообщение # 36 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| ПРИЛОЖЕНИЕ 2 Зависимость числа убитых и оставшихся без крова от тоннажа бомбового груза; и оценки, вытекающие из теорий Линдемана и Блэкетта
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Зависимость числа убитых и оставшихся без крова от тоннажа бомбового груза; и оценки, вытекающие из теорий Линдемана и Блэкетта
1. Теории
а) Теория профессора Блэкетта, изложенная в его «Заметках о некоторых аспектах методологии исследования операций; примеры бомбардировок», утверждала: «нам следует ожидать гибели 0,2 [немца] на тонну сброшенных бомб».
б) Оценка профессора Линдемана была изложена в его послании от 30 марта 1942 года премьер-министру и звучала следующим образом: «Одна тонна бомб, сброшенных на зону застройки, оставит без крова от 100 до 200 человек».
2. Налеты
Семь крупных налетов или серий налетов, рассматриваемых в книге и относительно которых есть точные данные о бомбовом грузе, который, как утверждалось, был сброшен (оперативная статистика), так же как о числе убитых и оставшихся без крова, можно найти в приведенной ниже таблице. Цифры приводятся по отчетам начальника полиции и результатам изучения стратегических бомбардировок Соединенных Штатов. Для Дрездена число оставшихся без крыши над головой не имеет большого значения, поскольку в дополнение к его обычному числу населения в 650 тысяч человек добавилось от 300–400 тысяч «бездомных» беженцев. 75 358 домов были полностью разрушены и 11 500 сильно повреждены.
3. Статистика и оценки
4. Замечания
В среднем оценка Блэкетта была в 51 раз занижена; оценка Линдемана — в 1,4 раза завышена, если берется средняя цифра между «100 и 200 лишившихся жилья»; почти в каждом случае фактическое число оставшихся без крова находится в установленных им пределах, обозначенных в его документе.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:23:41 | Сообщение # 37 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| ПРИЛОЖЕНИЕ 3 Результаты изучения причиненных бомбардировкой повреждений в Дрездене, проведенного управлением городского планирования 11 ноября 1945 года, по районам
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
Результаты изучения причиненных бомбардировкой повреждений в Дрездене, проведенного управлением городского планирования 11 ноября 1945 года, по районам
Приведенные цифры частично получены в результате детального изучения, частично путем тщательных подсчетов.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 15 Сентября 2018, 23:24:11 | Сообщение # 38 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| От автора
От автора
Современное оружие - это страшная сила. Одним нажатием кнопки можно уничтожить миллионы людей. В последнее время много говорят о "чистом" ядерном оружии - нейтронной бомбе, даже делают попытки доказать, что оно гуманно и. может быть использовано на поле боя. Разве не перекликается это с рассуждениями убийц из "отряда 731", которые, не сомневаюсь, и сегодня без колебаний решились бы нажать кнопку и пустить это оружие в ход. Этого нельзя допустить. Человечество заплатило за мир слишком дорогую цену. Это заставляет нас все решительнее бороться против гонки вооружений.
Сэйити Моримура
https://document.wikireading.ru/13083
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| polska | Дата: Четверг, 24 Января 2019, 20:06:25 | Сообщение # 39 |
|
Группа: Поиск
Сообщений: 311
Статус: Отсутствует
| Witam poszukuje dokumentacji dotyczącej bombardowań Warszawy przez lotnictwo Rosyjskie interesuje mnie najbardziej
daty nalotów
siła nalotów
typ samolotów
tonaż oraz typ zrzuconych bomb
straty atakujących
wiem jedynie ze Rosjanie swe ataki bombowe rozpoczęli w 1941 potem bombardowali w 1942,1943 a skończyli w 1944
Pomoże ktoś poznać historie owych nalotów i napisać ja od nowa tym razem bez propagandy i bajery
|
| |
| |
| Саня | Дата: Пятница, 25 Января 2019, 20:55:54 | Сообщение # 40 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| polska,
Марек, это ты нам должен рассказать, кто бомбил Варшаву, а не мы тебе.
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| polska | Дата: Пятница, 01 Февраля 2019, 20:39:36 | Сообщение # 41 |
|
Группа: Поиск
Сообщений: 311
Статус: Отсутствует
| warszaw bombardowały sokoły Stalina i dlatego poszukuje dokumentów na ten temat bo mój rosyjski jest dość slaby by sobie poradzić z portalami typu prymat naroda
|
| |
| |
| Саня | Дата: Пятница, 01 Февраля 2019, 20:46:55 | Сообщение # 42 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| polska,
Соколы не бомбили Варшаву, они бомбили фашистов. Вопрос надо корректно писать.
С самого начала войны люфтваффе провело массированные авианалеты на польские города. Варшава, Велюнь, Фрамполь и многие другие польские города подверглись массированным немецким бомбардировкам, зачастую напрямую направленных против гражданского населения. В случае Фрамполя, город был разрушен немцами, чтобы испытать эффективность и точность собственных воздушных бомбардировок.
Первые бомбы на Германию во время Второй мировой войны были сброшены одиночным польским бомбардировщиком PZL.23 «Карась» 21-й эскадрильи на фабрику в городе Олава, в то время бывшем немецким.
https://ru.wikipedia.org/wiki....D%D1%8B
Bombing of Warsaw in World War II
https://en.wikipedia.org/wiki/Bombing_of_Warsaw_in_World_War_II
Warsaw after German Luftwaffe bombing, September 1939
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| ВладС | Дата: Понедельник, 05 Апреля 2021, 10:57:59 | Сообщение # 43 |
 27.08.1937 - _.09.2022
Группа: Модератор
Сообщений: 64630
Статус: Отсутствует
| "Летчики все знали": почему первые "стратеги" не могли вернуться домой
Стратегический бомбардировщик ТУ-95
МОСКВА, 5 апр — РИА Новости, Николай Протопопов. Новые задачи, сложнейшая, разработанная с нуля техника и мощный рычаг давления на политических противников — ровно 80 лет назад на базе 18-й воздушной армии создали Дальнюю авиацию (ДА). Под конец Великой Отечественной ее хотели сократить, но атомные атаки американцев на Японию заставили советское руководство отказаться от этого намерения. В итоге ДА стала ключевым элементом ядерной триады СССР и России.
Длинная рука Кремля
Осенью 1944-го Авиацию дальнего действия (АДД), успешно действующую на фронте с первых дней войны, серьезно реорганизовали. Сформировали 18-ю воздушную армию и включили в нее воздушно-десантные войска.
Командующий АДД маршал авиации Александр Голованов писал в мемуарах: "Можно только представить, какой был бы разгром немцев в Белоруссии, если бы мы после прорыва подготовленной обороны и выхода на оперативный простор могли забросить в тыл два-три корпуса воздушно-десантных войск для перехвата железных и шоссейных дорог, для захвата железнодорожных узлов и переправ, для захвата плацдармов на широких водных преградах, для разгрома штабов и нарушения связи".
Однако позже десантников все же передали в сухопутные войска, а на базе 18-й воздушной армии в апреле 1946-го воссоздали Дальнюю авиацию (ДА) Вооруженных сил СССР.После ядерных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки в Кремле четко осознали: в обострившихся военно-политических условиях требуется самостоятельное авиационное формирование для доставки атомного оружия на расстояние в тысячи километров.
Была серьезная проблема с техникой — в послевоенные годы на вооружении имелись лишь двухмоторные бомбардировщики Ту-2 и Ил-4, а Дальняя авиация нуждалась в совершенно новой мощной и грузоподъемной машине. В то же время американцы уже c 1942-го вовсю применяли бомбардировщики B-29 Superfortress, способные преодолевать более шести тысяч километров.
Американский тяжелый бомбардировщик дальнего действия B-29 Superfortress
Первый советский
Разработку стратегического самолета поручили КБ Туполева. По иронии судьбы советским конструкторам здорово помогли американцы. В 1944-м на Дальнем Востоке вынужденно приземлились несколько "суперкрепостей". Пилоты уничтожили радиооборудование и системы прицеливания, но в остальном самолеты были полностью исправны.
Это было очень кстати. Летчик-испытатель Соломон Рейдель сумел без всякой технической документации перегнать одну из машин в Москву, где ее разобрали до винтика. А всего через два года в небо поднялись первые отечественные "стратеги" Ту-4. Самолет хоть и был сильно похож на американский, все же во многом отличался от него.
"Тушка" была тяжелее, с другими внутренним оснащением, оборонительным вооружением, бортовыми системами. Топливных баков на межконтинентальный перелет туда и обратно не хватало. То есть летчики, в случае чего, полетели бы в один конец.
Тем не менее самолет приняли на вооружение. К тому же очень скоро экипажи Ту-4 принялись осваивать полеты в Арктику, где оборудовали так называемые аэродромы "подскока" для дозаправки. Таким образом проблему малой емкости баков частично решили. Специально для Ту-4 также разработали систему дозаправки в воздухе — по принципу "крыло в крыло".
Поршневой советский стратегический бомбардировщик Ту-4
Полеты "за угол"
Следующий "стратег" Ту-16 получился гораздо совершеннее — это уже был бомбардировщик с турбореактивными двигателями, стреловидным крылом и соответствующей аэродинамикой. Максимальную дальность довели почти до шести тысяч километров, при этом самолет брал на борт девять тонн бомб, в том числе атомных, мог взлетать с грунтовых аэродромов и садиться на них.
Начались полеты в Северную Атлантику или, как выражались летчики, "за угол". Это означало обогнуть Кольский полуостров, пройти вдоль границ Норвегии, Швеции, Дании и Великобритании. Не оставляли без внимания и Тихоокеанский регион, где активность советской авиации выросла в разы.
Ту-16 выпускали десять лет — с конвейера сошли полторы тысячи бортов. Бомбардировщик постоянно модернизировали под новые задачи. На его базе разработали около полусотни модификаций: самолет радиолокационной разведки, постановщик помех, топливный заправщик, ракетоносец, противолодочный, противокорабельный варианты и другие. В том числе первый советский пассажирский реактивный самолет Ту-104.
"Шестнадцатый" эксплуатировали сорок лет — последний списали в 1993-м. Эти машины поставляли в Китай, Египет, Ирак и Индонезию, они участвовали в нескольких ближневосточных конфликтах и Афганской войне.
Дальний бомбардировщик Ту-16
Легендарные "Медведи"
Практически одновременно с Ту-16 разрабатывали стратегический бомбардировщик с увеличенной дальностью полета — Ту-95. Он должен был взять на борт ядерную бомбу массой не менее пяти тонн, доставить ее на территорию главного вероятного противника — США — и вернуться обратно.
С планером проблем не возникло, главная трудность заключалась в выборе силовой установки. В итоге решили оснастить бомбардировщик четырьмя моторами, однако вопреки мировым тенденциям это были турбовинтовые, а не турбореактивные двигатели. При этом самолет летал со скоростью 900 километров в час и мог преодолеть более 12 тысяч километров с боевой нагрузкой до 12 тонн.
В годы холодной войны "95-е" выполнили тысячи полетов, патрулируя границы стран НАТО и демонстрируя возможность советской авиации доставить ядерное оружие в любой уголок Земли. Прозванные на Западе "медведями", эти машины до сих пор остаются самыми скоростным турбовинтовыми самолетами в мире. Вместе со сверхзвуковыми Ту-22М3 и Ту-160 их усовершенствованные версии — важнейший элемент ядерной триады.
Так, в прошлом году испытали Ту-95МСМ. Бомбардировщик получил новые системы управления, авионику, навигационное оборудование, комплекс вооружения. Боевые возможности выросли почти вдвое.
Ту-95МС
https://ria.ru/20210405/aviatsiya-1603976108.html
С уважением, Владимир Скрыпнюк
Легница 1946-48 Гарнизон 8 ИАБКК
|
| |
| |
| Саня | Дата: Понедельник, 07 Марта 2022, 22:41:32 | Сообщение # 44 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Авиация дальнего действия была создана 80 лет назад
5 марта 1942 года постановлением Государственного Комитета Обороны № 1392 дальнебомбардировочная авиация была изъята из подчинения командующего ВВС и преобразована в авиацию дальнего действия (АДД).
Новое направление в военно-воздушных силах РККА было подчинено напрямую Ставке Верховного главнокомандования (СВГ). Этим же постановлением была определена его структура, состав соединений, регламент работы штаба и служб, организация тыла.
Командующим АДД был назначен генерал-майор авиации Александр Голованов.
Затем специальным приказом НКО от 16 марта для укомплектования АДД были переданы восемь авиадивизий ДВА. Они состояли из тяжелых и дальних бомбардировщиков, размещенных на нескольких аэродромах с твердым покрытием. Крупнейшими из них были Монино и Кратово. На момент создания АДД в ней числились 341 самолет и 367 экипажей.
Помимо бомбардировочных дивизий, в АДД вошла и 1-я транспортная авиадивизия дальнего действия. Также группировка была дополнена 746-м отдельным авиаполком дальнего действия (самолеты ТБ-7), 747-м отдельным авиаполком дальнего действия (самолеты Ер-2) и 27-ой запасной авиадивизией.
Характерно, что около половины воздушных кораблей, включенных в состав АДД, уже выработали свой моторесурс и нуждались в замене двигателей. Их меняли в рабочем порядке, по мере поступления с заводов. В это время все исправные самолеты использовались по назначению.
Кроме того, только в течение 1942 года оборонная промышленность поставила АДД около 630 бомбардировщиков, в основном новых марок. В их числе - Ил-4, Ер-2 и Пе-8. Параллельно с прикрепленных к АДД авиазаводов была налажена поставка запчастей, двигателей, навигационных и прочих приборов, а также вооружения и авиабомб.
Пиковое количество самолетного парка АДД в период Великой Отечественной войны составляло 3000. А количество бомбардировщиков доходило до 1800.
В 1942-1943 годах рейды дальней авиации в основном были нацелены на объекты на Балканах (Румыния и Болгария), а также некоторые территории Центральной Европы, главным образом - транспортные узлы Венгрии. С продвижением фронтов на запад бомбардировки переместились также на объекты в Польше и Германии.
В сентябре 1944 года АДД снова была возвращена в состав ВВС РККА. Там она получила наименование 18-й воздушной армии.
В годы войны силами АДД было выполнено около 194 тысяч самолето-вылетов. За выполнение ответственных заданий, героизм и мужество 273 летчиков и штурманов дальней авиации были удостоены звания Героя Советского Союза.
По окончании Второй мировой войны эта часть воздушных сил вновь была подвергнута реорганизации: 18-я воздушная армия постановлением Совмина СССР от 5 апреля 1946 года была переименована в дальнюю авиацию вооруженных сил СССР (ДА ВС СССР) с выведением из состава ВВС.
https://rg.ru/2022....ad.html
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Суббота, 14 Января 2023, 14:24:10 | Сообщение # 45 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Последнее слово за боевой авиацией
Известное заявление Владимира Путина о том, что «желающие победить Россию на поле боя должны учесть: Москва ещё ничего всерьёз не начинала» свидетельствует о решимости и готовности довести цели специальной военной операции на Украине до логического завершения - то есть до полной и безусловной победы. При этом, как видно по сводкам с полей сражений, не последнюю роль в решении этой задачи отведена Воздушно-космическим силам РФ
Стратеги начинают и выигрывают
Так, впервые с начала спецоперации командующий Дальней авиацией (ДА) генерал-лейтенант Сергей Кобылаш заявил, что стратегические самолёты будут привлечены к боевым действиям на Украине. При этом, упреждая особо «нервную» реакцию Запада, следует отметить, что использование авиационных средств поражения, стоящих на вооружении стратегической авиации, не означает обязательное применение ракет и авиабомб с ядерной начинкой. Напомним, что основу авиакрыла ДА составляют стратегические ракетоносцы Ту-95МС и Ту-160, а также дальние бомбардировщики Ту-22М3, которые и без спецсредств достаточно хорошо вооружены и очень опасны. Помимо дозвуковых крылатых ракет большой дальности с индексом «Х» с обычной осколочно-фугасно-зажигательной боевой частью, самолёты дальней авиации также несут бомбы различного калибра, морские мины и прочее вооружение.
Например, Ту-95МС, являющийся носителем ракет Х-55, за счёт увеличения бомбового отсека и установки дополнительных наружных балок с держателями внутренней и внешней подвески, может взять на борт 16 таких ракет. А модернизированный Ту-160, в состав вооружения которого входят теперь и высокоточные крылатые ракеты нового поколения Х-555 (12 единиц), также может оснащаться свободнопадающими бомбами. Максимальная масса боевой нагрузки при этом составляет 40 тонн. Ракетоносец-бомбардировщик с крылом изменяемой стреловидности Ту-22М3 берёт на борт почти вдвое меньше различного вооружения (24 тонны), но по мощи удара равен звену многоцелевых истребителей Су-30СМ.
При этом надо учитывать, что самолёты ДА могут работать по целям, не заходя в зону досягаемости РЛС, а против многих ракет марки «Х» системы ПВО-ПРО, имеющиеся на вооружении ВСУ, бессильны. Так что отечественная стратегическая авиация - достаточно серьёзная угроза для противника. А поскольку до сих пор ракетные удары с воздуха по украинской критической инфраструктуре и объектам ВСУ наносились в щадящем режиме (это признано даже западными экспертами) и были весьма избирательными, стратегической авиации по силам оказать весьма серьёзное влияние на ход спецоперации. Это к тому, что Дальняя авиация в состоянии нанести «нокаутирующий» удар по любой цели, где бы та не находилась.
Украинской стороне это отлично известно. Именно по этой причине, в надежде упредить ситуацию, Служба безопасности Незалежной, едва узнав о намерениях российского военного командования использовать стратегов, поспешила предъявить заочное обвинение генерал-лейтенанту Сергею Кобылашу, обвинив его «в ведении агрессивной войны и посягательстве на территориальную целостность Украины». Но всё равно опоздали - слишком много красных линий, о которых киевскую хунту и её западных партнёров неоднократно предупреждали, были проигнорированы самым циничным образом. Так что заявление командующего Дальней авиации надо иметь в виду не только Киеву, но и НАТО, якобы незримо присутствующем на Украине, как предупреждение, что теперь авиаудары станут жёстче. Насколько - зависит исключительно от ситуации на полях сражений.
Кстати, в самом конце декабря авиакрыло Дальней авиации ВКС РФ пополнилось ещё одним новым ракетоносцем-бомбардировщиком Ту-22М3, на котором были проведены необходимые комплексы доработок для улучшения боевых характеристик. Одновременно стало известно о завершении заводских испытаний Ту-160М, который будет передан военному ведомству в ближайшие дни. Этот глубоко модернизированный стратегический ракетоносец, построенный фактически с нуля, по своим техническим характеристикам почти вдвое превосходит возможности своего предшественника ТУ-160.
Только не следует думать, что самолёты Дальней авиации будут использоваться исключительно для боевых вылетов в небе над Украиной. Задачи воздушного патрулирования над акваториями Северного Ледовитого и Тихого океанов, Черного, Балтийского, Норвежского, Северного, Японского, Жёлтого и Восточно-Китайского морей никто не отменял. В режиме постоянной боевой готовности находятся и экипажи дальней противолодочной авиации Северного и Тихоокеанского флотов. Самолёты Ту-142 продолжат совершать длительные полёты, в том числе в международном воздушном пространстве над Арктикой и Атлантикой.
В небе над Донбассом
Привлечение к боевым действиям стратегов не повлияет на содержание боевых задач тактической (фронтовой) и армейской авиации, которые сейчас несут основную нагрузку в небе над Донбассом, оказывая поддержку тем, кто воюет на земле. При этом самых лучших слов заслуживают наши лётчики, ставшие за время спецоперации настоящими асами. Чего стоит только одно «рядовое» патрулирование российского истребителя Су-35С (за два дня до наступления Нового года), пилот которого в течение двух часов навсегда демилитаризировал четыре вэсэушных воздушных цели: два вертолёта и два самолёта. Этот боевой эпизод тут же угодил в разряд «уникальных событий в мире боевой авиации».
Есть все основания полагать, что в наступившем году интенсивность ударов с воздуха силами тактической авиации возрастёт. Причём удары станут более мощными и точными. В частности, благодаря планирующим авиабомбам со спутниковым наведением, поступившим на вооружение ВКС РФ в конце декабря. Примечательно, что «изделия» были доработаны до нужных параметров из стандартных авиабомб ФАБ-500, которые за счёт специальных функциональных модулей, включающих систему раскладывающихся крыльев, превратились в высокоточное оружие с совершенно новыми боевыми возможностями.
В зависимости от марки модуля, разработано четыре варианта использования таких бомб - начиная с 6-8 километров и заканчивая возможностью эффективного поражения цели с расстояния 80-100 километров при максимальной точности. Кроме того, такими же модернизированными бомбами будут вооружены и беспилотные летательные аппараты.
Отдельно следует подчеркнуть, что масса взрывчатого вещества (наполнителя) одной ФЗАБ-500М составляет 300 кг, что позволяет пробить железобетонную плиту толщиной 200 мм. При этом создаётся до ста очагов горения, а куски огневой смеси разбрасываются в радиусе до 70-80 метров. Выводы, как говорится, лучше делать заранее...
В наступившем году очень велика вероятность увидеть в деле, то есть в боевых действиях на Украине, и истребители пятого поколения Су-57, очередная партия которых была передана Минобороны в конце декабря. Таким образом, общая численность этих машин, находящихся в «боевых порядках» ВКС РФ, доведена до десяти единиц.
Сочетающий функции ударного самолёта и истребителя, Су-57 без всякого преувеличения является заделом завтрашнего дня российской боевой авиации. Он обладает сверхманёвренностью, малозаметен и способен обнаруживать воздушного противника раньше, чем будет обнаружен сам. Благодаря новейшим образцам управляемого ракетного вооружения класса «воздух-воздух» и «воздух-поверхность», для Су-57 практически нет недосягаемых целей ни в воздухе, ни на земле.
Без новых машин не остались и подразделения армейской авиации. Вертолётчики получили десять модернизированных ударно-разведывательных вертолётов Ка-52М, которые были доработаны с учётом практики, полученной в ходе спецоперации. Причём технические изменения, внесённые в модернизированный «Аллигатор» оказались настолько серьёзными, что пилотам пришлось переосмыслить всю концепцию применения машин в боевых условиях.
Новая оптико-электронная система, установленная на Ка-52М более качественно распознаёт цели и имеет значительно больший радиус действия. Танки обнаруживаются на расстоянии 45 км, самолёты - на дистанции 50 км, корабли - до 150 км. Наиболее серьёзный упор сделан на вооружение, которое усилено за счёт 30-мм пушки-автомата (такой же вооружён ЗРПК «Панцирь»), за счёт управляемой ракеты «Игла-В» класса воздух-воздух и противотанкового комплекса «Штурм-ВУ». Есть пока что неподтверждённые сведения, что усовершенствованные «Аллигаторы» будут (или уже) вооружены лёгкой многоцелевой управляемой ракетой, известной как «Изделие 305». Эти снаряды предназначены для поражения широкого круга целей на расстоянии до 100 километров.
Общее дело
Кроме текущих событий специальной военной операции, также следует обратить внимание на действия военного командования России и Белоруссии по наращиванию авиационного компонента региональной группировки войск и подготовке к совместным лётно-тактическим учениям на территории братской республики. Как пояснили нашему корреспонденту в Департаменте информации и массовых коммуникаций Минобороны, это делается исключительно в рамках обеспечения безопасности Союзного государства, а также в целях повышения уровня боевой подготовки авиационных подразделений вооружённых сил Республики Беларусь и России. В учении, которое состоится в ближайшее время, также примет участие формирование Воздушно-космических сил РФ.
https://zvezdaweekly.ru/news/20231101418-723cX.html
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Пятница, 30 Августа 2024, 12:22:01 | Сообщение # 46 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
| Впервые применили напалм: как англичане сожгли Кенигсберг назло Сталину
80 лет назад британские ВВС уничтожили уникальный исторический центр Кенигсберга
В августе 1944 года британская авиация сравняла с землей «столицу прусского милитаризма» — Кенигсберг. Именно англичане превратили богатейшее архитектурное наследие столицы Пруссии в руины, которые потом советские власти решили не восстанавливать как «чуждые». Немецкий историк и юрист Герфрид Хорст считает, что будущий Калининград разбомбили назло СССР и Сталину. Как английские бомбы превратили жемчужину Балтики в пылающий ад — в материале «Газеты.Ru».
Колыбель духа и житница Рейха
Кенигсберг был основан в XIII веке тевтонскими рыцарями, и спустя века стал столицей Прусского королевства. Воинственная Пруссия объединяла вокруг себя разрозненные немецкие государства. К началу Второй мировой войны за Кенигсбергом прочно закрепилась слава города-символа германского духа и прусского милитаризма.
Хотя символическое значение Кенигсберга для немецкого национального мифа было очень велико, в городе практически не было крупных заводов, а сама Пруссия была «житницей Рейха» — важнейшим сельскохозяйственным регионом.
В ходе Тегеранской конференции (первой встрече лидеров стран антигитлеровской коалиции) в 1943 году британский премьер Уинстон Черчилль предложил расчленить Пруссию.
«Я хотел бы подчеркнуть, что корень зла Германии — Пруссия», — заявил он. Сталин в ответ подчеркнул, что русским нужен незамерзающий порт на Балтийском море.
«Тем более, что исторически — это исконно славянские земли. Если англичане согласны на передачу нам указанной территории, то мы будем согласны с формулой, предложенной Черчиллем»,
— сказал советский вождь.
Бомбить «колыбель немецкого духа» начали еще в 1941 году советские самолеты. Первый налет на Кенигсберг устроили в ответ на немецкую бомбардировку Москвы. В рейде задействовали 11 тяжелых бомбардировщиков Пе-8. Особых результатов, помимо символических, этот налет не принес.
В 1943 году советские летчики пять раз сбрасывали на Кенигсберг бомбы. Впервые была применена пятитонная бомба ФАБ-5000 — для разрушения береговых укреплений. Был поврежден порт, однако городская застройка серьезным разрушениям не подверглась.
Двойной удар «Ланкастеров»
В 1940 году в ответ на немецкую бомбардировку голландского Роттердама Великобритания начала бомбить объекты в Германии. В ответ Гитлер приказал Люфтваффе бомбить британские города. В свою очередь, правительство Черчилля одобрило план стратегических бомбардировок не только военных объектов Рейха, но и немецких городов — чтобы запугать немецкое население. Удары по военным объектам долгое время не приносили весомых плодов, поскольку бомбометание не отличалось точностью, а ПВО сбивала многие самолеты.
Бомбежки немецких городов были более эффективны. Англичане изучили опыт налетов на Германию и пришли к выводу, что самым эффективным способом устрашения немцев будет «тройной удар»: сначала фугасными бомбами сорвать с домов крыши и разрушить брандмауэры; потом сбросить на город зажигательные бомбы, чтобы вызвать пожары; и снова фугасными бомбами разбить дороги и водопроводы, чтобы помешать пожарным. В огненных смерчах, возникавших после таких налетов, гибли тысячи мирных жителей. Так почти полностью были разрушены Гамбург и Дрезден.
В августе 1944 года британские Королевские ВВС предприняли два налета на Кенигсберг. Первая бомбардировка состоялась в ночь с 26 на 27 августа. Сразу 174 самолета «Ланкастер» атаковали колыбель прусского духа, но не особо удачно — бомбы упали на восточные пригороды. Четыре самолета сбили силы немецких ПВО.
Незадолго до этого советские войска провели невероятно успешную операцию «Багратион», разгромив немецкую группу армий «Центр» и освободив Белоруссию. Следующей на очереди была как раз Восточная Пруссия.
Официально британцы бомбили Кенигсберг, чтобы разрушить кольца мощных укреплений. Гитлер приказал превратить город в неприступную крепость — фестунг. А кроме того, англичане хотели повредить важный для немцев порт на Балтике.
«Нет ни капли сомнения в том, что борьба против человеконенавистнической идеологии национал-социалистов была оправданной и необходимой. Британские ВВС разрушили Кенигсберг, потому что это был немецкий город, потому что Германия находилась под властью нацистов, потому что Британия вела войну против нацистов в Германии», — утверждает немецкий историк и юрист Герфрид Хорст, исследователь истории Кенигсберга.
В ходе первого налета погибло около 1 тыс. мирных жителей города. Второй рейд на Кенигсберг англичане провели в ночь с 29 на 30 августа.
Напалмовый ад
Уже 189 самолетов пролетели через воздушное пространство нейтральной Швеции (шведы даже стреляли по британским ВВС и направили ноту протеста Лондону), и атаковали… не военные объекты и фабрики, а исторический центр Кенигсберга. Старые дома, кирхи и замок выгорели от жара напалмовых взрывов.
От 4500 до 6000 кенигсбержцев погибли.
По словам Хорста, британцы уничтожили город, чтобы он не достался русским. Но при этом сохранили важные инфраструктурные объекты, чтобы немцы подольше сопротивлялись наступающей Красной армии.
«Определенные военные объекты оказались нетронуты сознательно, например, казармы и вокзалы Кенигсберга. Это касалось также таких объектов, как нефтеперерабатывающие заводы. Это можно объяснить так: в интересах западных союзников было, чтобы немецкие танки на восточном фронте имели достаточное количество горючего и как можно дольше не давали русским вступать на их территорию».
Британские ВВС оценили результаты налета следующим образом: 20% промышленных объектов и 41% всех домов Кенигсберга были уничтожены. Сильнейшим разрушениям подверглись районы Альтштадт, Лебенихт и Кнайпхоф.
Выгорели кафедральный собор XIV века и старый королевский замок.
Местные жители, пережившие бомбежку, вспоминали — город превратился в пылающий, неописуемый ад. В этот раз английские бомбардировщики атаковали самый центр города.
«Налетам и взрывам не было конца... Бомбардировщики планомерно и добросовестно усеивали [центр] канистрами с напалмом, впервые примененными именно здесь, и разрывными и зажигательными бомбами различной конструкции. В результате весь центр вспыхнул почти разом. Резкое повышение температуры и мгновенное возникновение сильнейшего пожара не оставили гражданскому населению, жившему в узких улочках, никаких шансов на спасение. Люди сгорали и у домов, и в подвалах...»
Михаэль Вик
16-летний кенигсбержец
Остарбайтер Юрий Хоржемпа отметил, что первая бомбардировка продолжалась минут 10. А вот второй, казалось, не будет конца.
«Британцы впервые применили заряды с напалмом. Пожарные пытались тушить это море огня, но ничего не выходило. У меня до сих пор перед глазами: полуголые люди мечутся среди пламени, а с неба с воем падают все новые и новые бомбы...»
Кенигсберг горел три дня и выгорел дотла. Хоржемпе и другим остарбайтерам приказали собирать тела мертвецов.
«Стоял жуткий смрад. А уж в каком состоянии были тела... Останки мы складывали на телеги и увозили за город, где закапывали в братские могилы».
Спустя полгода, в начале 1945-го, советские войска решительным штурмом выбили вермахт из Кенигсберга. Большинство местных жителей бежали на Запад, часть из них погибла по дороге под новыми бомбами. Оставшиеся в живых сеяли панику в Рейхе, рассказывая об ужасах войны.
Когда кончилась война, Кенигсберг переименовали в Калининград. На острове Кнайпхоф, где до бомбежки было множество старинных домов, остался только кафедральный собор. Разрушенные здания не восстанавливали, а разбирали на стройматериалы — чтобы реставрировать дома в других областях СССР.
Для перебравшихся в новую Калининградскую область советских граждан наследие немецкого Кенигсберга ценности не представляло — оно ассоциировалось с «германской военщиной». В 1960-х местные власти решили снести остатки королевского замка, сожженного британским напалмом. На его месте начали строить Дом Советов, который стал на долгие годы недостроем и новым символом советского Калининграда. К августу 2024 года его тоже снесли.
Сегодня в Калининградской области по-прежнему есть множество руин уникальных старинных немецких домов, кирх и замков. Какие-то из них пытаются охранять или восстанавливать местные энтузиасты-краеведы. Это уже не символы немецкого милитаризма, а наше собственное историческое наследие.
https://www.gazeta.ru/social/2024/08/30/19632037.shtml?updated
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
| Саня | Дата: Четверг, 13 Февраля 2025, 09:42:21 | Сообщение # 47 |
|
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Присутствует
|
«Сожженные взрослые скукожились до размеров детей». Стоило ли бомбить Дрезден?
Уничтожение Дрездена союзной авиацией началось 80 лет назад
Руины Дрезденской картинной галереи, 1945 год
Бомбардировка Дрездена вошла в историю как одна из самых спорных операций антигитлеровской коалиции. Город, напоминавший пряничную декорацию, за три дня превратился в смесь щебня и сгоревшей плоти. Военная ценность этой операции была сомнительна, и для гуманистов послевоенной эпохи она стала эталонным примером жестокости ради жестокости, как и сама идея стратегических бомбардировок. Однако это обобщение ошибочно: уничтожение вражеских городов противоречит законам и морали, но очень выгодно при правильном исполнении.
Всесожжение
Британская атака на Дрезден началась поздно вечером 13 февраля по стандартной на тот момент процедуре. В 21:51 над городом, в котором успели отключить фонари, зажглись магниевые люстры. Это были спускающиеся на парашютах бомбы, чей холодный синеватый свет напоминал растянутую фотовспышку. Затем в небе повисли разноцветные «рождественские елки», — так немцы прозвали маркеры цели, «салюты» технического назначения, которые служили ориентиром для летчиков при сбросе бомб. Спустя пару минут начали падать и сами бомбы.
Боевая нагрузка сотен тяжелых четырехмоторных Avro Lancaster (британских бомбардировщиков) была составлена из комбинации фугасных и зажигательных снарядов. Некоторые фугасы имели массу около двух тонн и могли взрывом сложить целый квартал, но основное их назначение было не в этом. Они должны были сорвать крыши, выбить окна, двери и повредить стены, обнажив все, что может гореть. Затем на этот подготовленный костер падали зажигательные бомбы, а через три часа вновь фугасы — чтобы не дать потушить пожар.
«Это невозможно описать! Взрыв за взрывом. Это было за гранью понимания, хуже самого черного кошмара. Мы видели горящую улицу, падающие руины и чудовищный огненный шторм. Мать нашла в ванне с водой мокрые одеяла и пальто, и накрыла ими нас.
Ужас был повсюду: сожженные взрослые, скукожившиеся до размеров маленьких детей, куски рук и ног, мертвые люди, сгоревшие заживо целые семьи, носящиеся по кругу подожженные люди, заполненные беженцами сгоревшие автобусы, мертвые спасатели и солдаты.
Многие искали своих детей и семьи, пытаясь до них докричаться. И повсюду огонь, повсюду огонь! Людей, которые пытались спастись из горящих домов, отбрасывал назад горячий ветер огненной бури», — вспоминал выживший в ту ночь Лотар Мецгер, бывший в то время ребенком.
Бомбардировщики В-17 Flying Fortresses сбрасывают бомбы на немецкие линии связи в Хемнице, недалеко от Дрездена, 6 февраля 1945 года
С утра 14 февраля атаку начали четыре сотни американских B-17. Им маркеры уже не требовались, поскольку зарево и дым были видны за многие десятки километров от города. Через сутки город атаковала третья волна бомбардировщиков, причем просто так: изначально планировали бомбить завод синтетических нефтепродуктов под Лейпцигом, но его скрыли облака. Поэтому, чтобы зря туда-сюда не летать, бомбы сбросили на Дрезден.
Из-за тотального характера разрушений, в том числе архивов и административных зданий, невозможно точно оценить число жертв. Геббельсовская пропаганда заявляла о 200 тыс. погибших, но современные историки считают эту оценку завышенной в 10 раз. Однако города как такового больше не существовало.
После войны атака стала предметом горячих дискуссий о ее целесообразности. В СССР была популярна точка зрения, будто война была уже выиграна, а смысл бомбардировки был в запугивании Советского Союза, а то и в создании помех для продвижения Красной армии.
Исходя из штабных документов союзников, вывод можно сделать обратный: они следили за наступлением Красной армии в Силезии и наблюдали переброску немецких дивизий с западного фронта для его остановки. Дрезден был ключевым транспортным узлом для переброски войск, а Сталин и западные союзники боялись, что нацисты смогут создать оплот в южной Германии и затянуть войну минимум до осени.
В целом, несоразмерность атаки по ее итогам признал и сам Черчилль, предлагая пересмотреть стратегию: «Если мы придем к контролю над полностью разрушенной территорией, то возникнет огромная нехватка жилья для нас и наших союзников. Мы должны следить за тем, чтобы наши атаки не наносили нам большего вреда в долгосрочной перспективе, чем они наносят военным усилиям противника».
Но была ли ошибочна стратегия бомбардировок как таковая?
Зачем бомбить?
Дискуссия об осмысленности бомбардировок немецких и японских городов крайне политизирована, причем двояко: сторонники гуманистических взглядов пытаются доказать их бесполезность по моральным соображениям, а прокоммунистические историки — принизить роль западных союзников в войне. Аргументов в пользу их бесполезности можно придумать массу, поскольку экономика, в том числе военная, устроена очень сложно и позволяет манипулировать показателями.
Так, даже в официальном американском послевоенном отчете об эффективности стратегических бомбардировок (USSBS) эксперты констатировали, что немецкое военное производство за годы войны только выросло и атаки не смогли этого переломить.
Другой пример — операция «Гидра», в ходе которой в ночь с 17 на 18 августа 1943 года британская авиация попыталась уничтожить исследовательский центр, где создавали ракету «Фау-2». Несмотря на разрушения и гибель изобретателя двигателя «Фау-2» Вальтера Тиля, к середине 1944 года ее запустили в серийное производство и начали регулярно бомбить союзников.
Подобные факты становятся основой для многих манипуляций с данными или искреннего непонимания. Например, в том же отчете USSBS эксперты поясняют, что на ранних этапах войны немецкие военные заводы работали в режиме мирного времени и могли нарастить производство в три раза, просто перейдя на труд в три смены. Благодаря бомбардировкам нацистская военная экономика выросла намного меньше, чем должна была, и несопоставимо меньше, чем у союзников.
Операцию «Гидра» и правда нельзя назвать большой удачей, но считается, что она отсрочила начало применения «Фау-2» как минимум на пару месяцев. Однако быстрое восстановление было связано с тем, что немцы атаку предвидели и заранее начали рассредотачивать ее производство. Кроме того, атака заставила их вести серийное производство под землей в горах Гарц. Если бы заводам было выгодно работать в пещерах и быть разбросанными по многим городам, их бы так строили и в мирное время. В итоге из-за бомбардировок немцы либо произвели меньше ракет, либо потратили на то же количество больше ресурсов.
В знаменитом кинодиалоге Штирлица с генералом вермахта тот снисходительно посмеивается над американцами: «Эти дураки считают, что войну можно выиграть одними бомбардировками». Если бы эту сцену увидел нацистский рейхсминистр вооружения Альберт Шпеер, он бы посмеялся над этой репликой, поскольку его личное отношение к проблеме было далеко от благодушной усмешки. В первой половине 1944 года Британия и США приступили к систематическому уничтожению немецкого производства синтетического топлива, от которого зависели танки, самолеты и подводные лодки.
23 мая Гитлер, по воспоминаниям Шпеера, собрал особое совещание верхушки Рейха:
«Он пригласил всех садиться, объявил, что созвал это совещание, дабы выяснить последствия авианалетов, и попросил промышленников высказать их мнение. Подкрепляя выступления статистическими данными, все представители промышленности подтвердили, что, если налеты будут продолжаться систематически, ситуация безнадежна».
Трудно представить, чего им это стоило, учитывая, что Гитлер на дух не переносил паникеров и пораженцев, а рейхсминистр авиации Герман Геринг перед совещанием призвал промышленников держать язык за зубами, чтобы у фюрера не возникли вопросы к нему как к ответственному за ПВО.
Налеты продолжились, и в августе Рейх производил уже 10% топлива от прежнего объема, в сентябре — 5,5%, а в октябре — снова 10%. Трудно сказать, сколько это было в денежном измерении или какую долю составляло от общего производства. Это и не важно, и союзники знали что делают: их анализ показал, что важно полностью выбить одну-две ключевых отрасли, и военная машина Рейха встанет. Уже к концу 1944 года топливо было в Германии страшным дефицитом, а в начале 1945 года танки и самолеты начали превращаться в металлолом — нечем было заправлять. Один этот фактор оказал Красной армии и западным союзникам неоценимую помощь, а ведь бомбили далеко не только топливные заводы.
Словом, мнение о бесполезности воздушных атак на вражеское военное производство в военной среде не встречается, и всерьез его высказывают только по идейным и политическим соображениям. Но в Дрездене военных заводов не было. В чем был смыл этой атаки?
Игра с нулевой суммой
Параллельно с довольно очевидной идеей бомбардировки военных заводов в британском генералитете существовала другая. Глава бомбардировочного командования ВВС Артур Харрис призывал прекратить врать об истинной подоплеке воздушной войны:
«Целью бомбардировок должно быть недвусмысленно заявлено разрушение немецких городов, убийство немецких рабочих и нарушение цивилизованной жизни по всей Германии <...> разрушение домов, коммунальных служб, транспорта и жизней, создание проблемы беженцев в беспрецедентных масштабах и упадок морального духа как в тылу, так и на фронтах из-за страха перед усилением бомбардировок... Они не являются побочными продуктами попыток ударить по заводам».
С юридической точки зрения, эта идея (даже по законам тех лет) — преступная, с моральной — людоедская. Против нее выступали многие генералы и политики, и даже Черчилль периодически призывал Харриса умерить рвение. Оценить же эффективность его концепции, на первый взгляд, трудно, поскольку показатели, которые должны были пострадать от атак, нельзя измерить цифрами.
Уничтожение Дрездена случилось в момент, когда Рейх уже стоял одной ногой в могиле, так что оно и правда не оказало значимого влияния на исход войны. Зато известно, каков был итог аналогичной по масштабу и характеру бомбардировки Гамбурга в 1943 году, которая привела к примерно такому же числу жертв. Это на несколько недель стало главным событием в Германии, на фоне которого в новостях потерялись даже скупые сообщения о поражении на Курской дуге. Нацистские пропагандисты второй раз в своей истории были вынуждены отказаться от вечного лейтмотива Deutschland siegt an allen Fronten («Германия побеждает на всех фронтах»). В первый раз им пришлось признать наличие «отдельных трудностей» после капитуляции армии Паулюса в Сталинграде.
Шпеер докладывал Гитлеру, что «если авианалеты будут продолжаться в таких же масштабах, через три месяца мы избавимся от всех проблем; нам просто нечего будет обсуждать», а фюрер соглашался с ним, что еще несколько таких атак, и война проиграна. На восстановление Гамбурга были потрачены огромные ресурсы, а каждая марка и трудочас, потраченные на Гамбург и на помощь пострадавшим, не были потрачены на танк или самолет, не говоря уже о погибших и раненых рабочих. В теории игр это называется игрой с нулевой суммой, когда любой ущерб противнику автоматически превращается в твой выигрыш. Словом, нацисты считали концепцию Харриса пугающе эффективной.
Существует и другое измерение эффективности этой стратегии. Немцы понимали, что если позволить врагам стирать города с карты один за другим, война закончится очень быстро. Поэтому на противовоздушную оборону нацисты тратили колоссальные ресурсы, а после Гамбурга это стало стратегическим приоритетом. К середине 1944 года в стратегической противовоздушной обороне было задействовано около миллиона человек одних только наземных служащих и работников. Они были операторами радаров и прожекторов, составляли расчет орудий, обслуживали нужную для отражения налетов технику и выполняли множество других задач. Для сравнения, общая численность солдат Восточного фронта в тот же период составляла 2,5 млн человек.
Всего за годы войны 25% снарядов, выпущенных Германией, были зенитными, хотя стоили они обычно дороже «наземных». Более того, из-за уничтожения городов Гитлер стал одержим идеей мести, из-за чего приказал развернуть массовое производство «Фау-1» и «Фау-2» для атак Лондона. С учетом того, что первых было запущено 25 тысяч, а вторых — четыре, можно представить, сколько за те же деньги и ресурсы можно было произвести самолетов и танков.
Словом, хоть бомбардировка Дрездена и была актом бессмысленной жестокости, стратегическая идея, которая заставила ее совершить, была жестокостью осмысленной и тщательно продуманной. Ответственность же за сгоревших жителей Дрездена лежит на нацистском руководстве, которое по собственному выбору приступило к атакам на города еще в 1939 году, начав с Варшавы и продолжив через год Лондоном, а потом — советскими городами.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что у лидеров стран антигитлеровской коалиции не нашлось моральных сил соблюдать законы и обычаи ведения войны в отношении тех, кто эти законы систематически и с наслаждением нарушал.
https://www.gazeta.ru/science/2025/02/13/20533256.shtml
Qui quaerit, reperit
|
| |
| |
