| Геннадий | Дата: Пятница, 06 Января 2017, 20.22.29 | Сообщение # 1 |
Группа: Модератор
Сообщений: 26518
Статус: Отсутствует
| http://dshinin.ru/Upload_Books3/Books/2011-10-17/201110170917551.pdf
Петр Медведев
Был поздний вечер января сорок четвертого. Я сидел в штабе
полка и срочно составлял аттестацию и наградной лист на летчика,
утром особо отличившегося в штурмовой атаке. Горела лампа,
создавая лишь небольшое круглое пятно на столе. В комнате было
одиноко и сумеречно, как в келье. Неожиданно в дверь постучали
и сразу открыли. В проеме, в клубах холодного воздуха, появилась
фигура в заиндевевшей шинели.
- Заходи. Я сейчас, только фразу допишу, - сказал я.
Вошедший доложил:
- Лейтенант Медведев прибыл для прохождения дальнейшей
службы, - и подал документы.
- Садись. А раньше где служил?
- В этом же полку. В августе сорок первого сбит при налете на
железнодорожную станцию. Два года был в лагерях. Три месяца -
в бегах. Две недели, как освободился из нашего фильтровочного
лагеря. В документах все сказано. Прочтите.
Я подправил свет лампы, чтобы он лучше освещал вошедшего,
и спросил ошеломленный:
- А что с лицом?
Нижняя часть его лица была вся в щербинах. Линия губ приня-
ла неправильную форму, как будто он ощерил зубы. «Человек, ко-
торый смеется», - подумалось мне. Но было не до смеха. Скорее
холодно - до озноба.
- Обжарился, - медленно ответил лейтенант.
- А что с руками?
Он показал кисти рук. Пальцы были скрючены, некоторые
срослись. Ногти вздуты и потрескались, напоминая копытца. Одна
рука неестественно согнута.
40 Гарри Рожанский
- Руки тоже горели. Левая - с осколком.
- Летать-то сможешь?
- Смогу, конечно. Иначе мне хана.
- Завтра пойдешь к полковому врачу Ефремову, пусть напишет
заключение.
- К Петровичу?
- К Степану Петровичу. А сейчас - к старшине полка для даль-
нейшего устройства.
- К Волошину?
-Да.
- Я с ним тоже знаком со дня формирования полка. Не знаю,
узнают ли меня.
- Узнают, - уверенно сказал я.
- Много ли осталось ветеранов?
- Летчиков - три-четыре, которые с начала войны. Уже не-
сколько составов поменялось. Новичков очень бьют. Приходят из
школ с налетом всего часов двадцать, а нужно сто.
- Нас до войны так и готовили. Только машины были говно по
сравнению с немецкими. А штурмовики появились только перед
самым началом войны. И у немцев таких нет.
- Можешь идти, - сказал я.
Утром пришел капитан медслужбы Ефремов:
- Зачэм хорошэго чэловэка на смэрть посылаэшь?
- А ты попробуй отговори! Он сам смерти ищет. Говорит, что
рассчитаться нужно кое с кем.
Доктор полка был балагур и никогда не унывал, даже на похо-
ронах. Летчики его любили за анекдоты и за то, что он лечил от всех
болезней, включая венерические. Прибористки и оружейницы - за
безотказность в абортах. «Без боли», - утверждали они.
Как бы невзначай зашел уполномоченный «смерша» Хитюнин
Иван Михайлович. Посмотрел документы. Сказал:
- Хороший, серьезный летчик был. В полку вместе были с на-
чала войны. Я ему верю.
- И я тоже, - добавил доктор.
Ушли они вместе, так как почти всегда ходили вместе. Старший
лейтенант Хитюнин, в противоположность доктору, был не то
чтобы угрюмым, а скорее холодно-рассудительным. Редкие вы-
пивки он допускал только с доктором. Однажды они и меня со-
блазнили в свою компанию, но это другая история.
Вечером позвонил начальник отдела кадров дивизии, гвардии
майор Богуславский Лев Евсеевич. Сказал:
- Возьми письменное объяснение от Медведева, где и как он
проводил время до возвращения в полк.
Петр Медведев 41
- Так у него же есть документы из нашего фильтровочного ла-
геря. И Хитюнин сказал, что у него нет претензий.
- Сказал-мазал... Я тоже его знаю с начала войны. Тоже вместе
служили и тоже верю. Но начполитотдела Пастушков требует. И
ты должен знать, что такое требование партии. Объясни Петру:
будет артачиться - не допустят к полетам. Это приказ начальства.
И началось. Я задавал вопросы. Обожженное лицо Медведева
багровело, то делалось белым как снег. Скулы вздувались от жел-
ваков. Я непрерывно курил и записывал. Медведев, прерывисто
дыша, рассказывал:
- Был направлен в 174-й штурмовой авиаполк за два месяца до
начала войны. До этого летал на СБ. Переучили. В полку все лет-
чики довоенной подготовки. Был один такой Поппе, имя забыл.
Немцы в то время свободно маршировали по дорогам. Поппе, вы-
скочив из-за пригорка, летел на них на очень низкой высоте и не-
редко в атаке рубил немцев винтом. Потому-то они и назвали ИЛ-2
«черной смертью». Я сам видел, как механик самолета очищал ра-
диатор мотора от кусков мяса и костей.
- Ты давай о себе. Хотя о Поппе ты здорово рассказал.
- В то время самолеты были без задней кабины. Стрелков не
было. Свой хвост не видно. Меня сбили «мессершмитты» в начале
осени сорок первого. Немцы успели вытащить меня из загоревше-
гося самолета. Перевязали и отвезли в старинную Двинскую кре-
пость. Там у них был лагерь военнопленных. Через некоторое вре-
мя начали водить в общем строю на полевые работы. Пытался бе-
жать, спрятавшись в стогу сена. Местный крестьянин показал на
меня конвоиру. Я на всю жизнь запомнил того христопродавца.
Меня били. Сорвали бинты.
Оправдывался, что пошел в отхожее место. Потом нас отправи-
ли дальше на запад. Новый концлагерь был интернациональный.
Несмотря на путаницу языков, отношения были среди заключен-
ных нормальные. Помогали друг другу, чем могли. Залечили мои
ожоги. Вот только рука с осколком неправильно срослась.
Осенью сорок второго опять бежал. Зарылся в прелую кучу на-
воза. Овчарка не взяла след. Долго-долго шлепал на восток. Ел ли-
стья, мох, ягоды. Сохранившиеся от войны деревни обходил. За-
ходил в те, у которых только трубы торчали. Иногда встречались в
подвалах женщины с детьми, старики. Делились последним. Я
опять шел и полз (что-то с ногами случилось). Перешел линию
фронта и попал в наш спецлагерь. Меня там так чистили - век
помнить буду. Справка, что проверку прошел, у вас.
Я слушал внимательно, гордый доверием, оказанным мне высо-
ким начальством, с плохо скрываемым любопытством.
42 Гарри Рожанский
- Кривая вокруг голенища начальства - наикратчайший путь к
славе, да? - спросил Медведев.
- Это не кривая, а прямая. Подпиши на каждой странице. Сего-
дня же с нарочным отправлю в дивизию. Должны дать добро на
допуск к полетам.
Через день начальник кадров дивизии вызвал меня к себе:
- Ты что прислал? Не понимаешь разве, что политорганы тре-
буют полный отчет Медведева за каждый день, а не вообще. Что
делал, где спал, что ел?
- И как срал! - попробовал пошутить я.
- Ты дурака не валяй! Тебе уже двадцать второй год идет! - за-
кричал Богуславский и добавил полушепотом: - Это требование
секретное, партии и контрразведки.
- Меня Медведев пристрелит. Он и так сидел издерганный пе-
режитым. А я курить начал взасос, одну за другой «Беломорину».
Вот и волосы седые появились пятнами, - жаловался я.
- Седина - не плешь, закрасить можно. Отправляйся и отнесись
к порученному ответственно. Скажи Медведеву: если откажется
давать показания, не видать ему летной работы. Пойми, если он
вылетит и не вернется, всю дивизию на голову поставят, а ты уле-
тишь без погон дальше своего визга, - добавил он тихо.
Петр Медведев несколько дней рассказывал мне, включая и та-
кие подробности: как из соседнего барака женщины-лагерницы из
разных стран лечили ожоги и раны заключенных своей постменст-
руальной мочой. Как мужики отдавали им свою сперму и те глота-
ли ее, чтобы не умереть с голоду. Как ели отбросы. Как справляли
малую и большую нужду, не стесняясь. Несмотря на разноязычие,
понимание друг друга было полное. Кроме того, он рассказал, как
уже в нашем спецлагере его допрашивал отглаженный молодень-
кий лейтенант в черных очках и с нагайкой и все настаивал, что
Петр завербован немецкой разведкой, которая обжарила его па-
яльной лампой для конспирации.
- Бил? - спросил я его.
- Нет, нагайкой не бил. Однажды меня привели, когда офице-
ришка заканчивал допрос какого-то мужичка. «Ты, сознавайся,
почему возил сено немцам?» - орал лейтенантик. «На чьем возу
возишь, тому и песенки поешь», - наивно прошепелявил мужи-
чонка. «Ах так, веди его к стенке. Сам шлепну!» - приказал лейте-
нант конвоиру. Услышав выстрел, я подумал: «Запугать меня хо-
чет». После узнал, что мужика он действительно ухлопал. Оправ-
дали, ссылаясь на аффектное состояние следователя. Его просто
перевели в другой лагерь. Он бы меня сгноил. Разобрался в моем
Петр Медведев 43
деле приличный человек - подполковник, не могу назвать фами-
лию, он еще живой.
Такие наши «беседы» проводились долго и напряженно, пока
однажды командир полка майор Фефелов, недавно назначенный
на эту должность кадровый летчик, не вызвал меня к себе:
- Ну их всех к Бениной матери! Летчиков не хватает. Пиши
приказ, я подпишу: «Медведева назначить летчиком во вторую
эскадрилью к Мыльникову Григорию».
- Есть приказ, товарищ майор! Кстати, Мыльников и Медведев
вместе начинали в этом полку.
- Знаю, - отрезал комполка. Он был, как обычно, суров и мра-
чен. «Недавно назначен, знает, что не снимут, потому и берет удар
на себя», - подумал я.
Назавтра Медведев начал летать и сразу изменился в лице, рас-
правил плечи, твердо зашагал. Но был молчалив. После несколь-
ких полетов восстановил отличную технику пилотирования. Лет-
чики говорили: «Надежен, как гранит». Летал Петр много и с удо-
вольствием. «По боевому уставу пехоты замыкающим в строю
должен быть старшина и лучший боец», - отшучивался он, когда
ему предлагали лететь ведущим звена или группы. «Лучше пусть
хвост прикрывает», - просили летчики.
Работы было много. Армия наступала. Немец цеплялся за каж-
дую деревню. Страшный зенитный огонь велся от железнодорож-
ных мостов и освобождаемых городов. Все было напряжено - и
нервы, и лица. Но в душе что-то поет - двигаемся, не стоим...
Весной сорок четвертого мы базировались под Двинском.
Фронт делал передышку. Подтаскивали тылы.
Я лежал в койке, поставленной в штабе полка, и доктор Ефре-
мов промывал мне веки, которые намертво слипались за ночь. Во-
шли Медведев, которого я узнал по голосу, его стрелок Щукин и
стрелок командира эскадрильи Чернов, известный своей бесша-
башностью и драками по пьяни, о которых сообщил мне доктор.
- Чего пришли? - спросил доктор. - Видите, занят, человека
слепого делаю на сегодня зрячим.
- Мы не к тебе, доктор, а к больному. Разрешите обратиться,
товарищ гвардии капитан медслужбы?
- Обращайтесь, разрешаю, - ответил с иронией доктор.
- Недалеко то место, где заложил меня тот сука, о котором зна-
ешь, - обращаясь ко мне, сказал Петр. - Дайте командировку нам
на пару дней, пока войны нет.
Петр смачно выругался. Услышанное было настолько неожи-
данным, так как раньше никогда не ругался, что я даже не успел
удивиться.
44 Гарри Рожанский
- Перепечко, слышал? - спросил я пожилого плутоватого писа-
ря.
- Слышал, сейчас выпишу на двое суток. Как для выполнения
особого задания.
- Но не более. За комполка подпишешь сам. У тебя это хорошо
получается. Печать поставишь гербовую.
- И слегка поверну, чтобы не разобрали номер части, - допол-
нил, перебивая меня, писарь.
- Правильно понял, сержант. И чтоб все тихо, без показухи, -
сказал доктор.
- Командировку вернуть! - приказал я, приоткрыв один глаз.
- Есть, вернуть! - откозыряли все трое, и в воспаленных глазах
их мелькнул блеск начищенной меди.
Они возвратились через сутки и вернули «липовую» команди-
ровку.
- Ну как, подельники? - спросил доктор, опять занимаясь мои-
ми глазами. - Что-то личики ваши кривые и глаза тусклые, как у
коровы, которую раз в году случают, и то стоя. Ушел, сука?
- Да не смог я, - сказал тихо Медведев. - Зашел в дом. Хозяйка
поняла, упала в ноги. Голосит, причитает, крестится. Вдруг хозяин
со двора вошел. Узнал, встал на колени, просит простить, заревел
и так насрал, что заблевали. Противно стало, ушли.
- Надо было у меня шприц взять. Быстро, надежно, без пальбы.
А вы, стрельцы-молодцы, вашу мать, где были? - спросил доктор.
- Петро запретил. Расстроился, позеленел и нас увел.
- Былого пулей не вернешь, - тоскливо утвердил Петр.
За пару месяцев до окончания войны самолет Медведева опять
сбили. Сумел сесть у позиций нашей пехоты. Его и стрелка увезли
в полевой госпиталь. Командир полка и комиссар приказали пи-
сать представление к Герою Советского Союза. Боевых вылетов
было у него более чем достаточно.
В сентябре-октябре сорок пятого наш полк из-под Кенигсберга
был перебазирован на старое место дислоцирования у поселка
Агалатово и деревни Касимово под Ленинградом. Мы с Петром
Медведевым встретились в летном госпитале, что на улице Гоголя
(до войны - германское посольство). Ему должны были ломать
неправильно сросшиеся кости. Меня долечивали от осложнений
после контузии. Госпиталь и тюрьма сближают. Люди становятся
или добрее и терпимее, или озлобляются. В любом случае они ну-
ждаются в общении и откровениях. Однажды Петр спросил меня:
- Знаешь, кого я больше всех возненавидел во время войны?
- Немцев, наверное.
- Нет, тебя. За те допросы. Прости меня.
Петр Медведев 45
- А как же - офицеришку или предателя?
- Нет. Это говно, нелюди. Не тронь, и вонять не будут. Таких
лучше всего травить политанью, как мандавошек.
- Скажи, почему ты скрывал, что привязываешь в полете левую
руку к управлению газом? - перевел я разговор.
- Не в полете, а при взлете. И привязывал мне механик. Если
бы кто донес, сняли бы с полетов.
- Несколько человек знали и не говорили на эту тему, - сказал
я. - В их числе и Хитюнин Иван из «смерша».
- Что ж, и в контрразведке бывают приличные люди, как, на-
пример, тот подполковник, что освободил меня из нашего концла-
геря. Но редко, - ответил Петр.
- Ты знаешь, что представлялся полком к званию «Героя»?
- Знаю, как и то, что партия ответила: «Попавший в плен Геро-
ем быть не может». Ну и хер с ней! Все это мишура.
После демобилизации мы не встречались. Были разговоры сре-
ди ветеранов, что в брежневские времена «развитого социализма»
Медведева посадили в спецпсихушку за инакомыслие. Там его бы-
стро зашприцевали специалисты от психиатрии.
Неисповедимы пути твои, Господи!
Хайфа, Израиль
Апрель 2002 года
С уважением,
Геннадий
Буду благодарен за информацию о побегах советских военнопленных
Suche alles über Fluchtversuche von russischen Kriegsgefangenen.
|
| |
| |
