Неверный диагноз. Молодёжь в большинстве политикой или историей не интересуется и не вникает. Школьные программы тоже тут не при чём. В программах не указывается, чтобы мазать краской могилы других людей. Кем бы они ни были. Это дело личной культуры и воспитания. Чисто человеческое дело. Там надписи типа "палач Армии Крайовой ответственный за вывоз в Сибирь тысячей поляков". И "Позор его наследникам из СЛД". СЛД - Союз Левых демократов, наследник ПОРП. Явно работа больных от ненависти "патриотов" типа сторонников качинского.

Могил нет там?Только памятные знаки?

Привет Саня! первый памятник- могила, машинисту паровоза. Погиб в 1942году,на нем табличка с именем и фамилией. А второй просто памятный знак. Оба обелиска стоят возле Ж.Д. вокзала

.

Багратио́новск (до 1946 года Прёйсиш-Эйлау (нем. Preußisch Eylau, лит. Ylava, польск. Pruska Iława или Iławka)) — город в России, административный центр муниципального образования Багратионовский район Калининградской области (бывшая Восточная Пруссия). Расположен в 37 км к югу от Калининграда, в 2 км от границы с Польшей (международный погранпереход Багратионовск — Безледы). Железнодорожная станция Багратионовск. Население города 6,6 тыс. человек (2009).

Вот здесь покоятся 3262 бойца генерала Галицкого .
На этом же захоронении находится и могила Великого Татарского поэта Каримова Фатыха Валиевича.

Смотрим фотографии:

А мы не стали памяти перечить
И, вспомнив дни далекие, когда
Упала нам на слабенькие плечи
Огромная, не детская беда.

Была зима и жесткой и метельной,
Была судьба у всех людей одна.
У нас и детства не было отдельно,
А были вместе – детство и война.

И нас большая Родина хранила,
И нам Отчизна матерью была.
Она детей от смерти заслонила,
Своих детей для жизни сберегла.

Года пройдут, но эти дни и ночи
Придут не раз во сне тебе и мне.
И, пусть мы были маленькими очень,
Мы тоже победили в той войне.

Роберт Рождественский

Дети войны. Итоги юбилея

Я ждал звонка ко дню Победы,
Ведь я свидетель той войны.
Не всем понять, какие беды,
Моим ровесникам принесены.

Мы в жизни много потеряли.
Учиться толком не могли.
Страну с руин мы поднимали.
Себя мы в жертву принесли.

На старость, что же мы имеем?
Парад, салюты, ордена –
Участникам. Чиновников лелеем.
А нас, детей, забыла ты, Страна!

Мы были серыми, как соль.
А соль – на золото ценилась.
В людских глазах застыла боль.
Просили плача: «Мама, хлеба»
И мама плакала в ответ.
И смерть обрушивалась с неба,
Раскалывая белый свет.
Да, мало было хлеба, света,
Игрушек, праздников, конфет.
Мы рано выучили это
Безжалостное слово – «Нет»
Так жили мы, не зная сами,
Чем обделила нас война,
И материнскими глазами
В глаза смотрела нам страна..

Анатолий Цвик

КОНЦЕРТ

Сорок трудный год.
Омский госпиталь…
Коридоры сухие и маркие.
Шепчет старая нянечка:
«Господи!
До чего же артисты
маленькие…»

Мы шагаем палатами длинными.
Мы почти растворяемся в них
с балалайками,
с мандолинами
и большими пачками книг.
Что в программе?
В программе – чтение,
пара песен
военных, правильных…
Мы в палату тяжелораненых
входим с трепетом и почтением.
Двое здесь.
Майор артиллерии
с ампутированной ногой,
в сумасшедшем бою
под Ельней
на себя принявший огонь.
На пришельцев глядит он весело…
И другой –
до бровей забинтован, -
капитан,
таранивший «мессера»
три недели назад
над Ростовом.
Мы вошли.
Мы стоим в молчании.
Вдруг
срывающимся фальцетом
Абрикосов Гришка отчаянно
объявляет начало концерта.
А за ним,
не вполне совершенно,
но вовсю запевале внимая,
о народной поём,
о священной
так,
как мы её понимаем.
В ней Чапаев сражается заново,
краснозвёздные мчатся танки.
В ней шагают наши
в атаки,
а фашисты падают замертво.
В ней чужое железо плавится,
в ней и смерть отступать должна.
Если честно признаться,
нравится
нам
такая война!
Мы поём.
Только голос лётчика
раздаётся.
А в нём – укор:
- Погодите…
Постойте, хлопчики…
Погодите…
Умер
майор… -
Балалайка всплеснула горестно.
Торопливо,
будто в бреду…

…Вот и всё
о концерте в госпитале
в том году.

Я не был в Омском госпитале. Но мы бывали с подобными концертами в Ростовском госпитале в 1943-44.

Саня, привет! Отца призвали в июле 1942 года ( 18 лет исполнился - в августе...) Интересно то, книжку выдали, а фото не приклеили Наверное было - не до фотографий Нерчинский погранотряд дислоцировался в Забайкалье ( как раньше называли Манчьжурии) По словам отца, ждали нападения Японии...

Согласен

С уважением,
Елена Филиппова.

http://www.obd-memorial.ru/

Здравствуйте! Не могли бы вы сообщить координаты хранительницы того музея? Дело в том, что я уже давно разыскиваю место захоронения брата моей бабушки и круг поиско сузился до станицы Трехостровская.

Обелиск подвигу группы Девятаева в городе Саранск, Республика Мордовия

Побег группы из десяти советских военнопленных во главе с лётчиком-истребителем М. П. Девятаевым на захваченном немецком самолёте-бомбардировщике Heinkel He 111 8 февраля 1945 года из немецкого концлагеря Пенемюнде (с острова Узедом, на котором производились испытания ракет Фау-1 и Фау-2).

Состав группы
В состав группы, совершившей побег на немецком самолёте-бомбардировщике, входили 10 советских военнопленных:
• Михаил Девятаев — советский лётчик-истребитель (104 ГИАП, 9 ГИАД, командир А. И. Покрышкин), старший лейтенант, уроженец села Торбеево (Мордовия). Был сбит 13 июля 1944 года в бою под Львовом, покинул подбитый самолёт с парашютом, приземлился в расположении противника, был взят в плен и направлен в Лодзинский лагерь, затем — в Новый Кёнигсберг, откуда вместе с другими пленными пытался бежать, сделав подкоп. После неудачной попытки побега направлен в лагерь смерти Заксенхаузен, где парикмахер-подпольщик, сочувствующий коммунистам, заменил его жетон смертника на жетон умершего в лагере учителя с Украины Григория Степановича Никитенко. Некоторое время состоял в лагерной команде «топтунов», испытывающих обувь на прочность по заказу производителей обуви, а в октябре под чужим именем был в составе группы заключённых направлен на остров Узедом. По собственным признаниям, Девятаев задумал побег на вражеском самолёте практически сразу после попадания в плен (вероятно, после того, как в первые дни плена услышал от Сергея Вандышева рассказ о неудачной попытке другого пленного советского лётчика захватить немецкий самолёт в воздухе).
• Иван Кривоногов — уроженец села Красная Слобода Борского района Нижегородской области, был пехотинцем и носил звание лейтенанта. Участвовал в сражениях на границе, попал в плен в первые дни войны (6 июля 1941 года). В плену жил под вымышленными именем «Иван Корж», выдавая себя за украинца. Так же, как и Девятаев, участвовал в неудачной подготовке побега; при подготовке побега убил лагерного полицая, за что был отправлен в концлагерь Натцвиллер под Страсбургом, а оттуда, в конце 1943 года — на остров Узедом; в 1944 году пытался вместе с группой единомышленников организовать побег с острова на лодке, однако реализовать свой план им не удалось.
• Владимир Соколов — уроженец Вологодской области, артиллерист, в плен попал в начале 1942 года, два раза пытался бежать, за попытку побега был отправлен в концлагерь, где познакомился с Кривоноговым, вместе они были направлены на Узедом и вместе планировали побег с острова на лодке.
• Владимир Немченко — белорус, после попытки побега немцы выбили ему один глаз и отправили на остров Узедом.
• Фёдор Адамов — уроженец села Белая Калитва Ростовской области
• Иван Олейник — уроженец кубанской станицы Анастасиевская, начало войны встретил на Украине во время занятий в полковой школе в звании сержанта. Его взвод попал в окружение и не смог пробиться к своим, после чего он на базе взвода организовал партизанский отряд; во время одного из столкновений с немецкими силами охраны порядка Олейник попал в плен и был отправлен на работы в Германию.
• Михаил Емец — уроженец села Борки Гадячского района Полтавской области, был политруком и носил звание старшего лейтенанта. Попал в плен в июне 1942 года.
• Пётр Кутергин — 1921 года рождения, место рождения — станция Чернушка Свердловской области (в настоящее время станция находится на территории Пермского края).
• Николай Урбанович — уроженец села под Бобруйском, попал в плен мальчиком и был угнан в Германию во время наступления немецких войск в 1941 году. После двух попыток побега был отправлен в концлагерь, а оттуда, в 1943 году — на Узедом. Познакомился с Девятаевым во время работы в бригаде, через него Девятаев устанавливал контакт с группой Кривоногова — Соколова.
• Тимофей Сердюков (в воспоминаниях Девятаева упоминается как Дмитрий) — познакомился с Девятаевым в лагере, после того как тот избежал смерти, укрывшись под фамилией Никитенко. Сердюков был соседом Девятаева по нарам, и вместе с ним был направлен на Узедом. По воспоминаниям Девятаева и Кривоногова, имел весьма беспокойный характер и, зная о тайне Девятаева, а затем — и о плане побега, доставлял им немало беспокойства.

Захват бомбардировщика «Хейнкель», проблемы при взлёте

В тот момент, когда механики ушли с аэродрома на обеденный перерыв, Девятаев с Соколовым скрытно подобрались к заранее намеченному бомбардировщику «Хейнкель». Забравшись на крыло, Девятаев ударом колодки сбил замок, закрывавший вход в самолёт, проник в фюзеляж, а затем и в кабину пилота, Соколов по его указанию расчехлил моторы. Попытавшись завести мотор, Девятаев обнаружил, что в самолёте нет аккумулятора, без которого завести самолёт невозможно, и сообщил об этом остальным товарищам. В течение нескольких минут им удалось найти тележку с аккумуляторами и подогнать её к самолёту.
Девятаев завёл оба мотора самолёта, дал указание всем подняться на борт и спрятаться в фюзеляже и выкатил самолёт на взлётную полосу. Самолёт набрал скорость, однако по неясным причинам штурвал самолёта не поднимался, а самолёт не взлетал. Выкатившись за взлётную полосу недалеко от побережья, Девятаев притормозил самолёт и резко развернул его; самолёт ударился о землю, однако шасси не пострадали. На взлётной полосе собрались немецкие солдаты, не понимающие, что происходит. Девятаев решил предпринять вторую попытку взлететь и направил самолёт на солдат, и они тут же разбежались, после чего повёл самолёт обратно к стартовой площадке. При второй попытке взлёта Девятаев понял, что взлететь в первый раз помешали триммеры руля, установленные в режиме «на посадку». Девятаев и его товарищи силой отжали штурвал, после чего машина пошла на взлёт.

Полёт и уход от преследования

После взлёта самолёт стал резко набирать высоту и терять скорость, а после попытки выровнять высоту штурвалом стал резко снижаться. Однако Девятаеву удалось найти на незнакомом самолёте штурвал триммера высоты и стабилизировать высоту полёта. Тем временем на аэродроме была объявлена тревога, а зенитчики и лётчики получили приказ сбить «Хейнкель»: об угнанном самолёте сообщили в штаб ПВО, откуда поступил приказ всем службам сбить захваченный самолёт. К «Хейнкелю» приблизился «Фокке-Вульф», возвращавшийся с задания и получивший приказ сбить его, однако на нём не осталось боеприпасов. Девятаев направил самолёт в облака и оторвался от преследования.
Экипаж по солнцу определил направление полёта: самолёт шёл на север, в сторону Скандинавского полуострова. Определив, что в бензобаке самолёта имеется значительный запас топлива, они решили не садиться над Скандинавией, а повернуть на восток и лететь над морем в сторону Ленинграда. Однако после некоторого размышления они решили не подвергать себя опасности, летя на немецком самолёте с символикой Люфтваффе по советской территории, а ещё раз изменить направление, повернуть на юг и сесть за линией фронта.

Посадка в расположении советских войск

«Хейнкель» приблизился к береговой линии в районе боевых действий, примерно в 300—400 километрах от места старта. По самолёту ударила советская зенитная артиллерия, и он загорелся. Девятаеву удалось сбить пламя, бросив самолёт вниз со скольжением, и выровняв его над лесом. После «жёсткой посадки» раненые беглецы выбрались из самолёта и, не будучи полностью уверенными, что приземлились в расположении советских войск (как выяснилось впоследствии, самолёт приземлился в расположении 61-й армии в районе города Вольдемберга, примерно в 8 километрах за линией фронта), попытались спрятаться в ближайшем лесу, однако обессилели и были вынуждены вернуться к самолёту. Вскоре они были подобраны советскими солдатами (которые сначала приняли их за немцев) и транспортированы в расположение части, откуда через несколько дней были переправлены в военный госпиталь.

Дальнейшая судьба участников побега

Судьба М. П. Девятаева
Девятаев в 1945 году находился на территории Польши и Германии, занятой советскими войсками, подвергался допросам и проверкам (по некоторым данным, он был на некоторое время помещён в фильтрационный лагерь в Польше, находившийся под контролем советских войск). В сентябре 1945 года С. П. Королёв, работавший под псевдонимом «Сергеев», вызвал его на остров Узедом и привлёк для консультаций. Через 12 лет после событий, 15 августа 1957 года по инициативе С. П. Королёва Девятаеву было присвоено звание Героя Советского Союза (по некотором сведениям, награда была вручена за вклад в советское ракетостроение), а другие участники побега награждены орденами (в том числе посмертно). Вскоре после награждения Девятаеву были поручены испытания «Ракеты» — одного из первых советских судов на подводных крыльях; он долгие годы работал капитаном речных судов, и стал первым капитаном теплохода «Метеор». Практически до конца жизни активно участвовал в общественной жизни, делился воспоминаниями, неоднократно посещал остров Узедом и встречался с другими участниками событий, издал две автобиографические книги о событиях — «Побег из ада» и «Полёт к солнцу».

Судьба других участников побега
В конце марта 1945 года после проверки и лечения 7 из 10 участников побега (Соколов, Кутергин, Урбанович, Сердюков, Олейник, Адамов, Немченко) были зачислены в одну из рот 777-го стрелкового полка (по другим данным — в 447 стрелковый Пинский полк 397 стрелковой дивизии) и отправлены на фронт (даже Немченко, потерявший один глаз, уговорил отправить его на фронт в качестве санитара стрелковой роты). Трое офицеров — Девятаев, Кривоногов и Емец — до конца войны оставались вне зоны боевых действий, ожидая подтверждения воинских званий.
Рота, в которую были зачислены семеро из десяти беглецов, участвовала в штурме города Альтдама. 14 апреля, во время форсирования Одера, погибли Соколов и Урбанович, ранен Адамов. По сведениям Девятаева: Кутергин, Сердюков и Немченко погибли в бою за Берлин за несколько дней до победы, а Олейник погиб на Дальнем Востоке, в войне с Японией. Из семерых остался в живых только один — Адамов, он вернулся в посёлок Белая Калитва Ростовской области и стал шофёром. Емец после войны вернулся в Сумскую область и стал бригадиром в колхозе.

Значение

Побег группы Девятаева встревожил немецкое командование. Через несколько дней на остров прибыл Геринг и приказал расстрелять коменданта лагеря и начальника авиабазы (однако Гитлер отменил его указание и восстановил коменданта в должности). По некоторым оценкам, угон самолёта, снабжённого особой радиоаппаратурой, сделал дальнейшие испытания ФАУ-2 настолько проблематичными, что Гитлер назвал пилота личным врагом.
После побега Девятаев сообщил координаты ракетных установок командующему 61-й армией Белову. В марте 1945 года ракетная база на острове была занята советскими войсками и туда была направлена группа советских специалистов для ознакомления с немецкой ракетной техникой. В сентябре 1945 года Девятаева привезли н Узедом в распоряжение С.П.Королёва.
В 1947 году было проведено испытание восстановленной ракеты ФАУ-2, а в 1948 году — первой советской ракеты, созданной на основе ФАУ-2. По некоторым оценкам, этот успех в значительной степени связан с побегом Девятаева и захватом деталей ФАУ-2 в лагере Пенемюнде.

Тему создал отдельную по летчику Гурину,вот новый адрес:

http://www.sgvavia.ru/forum/103-763-2

Родился 27 декабря 1919 года в деревне Сухая Арча ныне Ржевского района Тверской области в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1943 года.
В 1925 году вместе с родителями переехал в Москву. Окончил 8 классов, школу ФЗУ и аэроклуб. Работал слесарем-сборщиком на московском заводе «Красный Пролетарий».

В Красной Армии с 1938 года. В 1940 году окончил Борисоглебскую военную авиационную школу пилотов, после чего служил в разведывательном авиационном полку.

На фронтах Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Прошёл путь от младшего лейтенанта до гвардии майора. Был рядовым лётчиком, командовал звеном, затем эскадрильей. Воевал на Юго-Западном, Сталинградском, Южном, 4-м, 2-м Украинских фронтах. Сражался на Украине, на Азовском море, под Сталинградом, на реке Миус, в небе Крыма, Карпат, освобождал Румынию, Венгрию и Чехословакию. Летал на самолётах И-16, Як-1, Як-7 и Як-9.

Заместитель командира эскадрильи 31-го истребительного авиаполка гвардии старший лейтенант Морозов к июлю 1943 года совершил 432 боевых вылета, в том числе 184 на ведение разведки. В 52 воздушных боях сбил лично 9 и в группе 5 самолётов противника. При штурмовке уничтожил большое количество военного снаряжения, живой силы и техники противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 сентября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии старшему лейтенанту Морозову Фотию Яковлевичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 1139).

Всего за войну Ф.Я.Морозов совершил 857 боевых вылетов, провёл около 100 воздушных боёв, в которых сбил 16 вражеских самолётов лично и 5 – в составе группы. 7 раз был ранен.

В ноябре 1944 года за совершение уголовного преступления осуждён военным трибуналом и разжалован в рядовые.

После войны судимость была снята. Продолжал службу в ВВС.
С 1965 года полковник Ф. Я.Морозов в запасе. Жил и работал в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
Умер 8 января 1984 года. Похоронен в Санкт-Петербурге на кладбище Памяти жертв 9 января.

22 июня 1941 года застало младшего лейтенанта Фотия Морозова на полевом аэродроме в Западной Украине. И уже в первый день войны он вместе с другими лётчиками 273-го истребительного авиаполка поднялся в воздух и на своём истребителе И-16 атаковал вражеские бомбардировщики. В первом же бою с «юнкерсом», получив лёгкое пулевое ранение в голову, не ушёл в медсанбат. Всего в трудном 1941 году Морозов а небе Украины был 5 раз ранен и один раз сбит.

16 февраля 1942 года лейтенант Морозов выполнял особое задание командующего ВВС Юго-Западного фронта. При ограниченной видимости произвёл разведку Харьковского, Чугуевского и Роганьского аэродромов противника. Визуально установил, что на них базируется до 150 двухмоторных самолётов. Последовал массированный удар штурмовиков. В тот же день разведданными было подтверждено, что на аэродромах взорвано и сожжено несколько десятков «юнкерсов» и «хейнкелей».

3 мая 1942 года лейтенант Морозов командовал группой самолётов из 6-и «яков» и 6-и «илов». Курс держали на Азовское море и в намеченном квадрате встретили 2 каравана судов, шедших с ценными грузами и живой силой из Таганрога в Мариуполь. «Илы» пошли на первый, а «яки» - на второй караваны. От меткого огня советских лётчиков переворачивались катера, корёжились баржи, горели плавучие цистерны с горючим, падали в свинцовые волны фашисты.

3 июня 1942 года Морозов прикрывал девяткой «яков» группу самолётов Ил-2 и Су-2, которые наносили удар по скоплению Ме-110 на одном из фашистских аэродромов. Уцелевшие «мессеры» начали взлетать. Морозов дал команду «якам» на атаку. Фашистов сбивали прямо на взлёте. Весь аэродром окутался огнём и дымом. «Яки» сбили 4 Ме-110, из которых один был на счету Морозова.

Осенью и зимой 1942 – 1943 годов Морозов сражался в небе Сталинграда. К началу 1943 года он совершил 48 вылетов только на штурмовку аэродромов и войск противника, уничтожил 2 катера, 5 шхун, 1 баржу, сжёг 28 грузовых и легковых автомашин, 6 самолётов и до 60 вражеских солдат и офицеров.

Из всего лётного состава полка Фотий Морозов выделялся мастерством воздушной разведки и корректировки артиллерийского огня. Он расшифровывал ландшафт с любой высоты полёта. Не пропали даром юношеские увлечения топографией и черчением, занятие в кружке фотолюбителей.

Когда наступили тяжёлые бои на реке Миус, появилась срочная необходимость разведать возвышавшуюся на всей местностью крепость Саур-могила. «Як» Морозова лёг на боевой курс. Лётчик сфотографировал район, передавая по радио непосредственное расположение фашистских сил. По скоплениям живой силы и техники противника ударила советская артиллерия, нанесли бомбовый удар Пе-2. После них на Саур-могилу пошли бойцы 991-го стрелкового полка и овладели ею. Во многом они были обязаны мастеру воздушной разведки Фотию Морозову.

Летняя хроника 1943 года. 1 июля Морозов выполнял боевое задание по разведке аэродрома противника. Встретил сильный зенитный огонь, снизился до предельно малой высоты и сфотографировал вражеские самолёты.

17 июля Морозов летал над рекой Миус. На западном берегу обнаружил до 20 танков и 60 автомашин противника. Вызвал по радио штурмовиков.

22 июля на железнодорожной станции Матвеев Курган Морозов обнаружил 5 гитлеровских эшелонов, каждый их которых насчитывал по 30-40 вагонов. Лётчик вызвал по радио бомбардировщиков, снизился до бреющего полёта и обстрелял паровозную команду маневрировавшего на путях эшелона.

Лишь за 4 фронтовых дня августа 1943 года, предшествовавших прорыву нашими войсками «Миус-фронта», Морозов произвёл 17 успешных боевых вылетов на разведку в интересах армейского командования. Провёл 4 боя и лично сбил 2 «мессершмитта». В конце сентября 1943 года он стал Героем Советского Союза.

Осенью 1943 года Морозов участвовал в боях за город Мелитополь. В 1944 году фотографировал аэродромы и рубежи обороны фашистов в Крыму и в Румынии.

Однажды, вылетев в паре, Морозов встретился в небе с парой «мессершмиттов». Совершив быструю атаку, он сбил одного из них, но по опыту боёв чувствовал, что где-то рядом есть ещё враги. Чутьё его не обмануло – на нашу пару набросилась пятёрка фашистских истребителей. Молниеносным манёвром, «яки» перешли на бреющий полёт, произвели фотографирование танковой колонны на марше и благополучно вернулись к своим.

В небе Румынии в августе 1944 года Морозову с ведомым пришлось сражаться с восемью «мессершмиттами». Бой был очень тяжёлым – у фашистов было преимущество в количестве и высоте. И всё же нашей паре удалось сбить 2 «мессера» и остаться живыми самим.

В ноябре 1944 года произошла трагедия. В полк прислали на практику инструкторов. В эскадрилью гвардии майора Морозова попал очень высокомерный придирчивый капитан. После нескольких совершённых им вылетов он вообще распоясался. Лётчики обозлились на него и избили, после чего он умер. Морозов, хотя его не было при этом, взял вину на себя. Он был осуждён военным трибуналом на 10 лет. Но потом вину смягчили, разжаловали его в рядовые и оставили в полку.

Войну рядовой Морозов закончил в небе Чехословакии. Последним 21-м сбитым им самолётом был «Фоке-Вульф-190».

После войны судимость была снята.

My WebPage

Моя мама приписала годы рванула на фронт с 1942 года была мед.сестра в гонгреночном госпитале под Великими Луками и расказывала,что бомбили ужасно,но терпели,а самое страшное это обгорелыи танкисты,летчики и так все хотели жить и им помочь было тяжело..Ещё эпизад,автоматчики под Кенисбергом немецкому коменданту г.Кенигсберга прострелили ноги и приволокли на перевязку его и хотели уходить,мать говорит:" стойте я его боюсь!!",а он на чистом русском языке говорит:"А чего вы меня боитесь,я вас не укушу",а потом разговорились и он говорит,что вы все равно Кенисберг не возьмете и рассказывала потом,что сколько полегли там солдатиков и матросов.Даже когда взяли,кругом были мины-ловушки и немцы вылезали из разных щелей и исчезали,под городом был ещё город-призрак.В Кенисберги мама и познакомилась с папой.Потом мама работала в сан.частях где отец служил,а в конце работала начальником профилактория ВВС Бел.Во "Черлены",многии авиаторы там отдыхали,может и зналбт и помнят её.