• Страница 1 из 1
  • 1
Модератор форума: doc_by, Назаров, Геннадий  
Авиации СГВ форум » ВОЕННОПЛЕННЫЕ - ШТАЛАГИ, ОФЛАГИ, КОНЦЛАГЕРЯ » Лагеря и лазареты на территории Украины » Stalag 363 Charkow (Харьков (Украина))
Stalag 363 Charkow
СаняДата: Среда, 27 Октября 2010, 16.04.51 | Сообщение # 1
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Stalag 363 Charkow

В 41-ом году сразу после захвата Харькова на Холодной Горе фашисты в старой тюрьме устроили лагерь в котором находилось порядка 20-ти тысяч военнопленных. Останки узников на этом месте находятся и поныне. Однако, внешние следы массового захоронения после войны были уничтожены.

http://atn.kharkov.ua/newsread.php?id=34655
http://cripo.com.ua/print.php?sect_id=9&aid=59273


Qui quaerit, reperit
 
СаняДата: Четверг, 04 Ноября 2010, 13.22.56 | Сообщение # 2
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
На Холодной Горе в бывшем здании тюрьмы фашисты создали концентрационный лагерь. Здесь находилось несколько десятков тысяч человек. Заключенные сотнями умирали от голода и эпидемий. Истощенных, едва живых людей фашисты гоняли на различные работы. Их заставляли, например, впрягаться в повозки и тащить на себе бочки с водой. Сердце обливалось кровью при виде истощенных, похожих на скелеты людей, которые шли, держась друг за друга, едва передвигая ноги, по обледенелой дороге. Огромная бочка с водой тянула их назад, и они падали, не имея сил не только тащить тяжесть, но и просто держаться на ногах. Тех, которые не могли самостоятельно подняться, фашисты пристреливали тут же на дороге.
Гитлеровцы с автоматами не позволяли никому близко подходить к военнопленным и передать им хотя бы кусок хлеба. И вот, несмотря на грозившую ему опасность, А.И.Мещанинов под знаком Красного Креста отправился к коменданту лагеря с просьбой направить к нему в клинику больных и раненых заключенных. Тот сначала не соглашался, но когда ему было обещано после лечения возвращать обратно в лагерь здоровых людей, то это предложение коменданту очень понравилось и он согласился.
Через некоторое время в 9-ю больницу начали поступать раненые и больные военнопленные. Люди были крайне истощены, но, попав в более или менее человеческие условия, стали оживать и быстро поправляться. Население все время помогало нам продуктами

[cut]Так поступали советские медики
(Из книги "В боях за Харьковщину, Харьков, изд-во "Прапор",1973, с.172-181).
( В.Ф.ТРУФАНОВА, кандидат медицинских наук)
В оккупированном Харькове гитлеровцы создали несколько концентрационных лагерей. Там, за колючей проволокой, каждый день умирали сотни военнопленных. Большинство из них были раненые и больные. Они не получали необходимой врачебной помощи, лекарств, их морили голодом.
Я в то время работала в 9-й городской больнице, которой руководил профессор А.И.Мещанинов. Медицинские работники решили оказать помощь раненым и больным военнопленным.
Перед приходом фашистов в больнице находилось много раненых красноармейцев. Все они были прооперированы и одеты в больничную одежду. Многим пришлось забинтовать головы, чтобы короткая солдатская стрижка не бросалась в глаза. Гитлеровцам, которые явились к нам, мы сказали, что это местные жители, пострадавшие от бомбежек и обстрелов. С первых же дней оккупации лечебница перестала получать продукты для больных, и А.И.Мещанинов обратился с призывом к населению помочь продуктами. Харьковчане откликнулись на этот призыв. Люди приносили овощи, зерно, крупу, иногда последний кусок хлеба...
Раненые, поступившие в больницу до прихода фашистов, не попали в концлагерь. Мы всех выписали как гражданских лиц. Местные жители взяли их к себе под видом родственников или переправили в ближайшие села, а оттуда многие из них ушли в партизанские отряды.
На Холодной Горе в бывшем здании тюрьмы фашисты создали концентрационный лагерь. Здесь находилось несколько десятков тысяч человек. Заключенные сотнями умирали от голода и эпидемий. Истощенных, едва живых людей фашисты гоняли на различные работы. Их заставляли, например, впрягаться в повозки и тащить на себе бочки с водой. Сердце обливалось кровью при виде истощенных, похожих на скелеты людей, которые шли, держась друг за друга, едва передвигая ноги, по обледенелой дороге. Огромная бочка с водой тянула их назад, и они падали, не имея сил не только тащить тяжесть, но и просто держаться на ногах. Тех, которые не могли самостоятельно подняться, фашисты пристреливали тут же на дороге.
Гитлеровцы с автоматами не позволяли никому близко подходить к военнопленным и передать им хотя бы кусок хлеба. И вот, несмотря на грозившую ему опасность, А.И.Мещанинов под знаком Красного Креста отправился к коменданту лагеря с просьбой направить к нему в клинику больных и раненых заключенных. Тот сначала не соглашался, но когда ему было обещано после лечения возвращать обратно в лагерь здоровых людей, то это предложение коменданту очень понравилось и он согласился.
Через некоторое время в 9-ю больницу начали поступать раненые и больные военнопленные. Люди были крайне истощены, но, попав в более или менее человеческие условия, стали оживать и быстро поправляться. Население все время помогало нам продуктами.
Теперь перед нами встала новая задача — не только выходить наших воинов, но и спасти их от плена. В 9-й больнице это было не трудно делать, так как она не охранялась, и под видом гражданских больных мы выписывали военнопленных. Их брали к себе многие холодногорцы, а чаще всего увозили сельские жители, которые доставляли нам продукты.
Через несколько месяцев комендант Гембек узнал, что в лагерь возвращается очень мало военнопленных. Это привело его в бешенство, и он решил перевести всех военнопленных в 1-ю городскую больницу и поставить там усиленную охрану.
Здесь распоряжался фашист военный врач Ганс Штапперт. Главным врачом и своим помощником он назначил русского врача Голованова, который так старательно выполнял все приказания немцев, что заслужил ненависть больных и персонала.
А.И.Мещанинов предложил мне перейти работать в эту больницу, с тем чтобы продолжить там начатое нами дело освобождения военнопленных. Мне очень не хотелось переходить туда, но мысль с том, что я смогу помогать советским людям, заставила меня согласиться. Я взяла с собой несколько сестер, с которыми уже сработалась и которым полностью доверяла. Это были моя родная сестра .А. Ф. Никитинская, Е. М. Зизина и А. И; Шевченко.
Теперь нам приходилось действовать особенно предусмотрительно, обдумывать каждый свой шаг, прежде чем помочь бежать кому-либо из военнопленных.
В 1-й больнице также нашлось немало людей, которые с радостью начали нам помогать. Итак, постепенно у нас организовалась небольшая патриотическая группа, в которую входили кроме бывших работников 9-й больницы старшая сестра В.М.Морева, операционная сестра Ю. Ф. Винниченко, перевязочная сестра Л.Стрижак, палатная сестра 3.Кацеруба, фельдшер Ю.Е.Корсак (позже мы узнали, что он был советским разведчиком), санитарка М.И.Гурина, повар Е.С.Минасова и другие. Несколько раз А.Ф.Никитинской и В.М.Моревой удалось, пользуясь пропуском одного из членов группы, провести военнопленных, переодетых в гражданскую одежду, мимо охранника. Мы пользовались тем, что фотографии на пропуске не было. Однажды двух человек перенесли в морг и там их оставили на ночь, снабдив пропусками. Утром они переоделись в специально приготовленную для них гражданскую одежду и вышли на улицу: морг не охранялся.
Но все это было очень рискованно, поэтому вскоре мы решили действовать иначе. Из бывшего гинекологического корпуса (во время оккупации здесь размещалось хирургическое отделение) был ход через подвальную дверь на улицу. В подвале лежали старые койки и всякие ненужные вещи, которыми медицинские работники замаскировали дверь, оставив к ней незаметный проход. Тех, кто должен был бежать, ночью провожали в подвал и показывали им дверь. Рано утром они выходили через эту дверь и шли по заранее указанному адресу, где их укрывали надежные люди. А потом А.Ф.Никитинская шла в подвал под тем предлогом, что надо было принести оттуда какую-нибудь подстилку для кровати, и закрывала дверь. Так мы помогли бежать из госпиталя 10—15 человекам.
В терапевтическом отделении, которым заведовал И.Н.Рахманинов, мы часто прятали своих военнопленных. После отбора людей в концлагерь их забирали обратно. Иван Николаевич никогда не отказывал нам в помощи.
Однажды во время такого отбора Штапперт обнаружил, что из терапевтического отделения исчезло много больных. Фашист рассвирепел, вызвал всех заведующих отделениями к себе в кабинет и начал на всех кричать, а потом спросил у доктора Рахманинова: «Почему у вас из отделения убежали военнопленные? Вы плохо смотрите за ними». Рахманинов ответил: «Я врач, а не палач, мое дело лечить больных, а ваше дело сторожить их». Тогда Штапперт взбесился и крикнул: «Выйдите все из кабинета! А вы (он указал на Рахманинова) останьтесь».
Все вышли. Оттуда еще несколько минут доносились крики Штапперта и тихий голос Рахманинова, затем раздался выстрел. Дверь распахнулась и фашист выскочил из кабинета, крикнув нам, что так же он расправится со всеми, если будут продолжаться побеги. Когда мы вошли в комнату, то увидели лежавшего на полу И. Н. Рахманинова. По его лицу бежала тоненькая струйка крови. Он был убит.
Штапперт хотел запугать нас и заставить выполнять все приказания, как это делал его помощник Голованов. Но расправа над доктором Рахманиновым вызвала у нас еще большую ненависть к врагу и желание отомстить фашистам. Лучшей местью была организация побегов военнопленных. А они продолжали все время исчезать из госпиталя, иесмотря на усиление караула и другие принятые фашистами меры.
Хорошая связь наладилась у меня с доктором К.Р.Седовым, который возглавлял подпольную труппу в концлагере. Он привозил из концентрационного лагеря часто совсем здоровых, правда, сильно истощенных людей и говорил, что их надо подкормить и затем помочь уйти из госпиталя.
Таких военнопленных (это были чаще всего командиры и комиссары), чтобы они не бросались в глаза Штапперту и его прихвостням, мы с Юлей Винниченко «оперировали» по ночам. Делали, например, разрез кожи на животе и накладывали швы. Это должно было означать, что больной страдал острым аппендицитом или прободной язвой желудка. Укладывали «больного» в постель, а потом в ближайшее время старались вывести его из госпиталя. А когда он бесследно исчезал, то немцам и даже некоторым медработникам говорили, что этот больной умер.
Как-то две недели не появлялся у нас доктор Седов. Немцы сами привозили раненых. Я начала беспокоиться и решила пойти в концлагерь. Фронт приближался и чувствовалось, что гитлеровцы что-то замышляют. Надо было попытаться спасти всех, кого возможно.
В концлагерь я отправилась под предлогом получения лекарств (немцы иногда давали нам ничтожное количество медикаментов). Там, получая лекарства, я попросила вызвать Седова. Его вызвали. Он успел мне шепнуть, что за последнее время немцы отправили из лагеря несколько машин с тяжелоранеными — будто бы в госпиталь, а когда он попытался поехать сопровождать их, то его посадили в карцер. Я ответила, что к нам никого не привозили, а наоборот, приказали всех ходячих подготовить для перевода в лагерь. Он сказал: «Если их не привезли к вам, значит расстреляли».
С приближением фронта над ранеными нависла новая угроза, Штапперт все чаще отбирал еще не совсем окрепших людей для отправки в Германию. Возможно, многие из них попали в Майданек, Освенцим и другие лагеря смерти.
В феврале 1943 года, когда Красная Армия приближалась к Харькову, больничные палаты облетела страшная весть: фашисты собираются взорвать госпиталь. Узнав, что немецкие солдаты привезли взрывчатку и поставили ее в ящиках у всех углов здания, мы немедленно решили вывести оставшихся раненых и больных из госпиталя. Кто мог передвигаться, тот уходил подальше во двор, люди прятались за низеньким зданием морга и лаборатории. На носилках и просто на руках работники госпиталя выносили из палат тех, кто не в состоянии был ходить. Среди раненых началась паника. Многие из них в гипсовых повязках и на костылях ползли вниз по лестнице со второго и третьего этажей. Спускаться по ступенькам они не могли, ложились на спину и скатывались вниз. Охраны уже не было, и очень многих забирали к себе женщины. Не боясь немецких солдат, проезжавших по улице, рискуя собственной жизнью, они вели и несли на носилках раненых в свои дома.
Когда в госпитале остались только те, кого из-за тяжелых гипсовых повязок невозможно было вынести из палаты, ко мне подбежала Е.М.Зизина: «Валентина Федоровна, уходите скорее, сейчас взрывать будут». Она бросилась вниз. Раненые, расслышав ее слова, начали надрывно кричать: «Доктор, не оставляйте нас, не уходите!» Конечно, я не могла спасти их своим присутствием, но им казалось: если кто-нибудь из персонала останется с ними, то ничего не случится, а если все уйдут, тогда — конец... Я не могла оставить их, а сама каждую минуту ожидала взрыва. Ходила по палатам, успокаивала больных, говорила, что это только паника, никакого взрыва не будет...
Вдруг кто-то из сотрудников вбежал на третий этаж и закричал: «Взрывчатку спрятали, немцы ушли!» Я бросилась в коридор, чтобы раненые не видели, как слезы бегут у меня по лицу.
В первый момент после пережитого нервного потрясения я не могла сообразить, что же надо делать? Но тут выручили наши сестры-хозяйки. Они первые начали собирать всех санитарок, чтобы привести в порядок палаты на случай, если для раненых бойцов Красной Армии, которая уже входила в город, понадобятся места в госпитале. Тогда и я пришла в себя и собрала сестер, врачей и технический персонал. За несколько часов мы привели в порядок палаты и операционную. И когда наши войска шли по харьковским улицам, мы были полностью готовы к приему раненых. А их было много, и мы по трое суток не выходили из больницы, но никто не жаловался на усталость.
Через месяц в город снова вступили гитлеровцы, но еще до прихода фашистов всех раненых, которых не успели эвакуировать, население спрятало у себя. Те, которые в состоянии были передвигаться, уходили из города, и только тяжелораненых оставляли на месте. Одного из них я взяла к себе. У него после ранения в живот начался гнойный перитонит, а так как не было необходимых антибиотиков, то,несмотря на все наши усилия, мы не смогли его спасти. Раненый все время бредил и громко кричал: «Будь проклят, Гитлер!» Мы очень боялись, чтобы кто-нибудь из соседей нас не выдал. Повсюду в городе снова были расклеены объявления, в которых гитлеровцы грозили расстрелом всем, кто укрывает у себя красноармейцев и партизан, и тем, кто знает, где они укрываются, и не доносит об этом властям.
После вторичной оккупации Харькова 1-ю больницу немцы заняли под свой военный госпиталь, а военнопленных перевели в помещение 13-й школы по ул. Карла Маркса. Все здесь было сделано по образцу концлагеря: вокруг колючая проволока в несколько рядов и усиленная охрана. Снова немцы создали концлагерь на Холодной Горе, откуда к нам доставляли несчастных людей, но сейчас привозили только тяжелораненых. Не было уже нашего товарища К.Р.Седова, с которым как-то увереннее я себя чувствовала. Он успел уйти с нашими войсками. Теперь раненых привозил немецкий фельдшер. Снова явился «шефарцт» Ганс Штапперт.
В этот период гитлеровцы особенно свирепствовали. Чуть ли не каждый день устраивались облавы. На улицах и площадях останавливалась грузовая машина, выскакивали немецкие солдаты, хватали всех, кто попадался под руку, загоняли в машину и увозили на «сборный пункт» для отправки в Германию. Каждый из нас, кто должен был выйти на улицу, не знал, вернется ли он домой. Людей расстреливали тысячами.
Несмотря на все зверства фашистов, мы чувствовали, что приходит конец их власти. Не помню уже, кто принес советскую листовку в госпиталь. Военнопленные вырывали ее друг у друга из рук. Все это поднимало дух и вселяло надежду в наши сердца. Обидно было тем нашим офицерам и солдатам, которые в эти последние месяцы перед освобождением Харькова попали в плен. В одной из палат у нас лежали почти все летчики: К. Шаркович, Н. А. Соболев, В. П. Зайцев, капитан Семиренко, полковник Стафеев и другие.
В июле в госпиталь доставили в тяжелейшем состоянии летчика А. В. Устинова. У него было 16 ранений, он потерял очень много крови. Сейчас же мы с Юлей Винниченко взяли его на операционный стол, обработали раны, удалили осколки разбитых костей и пули, сделали переливание жидкостей (крови не было). Но у него имелось еще два тяжелых ранения в грудную клетку. Немедленное оперативное вмешательство исключалось. Нужно было сначала дать раненому немного окрепнуть. Прошло несколько дней. К сожалению, антибиотиков мы по-прежнему не имели, а другие препараты, как, например, сульфидин, стрептоцид, не оказывали необходимого дейcтвия, и у летчика поднялась высокая температура. Пуля, застрявшая в легком, дала нагноение. Надо было срочно оперировать, но перед этим следовало сделать рентгеноисследование легких и установить, где же находится пуля, можно ли ее удалить. Для этого я попросила врача в немецком госпитале разрешить мне воспользоваться рентгенкабинетом. Я не стала обращаться с этой просьбой к извергу Штапперту, так как знала, что он мне ответит: если нет надежды на скорое выздоровление больного, его надо пристрелить.
Когда Штапперт уехал из госпиталя, я организовала эту «экcпедицию». Посоветовавшись, мы решили воспользоваться удобным случаем и не только отнести Устинова на рентген, но и освободить другого летчика Н.А.Соболева. А.Ф.Никитинская предложила взять с собой гражданскую одежду для Соболева и в рентгенкабинете его переодеть.
Предварительно я договорилась с медсестрой 6-й поликлиники Н.П.Протопоповой. Она должна была ожидать нас на улице, чтобы увести Соболева и положить временно в гражданскую больницу, так как он еще нуждался в специальном лечении (у него был удален глаз после ранения). Мы решили осуществить намеченный план между тремя и четырьмя часами дня. Как раз в это время менялась охрана у ворот, и мы рассчитывали при одних охранниках выйти, а при других войти. Тогда не заметят, что не все вернулись.
Вышли мы целой процессией: четыре санитара из выздоравливающих несли Устинова на носилках, за ними А.Ф.Никитинская вела под руку Соболева, я и Юля замыкали шествие. Юля несла бикс (металлическая коробка для стерильного материала), в котором находились пиджак, брюки и ботинки, прикрытые сверху простыней и ватой. Мы бодро прошли мимо охранников, объяснив им, что идем на рентген в немецкий госпиталь. Там же никакой охраны не было, поэтому мы совершенно свободно прошли в рентгенкабинет, где работал наш советский врач К.А.Резцова. Мы посмотрели летчика, наметили, как его оперировать и, оставив А.Ф.Никитинскую укладывать и нести в обратный путь Устинова, вышли во двор. Так как в рентгенкабинете переодеть Соболева не удалось, то я все время искала место, где бы он мог переодеться. Наконец увидела будку, в которой прежде стоял охранник, когда здесь находились военнопленные. Я сказала Соболеву: «Быстро заходите в будку и переодевайтесь». Юля зашла за ним. Повернувшись к Соболеву спиной и заслонив собой вход, мы начали оживленно разговаривать. Он быстро переоделся, отдал Юле свою больничную одежду, которую она положила в бикс, и пошла в госпиталь, а я с Соболевым вышла на улицу. Н.П.Протопопова уже поджидала нас. Передав ей Соболева, я вернулась в госпиталь. Там уже стояли другие охранники, и все сошло благополучно.
Александра Федоровна сразу же положила на освободившуюся койку раненого из коридора, а больным мы сказали, что Соболева перевели в другое отделение. Возможно, в палате догадывались об истинной причине исчезновения летчика, но никто ничего не спрашивал.
Контакт с женщинами, которые приносили одежду и продукты, поддерживала в основном А.Ф.Никитинская. Она у себя в бельевой устроила настоящий склад гражданской одежды. Если бы Штапперт заглянул туда, то немедленно отправил бы ее в гестапо. Кроме одежды у нее хранились и документы некоторых раненых, ордена, справки, удостоверения. Все это она прятала в разных, только ей известных закоулках.
8 августа был совершен групповой побег из госпиталя. Раненые сделали подкоп под забором. Ушло около 30 человек, в том числе летчик В.П.Зайцев, Н.О.Бокун, Голубев, Школьный. Это было как раз накануне того дня, когда Штапперт отбирал выздоравливающих для отправки в концлагерь. Утром побег был обнаружен, и Штапперт бегал разъяренный по зданию госпиталя и угрожал всем расправой. Кончилось тем, что несколько еще не совсем поправившихся раненых он отправил в концлагерь. Те, которые сопротивлялись, были расстреляны во дворе госпиталя.
В госпитале работало много врачей и сестер. Санитарок же было мало, их работу выполняли выздоравливающие, которых мы всячески задерживали в госпитале, чтобы их не отправили обратно в концлагерь.
С нами работала одна военнопленная медсестра. Нам очень хотелось помочь ей скрыться из госпиталя. Но сделать это было очень трудно: среди военнопленных она была единственной женщиной, поэтому ее отсутствие было бы сразу обнаружено. И все же мы решили вывести ее из госпиталя по пропуску одной из сестер. Александра Федоровна достала для нее гражданскую одежду и медицинский халат, посадила ее дежурить у тяжелобольного до того времени, пока уйдут немцы из госпиталя и останется одна охрана.
К несчастью, Штапперт снова зачем-то пошел по палатам и вдруг увидел девушку. Он ее знал в лицо и сразу заподозрил что-то неладное. Немец заставил ее снять халат и увидел, что она одета в обыкновенное платье. «Кто ей дал одежду? — орал Штапперт.— Где сестра-хозяйка?» Александра Федоровна, услышав эти крики, быстро сняла халат и вышла из госпиталя, а я сказала, что хозяйки нет, она заболела. Тогда Штапперт приказал своему фельдшеру немедленно отправить девушку на Холодную Гору. Дальнейшая судьба ее нам неизвестна.
Наша армия приближалась к Харькову. Все об этом знали и с замиранием сердца прислушивались к отдаленной орудийной канонаде. Фашисты, занятые спасением собственных шкур, почти перестали к нам приезжать. Потом вдруг сменили охрану, вместо немцев поставили полицаев. Эти тоже видели, что приходит конец «немецкому порядку», и когда женщины начинали на них особенно наседать и просить пропустить их для того, чтобы взять из госпиталя «сына» или «мужа», то некоторые полицаи соглашались сделать вид, что они не видят, как мы выводим, а женщины забирают раненых. Таким образом удалось вынести на носилках и летчика Устинова. Взяла его к себе на квартиру Е.И.Шидковская, проживавшая по улице Кацарской, № 34.
В результате «транспортировки» у него еще выше поднялась температура. Вместе с Женей Зизиной или Юлей Винниченко мы ежедневно навещали его, перевязывали, но я видела, что у больного начинается гнойное воспаление легкого и срочно нужна операция, иначе он погибнет. Решила оперировать его тут же, на квартире у Шидковской. Мы принесли с Юлей все необходимое для операции, и я сделала ему резекцию двух ребер, вставила резиновую трубку, через которую должен стекать в банку гной из легкого. Женя Зизина сделала ему инъекции камфары и кофеина. Потом мы забинтовали раненого и оставили его на попечение Ефросиньи Иосифовны, проинструктировав ее, как ухаживать за ним.
В последние дни перед приходом наших войск полицаи уже не стояли постоянно у госпиталя, иногда они уходили куда-то и по нескольку часов не появлялись. В эти часы мы не только вывели и роздали населению всех ходячих больных и раненых, но и отнесли многих носилочных больных с гипсовыми повязками, не требовавших постоянного наблюдения. И только самые тяжелые больные, которых нельзя было даже переложить с койки на носилки, остались в госпитале.
Всех тяжелораненых санитарки вместе с койками перетащили в одну палату и всю ночь оставались в госпитале. Когда я на следующий день пришла, то увидела на двух этажах пустые палаты, всюду в беспорядке валялись шины, повязки, матрацы были свалены на одну из коек. В коридоре меня встретила Александра Федоровна: «Ну как, хорошо мы сделали? Это на всякий случай. Если заскочит кто-нибудь из немцев, скажем, что всех увезли. А вот посмотри, как мы забаррикадировали раненых».
Действительно, перед дверью в палату были нагромождены пустые койки, скамейки, стулья. Казалось, в этих опустошенных комнатах никого нет. На самом же деле был оставлен узкий проход в палату к раненым, и там постоянно дежурила одна из сестер. Я, как всегда, провела обход, успокоила больных, сделала необходимые перевязки, а потом с Женей Зизиной пошла по квартирам, где лежали наши раненые.
В последний день перед приходом наших войск я пошла в гинекологическое отделение, которое находилось в здании 1-й поликлиники на улице Свердлова, и договорилась там с дежурным врачом и сестрой, что мы к ним принесем на носилках одного раненого, которого до прихода наших войск надо спрятать в женской больнице. Они согласились, и мы, боясь, чтобы у Шидковской не обнаружили Устинова и не пристрелили его в последний момент, перенесли раненого в гинекологическую больницу. Там на него надели женскую рубашку, голова у него была забинтована, виднелись одни глаза на худом изможденном лице. Чисто выбрился он сам и вполне сошел за больную женщину. Положили его в отдельную палату.
На следующий день пришла Красная Армия и освободила многострадальный город от фашистских захватчиков.
Алексей Устинов потом рассказывал: когда он узнал, что по улице Свердлова идут наши войска, то не выдержал, сполз с кровати и вышел во двор. С трудом добрался до решетчатых ворот, держа в руках трубку, которая была вложена ему в грудную полость, стоял, смотрел на проходивших советских солдат и слезы неудержимо лились у него из глаз. Потом он остановил одного из них: «Подожди, браток, дай на тебя посмотреть поближе». Тот остановился, с удивлением посмотрел на Устинова, на его женскую рубаху, на ежик волос и проступающую бороду на лице и сказал: «Что-то я не пойму — ты мужик или баба?» А у меня, рассказывал Устинов, спазмой перехватило горло и я не мог ничего сказать, только слезы радости, что, наконец, дождался своих, продолжали литься из глаз.
...Прошло много лет с того памятного августовского дня 1943 года, но никогда не забудем мы страшных месяцев оккупации Харькова. Велико было желание советских людей быстрее изгнать с нашей земли фашистских бандитов. И каждый стремился сделать все возможное, чтобы приблизить освобождение родного города. Так поступали и мы — советские медики.

http://samsv.narod.ru/Klb/City/Harkiv/h2.html[/cut]


Qui quaerit, reperit
 
СаняДата: Пятница, 25 Февраля 2011, 13.37.20 | Сообщение # 3
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Russische Kriegsgefangene aus den Kesselschlachten bei Charkow und am Don
Sommer 1941

Bundesarchiv, Bild 169-0864 / неизвестен / CC-BY-SA



Qui quaerit, reperit
 
СаняДата: Пятница, 25 Февраля 2011, 13.47.58 | Сообщение # 4
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Советские пленные в Харькове из "Барвенковского котла". Конец мая 1942

An der Sowjetfront: Frühjahrsschlacht um Charkow.- Stündlich wächst die Zahl der Gefangenen. Gefangene Sowjets auf dem Marsch durch Charkow. Immer grösser werden die Kolonene von Gefangenen, die Tag für Tag durch die sowjetische Grosstadt Charkow ziehen.
Deutsches Bundesarchiv (German Federal Archive), Bild 183-B26082


Qui quaerit, reperit
 
ГеннадийДата: Среда, 23 Ноября 2011, 19.55.21 | Сообщение # 5
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Quote (Саня)
Russische Kriegsgefangene aus den Kesselschlachten bei Charkow und am Don
Sommer 1941
Bundesarchiv, Bild 169-0864 / неизвестен / CC-BY-SA

Александр, добрый вечер еще раз!
Тут немцы из Бундесархива явно поторопились - это никак не лето 1941 года.
Это 1942 год.


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
СаняДата: Среда, 23 Ноября 2011, 19.57.46 | Сообщение # 6
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Gennadij,
Согласен!


Qui quaerit, reperit
 
ГеннадийДата: Понедельник, 27 Февраля 2012, 18.51.19 | Сообщение # 7
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Доставлен во Владимир-Волынск(ий) из шталага 363 Харьков:
Номер записи 272211025
Фамилия Суслов
Имя Максим
Отчество Федорович
Дата рождения 13.08.1911
Место рождения Воронежская обл.
Последнее место службы 2 СП
Воинское звание ст. лейтенант
Дата пленения 07.10.1942
Место пленения Сталинград
Судьба передан гестапо/СД
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации Картотека военнопленных офицеров
http://obd-memorial.ru/Image2....3aee3c8
http://obd-memorial.ru/Image2....2bd11be


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
Некрылова ИринаДата: Среда, 25 Апреля 2012, 17.32.57 | Сообщение # 8
Группа: Прохожий





Здравствуйте, уважаемые администраторы сайта!
Сообщите пожалуйста, ведутся ли какие -нибудь списки погибших военнопленных в лагере Холодная Гора?
Если ведутся, то как можно внести туда фамилию моего деда, Сигитова Ивана Максимовича, 1898 г.р.,
призванного Алешковским РВК Воронежской области (данные есть в ОБД-Мемориал).
Там он числится пропавшим без вести. Но нам доподлинно известно от его выживших сослуживцев-односельчан,
что дед погиб в лагере Холодная Гора (затравлен собаками за попытку побега), тем более, что последние
известия от него бабушка получала в 1942 году из-под Харькова. Буду ждать ответа с нетерпением.

Фамилия: Сигитов
Имя: Иван
Отчество: Максимович
Дата рождения/Возраст: __.__.1898
Место рождения: Воронежская обл., Алешковский р-н, с. Липяги
Дата и место призыва: 30.08.1941 Алешковский РВК, Воронежская обл., Алешковский р-н
Последнее место службы: п/я 5
Воинское звание: красноармеец
Причина выбытия: пропал без вести
Дата выбытия: __.05.1943
Название источника донесения: ЦАМО
Номер фонда источника информации: 58
Номер описи источника информации: 18004
Номер дела источника информации: 267
https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=57176608
 
ГеннадийДата: Среда, 25 Апреля 2012, 17.46.43 | Сообщение # 9
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Quote (Некрылова Ирина)
Но нам доподлинно известно от его выживших сослуживцев-односельчан, что дед погиб в лагере Холодная Гора (затравлен собаками за попытку побега),

Ирина,
думаю, что нужны будут письменные свидетельства сослуживцев-односельчан, заверенные либо сельсоветским работником, либо сотрудником Алёшковского райвоенкомата.
Я так понимаю, сие за давностью лет уже невозможно.


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГостьДата: Среда, 25 Апреля 2012, 18.16.41 | Сообщение # 10
Группа: Прохожий





Да, Геннадий, совершенно правильно понимаете.
Выживший односельчанин сообщил бабушке о судьбе ее мужа,
а потом сразу же был снова призван на фронт, где и погиб.
поэтому по оициальным источникам дед и числится пропавшим без вести.
Я это попыталась сделать с той целью, что если когда-нибудь на месте
массового захоронения людей будут установлены мемориальные плиты
с именами погибших, то имя деда было бы увековечено.
 
ГеннадийДата: Среда, 25 Апреля 2012, 22.28.58 | Сообщение # 11
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Quote (Гость)
Выживший односельчанин сообщил бабушке о судьбе ее мужа, а потом сразу же был снова призван на фронт, где и погиб.

Ирина, известно ли, кто это был? Если "да", то Вы нашли его в ОБД?
Кто были другие?
Quote (Некрылова Ирина)
его выживших сослуживцев-односельчан


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГостьДата: Среда, 02 Мая 2012, 18.53.51 | Сообщение # 12
Группа: Прохожий





Здравствуйте, Геннадий. Да, вышеприведенная запись из ОБД - это и есть мой дед. А вот кто был его так сказать соузником, неизвестно. Мама была тогда маленькая, фамилии не помнит, а бабушка, его жена - уже давно умерла. И спросить не у кого. Если только перерыть по ОБД тех, о ком достоверно известно, что он был в Холодной горе и является уроженцем с. Липяги? Только задачка из серии "неберучих". Может что присоветуете? Заранее спасибо!
 
OlegAДата: Суббота, 16 Ноября 2013, 23.08.03 | Сообщение # 13
Группа: Поиск
Сообщений: 19
Статус: Отсутствует
Прошу прощения,если это сообщение не в том разделе.
Наткнулся на списки погибших в харьковских лагерях и лазаретах советских пленных в 1942 году.
http://de.scribd.com/doc/182805476/Nov-Dec-1942
 
СаняДата: Суббота, 16 Ноября 2013, 23.21.06 | Сообщение # 14
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
OlegA,
Цитата OlegA ()
Прошу прощения,если это сообщение не в том разделе.

Все нормально.
Исходя их предоставленных документов,военнопленных хоронили на Залютинском кладбище в Харькове.
По нему пока информацией не владеем.


Qui quaerit, reperit
 
СаняДата: Суббота, 16 Ноября 2013, 23.58.38 | Сообщение # 15
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Одно из захоронений военнопленных в Харькове:

Информация о захоронении
Страна захоронения Украина
Регион захоронения Харьковская обл.
Номер захоронения в ВМЦ ЗУ380-21-85
Место захоронения г. Харьков, Ленинский р-н, городское кладбище 8
Дата создания современного места захоронения __.__.1941
Дата последнего захоронения __.__.1943
Вид захоронения братская могила
Состояние захоронения хорошее
Количество могил 1
Захоронено всего 526
Захоронено известных 132
Захоронено неизвестных 394
Кто шефствует над захоронением средняя школа 57, Ленинский район
Откуда производились перезахоронения из братских могил с. Шестопарка; из индивидуальных могил во дворе средней школы 57

http://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=84004853



Qui quaerit, reperit
 
СаняДата: Воскресенье, 17 Ноября 2013, 00.03.19 | Сообщение # 16
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Улицы и площади Харькова
Золочевская
Расположена в Ленинском административном районе города.
Длина около 1500 метров.
В прилегающих кварталах расположены:
- жилые дома разной этажности;
- детские сады.
- Средня школа № 87.
- "Залютинское" кладбище №6.
- ЗАО "Харпластмасс".
- Харьковский завод электромонтажных изделий №1.
http://streets-kharkiv.info/zolochevskaya-ul

Кладбище № 6 «Залютинское» (Харьков)
http://wikimapia.org/5586906....5%C2%BB


Qui quaerit, reperit
 
OlegAДата: Воскресенье, 17 Ноября 2013, 00.11.05 | Сообщение # 17
Группа: Поиск
Сообщений: 19
Статус: Отсутствует
Цитата OlegA ()
Наткнулся на списки погибших в харьковских лагерях и лазаретах советских пленных в 1942 году.


Проверил поверхностно(!) несколько фамилий на ОБД, некоторые солдаты числятся как пропавшие без вести,некоторых нет вообще.
 
СаняДата: Воскресенье, 17 Ноября 2013, 00.32.18 | Сообщение # 18
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
OlegA,
Цитата OlegA ()
Проверил поверхностно(!) несколько фамилий на ОБД, некоторые солдаты числятся как пропавшие без вести

Хорошая ссылка,есть где хоть какие-то фамилии посмотреть родственникам.


Qui quaerit, reperit
 
КудрявцевДата: Воскресенье, 17 Ноября 2013, 01.32.25 | Сообщение # 19
Группа: Эксперт
Сообщений: 1924
Статус: Отсутствует
А, вот нашел тему, которую завел реальный исследователь этих документов - харьковский историк Александр Гриппа
http://www.soldat.ru/forum/viewtopic.php?f=2&t=33315
 
ГеннадийДата: Среда, 03 Февраля 2016, 21.33.25 | Сообщение # 20
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=85432424&page=4262
"Харьков Холодная гора работал на электростанции".


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
ГеннадийДата: Четверг, 04 Февраля 2016, 00.26.02 | Сообщение # 21
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
https://www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=85432424&page=4452

С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
AJIEHyshKAДата: Пятница, 25 Марта 2016, 13.25.10 | Сообщение # 22
Группа: Поиск
Сообщений: 7
Статус: Отсутствует
Ссылка

Здравствуйте! Это ссылка на сайт "Память Народа".
Мой прадед Солоха Александр Иванович родился в Курской области, Курская обл., Борисовский р-н, с. Солохи. Призван 20.08.1941 Дергачевский РВК, Украинская ССР, Харьковская обл., Дергачевский р-н. Работал сержантом милиции, оставлен для формирования народного ополчения в оккупированном Харькове, арестован по донесению местных жителей в ноябре 1943 г. Содержался в местной тюрьме (предположительно на Холодной горе). В последней записочке, которую ему удалось передать его матери, он написал, что их будут переводить в концлагерь, но он уже придумал, как сбежать. После этого о нем никто ничего не знает.

Если вы располагаете какими-то сведениями, помогите, пожалуйста!
 
СаняДата: Воскресенье, 03 Апреля 2016, 12.34.39 | Сообщение # 23
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
В Миллерове мы пробыли дней десять. В конце августа наша группа (теперь пять человек, без Козина) попала в строй пленных, которых якобы вели на работу на железнодорожную станцию. В действительности нас загнали в товарные вагоны, выдали по пять сырых картошек, которые мы съели сразу же, хотя и с отвращением. Вскоре состав тронулся, и нас повезли. Сколько дней провели в пути – не помню.

Привезли нас в Харьков, в тюрьму на Холодной горе. Здесь нас набили битком в камеры так, что трудно было передвинуться, чтобы пробраться к параше. Утром парашу выносили по очереди, которую устанавливали более сильные для слабых. Днем выгоняли на тюремный двор. Ежедневно выкликали: «Нефтяники, столяры, шахтеры и т. п. есть?» Все откликались на ту специальность, которая спрашивалась. На самом деле шахтеров вели разгружать вагоны с углем, нефтяников – бочки с горючим и т. п. Один раз мы попали в группу «столяров», и погнали нас выламывать в каком-то помещении паркет. Рвались все на работу потому, что от наших вольных всегда что-нибудь перепадало: еда, немного махорки. Русские люди и украинцы нас жалели.

Кормили и в этом лагере – выдавали по куску макухи – подсолнечного жмыха или баланду из жмыха. Грызли жмых и немного насыщались, так как в нем содержалась какая-то доля подсолнечного масла. В этом лагере я наконец-то расстался со своими хромовыми сапогами. Несмотря на длинные марши, они, благодаря подковам, были еще в хорошем состоянии. В обмен я получил солдатские подкованные ботинки без обмоток, целую гимнастерку взамен моей дырявой (прожег я гимнастерку, заснувши у костра за несколько дней до плена), двухлитровый котелок баланды, буханку хлеба и три котелка огуречных очисток. Еду мы разделили на пятерых, и всех нас от огуречных очисток одолел понос на целый месяц.

В харьковской тюрьме мы пробыли несколько дней.

Шнеер Арон » Обреченные погибнуть. Судьба советских военнопленных-евреев во Второй мировой войне: Воспоминания и документы »

http://www.rulit.me/books....47.html


Qui quaerit, reperit
 
ГеннадийДата: Четверг, 08 Декабря 2016, 06.50.31 | Сообщение # 24
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"306 абвергруппа
(Абвергруппа-306, Полевая почта № 48236) Группа подчинена 305 абверкоманде.
С декабря 1942 года группа находилась в Новоайдаре (райцентр Во-рошиловградской области), была придана армейской группе «Ланц».
В средних числах марта 1943 года часть личного состава группы пе­реехала в Харьков для сбора трофейных документов.
С 10 апреля 1943 года группа находилась в Полтаве, была придана той же армгруппе «Ланц».
В апреле 1943 года группа имела две опергруппы (головных поста связи).
В конце апреля 1943 года группа переехала в г. Харьков, где приняла дела и агентуру от 323 абвергруппы, начав обслуживание армейской группы «Кемпф», которая, в свою очередь, входила в армейскую груп­пу «Зюйд». В Харькове группа дислоцировалась в Новой Баварии по ул. Островского 41.
В начале мая прошлого года группа организовала два головных по­ста — в г. Полтаве и г. Мерефе (название последнего «Шпитц»).
27 июля 1943 года группа передислоцировалась в район Писаревки (25 км севернее Богодухова).
10 августа 1943 года группа переехала в г. Полтаву. Головной пост «Оазис» оставался в Харькове, второй головной пост «Шпитц» времен­но свернул работу.
С октября прошлого года группа придана 8 немецкой армии, дей­ствующей в настоящее время против нашего фронта.
Группа занимается розыском и арестом советских парашютистов и партизан, перевербовкой отдельных разведчиков с целью их внедрения в наши разведывательные и контрразведывательные органы. Сотрудни­ки группы также занимаются опросом военнопленных и сбором таким путем разведывательных сведений о частях Красной Армии. Во время пребывания группы в Новой Баварии из Холодногорского лагеря воен­нопленных (Харьков) туда привозили небольшие группы военноплен­ных, количеством до 15 человек, а также молодых советских женщин (воз­можно разведчиц). Эти лица находились при группе по несколько дней, по одиночке допрашивались, а потом их обратно отправляли в Харьков.
306 абвергруппа предположительно имела легендированные развед-курсы для внедрения своей агентуры в наши контрразведорганы.
306 группа приехала в Харьков 26 апреля 1943 года, до 4 мая 1943 года принимала дела от 323 группы. Понятно, что в эти дни (23 апреля —
2 мая 1943 года) сотрудники группы не могли ни вербовать, ни готовить агентуру для переброски, а агенты были еще раньше соответственно под­готовлены.
323 абвергруппа, от которой приняла дела 306 группа, дислоцировалась в Харькове на Холодной Горе, ул. Свердлова (бывш. Екатериновская), 105.
Зам. начальника управления контрразведки «Смерш»
3 Украинского фронта
полковник Проскуряков1
Зам. начальника 2 отдела управления контрразведки «Смерш» 3 Украинского фронта
майор Дидусъ2
ЦА ФСБ России"
http://mozohin.ru/article/a-172.html


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
СаняДата: Вторник, 13 Июня 2017, 21.37.35 | Сообщение # 25
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
Аэрофотосъемка места сбора советских военнопленных в поле под Харьковом, Украина, 1942 год.



http://topnonoje.ru/blog....eresno!


Qui quaerit, reperit
 
ГеннадийДата: Суббота, 16 Декабря 2017, 18.16.05 | Сообщение # 26
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
"... Если бы в те дни массового окружения войск Юго-Западного фронта их можно было отснять в кадры хроники, то туда попали бы тысячные колонны пленных — раненых, контуженых, калек и тяжело передвигающихся, грязных, заросших, опаленных солнцем и ветром войны.
Вся эта многотысячная масса людей, как рукава большой реки, стекала по проселочным дорогам прифронтовой полосы, чтобы потом широким руслом заполнить главную улицу бывшей столицы Украины.
Один конец ее был у въезда в город, а второй заканчивался на знаменитой Холодной Горе, где расположилась мрачная, в несколько этажей городская тюрьма.
А город жил своей обычной жизнью.
Близость фронта не вызывала особых тревог горожан, и на улице было многолюдно и даже как-то празднично от многоцветья майских нарядов. Кто-то спешил по своим делам, иные, просто, прогуливались, не обращая внимания на уличную сутолоку и колонны военнопленных.
В витринах магазинов — добротные товары и красочная реклама, в многочисленных хлебных и булочных — аппетитные хлеба и румяные булки. На видных местах цветные плакаты с изображением Гитлера в форме SA, с бросающейся в глаза свастикой.
Среди публики подтянутые и важные немецкие офицеры, преисполненные достоинства унтеры, довольные солдаты.
Мой случайный взгляд остановился на двух молодых девицах, прошедших под руку с офицером — они непринужденно и весело что-то обсуждали. Что-то кольнуло в сердце — «Кому война, а для кого радости…»
Колонна все дальше уходила от праздничного центра. Чем дальше оставался позади центр города и приближалась окраина, тем острее чувствовался контраст между жителями этих районов. Здесь уже не было ни праздничной суеты, ни нарядов — пленных встречали на улицах простые и бедно одетые женщины, своим видом выражавшие боль и сострадание к тем, кто еле двигался в колонне.
В руках или передниках у женщин были куски хлеба, вареная картошка или еще какая-то немудреная по военному времени снедь, которую они украдкой передавали пленным, с опаской поглядывая на конвоиров.
Вглядываясь в лица пленных, они, наверное, надеялись встретить кого-то из своих близких.
Старушки, читавшие про себя молитвы, утирали слезы… А колонне конца все не было — пленные шли нескончаемым потоком.
Вот и тюрьма.
Серо-зеленоватое здание со множеством зарешеченных окон в несколько этажей проглотило в раскрытые ворота нашу группу, оставляя за собой еще многих на улице. Когда-то строгая тишина тюремных коридоров и набитых до отказа общих камер с круглосуточно дежурившими «вертухаями», сменилась обстановкой новых порядков. Все камеры на этажах были открыты, здесь свободно гулял ветер сквозь решетки окон и раскрытых настежь дверей.
Здесь пленные почувствовали себя свободнее, — в стенах тюрьмы кончались полномочия конвойных, и пленные поступали в ведение тюремных властей.
Наконец наступил черед знакомства с тюремным надзором. Присмотревшись к надзирателям, обратил внимание на мало заметную деталь — форма на них была старая немецкая, уже ношеная и перекрашенная в темно-зеленый цвет. В руках толстый резиновый жгут, с которым они ловко обращались, раздавая удары слабым и плохо стоящим на ногах или же просто зазевавшимся.
Новоиспеченные служители немецкой охранки, или проще «полицаи» с усердием выполняли эту работу, зарабатывая доверие и авторитет новых хозяев, чтобы заполучить навсегда столь «престижное» место.
Первое в эти дни, но зато какое отрезвляющее знакомство!
Годы, прожитые при Советской власти, приобщили нас к ежедневным лозунгам о «единстве партии и народа», «интернациональном братстве» и, казалось, оно было построено, но стоило только поставить это братство и единство в условия войны, как от них остался след мыльного пузыря — на службу к немцам потянулось все националистическое отребье, и в первый же день пребывания в Харьковской тюрьме я почувствовал, что это такое.
Тюрьма в Харькове была пересыльно-перевалочным пунктом, принимавшим пленных с фронта для дальнейшей транспортировки на оккупированную территорию. Здесь долго не держали — сутки, самое большее, двое, а затем отправляли на товарную станцию, грузили в вагоны и везли по назначению.
Несколько дней дороги до тюрьмы и время, проведенное в тюрьме, подтянули и без того пустые желудки. О кормежке не могло быть и речи — слабых вели под руки, чтобы конвоиры их не застрелили. Обессиленных не оставляли в пути — их пристреливали конвоиры. Держались те, у кого еще оставались крохи сухарей от пайка, выданного перед наступлением, или куски хлеба, полученные от сердобольных женщин на дороге.
Как сложилась моя судьба в эти первые дни, когда кроме сохранившейся жизни было потеряно все остальное?
Что представлял из себя, на что мог рассчитывать в этих условиях, да имел ли, вообще какую-нибудь надежду, чтобы выжить?
Скажу прямо — шансов остаться живым у меня не было, я должен был умереть. Возможно, что процесс этот мог растянуться на какое-то время, принимая во внимание мой возраст и нерастраченные еще силы. Мне было восемнадцать, но выглядел я моложе своих лет — лицо скрывало мои годы, я был похож на мальчишку 14–15 лет.
Жизнь прошлая, тепличные условия, отсутствие физической и армейской закалки, после которых юноша становится взрослым, оказали мне плохую услугу.
Попав в плен, я потерял коллектив, который мог в любую минуту придти на помощь, его моральную поддержку, и очутился в ситуации, где каждый думает только о себе, о сохранении своей и только своей жизни.
Новая среда и необычная обстановка пленных лагерей заставили меня, как утопающего, барахтаться в бурном потоке и плыть без всяких ориентиров в неизвестность…"
https://coollib.com/b/233550/read


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
NestorДата: Пятница, 28 Декабря 2018, 00.41.46 | Сообщение # 27
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Чудовищное преступление немецких извергов

0gnev
газета «Правда», 18 декабря 1943 годаД.Заславский || "Правда" №311, 19 декабря 1943 года

Жил, работал в Харькове профессор хирург Тренклер, человек населению хорошо известный, популярный, уважаемый. Умер он в первые годы нашей революции, именем его назвали улицу в том тихом квартале, недалеко от центра города, где в зелени разместились здания больниц, клиник, госпиталей.

Этот квартал меньше других пострадал от немецких факельщиков и от немецких бомб. На улице выделяется большой двухэтажный дом, от которого остались только стены. Перекрытия, потолки провалились. На стенах следы огня. Сохранилась лестница, по которой можно подняться на второй этаж. Среди груды битых кирпичей, среди мусора — исковерканные, скрученные узлами железные койки. Они стояли рядами внизу и сваливались сверху.

Если раскопать кирпичные груды, можно найти человеческие останки — сожженные кости, обгоревшие клочья. Здесь, в этом доме, было совершено гитлеровцами чудовищное преступление. О нем скупо, строгими словами сообщает обвинительное заключение. О нем прерывающимися от волнения голосами, с ужасом от воспоминаний рассказывали суду оставшиеся в живых свидетели.

Здесь в марте 1943 года немцы сожгли заживо, расстреляли до тысячи русских раненых красноармейцев. Все они не могли двигаться. С ними остались врачи, сестры. Уничтожение было произведено с исключительной, вероломной, обдуманной жестокостью. В нем принимали участие немецкие офицеры-эсэсовцы, солдаты, также немецкие врачи. Злодеи предполагали, что никаких следов от их преступления не останется. Они совершили свое черное, подлое дело, как преступники, так, чтобы никто впоследствии не узнал.

Но им не удалось уничтожить поголовно всех. Уцелела небольшая группа, среди них профессор Катков, доктор Джинчвиладзе, сестра Сокольская. И теперь раскрывается страшная картина, становится известным все, что происходило в дни 13 марта и в последующие дни.

Уничтожение раненых красноармейцев было задумано гитлеровскими верхами, командовавшими в Харькове. Это не был какой-либо исключительный случай. Уничтожение раненых красноармейцев происходило и происходит всюду, где побывали 4«шы. Это — система. Об этом говорит обильный материал, рассмотренный судом в Харькове, об этом рассказали на суде немцы — и подсудимый Лангхельд, и свидетель Янчи.

В других лагерях уничтожали постепенно, преимущественно голодом, но также расстрелами, бесчеловечными избиениями. В Харькове немцы решили покончить с ранеными красноармейцами разом, и повидимому, для того, чтобы «не возиться», а также, чтобы не оставлять следов. Немецкие врачи были посвящены в тайну готовящегося преступления. Они охотно сыграли свою роль провокаторов. Они показали, что нет по сути решительно никакого различия между немцем-врачом, призванным лечить больных и раненых, и любым палачом-гестаповцем, призванным уничтожать людей.

Немцы-врачи предложили советским врачам собрать всех раненых красноармейцев в одном корпусе. Они говорили языком профессионалов, а не палачей, были вежливы, они даже оставили врачам госпиталя хирургические инструменты, когда какие-то немецкие солдаты пытались их отобрать перед преступлением, как уже советским врачам не нужные. Эта подлейшая немецкая провокация должна была скрыть от врачей госпиталя подготовку преступления.

Раненые красноармейцы действительно были собраны в большинстве своем в восьмом корпусе. Ничто, казалось, не угрожало их жизни. Хирург Джинчвиладзе деловито и спокойно собирался приступить к обычным операциям. В это время к восьмому корпусу под’ехали грузовые машины с немецкими солдатами.

Все дальнейшие действия были продуманы и подготовлены с немецкой педантической аккуратностью. Никакой импровизации, роли распределены. Одни мгновенно цепью окружили здания больницы. Другие бросились ко всем наружным дверям и заколотили их прочно, надежно, так, чтобы никто не мог вырваться из корпуса. Третьи бросили зажигательные снаряды. Раздался взрыв, и здание сразу было охвачено огнем.

Раненые в ужасе подползали к окнам, бились в двери. Немецкие автоматчики того и ждали, чтобы в окнах появлялись головы несчастных. Это было дополнительное развлечение для мерзавцев. Они расстреливали тех, кто показывался в окнах, они добивали тех, кто выбрасывался из окон. Отчаяния и боли вызвали смех, негодяи развлекались видом погибающих в огне советских людей. Рухнула крыша, погребая еще живых людей. Крики стали затихать, сменились стонами. Потом стало совсем тихо.

Немцам больше нечего было делать. Раненые были все истреблены. Огонь уничтожал следы. Немцы уехали, считая свое задание выполненным. Тогда осторожно выбрались те немногие советские люди, которых пощадил огонь в углу здания, в каменной клетке коридора. Страшные минуты пережили они. Нелегко человеку сохранить разум и память в таких условиях. Но все, что было, врезалось навсегда в память этих людей, и они выступают теперь свидетелями, чьи слова обличают не только харьковских палачей-немцев, но и всю гитлеровскую Германию, воспитавшую этих выродков, этих двуногих крыс с врачебными дипломами.

На другой день снова приехали немцы на кровавую потеху. Еще оставались советские люди в других палатах. Их расстреливали на койках, вытаскивали во двор и тут добивали. К постели, на которой лежал русский боец, с честью дравшийся в бою с вооруженным противником, подходил немецкий солдат и в своего раненого противника, теперь безоружного, беззащитного, спокойно, хладнокровно выпускал автоматную очередь.

Разве можно назвать солдатом подлого убийцу? Тут извращены многовековые понятия о воинской чести, о благородном отношении к раненому противнику. Эти понятия были известны еще первобытному человечеству, когда оно вышло из стадии людоедства, когда стали складываться первые представления о человеке, о морали, о чести. Гитлеровская Германия возвращает человечество к временам людоедства, когда не было еще представления о противнике, о честном сражении.

Не забыли ли действительно гитлеровские заправилы, правящие в стране и в германской армии, о тех международных нормах, законах войны, которые требуют гуманного, благородного отношения к раненому военнопленному? Нет. Не забыли мерзавцы. Знают мерзавцы. Боятся мерзавцы.

Быть может, и даже наверно, немецкие рядовые палачи, солдаты и низшие офицеры, выросшие в различных гитлеровских бандитских организациях, не знают об этих международных законах. В гитлеровской Германии по почину фюрера об этих законах говорят только с глумлением. Глумились и командир дивизии СС «Адольф Гитлер» обергруппенфюрер Дитрих, командир дивизии СС «Мёртвая голова» группенфюрер войск СС Симон.

Эти фашистские генералы были властителями Харькова. От них исходили все зверства. Они приказывали своим бандитам уничтожать советских людей. Эти обер-бандиты Гитлера утратили теперь беспечность. Они знают, что после Гитлера и других главных фюреров придётся отвечать за преступления им, генералам от бандитизма. И они заранее припрятывают следы своих зверств. Если сжечь, уничтожить всех советских военнопленных, рассуждают они, то кто встанет из пепла, чтобы свидетельствовать против них, против Гитлера, против Германии?

Трусливый, подлый расчёт хищников. Он уже провалился. Есть следы. Есть свидетели. Улица Тринклера обличает фашистских преступников зияющими провалами своего больничного корпуса, своими развалинами, где кровь смешалась с раздробленными костями, с обгоревшими клочьями человеческого мяса.

В зале суда плакала истомлённая тоской по убитом муже-бойце Козлова. Сдерживали рыдания женщины среди публики в зале. Сжимались руки советских бойцов, и каждый из них, стоя недвижно на своём месте в зале, словно ласкал свой автомат, славное оружие, которое заплатит немецким палачам за их злодеяния.

https://0gnev.livejournal.com/1225451.html


Будьте здоровы!
 
NestorДата: Пятница, 28 Декабря 2018, 01.02.10 | Сообщение # 28
Группа: Эксперт
Сообщений: 25601
Статус: Отсутствует
Вероятно:

Информация из донесения о безвозвратных потерях
ID 51301967
Фамилия Сокольская
Имя Анна
Отчество Сергеевна
Дата рождения/Возраст __.__.1921
Дата и место призыва Гайворонский РВК, Украинская ССР, Одесская обл., Гайворонский р-н
Последнее место службы скф ппг 268
Дата выбытия До 06.08.1942
Название источника донесения ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 818883
Номер дела источника информации 2087

https://obd-memorial.ru/html/info.htm?id=51301967


Будьте здоровы!

Сообщение отредактировал Nestor - Пятница, 28 Декабря 2018, 01.47.51
 
ГеннадийДата: Воскресенье, 17 Февраля 2019, 23.37.30 | Сообщение # 29
Группа: Модератор
Сообщений: 26517
Статус: Отсутствует
Бакаусов Александр Сергеевич

Год рождения: 1916
Место рождения с. Егорово, Лапшевский р-н, ТАССР
Место жительства на момент призыва г. Краснокамск, Молотовская обл.
Служба в Красной Армии связист, рядовой 1176-го СП 350-й СД 6-й армии
Дата попадания в окружение 06.03.1943
Дата выхода из окружения 27.03.1943
Место окружения Харьковская обл., УССР
Дата плена/угона 27.03.1943
Место плена/угона д. Нижние Ланы, Полтавская обл., УССР
Лагерь военнопленных л/вп г. Полтава, УССР; л/вп ж.д. ст. Майская, УССР; л/вп "Холодная Гора", г. Харьков, УССР
Способ убытия из плена бежал из л/вп
Дата убытия из плена 27.09.1943
Дата прибытия в ПФЛ 08.11.1943
Дата освобождения из ПФЛ 26.11.1943
Результат проверки направлен в распоряжение РВК
Архивный шифр Ф.645/3. Оп.1. Д.32
https://www.permgaspi.ru/vplen/index.php?id=2882


С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
 
СаняДата: Суббота, 07 Сентября 2019, 18.17.50 | Сообщение # 30
Группа: Админ
Сообщений: 65535
Статус: Отсутствует
№ 152
Протокол допроса В.Г. Климова[435],
сержанта 431-го штурмового авиаполка

Вопрос: При каких обстоятельствах Вы попали на территорию, занятую противником?

Ответ: 12 июня 42 г. я по приказанию командования в составе звена вылетел на выполнение задания. В р-не Волчанска моя машина была подбита зенитной артиллерией противника, вследствие чего мне пришлось приземляться на территорию, занятую немцами. В результате чего я был взят в плен; кроме того, я был ранен.

Вопрос: Вы один были в машине?

Ответ: Да. В машине я был один.

Вопрос: Где Вы находились после взятия Вас в плен?

Ответ: После взятия в плен я был помещен в лагерь в/пленных в Волчанске и, пробыв там дней 7–8, был отправлен в Харьков в числе других раненых. В Харькове дня четыре находился в санчасти лагеря в/пленных на Холодной Горе, а затем был переведен в госпиталь в/пленных.

Вопрос: Кто оказывал вам медпомощь в госпитале?

Ответ: В госпитале врачи были из числа в/пленных.

Вопрос: Немцы посещали госпиталь?

Ответ: Посещали.

Вопрос: Кем охранялся госпиталь?

Ответ: Госпиталь охранялся полицейскими.

Вопрос: Сколько времени Вы находились в госпитале?

Ответ: В госпитале я был примерно до 20 сентября 42 г.

Вопрос: Потом куда Вас перевели?

Ответ: Потом я был переведен в лагерь в/пленных в барак инвалидов.

Вопрос: Как Вы освободились из плена?

Ответ: Из плена я был освобожден как инвалид.

Вопрос: Как это оформлялось?

Ответ: Из числа инвалидов из плена освобождали по заключению врача. Когда набиралась группа подготовленных к освобождению, приходил немецкий врач, посмотрит, затем давали пропуск и освобождали.

Вопрос: Когда Вы были освобождены из плена?

Ответ: Из плена был освобожден в конце сентября 42 г.

Вопрос: Где находились после освобождения?

Ответ: После освобождения из плена я пришел в Сумскую обл., Краснопольский р-н, дер. Мезиновка, где и проживал в общежитии сахарного завода до февраля 43 г., а затем вступил в партизанский отряд, в котором был до 28 февраля 43 г. А с приходом частей Кр. Армии присоединился к регулярным частям. Я попал в 107-ю стр. див. 327-й отд. саперный батальон, в котором был до 5 мая 43 г., а затем был откомандирован во 2-ю воздушную армию. После через пункт сбора ЛТС прибыл сюда. Протокол мною прочитан, записан верно с моих слов. В чем и расписываюсь.

http://pmem.ru/index.php?id=57


Qui quaerit, reperit
 
Авиации СГВ форум » ВОЕННОПЛЕННЫЕ - ШТАЛАГИ, ОФЛАГИ, КОНЦЛАГЕРЯ » Лагеря и лазареты на территории Украины » Stalag 363 Charkow (Харьков (Украина))
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: